скачать книгу бесплатно
Парадокс абсолютен сам по себе, поскольку на него нет видимого нам верного ответа, даже если мы обладаем полным знанием о содержимом парадокса. Например, парадокс всемогущества, или так называемый «парадокс камня»: «Может ли Бог (всемогущий) создать камень, который сам не сможет поднять?» Если Бог не может создать такой камень, значит, он не всемогущ; если может создать, но не может поднять, опять-таки возникает вопрос о всемогуществе. Без вмешательства самого Бога в наше рассуждение парадокс не может быть решён, как бы мы ни пытались. Наши рассуждения могут лишь усложнить процесс поиска ответа и немного приблизить нас к истине, но не ответить на сам вопрос. Можно попытаться решить парадокс, утверждая своего рода всемогущество, которое не требует, чтобы существо было в состоянии сделать все вещи всегда. Согласно этой цепи рассуждений, существо может создать камень, который оно не может поднять в момент создания. Будучи всемогущим, однако, существо может всегда изменить камень позже так, чтобы оно могло его поднять. Поэтому существо всё ещё остаётся в некотором смысле всемогущим. Другой общий ответ на парадокс всемогущества – это попытка определить всемогущество как кое-что более слабое, чем абсолютное всемогущество. Парадокс может быть решён с оговоркой, что всемогущество не требует, чтобы существо имело способности, которые являются логически невозможными, но чтобы было в состоянии сделать что-нибудь, что соответствует законам логики.
Если существо является «чрезвычайно всемогущим», то это может также решить парадокс (пока мы берём всемогущество, не требующее абсолютного всемогущества). Существо является чрезвычайно всемогущим, и поэтому для него невозможно быть не всемогущим. Далее, всемогущее существо не может сделать то, что логически невозможно. Создание камня, который не может поднять всемогущее существо, было бы невозможностью, и поэтому всемогущее существо не обязано мочь делать такую вещь. Всемогущее существо не может создать такой камень, но, однако, сохраняет своё всемогущество. По существу, это была точка зрения, принятая Августином Блаженным в его «Граде Божьем»: «Из-за того, что Его называют всемогущим, потому что Он может делать всё, что желает, вовсе не значит, что Он может пострадать от себя; потому что, если бы это случилось с Ним, Он ни в коем случае не был бы всемогущим. Поэтому Он не может сделать некоторых вещей по самой причине, что Он является всемогущим».
Существует утверждение, что парадокс может быть решён, если определение всемогущества включает взгляд Декарта, что всемогущее существо может сделать логически невозможное. По этому сценарию всемогущее существо может создать камень, который оно не может поднять, но также может поднять камень в любом случае. По-видимому, такое существо может также сделать сумму 2 + 2 = 5 математически возможной или создать квадратный треугольник. Эта попытка решить парадокс проблематична в том, что само определение лишено логической непротиворечивости. Парадокс может быть решён, но только при парапоследовательной логике.
C точки зрения понятия «абсолют» парадокс всемогущества решается тем, что его нельзя сформулировать без логического противоречия: либо подчинения Бога миру, либо выноса явления, присущего нашему миру за его пределы, либо отсутствия Бога. Например, парадокс с неподъёмным камнем – здесь логическое противоречие заключается в том, что термин «поднять» и «камень» – внутримирные, а Бог может создать камень, который никто в этом мире поднять не сможет, но сам Бог его «поднять» может – так как миру не подчинён и «поднять» – лишь внутримирное наблюдение процесса. В любом случае решением парадокса будет собственное мнение Бога.
Выступая за идею о том, что каждому человеку требуются самоанализ и рефлексия независимо от последствий, хотелось бы обозначить один из принципов оценивания жизни – красота. Красоту человека определяет не только морфологические признаки индивида, но его живость, огонь души, если вам угодно, его гибкость и многогранность. Человек является по умолчанию бесформенным куском мрамора, но также он является и скульптором. На что вам будет интереснее смотреть: на кусок мрамора без формы или же великолепную скульптуру, не уступающую красотой своей работам Микеланджело? Человеку категорически запрещено быть статичной сущностью, застывать в мировоззрении, в своих чувствах и держать эту ужасную, страшную позу, не шевелясь. Данная установка лишает человека красоты, лишает его загадочности, делая его предсказуемым и невероятно скучным. Остановка в развитии равносильна потере человечности.
