скачать книгу бесплатно
– Загадочные вы, существа. Да ты садись, – Шал указал на стул. – Всех нормальных людей на поезде сюда привозят, а вы неизвестно откуда появляетесь.
– Слушай, – Юм присел, – да что это за место вообще?
– Нормальное место, – Шал вытащил из кармана огарок свечи. – Жить можно. Если порядок не нарушаешь.
– Какой на фиг порядок?
– Расскажу, – Шал вставил огарок в залитый воском подсвечник, – слушай. Каждый тут своим делом занят. Есть цеха – мусорщики, огородники, городовые… Мы с тобою жестянщики. Все работают с восьми до шести. Каждый седьмой день – выходной. В этот день мы моем и чистим город. До пяти часов вечера. После – личное время.
– Да. Весёлая жизнь!
– Я не жалуюсь.
Смеркалось. Шал чиркнул спичкой, зажёг огарок.
– У вас что, света нет? – спросил Юм.
– Электричества мало. Оно только для палок городовых.
– Знаю. Меня такой штукой вырубили ваши сволочи.
– Драться нельзя. Ругаться нельзя. За это положены наказания, – флегматичным тоном провещал Шал.
– Какие наказания?
– Разные. А городовые – не сволочи. Они за порядком следят.
– А что ещё у вас нельзя? – Юм презрительно щурился.
– Опаздывать. Режим нарушать. Лениться. Болтать лишнее. Если часто нарушать правила, случится самое страшное – из дому на ночь выгонят.
– Вот как? – шатун рассмеялся. – А что у вас можно-то?
– Работать. Соблюдать порядок.
Юм скривился. – Слушай, а если просто сбежать из вашего сраного города?
Шал побелел. Руки его задрожали. – Тихо! Закройся! Об этом даже думать нельзя, не то чтобы вслух говорить. А если…
– Что, если?
Пол качнуло, как при землетрясении. Подсвечник на столе подпрыгнул. И Юм снова услышал голос. Не такой громовой, как в Умном Доме, не такой раскатистый, как на Вокзале. Этот голос был тише и мягче, но точно также звучал словно бы отовсюду.
«Объясни ему, Шал!»
– Да. Да. Сейчас, – залепетал Шал, – прости его. Он же не знает.
– С кем это ты разговариваешь? – спросил сбитый с толку шатун.
– С домом!
– Чего?
– Все дома здесь живые. Они имеют глаза и уши. Они говорят с нами. Они наши учителя и хозяева. Все они связаны между собой. Что знает один, тут же узнаю?т и другие. Ты сказал про побег – теперь про это знает весь город.
В этот миг на улице раздался отчаянный крик. Шал метнулся к окнам. Двумя рывками задёрнул шторы. Шумно выдохнул.
– Кто кричал? – Юм пытался отдёрнуть занавесь.
– Отойди! Нельзя! – Шал оттолкнул его от окна. – Потом узнаешь. А сейчас, спать!
Этой ночью Юм видел сон. Неясный и беспокойный. Смутно напоминающий ему о чём-то. Старшеклассники. Молодая учительница. Они зло подшутили над ней. Даже не зло – жестоко. Из сна непонятно, что именно они сделали, но сделали они нечто ужасное.
Девушка. Образ её размыт. Она учится в этом классе. Она против. Она сообщает учительнице, кто это сделал. Девушке обещана месть.
Первый рабочий день в мастерской жестянщиков показался Юму солёным и жгучим. Солёным от пота. Жгучим от соскочивших на пальцах мозолей. Сотня парней гнула листы металла под вёдра и обручи, вальцевала, клепала, паяла, кроила, резала. Юму, как новичку, вручили молоток и зубило, заставив нарезать заготовки для ковшей совковых лопат. Выходило паршиво, что заметно злило Шефа – упитанного паренька – предводителя клана жестянщиков. Стоял лязг и грохот. Болели уши и голова.
Шал стоял рядом, ловко сшивая заклёпками, послушные его, слабым на вид рукам, жестяные листы.
– Слушай, – Юм наклонился к его уху, – здесь поболтать можно?
– О чём? – Шал отодвинулся.
– О том, как сбежать отсюда. Шум же. Мастерская ничего не услышит. И не увидит. Глаза домов, как я понял, наружу смотрят.
– Мастерская-то не услышит. И не увидит, – Шал покачал головой. – Зато другие увидят. Донесут, что видели шептунов.
– Кого?
– Шептуны – это те, кто шепчется, – пояснил Шал. – Если шепчутся, значит, говорят о запретном. Усёк?
– Эти что ль донесут? – Юм обвёл взглядом парней, работающих в мастерской.
Шал промолчал.
– Люди мрази, – сплюнул шатун, – никому нельзя верить.
– И мне?
– Тебе в первую очередь.
– Почему? – обиделся Шал.
– Одна кличка твоя об всём говорит – Безропотный. Такие как ты – первые предатели.
