Не кончается синее море

скачать книгу бесплатно


– Провожу… – простонало в агонии моё умирающее эго. Определённо, в этой партии вела Златовласка. Никогда ещё в жизни меня так не «переклинивало» с женщинами. Даже в неопытной юности.

Мы вошли в открывшиеся двери наконец-то пришедшего на этаж лифта, и я нажал кнопку с цифрой 7.

– Вы к нам работать? – спросил я, потому что молчание выглядело ещё более глупым, чем моё присутствие в лифте, когда кабина поплыла наверх, и ожидал теперь утвердительного ответа с опасением.

– Да. Трудоустраиваюсь. – В закрытом пространстве незнакомка почему-то не смотрела мне в глаза. От этого мне стало легче дышать.

– Замечательно! – Моё эго миновала клиническая смерть. – И кем вы у нас будете?

– Рабочей лошадкой…

Кабина лифта остановилась.

Незнакомка повернулась и вдруг в упор посмотрела на меня:

– И я надеюсь, что у нас с вами сложатся нормальные рабочие отношения. И чтобы вы знали… и скажите остальным… Я не нуждаюсь ни в чьих ухаживаниях. Особенно в ваших!

Пока она впрессовывала меня и размазывала по стенке лифта взглядом, двери медленно разошлись. Прямо перед нами была приёмная генерального директора. И я благодарил бога, что в коридоре не оказалось свидетелей моего унижения.

Находясь под впечатлением от непонятного мне проявления агрессии, я не сразу покинул коридор и лишь через минуту отошёл от неплотно закрывшейся за Златовлаской двери в приёмную. Поэтому хорошо расслышал, как на вопрос секретарши: «Как о вас доложить?», последовал ответ: «Орлова Вера Сергеевна». Значит, Орлова… умная, красивая, злая и не нуждается ни в чьих ухаживаниях… И за что такая нелюбовь лично ко мне? А, может, ко всем мужчинам? И тут же понял, что обречён «заболеть» этой женщиной.

А ведь долгие годы я жил с уверенностью, что любви нет! Есть симпатия, уважение, страсть, а никакой любви не существует. За любовь, убеждал я себя, принимают комплекс душевных переживаний, в основном, невротического характера. Помешался, значит, влюбился – это и есть формула любви. Но неожиданно и без моего желания на многие дни и месяцы образ зеленоглазой блондинки пленил мою волю и сознание, прокладывая в моей голове путь всё новым и новым ярким несбыточным мечтам! Встреча в лифте и минутный разговор с белокурой феей разбудили такое томление души и плоти, каких мне за свои тридцать пять неправедно прожитых лет ещё не приходилось испытывать никогда.

Я стал читать умные книги по психологии, и они подтвердили мою догадку, что любовь мужчины – это не только интимный, но и духовный интерес к женщине. Наконец-то я встретил ту, которой заинтересовался по-настоящему. Я постарался узнать о ней всё, что было возможно: узнал, что Орлова приезжая, что не замужем, узнал, что она назначена на должность начальника экономического отдела, что у неё хорошие «связи» и что её «рекомендовали» нашему генеральному «с самого верха». На службе я просто придерживался «нормальных рабочих отношений», лишь выбирая моменты для того, чтобы чаще видеть Златовласку. Но при встрече в длинных коридорах офиса или в столовой она отводила глаза, избегая моего взгляда, здороваясь с коллективом, никогда не отвечала на мои приветствия. Я даже подумал, что перестал для неё существовать с момента нашей злополучной встречи в лифте.

На корпоративном праздновании Нового года я попытался пригласить её на танец, но Орлова, отказав мне, пошла танцевать с другим. Я не привык к подобному явному игнорированию своей персоны особью женского пола и решил добиваться её, но следующего шанса у меня не оказалось – вокруг Златовласки весь вечер крутились кавалеры и начальники разных мастей.

Не сумев придумать ничего нового, чтобы привлечь внимание высокомерной начальницы, в офисе я старался чаще попадаться ей на глаза, открывал перед ней входную дверь, после приветствия говорил какой-нибудь комплимент, но всё напрасно – для Орловой я оставался пустым местом.

