скачать книгу бесплатно
– Сама, не тяжело сегодня, – и устало потрепала девочку по голове.
Та обняла взрослых по очереди, убежала к себе, мечтая о «волшебном» стекле.
– Всё лелеешь надежды? – с упрёком высказалась женщина, – ты хоть знаешь, что ждёт девочек помимо обретённых знаний? Знаешь… Женщина может познать науки, а цену какую заплатить?
– Гадасса из древнего царского рода, достойна лучшего, как ожерелье с драгоценным камнем, а обрамлением может быть только самый сильный царь.
– Дряхл уже, – напомнила женщина, зная, что спорить с что-то задумавшим мужем бесполезно.
– Я о царевиче.
– Гарем не сахар и жизнь там – не мёд, – сокрушилась она.
– Не отдам никому Гадассу, никто не достоин, только самый могущественный, – Мардохей сжал столешницу, – напомнить, как нас в плен уводили? Если бы не Кассандана, сгинули бы… Один человек способен спасти тысячи. Гадасса умна не по годам, красива и скромна, рано говорить пока, – женщина кивнула, согласившись с ним, – но я пришёл по зову царевича, послужить своему народу, облегчить его участь, и раз уж на этом месте, то сделаю всё возможное. За племянницу не переживай, не вижу в ней зла, а раз так, то и в других откликаться будет только хорошее.
– Твои слова да… – женщина, не договорив, встала и начала хлопотать возле стола, пока Мардохей наблюдал, как сумерки укутывают кусочек их мира в прохладное одеяло.
Тем временем Гадасса уже улеглась и водила пальчиком по серебряной оправе зеркала. Чудесная вещица никак не могла вытесниться из её памяти, и ей всё время хотелось потрогать её, удостоверившись, что непрозрачное стекло – и вправду реальная вещь. Дядюшка баловал её, частично ещё и чрезмерно компенсируя тот факт, что Гадасса слишком рано осталась круглой сиротой. Так уж получилось, что родных детей у Мардохея, кроме Зераха, не было, и всю свою отцовскую любовь и заботу он отдал ему и Гадассе, ставшей настоящей отдушиной для немолодых супругов.
Она никогда по-настоящему не чувствовала отсутствия родительской любви, всецело получая её от Мардохея.
В преддверии сна перед внутренним взором Гадассы мелькали непонятные образы, складывающиеся в одну и ту же картинку: ослепительно красивая девушка с белоснежной кожей, из одежды имеющая на себе лишь красивое ожерелье, с горящим на её шее кроваво-красным маяком.
Гадасса заснула, а судьба сплела из воздуха и протянувшегося из зеркала солнечного луча то самое украшение, что утром заставит сердце отчаянно трепетать, став первой и единственной тайной перед любимым дядей.
Глава 3
Утром Мардохей готовился с визитом к царевичу. Тот решил собрать всех те, кого отобрал для служения. Вокруг носилась супруга, причитающая и хлопочущая о красоте одежды и сгрёбшая все свитки, что подготовил муж.
На что мужчина улыбнулся, остановил женщину и крепко обнял, ощутив, как та обмякла в его руках.
– Не волнуйся, – прошептал он ей в висок, затеплив кожу дыханием, – всё будет хорошо, не оставил и не оставит Милостью Своею.
Женщина судорожно кивнула и оторвавшись взглянула ему прямо в глаза:
– Чует сердце…
– Не причитай. Дом береги и детей, – мужчина провёл указательным пальцем вдоль щеки.
Он вышел, не заметив, как из окна кухни за ним проследила пара внимательных, живых, чёрных глаз. Гадасса расстроенно вздохнула. Девочка чувствовала напряжение, повисшее между любимыми дядей и тётей с момента, как они покинули, ставшие за долгое время родными земли. Оба взрослых с противоположными мнениями невероятно накаливали домашнюю атмосферу. Тётя была против переезда, вообще, против любых перемен. Дядя же, наоборот, считал всё, что с ними происходило к лучшему. И стоически молчал, осыпаемый упрёками супругу, а она долго ворчала, но затем обычно успокаивалась, чтобы на завтра вновь изводить Мардохея как оводы изводят коров в полуденный жар.