III
Если для решения парадокса нам не хватает данных, которые получить мы объективно не можем, то с амбивалентностью всё немного проще. Для решения проблематики амбивалентности мнимой, что важно, ибо амбивалентность истинная является основным признаком шизофрении, а мнимая – лишь нашей общей невежественности. Сейчас мы с вами разберёмся, чем отличается мнимая и истинная амбивалентность.
Амбивалентность делится на три вида: эмоциональную, волевую и интеллектуальную. Я уверен, что абсолютно каждый человек сталкивался в своей жизни с проявлением мнимой или истиной амбивалентности, учитывая, что симптоматика совершенно не обязана принимать сразу же клиническую форму. Так вот, что собой представляют эти типы?
Эмоциональная: одновременно позитивное и негативное чувство к человеку, предмету, событию (например, в отношении детей к родителям).
Волевая: бесконечные колебания между противоположными решениями, невозможность выбрать между ними, зачастую приводящая к отказу от принятия решения вообще.
Интеллектуальная: чередование противоречащих друг другу, взаимоисключающих идей в рассуждениях человека.
Мнимая или же начальная истинная амбивалентность в моём понимании возникает только из-за того, что у индивида не хватает исходных и приобретаемых данных для решения данного противоречия. Иначе говоря, человек, не разобравшийся сначала в себе, по умолчанию не способен решить определённые задачи, подпадающие под терминологию амбивалентности. Также индивиду не хватает не только исходных данных, но и иных знаний об объекте противоречий, но которые определённо точно существуют и которые определённо точно можно получить. Возникновение сильных противоречий не всегда является точным проявлением шизофрении, но лишь проявлением пагубного влияния отсутствия необходимых знаний для того, чтобы решить определённую противоречивую задачку. Мы часто испытываем те самые необъяснимые эмоции, попадающие под категорию тех самых нерешаемых задач, которые разрушают нас морально и рушат наши уже установившиеся жизненные установки, как, например, любовные отношения. Отсутствие опыта взаимоотношений, отсутствие устойчивой системы ценностей, отсутствие понимания и осознанности в вопросах любви и счастья, отсутствие самопознания и полных знаний о нашем партнёре совершенно точно ведут нас к неизбежному распаду отношений. Человек должен быть фундаментально развит во всех направлениях, чтобы построить устойчивые отношения; должен стать личностью с собственной суперпозицией в понимании самого себя и своих желаний.
Истинная же амбивалентность, ведущая к шизофрении или исходящая из неё, отличается тем, что индивид, даже обладая совершенной базой данных об объекте противоречий, полностью осознав себя и являясь личностью, не может решить задачу. В клинической психологии и психиатрии под амбивалентностью понимается периодическая глобальная смена отношения индивида к кому-либо: ещё вчера вечером пациент испытывал к некоему человеку только положительные чувства, сегодня утром – только отрицательные, а сейчас – снова только положительные. В психоанализе такое изменение отношения обычно называется «расщепление эго». Например, взяв те же самые любовные отношения между двумя индивидами, человек, испытывающий истинную амбивалентность чувств, будет то истинно любить, то истинно ненавидеть второго человека, и так до бесконечности. При этом человек будет совершенно точно знать всё и о себе, и о втором человеке, таким образом совершенно точно обладая всем, что нужно для принятия однополярного решения, но тем не менее не сможет решить. Здесь решением выступает, как ни странно, как и в парадоксе, определённое мнение Бога, то есть универсальный, идеальный сверхответ, не поддающийся никакому опровержению и сомнению, но также недоступный в реальности для познания. Возвращаясь к вопросу божественности, о том, что Бог – это совесть, хотелось бы проверить, насколько в данной проблематике важна роль вопроса совести. Ведь в лобовых отношениях двух индивидов совесть, запрещающая предавать и ненавидеть любящего вас человека, была бы достаточно убедительным аргументом. Вопрос в том, как к нему отнесётся сам индивид, страдающий шизофреническим расстройством.
