скачать книгу бесплатно
– Учится в МГУ на филологическом. Любит песни Джо Дассена и французские комедии 70-х годов. Играет на фортепьяно, увлекается танцами. Обожает импрессионизм.
– Импрессионизм? Кажется, я знаю, что нам нужно. Идем. Здесь недалеко.
Мы направились дальше по Невскому проспекту.
– А ты хорошо изучил ее интересы, – сказала Аня.
– Она – девушка моего друга из института. Он учится на последнем курсе. Мы вместе отдыхали в пансионате в Костроме.
– Ясно. Стой. Мы на месте.
Я огляделся и понял, какой сувенир подразумевала Аня. Мы оказались среди рядов небольшой выставки художественных картин, расположившейся прямо на пешеходной части Невского проспекта. Отчасти все это напоминало Арбат – уголок уличного искусства.
– Никто не рисует Питер лучше, чем питерские художники. – Аня смотрела на картины. – Иди за мной.
Аня последовала вглубь рядов. Видимо, здесь она была не в первый раз. Вскоре Аня остановилась.
– Вот. Выбирай. По-моему, то, что нужно, – сказала она.
Вокруг были развешаны небольшие картины городского пейзажа. Художник, толстый бородатый дядька добродушной наружности, поднялся со своего стульчика.
– Смотрите, смотрите. Если надо что, подскажу, – сказал он.
Я не ответил. Я глядел. Картины и впрямь были красивы. В каждой из них ощущалась тайна и размытость, одиночество и грусть. Что в куполах церкви Спаса на крови, что в опавших листьях Михайловского сада, что в ночном небе над Петропавловской крепостью. Настоящий импрессионизм. Легкий и чувственный.
– Умела бы я так рисовать… – шепнула мне Аня.
Я вспомнил детство, свое увлечение живописью. Больше всего мне понравилась та картина, где был запечатлен дождливый вечер на Невском проспекте. Художник снял ее и завернул в бумагу. Я заплатил, и мы с Аней пошли дальше, к метро.
Немного позже Аня попросила меня развернуть картину. Она долго смотрела на нее, потом сказала:
– Хороший выбор. Я тоже люблю дождь.
*
Мы зашли в метро в девятом часу. В поисках проездного Аня долго рылась в своей сумочке. Я успел разглядеть там две маленькие плюшевые игрушки – белого зайца и розового слона.
– Ты носишь мягкие игрушки в сумочке? – спросил я.
Аня покраснела. Румянец осторожно разлился по ее щекам и так же осторожно – исчез.
– Это так… Привычка, – сказала она, не глядя на меня.
Она была смущена. И постаралась сменить тему разговора. Мы прошли турникеты и встали на эскалатор.
– Знаешь, я с детства люблю слушать обрывки чужих разговоров, стоя на эскалаторе. Иногда такие забавные фразы получаются, – сказала Аня. – У тебя такого никогда не было?
Я не ответил. Я смотрел на нее. Ее смущение тронуло меня. Стыдиться своей привычки не было причины, но Аня почему-то смутилась. А румянец ей очень шел.
Мы вышли на платформу. Там уже стоял поезд.
– Я помню, – сказал я Ане. – «Я не люблю входить в поезд, если он пришел раньше, чем я зашла на платформу».
– У тебя слишком хорошая память. С тобой нужно быть настороже, – засмеялась она.
Мы разъезжались в разные стороны. Ее поезд подошел первым. Мне хотелось что-нибудь сказать, но я молчал. Последние слова – самые важные; а мне на ум приходили одни лишь банальности.
Аня пожала мне руку. И я вновь ощутил мягкость и теплоту ее ладони.
– Увидимся. Пиши, – сказала она.
– Хорошо. Увидимся, – сказал я.
Она забежала в вагон, оттуда помахала рукой. Я стоял и смотрел, как поезд удаляется. А вскоре прибыл и мой поезд.
*
Утром я послал Ане смс-ку: «Спасибо большое за вчерашнюю прогулку, все было замечательно». Аня прислала смс-ку с ответной благодарностью. Она уже ехала в поезде на Архангельск.
Днем я в точности повторил наш с Аней маршрут: от Дворцовой площади до закоулка Малой Морской улицы. Вечером уехал в Москву.
