Планета по имени Пофиг

скачать книгу бесплатно


Вдруг мы наткнулись на грязь. Ну, бывают такие участки на дороге, обычно низкие. Вроде вокруг нормально, и проехать, и пройти можно, а вот если возьмёшь прямо – вязко-жидкая грязь.

К счастью, слева было повыше, и мы пошли там. Вскоре оказалось, что «повыше» было не к счастью: оно переросло в холм, и даже не в холм, а в стену. Я такую видел в передаче про Камбоджу – это страна на востоке земного шара. Там такая старая крепость есть (ну, была, а сейчас там типа музея древней цивилизации), и вокруг стены очень толстые и высокие. Монументальные!

Внезапно до меня дошло, что мы с бабулей идём по этой самой стене! То есть не по той, которая в Камбодже, а как будто по той. Ну, по очень похожей. Было не страшно, а непонятно, и даже удивительно. Я сказал:

– Пожалуйста, простите, что я Вас наверх потащил! Вам идти, наверное, тяжело, и смотреть вниз страшно!

– Да, высоковато… Но, ничего, как-нибудь спустимся. Я ещё не совсем разложилась!

Она шутит, а вот мне… Я огляделся: стена всё ползла вверх, а дорога внизу была уже сухая. А облака-то так никуда и не деваются. Вот только дождя нам не хватало… Встал на коленки, нагнулся и зашарил руками по стене. На её поверхности были какие-то узоры с выпуклостями (называют их барельефы, кажется), а ещё типа как выступающие полки.

Жаль, что они только сверху и в самом низу, а то можно было бы спуститься вниз почти как по лестнице. Ну, почти. Вообще-то, как по скалодрому. А ещё стена во многих местах была как бы продырявлена – не насквозь, а на глубину около пяти сантиметров. Дырки небольшие, влезает только один палец… Ага! И расположены группами – так близко, как будто действительно для пальцев рук!

– Ну, попробуем слезть! Видите, сколько дырок? Это для пальцев! Суёте их туда, опираетесь, переставляете ноги на вот этот выступ. Потом вытаскиваете пальцы. Вон ещё дырки, ниже. Щас покажу!

Я удивился, насколько удобно было спускаться. Сначала-то я подумал, что все пальцы переломаю, да кожу на ладонях обдеру… И стена была не такая уж громадная, как показалось из-за высоты и усталости. Только что делать дальше? Идти невозможно – дороги не знаю. И есть хочется!

– А давайте сядем. Вы есть хотите?

– Давай сядем. Хочу есть. Хочу спать.

Я протянул ей пирожок. Замахала руками, типа «ты же купил, сам ешь!» Говорю: «А это бонусный!» Она обиделась, вытаращила глаза: «С подберёзовиками!» Вот деревня, простых слов не знает, – я чуть не подавился куском от смеха. Однако, сцапала пирожок с… аппетитом. Точнее не скажешь. Мгновенно сцапала. Как хищник!

Мы присели на камень у дороги – вот никогда у нашей дороги не было таких огромных камней! Типа как памятник на могиле, только не памятник. Камень необработанный, сам по себе валялся у дороги, – было ясно, что никто его специально не клал.

– А… ещё пирожок хотите?

– Нет. И захочу – не возьму, ты мне за него деньги дал.

– Ну и что? Вы же провожаете меня, вон сколько времени потратили. Ваши родственники тоже, наверно, волнуются и голову ломают, куда Вы подевались.

– Не волнуется никто обо мне. Живу одна я.

– Эх, завидую! Давно мечтаю жить один, чтобы родители ничего не заставляли, хочу без разрешения делать всё, что мне нравится. Только долго ещё ждать, пять лет!

– А-а? – бабуля выпучила глаза, – про что говоришь ты?

– В смысле, про что? Ну, про совершеннолетие. Сейчас мне тринадцать, плюс пять – равняется восемнадцати. Конечно, ещё не известно, как там всё сложится. Но я постараюсь свалить от родителей побыстрее!

Вот тупая. Но добрая. А может, уже и не помнит, как классно было съехать от родителей?! Мы всё сидели на камне – идти не было сил, уж очень устали. Но это ерунда, временное. Трудней всего идти, когда не знаешь – куда… И вот что странно: ну ни единого огонька, как будто во всём районе свет вырубился.

– А у вас в деревне часто свет отключают?

– А-а?… Он для Особенных только. Да уж, так уж темно у нас. А разрешают только в тоннелях нам. Где света почти нет. А наверху работают сами. Пахнет у нас. Мучаемся мы.