Таким образом, кто же является более опасным для общества: человек-статик со своими убеждениями или постоянно развивающаяся личность, подверженная пагубному и разрушительному воздействию рефлексии? Наверняка сложно сказать, ведь всё зависит от стечения обстоятельств и факторов. В любом случае ваше мнение остаётся только за вами, друг мой. И как сказал Вольтер: «Даже если ваше мнение мне глубоко враждебно, за ваше право его высказать я готов пожертвовать своей жизнью».
Лично я выберу второй тип личности, а не первый. Проблема в том, что человек-статик уверен, что обладает полной, законченной картиной мира, что, конечно же, является заблуждением. Опять забавный парадокс: человек, уверенный в глубине своих знаний и точности убеждений, на самом деле тем самым окунается в океан заблуждений, а человек, уверенный в том, что, скорее всего, всегда заблуждается, находится куда ближе к истине. Наше сознание является мрачным подземельем, идя по которому мы можем увидеть некоторые проблески света, направляющие нас на верный путь. Совершенно точным будет убеждение, что в этом подземелье сойти с ума категорически легко, точно так же, как и бесповоротно заблудиться, но неужели вы предпочтёте жить в этом мраке, адаптировавшись к жизни у голых стен, выдавая свои собственные фантазии за истинный свет разума и жизни? Это банальным образом совершенно скучно и наивно.
IV
Одними из наиболее интересных парадоксов для меня являются парадоксы Сократа, затрагивающие вопросы добра и зла, а также вопрос знаний. Приведу примеры:
• Зло – это незнание добра.
• Никто не желает зла.
• Никто не делает зла по своей воле.
• Добродетель – это знание.
• «Я знаю только то, что ничего не знаю, но другие не знают и этого».
Замечательные в сути своей изречения. Чтобы объяснить смысл парадоксов, нужно коснуться самой личности Сократа, смотря вглубь его рассуждений. Сократа называют первым философом в собственном смысле этого слова, ибо он первый из мыслителей, кто перевёл свой взор от рассмотрения картины природы и мира к рассмотрению природы и собственно философской теории. Сократ являлся личностью выдающейся, он не записывал свои мысли, считая, что это ослабляет память; его метод самопознания, названный майевтикой, поражает своей простотой и эффективностью. Он направил мнение философов не только на важность человеческой личности, но и на освоение теоретических знаний как ведущей формы самостоятельного мышления. Сократ вёл аскетичный образ жизни, нося только старую одежду и ходя босиком, но также он был выдающимся воином, отличившимся храбростью во многих сражениях. Очень интересным я нахожу мнение представителей греческой ветви патристики, проводивших параллели между Христом и Сократом. Он считал, что благородные люди могут управлять государством без помощи философов, но тем не менее часто выступал, защищая истину. Сократ исследовал нравственные добродетели и в вопросах этики развивал принципы рационализма, утверждая, что добродетель проистекает из знания и человек, знающий, что такое добро, не станет поступать дурно. Ведь добро есть тоже знание, поэтому культура интеллекта может сделать людей добрыми. Сократ был обвинён в богохульстве и в развращении умов молодёжи, но не признавал себя виновным до самого конца. Дело в том, что Сократ мог уйти от суровой меры, ведь ему было предложено заплатить штраф, от выплаты которого он в итоге легко отказался. Также его друзья предложили организовать для него побег из тюрьмы, но ответом Сократа был лишь благородный отказ с долей смеха. Он не признавал вину, поэтому отказывался выплачивать штраф или же бежать, тем более что и смерти он не боялся, что подметил, отвечая вопросом своим друзьям, желавшим спасти его из тюрьмы, спросив, знают ли они такое место за пределами Аттики, куда не было бы доступа смерти. Смерть свою он принял достойно, испив по приговору яд как свободный человек, не боясь смерти и называя её своим освобождением (исцелением).