Больше всего из той майской встречи я вспоминаю нашу прогулку по крышам. И те минуты, когда мы стояли, наблюдая Петербург с высоты птичьего полета. Почему? Может, из-за ее мягкой и теплой руки…
Глава 7
*
Приехав из Питера, я встретился с Сергеем и подарил ему картину. Мы сходили с ним в кино, а, прощаясь, Сергей напомнил мне об их с Катей свадьбе, назначенной на начало июля. «Только попробуй не явиться» – добавил он.
Впервые я увидел Катю в доме отдыха под Костромой. Это было за год до моего знакомства с Аней.
*
Это был дом отдыха старого типа, сохранившийся осколок огромной глыбы под названием «система советских санаториев и домов отдыха». И хотя пансионат давно нуждался в капитальном ремонте, обеспечить желающих сносными номерами, питанием и услугами он еще мог. Каждую зиму в течение десяти дней его оккупировали московские студенты, голодные до жизни без родительской опеки.
Поезд, на котором ехали студенты, приехал в Кострому поздно ночью. А расселение по номерам произошло под утро. Поэтому неудивительно, что на первый завтрак в столовую явились единицы. Почти все предпочли еде сон.
Я тоже время до обеда собирался посвятить здоровому сну, но сделать мне это никак не удавалось. Виной тому был мой сосед по двухместному номеру – он храпел. Слушая его раскатистый храп, я думал, каково мне теперь будет по ночам.
Когда подошло время завтрака, я оделся и вышел из комнаты. В пансионате стояла мертвая тишина. Окна в холле разукрасил мороз – сквозь белые узоры ничего не было видно. Выйдя на улицу, я машинально зажмурил глаза: ослепительно белый снег блистал под взошедшим солнцем.
Воздух был свеж и чист. Натянув шапку, я направился в сторону столовой, попутно изучая окружающую обстановку. Игровой и танцевальный клубы, еще один жилой корпус, кафе-бар, деревянная беседка, место для костра… Небо было ясным, без единого облачка, высокие ели оделись в белое, снег под ногами приятно хрустел. Когда я вышел на открытое место, справа увидел двух лыжников, по виду семейную пару: они синхронно съезжали с пригорка.
Столовую, одноэтажное здание с беседкой на крыльце, я нашел без труда. Длинные, как витрины, окна были задернуты белыми занавесками, у входных дверей стояли два студента. Они неспешно курили.
Я вошел и оказался в большом просторном помещении, усеянном трапезными столиками. Занятыми были от силы треть столов. Кто-то ел, кто-то, как и я, только входил, а кто-то уже относил поднос с грязной посудой к окну моечной. Я вспомнил детство и летний лагерь, куда меня любили отправлять родители.
Раздевшись в гардеробе, я направился вдоль столов в поисках своего места, которое вскоре нашел. Там уже сидели парень и девушка. Парня я узнал сразу. Это был Сергей – тот человек, который помог с путевкой.
Он меня тоже узнал:
– О, знакомое лицо, – улыбнулся Сергей. – Как добрался?
– Хорошо. А ты… то есть вы? – спросил я, посмотрев на девушку.
– А мы приехали еще позавчера, отдельно ото всех, – сказал Сергей. – Так гораздо удобней.
На столе я обнаружил рисовую кашу, масло, сыр, хлеб, чай. Я взял ложку и принялся за кашу. Сергей пил чай, его спутница намазывала на хлеб масло. Намазав, она передала Сергею бутерброд. Он, откусив, поинтересовался у меня, в какой группе я учусь. Выяснилось, что у него в этой группе есть пара знакомых. Мы немного поговорили об учебе. Обсудили общих преподавателей. Говорил больше Сергей – я лишь иногда вставлял фразы.
– А где твой сосед? Он, кажется, с нами должен сидеть? – спросил он.
– Он спит.
– А ты почему не спишь? Голод оказался сильней сна?
– Не совсем, – ответил я. – У моего соседа во время сна обнаружились прекрасные голосовые данные.
Девушка улыбнулась. Сергей сказал:
– Вечером договорюсь о твоем переводе в другой номер. Кстати, познакомься, – он, наконец, повернулся к девушке и представил нас друг другу.
Девушка была симпатичной брюнеткой с короткой стрижкой. У нее были красивые изящные руки и теплый, внимательный взгляд. При разговоре она обычно смотрела собеседнику прямо в глаза, но в этом не было навязчивости.
Катя больше молчала и этим прекрасно дополняла своего разговорчивого парня.
– Ты один приехал? – спросила она.
Голос у нее был таким же, как и взгляд, – теплым.
– Да, – сказал я.