Седовласый мужчина задумчиво ожидал своей очереди, выглядывая из-за толпы таких же, просивших аудиенции молодого царевича, людей, понимая, что визит затянется до вечера. Его слегка тронули за плечо. С удивлением обернувшись, он заметил невысокого мужчину. Судя по одежде и небольшому головному убору, то был служитель гарема. Сдвинув брови, Мардохей кивнул.
– Мудрый муж, будет ли у тебя время навестить одну благоволящую тебе особу? – спросил мужчина высоким голосом.
Мардохей вновь кивнул и последовал за ведущим. Тот нырнул в одну из ниш в стене, и они оказались в тесном коридоре. Он недолго вёл его ответвлёнными коридорами, пока они не оказались в небольшом внутреннем дворе двухэтажного дворца. Тени от крыши будто скрывали всё, что здесь происходило или могло произойти. Служитель поклонился и оставил его одного.
Мардохей огляделся. Стены дворца покрывал тянущийся по поверхности светлого песчаника тёмный плющ словно щупальца огромного спрута.
– Старый друг, – проговорил слегка хриплый женский голос и к нему из тайного прохода, скрытого раскидистым растением.
– Царица Кассандана, – Мардохей поклонился, отдав дань уважения той, что носила венец власти.
Высокая, худая женщина с головы до ног укутанная в хлопковый плащ, лицо покрывал полупрозрачный тёмный платок. Мардохей старательно отвёл глаза, боясь и вздохнуть, ведь о красоте персидской царицы ходили легенды.
– Ну вот ты и добрался до царского двора, Мардохей, сын Иаира, сын Семея, сын Киша, который был уведён в изгнание из Иерусалима Навуходоносором, царём Вавилонским… – в голосе не чувствовалось иронии, только указания на то, кем был её собеседник.
– Прибыл, как и велели, – Мардохей вновь поклонился, ожидая, что же скажет та, что поспособствовала его приезду в царский дворец.
– Ты умён и дальновиден, и хорошо служил династии в сатрапии, но стал нужен здесь, – голос, звучавший уверенно, вдруг потерял нотки властности, – сыну нужна помощь, Куруш становится слаб и проводит время в неподобающих для царя развлечениях.
– Вашу красоту не затмит ни одна из женщин, царица Кассандана, ваши дети прекрасны, статны, да будут годы жизни их бесконечными.
Женщина тяжело вздохнула и горько произнесла:
– Муж меня презирает, несмотря на то, что я подарила ему множество сильных и красивых детей, а вот женщину, сосватанную ему из Египта, родившую одного-единственного отпрыска, помнит до сих пор.
Мардохей предпочёл промолчать.
– Куруш слабеет, а Бардия, сын кемтиу*, чрезмерно увлечён вином, импульсивен, хотя он и старший, царь понимает, что ему не удержать власть в одних руках, разойдётся по сатрапиям, местечковым князьям на потеху, а среди них тщеславных полным-полно, на его фоне мой сын, Хашаяр, выглядит выгодно, поэтому мне и удалось уговорить супруга назначить именно его соправителем, а если я была убедительной, то и жену моему сыну он подберёт ту, что поддержит его могущество, – Кассандана умолкла, – но не нравится мне его окружение, как и окружение Бадияра, впрочем, – затем Мардохей почувствовал на себе её пристальный, изучающий взгляд, будто прощупывающий его, – тебе, возможно, будет интересно, учёный муж, люди, что топчутся с ним, из того самого народа, что когда-то так вероломно напали на твой.
Мужчина вытянулся в струнку, мгновенно напрягаясь, и более внимательно прислушался к женщине, значение разговора с которой нужно было читать между строк.
– Стране немало служите, жестоки в меру, исполнительны, – оценила царица.
А Мардохей подумал о том, что Кассандана хочет разбить придворных будущего царя по маленьким враждующим группкам, чтобы те грызлись между собой и ни у кого даже мысли не возникло претендовать на центральную власть. Что ж, умно?. Кассандана хотела противовес нескольких диа?спор, что Мардохей прекрасно понимал. И каждый из приближенных хотел хотя бы немного преференций от того куска пирога, к которому ему будет предоставлен доступ монаршей особой.