Однажды я засиделся за проверкой квартального отчёта, поэтому пришёл на обед в нашу офисную столовую уже к закрытию. В большом обеденном зале не было ни души, стояли одни пустые столики. У раздаточного прилавка я увидел Веру Сергеевну Орлову с подносом в руках. Она выбирала блюда с витрины. Я тоже взял поднос, тихо подошёл и встал у неё за спиной.

– Я буду за вами? – спросил я после вежливого «здравствуйте», хотя вопрос был излишним.

Орлова кинула на меня быстрый взгляд, чуть повернув голову, холодно поздоровалась и будто забыла про меня. А меня тянуло к ней, словно большой магнит скрывался где-то у неё внутри. Эту очень сильную тягу я ощутил сразу при первой встрече. А сейчас вдруг захотелось побыть рядом, просто стоять возле этой молодой красивой женщины и говорить, говорить… Просто говорить с ней, лишь бы видеть её лицо, слышать её голос.

– Знаете, – робко начал я, – а я по вам даже скучаю.

– Надо же! – Орлова резко развернулась ко мне с лукавым выражением на лице. – Красиво врёте. Это не обязательно.

– Почему вру? – я растерялся, чуть не задохнувшись от мысли, что она мне не верит. – Совсем не вру…

– Вот кто бы подумал! Знаю, что вы всем так говорите, Гриднев. И вообще, не подходите ко мне без дела и не пытайтесь флиртовать! Соблюдайте дистанцию.

Она меня грубо отшила. Тогда я окончательно уяснил, что этот орешек мне не по зубам и, почти смирившись, стал собирать её фотографии: скачивал из интернета, копировал с телефонов коллег и знакомых, выменивал у сотрудников офиса. Я продолжал встречать её в коридорах и на этажах, специально приходил на работу раньше, чтобы увидеть, как она заходит в подъезд – я думал о ней каждую свободную минуту. Но за все следующие годы больше никогда не пытался даже заговорить – видимо слишком много жизненных преград стояло между нами. Одна из них – не равное положение на служебной лестнице. Другая – значительная разница в возрасте. Но самая главная – у меня серьёзно болела мать.

К моменту моей встречи со Златовлаской мама уже больше года лежала без движения, прикованная к постели после инсульта. Мы жили вдвоём – беда пришла в нашу семью через тринадцать лет после моего развода с женой. Мама не могла двигаться, у неё действовала только правая рука. Но её мозг на удивление оставался ясным, как и речь. Нам нужны были деньги на врачей, на лекарства, на сиделку, поэтому мне приходилось много работать. Кроме должности клерка в плановом отделе фирмы я подрабатывал тем, что десяток лет состоял в Союзе российских писателей и сочинял романы под псевдонимом «Константин Иванов». Мои книги печатались и издавались и в России и за рубежом. Но всё равно денег катастрофически не хватало. С начала болезни мамы у меня всё меньше оставалось времени на занятие литературой. Днём я сидел за рабочим столом в офисе над экономическими и административными выкладками, а поздно вечером и урывками в выходные дни писал прозу за домашним компьютером. Я сочинял детективы, а хотелось написать что-нибудь стоящее о любви. Почему о любви? Видимо, её отсутствие в последние годы и сама жизнь подвели меня к той черте, за которой ожидали тяжёлая депрессия и беспробудное пьянство. Нужна была отдушина – праздник для души, какая-нибудь яркая женщина, которой я мог бы увлечься. Увлечься серьёзно. И судьба мне её послала, правда, с большими оговорками.

На работе о моём хобби и о моей личной жизни не знал никто. Или почти никто, кроме двух закадычных друзей Кольки Подружного и Мишки Дергунова. Дружили мы с первого курса института, поэтому тайн друг от друга у нас не было.

После первого знакомства у лифта с Орловой Верой Сергеевной прошли пять долгих лет. За это время я не преуспел ни в чём: ни в карьере, ни в отношениях с этой женщиной. Но каждая новая встреча с ней рождала в моей душе такой небывалый подъём позитивных эмоций, что на работе я мог бы свернуть горы, а вечером шёл домой радостный и умиротворённый: день прошёл не зря – я видел её! Но когда открывалась дверь квартиры, яркие ощущения стирались, приобретая серые оттенки, и мой цветной перевёрнутый мир снова принимал своё реальное положение. В спальне лежала беспомощная мама, и мне нужно было проводить сиделку, дав ей денег, накормить маму ужином и поговорить с ней о том, что сегодня делается в мире и у меня на работе, затем умыть маму и уложить её спать. В ванной ждала стирка, на кухне уборка. На то, чтобы посидеть у компьютера над новым произведением оставалось не более двух часов. Уже давно я привык к тому, что раньше часа ночи лечь спать мне не удавалось. Будильник ставился на шесть утра. И как-то получалось даже высыпаться. И я привык к такому графику.