– А, ну да, я заметил, что в переходе сумерки, ещё товары было плохо видно. Неудобно, конечно. А что, там у вас помойка рядом? Запаха всё равно нет никакого, не переживайте. Но не особо как-то рядом с помойкой жить, это да. Чё, провести электричество так дорого? Это ж не газ!

Вот у нас на дачи электричество быстрей всего провели. Мне отец рассказывал, что ещё ни одной дачки не построили, и даже заборов ни у кого не было. Не бесплатно, конечно, но вроде у всех деньги нашлись. А вот о газе только мечтаем. В смысле, родители мечтают, мне-то пофиг. Мне и на саму дачу, тоже… пофиг.

– А-а?

Ба-лин, сколько в её башке тупости! Говорит непонятно, как бредит. Может, она редко ходит пешком и устала настолько, что забыла, откуда берётся электричество и газ? А на вид шустренькая! Ничего, скоро придёт в себя. Всё равно пока что сидеть будем. Ой, зря я так на неё: сам устал от всего вчерашнего, плохо соображаю. Кстати… Я снова вытащил телефон. Ага, щас! Сети не было.

Мы сползли с камня – прислонились к нему спинами, боками – друг к другу. Нет, не из-за холода – было тепло. Радует, конечно, но тоже странно, ведь в последние дни, то есть ночи, температура не поднималась выше десяти-двенадцати градусов… Мне стало как-то не по себе. Ей, похоже, тоже. Мы глубоко вздохнули – получилось синхронно, как будто долго тренировались, и засмеялись из-за этого совпадения. Тоже синхронно. Я быстро задремал.

Когда открыл глаза, уже совсем рассвело. Ба-лин, да ведь вчера и не темнело! Бабуля ещё посапывала, и я постарался не шевелиться. Повернул голову налево… потом направо… всмотрелся вдаль… Ни-че-го! Куда же мы зашли? Ну, уж стена-то должна быть на месте! Я оглянулся. Да…

Может, та древняя стена на каком надо месте, но только не там, где вчера – сзади тоже не было ничего. Пустота, кроме ровной земли без единой травиночки-мусориночки, и аккуратных полосок дорог.

А небо? На первый взгляд, ничего особенного – пасмурное, как и вчера. Но что-то в нём было странное. Необычный цвет облаков? Да, цвет непонятный, никогда такого не видел: ни серый, ни бежевый. Нулевой, что ли, как в центре цветового круга. Нам его на физике показывали. Но и не такой белый, как в круге!

Даже вроде бы и не цвет, а о-т-с-у-т-с-т-в-и-е цвета. Ба-лин, что-то у меня с головой. По ходу, в мозгах баг выскочил… Понял! Понял, понял, что не так. Цвет облаков идеально ровный, и солнце нигде не просвечивает! А должно было бы – слой облаков тонкий, раз уж так светло. Бабуля зашевелилась.

– Доброе утро! Давайте поедим, как раз два пирожка осталось.

Она открыла рот, но я перебил: «Ешьте-ешьте. Вдруг ещё долго идти». Я окинул взглядом голую землю, уплывающую куда-то за горизонт: «Ведь Вам ещё возвращаться. Но я попрошу отца, чтобы отвёз Вас на машине». Здесь я запнулся – ему ведь ничего не стоило набраться уже с утра. Как это произошло вчера. Вот если бы отец не… я глубоко вздохнул.

Мы задумчиво сжевали пирожки, и медленно встали, опираясь на камень. Чё за фигня? Камень вроде камень, но в то же время… какой-то некаменный. Твёрдый, но не каменной твёрдостью. Совсем не холодный, а должен был бы быть холодным после ночи. Да он и ночью не был холодным! Он был приятным, как плед. Плед, плед… ба-лин, да у него и цвет совершенно не каменный! Вроде серый, то есть самый обычный цвет камней. Но какой-то особенный серый. Ах… Коза. Да-да, он был цвета вчерашней козы!

– Странный камень, да?

– А-а?.. – бабуля округлила глаза, челюсть у неё отвисла.

По ходу, плохо отдохнула бабулька. «Камень, говорю, странный, – я слегка ткнул его ладонью, – наверное, редкий минерал». Я вовремя вспомнил это слово: «минерал». По географии рассказывали, что из них все горы состоят. Посмотрела на меня как-то недружелюбно. Искоса. Даже с подозрением.