Человек прожил жизнь, следуя своим принципам, – это заслуживает уважения в высшей мере. Но нас больше волнует не сам жизненный путь Сократа, а именно природа его парадоксов, с которыми мы будем сталкиваться на протяжении всей нашей беседы. Парадоксы Сократа – это яркий пример потенциальной парадоксальной рефлексии. Человек не в состоянии познать себя, если отталкиваться именно от внутримирных установок и понятий. Для полного самосознания требуется нечто внеземное, ибо личность строит свои желания не на факте присутствия чего-либо в мире, но на факте его отсутствия, и тем самым деятельность его сводится к реализации собственных видений, за что, как мы с вами знаем, и умер Сократ.
В человеческой системе сложность формирования личностных убеждений растёт в геометрической прогрессии в соответствии с масштабами души. Чем более развит человек, тем сложнее ему избежать той самой амбивалентности. Не может быть ни знания о чём-либо, ни отношения к чему-либо, потому что любое знание и отношение вытекает из незнания и небытия, как и вся наша цивилизация. Само понятие утверждённого отношения к чему-либо абсурдно в столь гибком, вечно деформирующемся и изменяемом мире. Выбирая константу своего отношения к чему-либо, человек обременяет себя вязкой слепотой и неподвижностью, так как относительно Вселенной он просто остановился в развитии. Проблема общества в том, что человек, вечно «изменяющий» своим принципам, является слабовольным существом, что на самом деле не соответствует истине. Убеждённость масс в совершенстве постоянного убеждения вызывает умиление: для них удивителен сам факт изменчивости мнения и отношения. Пошлость общества обременяет разумного человека, который по природе своей является исследователем и экспериментатором: ему тяжело вечно находиться в покое мыслительных установок, так как таким образом его разум, подобно стоячей воде, начинает тухнуть и терять свои полезные свойства. В этом парадокс жизни человека: если он движется, человечество реагирует агрессивно на волю к движению, волю к самопознанию и свободе от самого себя (своей социальной роли-функции), но если человек бездвижен, не изменяет собственного мнения по поводу вещей в лучшую (в плане масштаба и уровня познания) сторону, то он, являясь обездвиженным существом, размывается на фоне всего остального и теряется для хищных взоров людей-стервятников, становясь чем-то совершенно невзрачным, в широком смысле слова – нормальным.
Парадоксально всё поведение человека, брошенного в пучину космического безразличия, лишённого света извне, не одарённого ничем свыше. Само существование борьбы, конкуренции, войны между людьми приводит меня в недоумение. Это называют мотивацией к движению, но для меня это просто признак углублённой идиотии, застывшей в развитии и пустившей свои корни слишком далеко. Развиваться в том направлении, в котором мы идём сейчас, – опасно. Человек заменён на аналог, личность заменена на функцию, средство стало целью, мечты остались мечтами. Нет никакой нужды жить, и нет никакой нужды развиваться с логичной стороны, так как мир от тебя этого не ждёт. Парадоксальная рефлексия заключается в том, как вы уже поняли, что, являясь сугубо полезным процессом человеческой психики, в большинстве случаев она приносит нам только боль. Парадоксально и наше существование от и до. Всё пропитано слишком эмоциональными оттенками, слишком разными вещами полон мир, а точнее, мир полон слишком различных мнений по поводу вещей, которые сами по себе не являются крайностями. С приходом человека в эту Вселенную началась совершенно новая эпоха всего мироздания, а человек заполняет её убогими вещами, убогими отношениями, убогими мнениями. Быть человеком значит быть ожившей загадкой для мира вокруг тебя; все его хитросплетения направлены на то, чтобы узнать твою тайну. Мир есть тайна, и человек – тайна всех тайн этого мира. Следует всегда следовать одному-единственному убеждению: я человек, и я волен познавать эту Вселенную до самой смерти так, как я того желаю, ибо жизнь у меня одна и прожить я её обязан сугубо красиво.