Перед сном, лёжа в кровати, я думал о Вере Орловой и о своей жизни. До болезни мамы я встречался с разными девушками. Иногда даже с несколькими сразу, «собирая» из них образ одной идеальной, которую безрезультатно искал много лет. Я не ждал от таких встреч ничего серьёзного. После развода с женой одиночество постепенно перешло в профессиональную привычку. Видимо, я серьёзно «подженился» на своей работе писателя и теперь вряд ли мог расстаться с такой жизнью. С годами я понял, что идеала не существует. Если только в книжках. И я стал создавать свой идеал там. Художественная проза – это волшебство, что производится всего из тридцати трёх букв и десятка знаков препинания, но стоит очень многого. Ведь когда ты, как автор, один, используя своё воображение, создаёшь миры, населяя их героями – мужчинами, женщинами – и смотришь вокруг чужими глазами, ты живёшь чужими интересными жизнями. Ты начинаешь видеть вещи, посещать места, о которых не узнал бы никогда, переживая при этом конкретные эмоции и испытывая реальные ощущения. Читая написанное, ты видишь и чувствуешь, как соприкасаются миры – внешний и внутренний, и понимаешь, что внешний мир – это тоже ты. И ты становишься кем-то другим. А когда возвращаешься в свой настоящий реальный мир, чувствуешь, как что-то в тебе немного изменилось. Литература открывает другие измерения. Она ведёт туда, где ты ещё никогда не был. И никто до тебя там ещё не был. И однажды наступает момент, когда посетив другие миры, ты больше не можешь быть полностью доволен миром, в котором родился и вырос… и понимаешь, что его надо менять к лучшему.

Я верил, что своим творчеством приношу пользу людям. Поэтому продолжал писать.

Однажды мне на глаза попалась статья в иностранном журнале о том, как чтение снимает стресс. Я знал, что появившееся в научном обиходе в 1936 году слово «стресс» в переводе с английского означает «напряжение» – ответ организма на воздействие каких-либо внешних экстремальных факторов, который вызывает выброс адреналина, и организм человека мгновенно мобилизуется для борьбы с врагом или бегства от него. Но мы не первобытные люди и не так часто решаем свои проблемы с помощью физической силы. Вот и бродят по нашей крови не нашедшие применения гормоны, не давая возможности расслабиться нервной системе. Увы, избежать стресса невозможно, но можно попытаться его преодолеть.

И вот британские учёные из Университета Сассексана основе опытов с добровольцами определили, что прослушивание спокойной музыки снижает уровень стресса на 61 %, чашка чая или кофе – на 54 %, прогулка – на 42 %, видеоигры – только на 21 %. Лучше всего снижает уровень стресса чтение – на 68 %, причём для нормализации пульса и расслабления мышц достаточно молча почитать в течение всего 6 минут! Автор исследования, Дэвид Льюис, писал в журнале, что неважно, какую книгу человек будет читать, главное полностью погрузиться в сферу авторского воображения, сопереживая чужим проблемам и тем самым отвлекаясь от своих.

А если книга оказалась хорошей? Представьте, в сложной ситуации, в неприятном месте кто-то предложил бы вам временный уход в лучшее измерение, неужели бы вы его не приняли? Именно такова суть работы писателя – открывать перед читателем дверь в мир, где светит ласковое солнце, гуляет тёплый ветерок, зеленеет трава, где живут герои, которые любят и понимают тебя, с которыми хочется быть. И я знал, что там и только там живёт моя идеальная, моя единственная женщина.

Так я считал довольно долго. Но появилась Вера Орлова и стала моей героиней, моей необходимостью. И, борясь с собой, я искал с ней встреч, сторонился её и снова ждал встречи, понимая, что нам нужно поговорить. Обязательно нужно поговорить. Но на работе ведение подобных разговоров исключалось. А куда я мог её пригласить кроме ресторана? А пойдёт ли она со мной? Да и чем я её там удивлю? И я всё откладывал разговор, не надеясь ни на что.