– Пойдёмте! – сказать-то я это сказал, а куда идти?

Дорог было много. Ну, не то чтобы много, но не одна, как должно было быть. Эх, лучше бы я весь огород вскопал, и лежал бы сейчас на диване спокойненько. В инете не появлялся сутки – пацаны рассуждают, наверное, куда я пропал. А ведь никто не угадает! Я привстал на цыпочки. В конце одной дорожной полоски, практически у горизонта, что-то виднелось. Ну, что-то – это уже что-то. Я потянул бабулю за рукав, кивнул головой в направлении «видения». Она прищурилась, тоже кивнула. Туда-то мы и пошли.

– Слушайте, ну правда ведь необычное небо? Очень светло, а солнце ну нигде не просвечивает!

– О чём говоришь ты? Небо, всегда такое оно. Сколько живу я. Не менялось оно. Страшное случится, если небо изменится. Особенные говорят так. А ты – придумщик ты! – бабуля очень рассердилась, и ущипнула меня за плечо. Совсем не больно, даже смешно. Ну, смешно-то смешно, если рядом есть нормальные. Хотя бы один нормальный. Короче, шли молча, разговаривать не хотелось. Ни мне, ни – я это чувствовал, ей.

Вот все знают, что ходить пешком полезно. Типа, успокаивает. Я точно слышал стопицот раз – по телеку, и бабушка так говорит. Не эта, случайная, которая сегодня ничего путного ещё не говорила, а моя родная бабушка, мама мамы. Я всегда смеялся, не верил. Я вообще чаще всего бегаю – не знаю, как так получается. Бабушка говорит, это потому что я молодой…

И вот теперь – поверил. Через час хода я успокоился, и бабуля тоже. Мы уже не избегали смотреть друг на друга, потом даже заулыбались. Я больше не удивлялся тому, что дорога незнакомая, ведь непонятки продолжались с утра, как только я открыл глаза. Ничего подобного этой дороге я раньше не видел, даже в инете.

Вроде бы она земляная. Взрослые почему-то говорят про такие дороги – грунтовая. Но эта была необычная – совсем не бугристая, а ровная, просто зеркальная. Идти было удобно, как дома по линолеуму. Или даже как по ковру, только не очень пушистому. И – ни одной машины. Я прикинул, когда видел хоть какую-то машину в последний раз. Со вчерашнего утра не видел! Вот это уже, действительно, – нечто…

– Слушайте, а странно ведь, что машин совсем нет?

– А-а? А, нет, нет.

И тут до меня допёрло. Бабуля злая и не хочет разговаривать, потому что пришлось тащиться со мной. Не, ну это я понимаю. А кто виноват-то, сама напросилась. На себя и злись. Они ведь любопытные, эти бабульки. Ничего, «спасибо» родители ей обязательно скажут, отец отвезёт до дома! Тут я опять мысленно запнулся, потому что отец был «алкогольно непредсказуем». Тимок так выражается. Но уж я обязательно скажу ей «большое спасибо», потому что мне с ней веселее. Да, а ещё пирожки – они были очень вкусные. Где она только нашла подберёзовики?

– А где Вы подберёзовики нарвали?

– Это как?

– Ну, пирожки же с ними!

– Целый день в туннеле стою я, темно там.

– Да, да. Стрёмненько там у вас, согласен.

Потроллить меня надумала. Щас, не дождёшься. Вот не просил я себя провожать, ну нисколечко! Мы, не сговариваясь, прибавили шагу, и я уже не пытался заговаривать с ней – на горизонте нарисовались дома. И не только дома, но и люди. Фу-у, конец непоняткам!

Примерно через полчаса мы были уже там – на улице между домами, и я как-то сразу понял, что непонятки не закончились. Дальше будет в том же духе, а то и хуже! Куда мы попали? Я потянул бабулю за рукав:

– Слушайте, Вы знаете, какой это город?

– А? Не, не я.

Ба-лин, что с ней? Зависла совсем! Кстати… а подберёзовики ли были в её пирожках? По крайней мере в том, который она съела утром?.. Мне было непонятно, что с ней, но ещё непонятнее было то, что на улицах. Это были всё те же земляные, то есть грунтовые улицы, что и в полях. Дома невысокие, не то в два, не то в три этажа.