– Царевич, судя по слухам, умён не по годам, он не возвысит предателей, ведь обманувший единожды, сделает это ещё раз, – решил сгладить слишком острый разговор мужчина.
– Хашаяр – моя надежда, он великодушен и милостив, хитёр и умён, а если власть возьмёт Бадияр, то вместе с теми придут те, кто погубит и мой и твой народ окончательно, служи моему сыну верно, как служил Курушу в сатрапии, молчи о тех делах, что делал для царского венца, тогда волки будут сыты, и овцы целы, – Кассандана подытожила разговор и удалилась также как и появилась: бесшумно и величественно, оставляя за собой множество вопросов и смутную тревогу.
Глава 4
Кассандана неспешно дошла до узкого коридора, где её встретила Атосса. Молодая женщина неглубоко поклонилась старшей и подняла взор, полный преданности. Неподалёку стояли два воина с мечами в ножнах, огромные, расслабленные, но взглядом внимательно обшаривающие узкое пространство. Кассандана не желала, чтобы лишние люди знали о её встрече как с Мардохеем, так и с Атоссой. Впрочем, с Мардохеем больше. Тот был мужчиной, чужеземцем, прибывшим недавно из сатрапии, о котором никто пока не знал. Атосса же была фавориткой Куруша, и их встреча не могла вызвать пересудов.
– Царица Кассандана, прекраснейшая жена между живущими, – поприветствовала она мать Хашаяра.Старшая женщина слегка улыбнулась и молчаливо повела подбородком.
– Бардия что-то замышляет, но в приближённом кругу об этом не говорят, – начала Атосса, быстро поняв, что царице неинтересна вся эта мишура с чествованием.
– Пьёт? – коротко спросила та.
– Часто, – ответила молодая женщина, – кубки за кубками подносятся к его устам.
– А как новость с возвышением Хашаяра воспринял?
– Кассандана наблюдала за выражением лица девушки.
– Плохо, – Атосса судорожно вздохнула и продолжила, – надо отвести беду от царевича Хашаяра, – слишком эмоционально.
Кассандана приподняла левую бровь, на лице застыло изумление вперемежку с презрением. Но чувства затем стёрлись, вновь являя застывшую маску величия.
– Влюбилась что ли? – бесстрастно проговорила старшая женщина, не меняя выражение лица.
Атосса покраснела.
– После отца-то к сыну?! – слова ударили наотмашь.
Молодая женщина ещё сильнее вспыхнула.
– Я из царского рода, – проговорила та и во взоре отразилось пламя внутреннего гнева, который казалось ещё совсем чуть-чуть и выплеснется в окружающий мир, пожрав рядом стоявшую царицу, – то, что я наложница царя Куруша – ваша «заслуга», вы навязали меня ему.
– Ты достойна, почему бы и нет? – Кассандану как будто совсем не тронул тон, с которым та только что упрекнула царицу.
И это всё что надо было знать Атоссе: если не она, то другая. Молодая женщина мрачно сглотнула и поклонившись покинула Кассандану.
Царственную женщину сопроводили до покоев и к ней тут же сбежалось десяток прислужниц, пытавшихся всячески угодить царственной супруге великого Куруша.