Никогда не заблуждайтесь в том, что вы что-то познали, или в том, что вы относитесь к чему-то правильно или неправильно. Мнение не имеет цвета, но имеет свою историю, которую украшает лишь полнота её содержания.
ВОПРОСЫ О СМЕРТИ
I
Дорогой мой друг, говоря с вами о жизни, было бы странным не начать говорить и о смерти, ведь жизнь и смерть – это две любящие друг друга сестры, идущие рядом с нами бок о бок. Смерть так же вездесуща, как и жизнь. Мы видим её каждый день, мы слышим о ней каждый день, она всегда находится рядом с нами, ступая невидимой походкой и забирая всё из нашего мира в свои угодья. Мы относимся к смерти как к чему-то плохому. Мы боимся смерти, потому что она забирает то, что мы любим. Мы эгоистичны, ибо смерть – это необходимая часть жизни. Если любишь жизнь, научись любить и смерть. У многих сама смерть ассоциируется с мраком, тьмой и всем самым ужасным, что есть в этом мире. Слово это подлежит определённой цензуре, о ней нельзя говорить публично, вас просто не поймут. Лично у меня смерть ассоциируется с бессрочным отпуском в лучшие места за границей вселенной нашего понимания; ассоциируется с облегчением и свободой. Мёртвые не видят и не чувствуют, мёртвые – блаженны. Как бы мы ни хулили и ни проклинали мёртвых, они не услышат нашего гласа. Попробуйте отрыть пару могил и достать из них пару скелетов. Спросите у них, хотят ли они вернуться в мир живых? Уверяю вас, ни один адекватный мертвец этого не захочет. Ваш вопрос вообще покажется ему крайне абсурдным. Посудите сами, человек ведь, сам того не замечая, стремится к тому расположению духа, которое может даровать нам нечто по ту сторону жизни. Когда мы ленимся и лежим на диване целыми днями, мы излучаем мортидо – психическую энергию, суть которой заключается в стремлении к максимальному покою, напоминающему первоначальное состояние ещё до рождения.
Каждый человек хотя бы раз в жизни хотел умереть, чему устыдился и о чём никому не рассказывал, будто бы в этом есть что-то запрещённое. Никто не стесняется говорить о том, как он устал и хочет покоя, но почему-то высказаться о своём желании обрести максимально возможный уровень гармонии и покоя в нашем обществе является чем-то непотребным. На нас висит огромная ответственность, повешенная на нас по праву рождения. Я вот чего не могу понять: за что людей обвиняют и осуждают? В основном за эгоизм. Но не является ли наше обвинение в эгоизме эгоизмом? Я хочу, чтобы вы вдумались в саму суть. А не много ли мы на себя берём? Не много ли гордыни живёт в человеке, обвиняющем другого человека за безответственность и слабость? Такие люди не видят дальше своего носа, они хотят видеть мир в суперпозиции нормальности, где нет слабых людей и где все благодарны за жизнь, будто бы это в действительности дар, а не худший из аналогов ссылки в суровую, безжизненную Сибирь.
Начинать нужно с самого себя. Да, я уже говорил о том, что жизнь нужно прожить достойно, и от слов своих не отказываюсь. Однако всё зависит от того, что для вас достойно, а что нет. Я уважаю людей, которые, не найдя покоя в жизни, нашли его в смерти. Эти люди достаточно сильны, раз смогли переступить черту. Это добровольный отказ от игры в этот жалкий драматический театр, отказ от боли, которой нет конца. Мы осуждаем их за то, что они сделали то, о чём каждый хоть единожды, но задумывался. Их жизнь была бессмысленна, но они внесли в неё смысл, создав яркий конец.
Скажу вам честно. Кто бы ни ушёл из жизни, я постараюсь не злиться на него, какими бы непонятными ни были причины ухода. Если человек может объяснить свою точку зрения и то, почему именно он решил, что жизнь для него не играет никакой роли, то почему он в любом случае неправ? С чего мы вообще взяли, что нужно как-то осуждать человека, даже если поступок полностью оправдан с точки зрения логики?