Точнее не скажу, потому что они непривычные. Раньше я таких никогда не видел, даже в инете. Без окон, без дверей, без крылец. А балконы – нет, это не балконы, но типа балконов, как-то кучеряво вылезали друг из друга. У домов был округлые контуры и как бы надутый – воздушный, вид. Нигде никаких киосков и ларьков, лавочек и остановок. И деревья не растут. Даже сухой травинки нигде не торчит! Чисто-чисто, как на самом деле не бывает. Но – это было, и действительно очень чисто: стены домов как только что вымытые, и дорога, хоть и из земли, а нисколечко не пылит!

И вот что ещё странно: к городу мы шли по ровной поверхности (так, как оно и должно быть у нас на даче), а здесь внезапно начались холмы и ямы. Почти американские горки – улицы то падают, будто в пропасть, то взлетают чуть не в небо. Машин нет, и даже шума машинного не слышно. Хотя, не удивительно: с такими «горками» лучше на вертолёте летать. А вот людей полно! Толпы. Мы остановились в сторонке, чтобы осмотреться. Вернее, я решил остановиться и осмотреться: бабуля вряд ли что соображала, её глаза были как стеклянные.

Прикольное место! Раньше ничего о нём не слышал. Долго не понимал – ну, мне показалось, что долго, а как на самом деле, я не знаю… что же необычного в этих людях? Потом-то, когда я увидел одного (вернее, одну) вблизи… офигеть супер-модель! Я бы сказал, моРдель – некрасивая, кривоногая, длиннорукая. Но издалека казалось странным что-то совсем другое. То, что все они какие-то одноцветные, бело-серо-бежевые? Непривычно, но не в том дело. Одежда свисает как тряпки? Нет…

Ба-лин, допёрло! А ведь старых никого нет! Ну да, вон ребята – мои ровесники, и ещё молодые люди – типа студенты (как наш Тимок), или как те, которые только что закончили учиться. Разве такое на улицах бывает? Ха – я шлёпнул себя по лбу, – конечно бывает. Похоже, это университетский городок! Или типа того. Только разве есть где-то поблизости университетский городок… Выходит, что да. А я и не знал. По привычке потянул бабулю за рукав:

– А Вы слышали, что у нас тут есть университетский городок?

Она ничего не ответила, только выдала своё фирменное «а». Ё-п-р-с-т! Надо же узнать, как он, городок этот, называется, и как добраться – уж если не до дачи, то домой, в город. Я глазами выискивал в толпе человека постарше и посерьёзнее, чтобы не прикололся над нами. И не наврал. Ведь вчера на том – первом, уличном, рынке, мне наврали, а я и поверил!

Ага… Интересные тут студенты, не совсем обычные. В целом, люди как люди, но невысокие, даже низенькие, и ноги у всех очень короткие. Лица не нашенские, и очень некрасивые. Даже страшные. Особенно уродливыми выглядели те, кого я посчитал девушками. Впрочем… если честно, наподобие таких я уже видел, и не раз. Только те, которых я видел раньше, старались скрыть кривые короткие ноги (потому что они действительно отстой), а эти, наоборот, напоказ выставляют. Ну и дуры.

Эге, а руки-то у всех ну ужасно длинные. Как у горилл. Ха-ха, наверное, загребущие. Загребуки, как в рекламе! Прикидик, в общем, не того. Ой… головы-то, головы?! Вытянуты вперёд, подбородков почти нет – нижняя губа заканчивается почти там, где начинается шея. Глазищи выпучены, губищи надутые, и оттопырены. Ну, тут уж я знаю, в чём дело – силикон закачали. А в целом – какие-то рыбьи у всех морды. Может, это иностранцы, и городок для иностранцев? Секретный. Не просто же так я о нём не слышал…

«Студенты» почти все шли группами. Постоянно переглядывались, обнюхивали друг друга (или типа того), плавно махали руками, как будто танцевали медляк. Все были весёлые и куда-то торопились. Может, на тусню?.. Мне тоже стало веселее – всё-таки приятно было на них смотреть, хоть они и несимпатичные. И завидно, и почти что захотелось пойти с ними…

Внезапно я подумал… Так, а что же я подумал?… А-а! Как же это на улице очень тихо, когда вокруг толпа народу? Люди от нас далеко, но… Вообще же ничего не слышно. Я глянул на бабулю. Не, не буду её спрашивать. Ей, похоже, самой нужна помощь. Может, у неё давление подскочило? Да нет, вроде бодренькая, даже за руку меня держит. Крепко! Жалко, соображать перестала.