– Но ты же меня совсем не знаешь! – Шал опустил молоток. На глазах навернулись слёзы.
– Знаю. Всех я вас знаю, – буркнул шатун.
Обед был невкусным. Его даже не посолили. Ели недоваренные овощи, напоминающие картофель с капустой.
– Что за хрень? – поморщился Юм.
– Ямбур и холоша. Это то, что мы выращиваем на огородах. Другой еды в городе нет, – ответил Шал.
– А как же мясо? – удивился шатун. – Вчера меня накормили вкуснейшей котлетой.
– Мясо – это раз в год. На день рождения.
– А где вы берёте мясо? Тоже на огородах выращиваете? – усмехнулся Юм.
Шал замялся. – Где берём? Давай, потом расскажу.
– Эй, Безропотный! – окликнул Шала после обеда Шеф, – сегодня тебе за овощами на огороды идти. Возьми с собой друга своего в помощь.
– Соседа, – поправил Юм.
Огороды, раскинувшиеся за домами крайней, 16-й улицы, кормили весь район. Шал толкал тележку вдоль грядок, засаженными невысокими кустиками, ветки которых были усыпаны яйцеобразными плодами ярко-жёлтого цвета. «Ямбур», – пояснил Шал. Юм, увязая по щиколотку во влажной вскопанной почве, шлёпал за ним. Слева наползало молочное облако густого тумана. «Хмарь идёт – сказал Шал, – здесь часто бывает так».
Когда они оказались укрытыми плотной завесой, Шал остановился, присел на тележку.
– Спрашивай, что хотел. Дома далеко. Не услышат.
– Слушай, Шал, – Юм присел рядом, – ты помнишь, где жил, до того, как попал в этот город?
Шал покачал головой.
– Вот и я не помню. Но почему?
– А зачем помнить? Я помню только то, что меня привёз сюда поезд. Мне хватает.
– Неужели тебе не хочется знать?
Шал опять покачал головой.
– А почему в этом городе нет девчонок? Или они всё же есть? Ну, в другом районе.
– Кто такие девчонки? – не понял Шал.
– Как? – Юм подскочил с тележки, – ты и девчонок не помнишь?
– Кто такие девчонки? – повторил Шал.
– Ну, это такие же люди… – Юм замялся, – только другие.
– Какие другие?
– Ну… красивее, чем мы. И тело у них другое.
– У них несколько ног? – спросил Шал.
Юм хлопнул себя по лбу.
– Ладно, проехали. Я вот думаю, может, нас инопланетяне похитили? Перевезли на свою планету, стёрли нам память. Твою полностью, а мою частично. Постой, – спохватился Юм, – ты же, наверное, и про инопланетян ничего не знаешь.
– Знаю. Это те, кто живёт на звёздах.
– Ага! Значит, хоть что-то ты помнишь! А откуда ты это помнишь?
– Не знаю, – опустил голову Шал. – А звёзды я только из окна видел, потому что ночью на улицу нельзя.
– Да у вас ничего нельзя! – Юм сплюнул. – Что я здесь делаю? Мастерская знает, что мы на огородах. Нескоро спохватится. Другим домам не расскажет. А я сейчас, бегом к тому месту, куда меня такси привезло.
– Такси? – удивился Шал.
– Я знаю, где выход из города.
Шал рассмеялся. – Ты его не найдёшь. Из города убежать невозможно. А будешь пытаться, тебя наш дом ночевать не пустит.
– Да больно нужно!
– Какой же ты глупый, Юм, – Шал схватил его за руку. – Остаться ночью на улице – самое страшное наказание. После заката солнца, на улицы выходят ночные. Никто не знает откуда они появляются, и куда исчезают. Никто из живых их не видел. От них не уйти. Они задушат тебя. Растерзают.
– Ой, как страшно! А ты не думал, что дома вам просто сказку рассказывают, чтобы вы, овцы, боялись.
– Ты вчера ночью крик слышал?
– Да мало ли что я слышал.
– А знаешь, что ранним утром падальщики всегда подбирают трупы?
– Трупы?
– А из чего ты котлету ел? – Шал осёкся.
В желудке что-то толкнулось, прыгнуло. Юма вырвало прямо на куст ямбура. После он долго молчал, растирая виски ладонями. Наконец, спросил, глядя куда-то в сторону.
– Неужели никто не смог пережить ночь?
– Бывает, что иногда, трупы наказанных не находят, – ответил Шал. – Но им, тем более, не позавидуешь. Говорят, их забрал Кривой Дом. А попасть в него – хуже, чем к ночным угодить. Тихо!
Справа мелькнула тень.
– Огородник! – закричал Шал. – Подслушивал!
Юм бросился за тающей в тумане фигурой. Настигнув, сбил с ног, повалил на землю, ломая кусты ямбура. Оседлал. Занёс кулак для удара.
– Не бей! – раздался позади голос Шала. – Ещё сильнее накажут.