Её в течение нескольких часов подготавливали к пиру: мыли, умасливали тело ароматическими маслами, кутали в шикарные тяжёлые ткани и чутко следили за тем, чтобы царица осталась довольной выбранными украшениями. Она всегда тщательно готовилась к выходу в свет. Даже хотя и знала, что пик её любви с мужем далеко позади, что она хоть и не утратила красоты, но та поблёкла с годами. Кассандана привыкла растворяться в тени своего царственного супруга, она привыкла выживать, привыкла молчать и улыбаться, даже когда невыносимо больно, даже когда взгляд любимого человека лишён обожания, когда он ищет то, что когда-то нашёл в ней, теперь уже в другой.Её власть над мужем даже и при существующих наложницах слыла безграничной, пока однажды из Та-Кемет Курушу не доставили наложницу с кожей гладкой, цвета эбенового дерева, с небольшой острой грудью, тонкой талией и узкими бёдрами. Куруш тогда с ума сошёл от красотки, оказавшейся дочерью фараона, подаренной властителем Чёрной земли в знак доброй воли. Ненетида. Её имя. «Узкое лоно». Её прозвище. Так Куруш писал во всех письмах к ней, что царица перехватывала. Кассандану разрывало от боли и отчаяния, но сделать женщина ничего не смогла, лишь молча вынуждена была наблюдать за счастьем влюблённых. Недолго. Наложница скончалась при родах, успев оставить после себя мальчика. Бардию. Как не отговаривала Кассандана Куруша, тот всё же признал его не просто сыном, но и наследником. Наравне с детьми царицы. Она любила Куруша даже несмотря на его измены, но возвышение сына наложницы не простила ему. Кассандана продолжила жить и взяла всё в свои руки, сама стала отбирать наложниц для супруга, стала больше уделять увеселениям времени, сама заботясь о пирах, при этом ни в чём не упрекая и не обвиняя царя, чем снискала у него бесконечную милость к себе и своим детям. Наверное, поэтому Хашаяр в обход старшего брата встал при живом отце фактически правителем империи Ахеменидов.
Кассандана, вспоминая весь путь от наложницы царя до сегодняшнего дня, не заметила, как оказалась на пороге огромного тронного зала, украшенного настенными росписями и мозаиками, мягкие ковры покрывали его стены и пол.В зале было установлено искусственное дерево с позолоченными и посеребрёнными листьями, на ветвях которого висели искусно подделанные под настоящие плоды, украшенные драгоценностями и заполненные материалом с благовониями.В глубине зала на возвышении сидел царь Куруш на своём троне на подушке из золотой парчи. Мужскую фигуру, как и всё происходящее там, скрадывала полупрозрачная штора. Царская охрана, выстроенная рядами, с оружием и позолоченными поясами, никого не подпускала к царю, хотя буквально в нескольких шагах от него росла очередь из просящих и докладчиков.
Кассандана встала перед мужчиной, одним из охранников царя, тем, кто открывал и закрывал шторку.
– Будь радостен! – проговорила царица не склонившись.– Моя царица, – послышалось из-за ткани.Охранник потянул штору и Кассандана поклонилась. Все вокруг опустили глаза и хлопнулись на колени.Над головой царя на цепи, прикреплённой к потолку, висел тяжёлый венец, покрытый золотом и серебром, инкрустированный жемчугом, рубинами и изумрудами, обозначавший могущество царей династии Ахеменидов.
Куруш был сед, заметно стар и выглядел особенно дряхлым на фоне двух своих взрослых, пышущих здоровьем сыновей, сидевших рядом на тронах пониже. У ног царя расположилась обласканная им Атосса, её ладонь покоилась в руке мужчины. Кассандана взглянула на сына и улыбнулась. Бардия занимал трон пониже. Но компенсировал своё положение сын темтиу тем, что смотрел на всех прямо, с вызовом, даже с ненавистью.
– Счастья и мир тебе, царь Куруш, благословение земли Ахеменидов, – поприветствовала супруга царица, опустив голову.
– Проходи, Кассандана, моя царственная супруга, благословение Мардука, присаживайся, я хочу слышать, что именно ты скажешь о женитьбе Хашаяра.Атосса и Хашаяр только и успели переглянуться.
Глава 5
Атосса расслабленно улыбнулась, Хашаяр же, наоборот, напрягся и взглянул в не выражающее ни одной эмоции лицо матери. Куруш сделал широкий жест рукой и Кассанда присела на невысокий трон ближе всех к мужу. Тот указал ей на стол.
– Ешь, пей, – приказал он, запустив пальцы в волосы Атоссы, любовно поигрывая рыжими колечками, словно солнечными зайчиками, усевшимися на её плечах.
Царица метнула быстрый осторожный взгляд в сторону сына, тот заметно помрачнел. Бардия же, напротив, усмехнулся в пышные усы. Царице подали бокал с пьянящим напитком.
– Мой супруг, ты мудр и великодушен, мужчине нужна женщина, как и женщина мужчине. И это правильно. Так на кого же пал твой выбор? Какая достойна твоего сына? – на последнем вопросе она взглянула в растерянное лицо Атоссы.