Так-так… Ну, не слышно ни звука, – это раз. А ведь мелькнула же ещё какая-то мысль! Так-так. Так… А! Ветра совсем нет. Ну прям вот ни малейшего движения воздушных масс, как написано в учебнике по географии. А ведь так не бывает!

Я попробовал дунуть – не дуется. А дышу вроде нормально, не задыхаюсь. Как-то незаметно увлёкся дыхательными упражнениями: дул на ладони, на воротник куртки, даже на бабулю подул. Но воздух не двигался. Я заёрзал глазами – на что бы ещё дунуть, и вдруг заметил, что из толпы на меня смотрит какая-то тётка. То есть не тётка, а молодая женщина, но уже, наверное, не студентка. Учительница, скорее всего. У таких глаза как вцепляются в тебя, как лазером светят.

Та, видимо, колебалась – подойти или не подойти. Ба-лин, я всё ещё не узнал, в каком мы городе. А женщина, училка эта, типа нормальная. Подойду сам. То есть подойдём. Я потянул бабулю за рукав, но женщина сама шагнула нам навстречу.

– Скажите, пожалуйста, а какой это город?

Уффф… с этой хоть есть контакт – вытянула свою рыбью башку, чуть не в нос мне губищами уткнулась. Но – ничего не ответила, только моргнула, и несколько раз приоткрыла и закрыла рот. Такой реакции – не-а-дек-ват-ной, я не ожидал. Рассердился, но… надо попытаться ещё раз.

– Тут рядом дачи, я с них. Пошёл в поля, и заблудился. Хочу попасть домой, потому что на дачу не получается. Времени уже много прошло! А ещё мне в понедельник в школу…

Да что ж такое – ни буль-буль в ответ. Глухонемая, что ли? Если да, то нечего к людям приставать. Тем более к тем, кто заблудился или ребёнок. Ну, я, конечно, большой, но – пока, всё-таки, ребёнок. Глухонемая училка не отставала: водила головой вокруг моего лица, повторяла свой буль-буль – приоткрывала и закрывала рот… я понял – она что-то спрашивала, или что-то объясняла. Наверное, и то, и другое. Ба-лин… а если это я внезапно оглох?! Дёрнул бабку за руку.

– Ы-а?

О, уже мычать начала, совсем зависла. Но – уррра, я услышал её, а, значит, не оглох. Проблемы на стороне тётки, училки этой!

Стоп, чего-то я туплю или не догоняю. Бабуля, конечно, порядочно тормознула, но вот от строгого голоса Училки дёрнулась: выпучила глаза, снова выдохнула своё «ы-а». Значит, если уж не поняла, то хотя бы услышала вопрос?… Тут я очень испугался – и за себя, потому что проблемы с коннектом всё-таки имеются, и за бабку. Вдруг её уволокут менты или санитары… В общем, решил рассказать всё как было, честно и подробно.

– Понимаете, она со мной. Это я сам попросил показать дорогу, потому что заблудился. Ну, скажите, как называется этот город, больше нам никакой помощи не нужно. И вот ещё что: есть здесь где-нибудь бесплатный вай-фай? Определю геопозицию и проложу маршрут. Домой мы сами дойдём!

Рассказал даже, как увидел утром «козу» – теперь-то я догнал, что никакая это не коза, а фиг поймёшь что, как напросился с отцом, как отщипнул шерсти на том странном поле… Вытащил клочки из кармана, чтобы она не думала, что я гоню! Она догадалась, что я рассказал о чём-то важном – уверен в этом. Потому что заколыхалась, как водоросль в аквариуме, а глазами как будто разбирала меня на пазлы. Но не сказала ничего… Долго разглядывала шерстинки, которые прилипли к моей вспотевшей ладони. Задумалась, покачала своей рыбьей мордой. Указала длинным пальцем на мою правую руку. Похоже, захотела дотронуться до меня!

Я протянул руку с опаской, но не то что бы испугался. Я, вообще-то, смелый. И людей вокруг полно. Что она мне сделает?! Но нет: левую ладонь Училка опустила ниже моего запястья, а указательным пальцем правой осторожно водила над точкой, где щупают пульс – опять-таки, не дотрагиваясь до меня.

Указательным пальцем?! Нет, это был не указательный палец. Офигеть у неё пальцы! Длинные, гораздо тоньше, чем у нормальных людей, совершенно без ногтей. Как осьминожьи щупальца! А большой палец не сбоку от четырёх других, как у обычных людей, а там же, где остальные четыре.