– Счастливчик, – сказал Сергей. – Я уже давно забыл, что это такое – отдыхать в одиночку.
Он посмотрел на Катю. Его добродушный «укол» предназначался именно ей. Она строго посмотрела на него – как мама на нерадивого ребенка. Потом на меня – с улыбкой. Так ведут себя люди, давно друг друга знающие. Сергей и Катя были похожи на супружескую пару со стажем.
– А почему один? У тебя нет девушки? – спросила Катя.
– Есть, – ответил я, имея в виду свою молчаливую подругу. – Только она сейчас в Липецк, к родителям уехала.
– И тебя с собой не взяла, – сказал Сергей и с укором взглянул на Катю. – Видишь? Нормальные девушки предоставляют своим парням шанс отдохнуть в одиночестве.
– Нормальные парни дают возможность своим девушкам предоставить такой шанс. Доедай бутерброд, – парировала Катя.
– Теперь я понимаю, почему мы прекрасно подходим друг другу, – сказал Сергей. – Мы оба ненормальные.
Со стороны это было похоже на игру. Забавную игру.
– А вы успели здесь обжиться? Чем тут можно заняться? – спросил я.
– Чем угодно, – сказал Сергей. – Есть прокат лыж и санок. Правда, качество лыж и ботинок оставляет желать лучшего. Еще есть игровой клуб – красное здание неподалеку.
– Да. Я видел.
– Там есть бильярд и тир. Но очередь туда надо занимать заранее – по вечерам полно желающих. А для тех, кто любит кино, в главном корпусе крутят видео.
Я, наконец, расправился с кашей и налил себе из чайника чай. Он был уже остывшим.
– С сегодняшнего дня обещают дискотеки, – продолжал Сергей. – Естественно, будет и развлекательная программа. Подготовим игры и конкурсы. А сегодня в честь приезда основной группы разожжем большой костер. Отметим открытие смены.
Я помешивал ложкой сахар.
– Есть еще экскурсии. Мы записались на обзорную по Костроме, на завтра. Если хочешь – присоединяйся.
– Хорошо, – сказал я.
Сергей допил чай и сказал:
– А, я не сказал тебе про кафе-бар. Хотя об этом напоминать не стоит.
– Да, бар я видел. По вечерам там тоже полно желающих? – спросил я.
– Не бойся, всем всё хватает, – и Сергей заговорщицки подмигнул.
Катя покачала головой:
– Алкоголик. Пивной алкоголик.
Сергей страдальчески закатил глаза. Наклонился ко мне.
– Как я завидую твоему одиночеству, – негромко сказал он.
И тут же получил от Кати легкий тычок рукой в затылок. Сергей артистично вздохнул: «Ох, уж эти женщины…»
– Ладно, мы пойдем, – сказал он. – Ты в каком номере обитаешь?
– В тридцать пятом.
– А мы в двадцать третьем. Этажом ниже. Если что – заходи.
Сергей пожал мне руку, Катя посмотрела мне в глаза. Они встали из-за стола и, взяв подносы, отошли. Я остался доедать бутерброд и допивать чай.
После завтрака я решил осмотреть территорию вокруг пансионата. Сперва зашел в кафе-бар. Внутри он был меньше, чем казался снаружи. Пять столиков с пестрыми скатертями, барная стойка с напитками, маленький телевизор на кронштейне в верхнем углу. За одним из столиков сидел бородатый студент с пивом, за стойкой находилась продавщица. Она разгадывала сканворд в глянцевом журнале. На стойке лежало меню с ценами, написанными от руки.
Танцевальный клуб располагался поблизости и по внешнему виду напоминал столовую – такое же длинное одноэтажное строение. Лишь занавески были не белыми, а голубыми. Зайдя внутрь, я обнаружил танцпол с небольшой сценой, в углу которой располагалась аппаратура для дискотек. В зале не было ни единой души. Днем здесь делать было нечего.
В игровом клубе было намного интересней. Бильярд, тир, прокат лыж и санок. Я заглянул в раздевалку: два парня уже примеривали лыжные ботинки. Из тира доносились глухие хлопки – стреляли из пневматического ружья. Я зашел в бильярдную комнату. Здесь играли парень с девушкой, за партией наблюдали их друзья. Зеленое сукно стола истерлось, на шарах виднелись трещины. Но игроков это не смущало.
Времени до обеда было достаточно, поэтому, выйдя из игрового клуба, я направился по протоптанной дорожке к лесу.