– Разумеется, самая лучшая, – Куруш хитро улыбался и кивнул девушке у своих ног.
Она просияла и тут же вскочив, низко поклонилась царю в ноги. За ней следом хотел подняться и Хашаяр, но был удержан на месте рукой и умоляющим взглядом довериться Кассанданы.
– Иди, моё сокровище, до опочивальни, грей мою постель, Атосса, – повелел Куруш, не стесняясь никого из близких, и отвернулся от неё так словно её здесь никогда и не было.
Девушка смертельно побледнела и слегка покачнулась. Но нашла в себе силы поклониться всем присутствующим, взглянуть в глаза Хашаяра и на негнущихся ногах проследовать к покоям старого царя.
– Это не Атосса, – прошептал царевич матери.
– Молчи, несчастный, – умоляюще прошептала в ответ женщина.
– Вашти, прекрасная из невест, дочь моего самого близкого сановника, – предложил царь, нарушив тишину.
– Она прекрасна, мой господин, – Кассандана ликовала, Куруш внял её советам.
– И самая богатая, разумеется, поэтому жребий пал на эту девушку, – язвительно произнёс Хашаяр.
– Да, она утроит наше могущество, ведь чтобы вести сокрушительные войны нужно много золота, сын, – царь слышал в голосе сына недовольство, и теперь и сам помрачнел, – или ты моего подарка чураешься?
Царевич почувствовал, как ступил на тонкий лёд, грозящий проломиться под его неосторожными шагами.
– Я лишь подтвердил факт своими словами, мой царь.
– Добро, – улыбнулся Куруш, который и вправду находился в приподнятом настроении, иначе за дерзость царевича ответили бы все присутствующие, – девушка уже пребыла вместе с отцом и готовится к встрече.
– Отец, позволь распорядиться насчёт вина и ужина, – предложил Бардия, задумчиво пригладив бороду, – слуги часто не расторопны, а я знаю предпочтения сановника.
Куруш поднял бровь, но всё же согласно кивнул.
– В винах ты толко?в, – без злобы произнёс царь.
Бардия поклонился в пояс, предпочтя не реагировать на подобное высказывание, и поспешил скрыться.
Царь хлопнул в ладоши. Появились слуги, и стол перед царской семьёй исчез. Поставили ещё один ряд скамеек и длинный, широкий один на всех стол, и тут же уставили множеством других блюд. Так чтобы расположением ниже указать на положение тех, кто придёт сегодня, потому что сколь бы ты не был богат, но над тобой всегда будет власть, что дарована самим Мардуком и поэтому подчинись, но так чтобы не унизить, показав, что Куруш гостеприимен и позвал советника за один стол и будет вкушать с ним пищу на равных.
Тем временем Бардия нагнал Атоссу и резко развернул к себе. По щекам девушки катились слёзы.
– Что я тебе говорил, женщина? – прошипел тот, и оглянувшись по сторонам, толкнул её в тёмную укромную нишу между колоннами, – мечтала, что царь позволит своему сыну жениться на своей постельной девке, м?
Ноздри девушки тут же раздулись от гнева, и она хотела ударить его.
Мужчина задержал её руку, прижав к себе, и та лишь злобно прошептала:
– Я – дочь царицы.
– Царства, которого нет… Ты ничтожество, – ответил он и опустил взгляд на пухлые губы.
Атосса чаще задышала и хотела отстраниться, но Бардия прижал её болезненно пылающее тело к холодной стене, обдав пивным дыханием.
– Такое я, значит, ничтожество, что чресла твои восстали, – злобно проговорила она, отталкивая его от себя.
Но царевич легко справился с её сопротивлением и поднял обе руки над её головой, дёрнув за лиф платья, обнажая тяжёлую быстро вздымающуюся грудь.
– Отец убьёт тебя, если узнает, как ты относишься к его женщине, – попробовала образумить мужчину Атосса.
– К вещи, Атосса, – прохрипел тот, пройдясь по груди жадным взглядом и сжав одну, болезненно оттянув сосок, так что женщина помимо воли простонала, – так ты встречаешь нового завоевателя? – хохотнув, он вновь сжал грудь и опустил ладонь вниз в межножье, – ты прирождённая шлюха, Атосса, уже течёшь.