Получается, водила она пальцем, который на нормальной руке был бы большим. Лицо Училки, конечно, непривычное, но по нему было видно, что она офигела. И вообще никогда не видела руки, типа как моя. Даже рот приоткрыла. Чего же особенного в моей ладони или в пульсе? В этот раз она ещё дольше шлёпала губищами, и очень старательно всматривалась – или внюхивалась, уж не знаю, в моё лицо.

А потом Училка протянула свои ласты к руке бабульки. С ней все действия повторились, только быстрее и без удивления. И бабуля её услышала! А если и не услышала, то поняла. И даже очнулась! Запищала: «Не хочу я!» Тон её голоса был настолько жалобным, что у меня сердце схватило. Нельзя старых обижать… А училка нахмурила те места, где у нормальных людей находятся брови. Видать, рассердилась на бабку.

– Не скажу! – пискнула та, и спряталась за меня. Я никак не ожидал, что бабуля будет вести себя как девчонка. Ничего, отстою её у рыбьей морды! Однако, это «не скажу» выглядело так смешно, что я заржал. А училка рассердилась ещё больше.

Замахала руками-ластами. До меня допёрло – если ничего не придумаю, моей бабульке точняк хана. Куда мы попали? Я не понимал этого совершенно. Но вот что я понял – и понял совершенно, – мы попали. Ба-лин, хоть бы выспросить у этой рыбищи побольше… Как, как это сделать?… Ой, да очень просто. Притворюсь, что память потерял!

– Вы извините, что я так странно выгляжу. Мне кажется, я потерял память. А… – я махнул в сторону бабули, помогает мне найти дорогу. Не отправляйте её никуда, мне с ней легче. И расскажите про всё вокруг, – я сделал руками жест, как будто хотел обхватить весь земной шар, – самое главное, скажите же наконец, где тут ближайший город?

Учительница оглядела меня ну очень пристально. Дошло ли до неё, о чём речь? Не уверен… Помолчала некоторое время – у меня аж всё зачесалось от напряжения! Наконец, она протянула руку к моей руке – может, опять надумала пульс пощупать. Если и подумала, то сразу передумала. Решительно протянула свою ласту передо мной, как бы подтолкнула вперёд. Ещё и ткнула своей своей башкой воздух – типа, иди.

– Ну а… – я кивнул на бабулю, – а как же она?

Училка напряглась – так напрягаются, когда неаккуратно вытаскивают соломинку из бокала, и сок капает на брюки. А брюки – белые! Но тут уж не раздумывала долго: пошлёпала губами, как мне показалось, что-то отрицательное. Ну уж нет! Бабуля – если, конечно, хоть капельку придёт в себя, – человек, который будет как бы переводчиком между мной и этой… училкой. И всеми теми, кто тут. Зря я считал, что от старых нет никакой пользы!

– Мы вместе, и никуда я без неё не пойду! – я уже хотел закричать «помогите, звоните а МЧС», но тут в голове что-то переключилось. Да ведь эта баба – сумасшедшая. Глухонемая сумасшедшая. Надо… да оттолкнуть её надо, и – бегом к толпе, чтобы заметили!

И я оттолкнул её. Может, это невежливо – уж родители точно так сказали бы, если бы увидели. Наверное, и извиниться заставили бы… ну и фиг с ним, что невежливо, и пусть тётке этой рыбной обидно и больно! Она попыталась схватить меня за ремень в поясе джинсов…

– Ах, ты, ничего у тебя не выйдет!

И я стал щипать её за спину! А потом укусил за плечо. Бить женщину кулаками или ногами я не стал бы никогда, даже вот такую… я знаю, что это плохо. Но щипаться и кусаться же можно? Училка на всё это отреагировала, но о-о-очень ненормально. Со мной случалось типа того, когда дружки моего брата прикололись надо мной – дали выпить водки. Это такая гадость – до сих пор не догоняю, почему отец хочет пить её каждый день.

Но я не про то, что было невкусно и неприятно. Дело в том, что главное моё впечатление – шок, – я же не знал, чего Тимкины дружки мне подлили. А водку я тогда попробовал первый раз в жизни. И вот, училка тоже типа того – офонарела, как будто её впервые в жизни ущипнули и укусили. Зависла конкретно, а выражение её лица из никакого стало диким. Бабуля смотрела на нашу – почти что драку, вытаращенными глазами. Мне показалось, что она дрожит от страха.

– Бегите! – крикнул я ей, – зовите людей, зовите ментов! Ба-лин, да хотя бы кричите, и погромче!