Мы уважаем только физическую боль, обретающую воплощение через болезни и несчастные случаи, потому что эффект от этих заболеваний мы видим, а вот эффекты болезни души видит только сам заболевший и его самые близкие люди, придающие особое внимание душевному состоянию своего друга. Человек настолько слеп, что в большинстве случаев не в состоянии увидеть болезнь души. Людям в критической стадии заболевания тела помогают уйти на покой. Людям в критической стадии заболевания души предлагают надеть смирительную рубашку и побиться головой о мягкие стены, пока пациент не откусит себе язык. Этим людям приходится уповать на развитие болезней через курение и алкоголизм, а также на невнимательного гонщика или, в конце концов, молнию. Да, можете называть это юношеским максимализмом, но статистика и биографии людей, развивавшихся в сторону познания собственной души через творчество (писатели, художники, музыканты, борцы за справедливость, политики, многие из сильнейших людей, живших, живущих и тех, кто будет жить), говорят нам о том, что – о чудо! – не только юные кончают жизнь самоубийством. Это никак не связано с возрастом человека, его положением в обществе, полом и другими факторами – это сугубо интеллектуально-моральный вопрос.
Мы очень любим отмахиваться от проблем других людей, в которых нам безгранично лень разбираться, чем-то вроде: «Расслабься, время лечит»; «Ты слишком молод, чтобы говорить такое»; «Ц-ц, какие глупости. Я в твоё время не думал о таком», и так далее и тому подобное. Спорить не буду, что события и эмоции имеют свойство покрываться пылью, как и ваша душа. Меня куда сильнее интересует человек, чью душу я буду видеть пылающим маяком в океане мрака, чем обычное пыльное сердце простака, уверенного, что он стал взрослым благодаря тому, что весь покрылся пылью и больше не прикасался к своему сердцу. Хочу заметить, что эти люди после себя обычно оставляют две даты и тире между ними – вот и весь след в истории. Совершенно никакого значения не имеет то, как человек закончил свою жизнь. Конец всё равно неизбежен. Значение имеет только то, как он прожил эту жизнь, как он мыслил, чем он жил. Если человек дошёл до максимального эмоционального пика, сотворив нечто захватывающее дух, но полностью высосавшее из него желание продолжать дышать, то почему он кому-то должен продолжать? Кому и для чего? Вы можете мне ответить, не ссылаясь на эгоизм тех, кто его окружает? Человек приходит в мир один, и уходит он тоже один. Так почему его обязательно должно волновать то, что и так неизбежно? Почему он должен думать об этом стакане, который должен будет подать в старости, делая свою жизнь процессом услужения? Наймите себе сиделку и платите этому человеку за стакан, если ему так нравится это занятие. Для чего же вы создаёте новую жизнь, если есть пути попроще? Уверен, что вы часто испытываете к домашним питомцам те же самые чувства, что испытывают родители к своим детям. Чувствуете, к чему я веду? Если хотите испытать это чувство, заведите котёнка, щенка или ещё какую-либо живность, а свою нравственную и логическую незрелость припасите для чего-то более умного, чем половой акт, закончившийся вашей капризной «хотелкой», к которой вы не были готовы. Созреете – тогда и осуждайте, но боюсь, что созревший человек не может осуждать кого-либо, кроме самого себя.
Я не призываю людей к массовому суициду, потому что, во-первых, я этого действительно не делаю, а во-вторых, это слишком пафосно и безнадёжно. Я лишь призываю к ответственному самопознанию. В мире хватает зла, созданного человеком. Если уж вы так хотите ребёнка, то возьмите его из приюта и дайте этой несчастной душе хотя бы то, что не смогли дать ему его биологические родители. Слишком мало в мире людей, которым бы я советовал вообще делать детей. Я никому этого не посоветую ровно с таким же рвением, как я советую вести осознанный образ жизни и научиться понимать людей не только по вашим собственным рамкам ограниченного сознания. При всём вашем желании вы не сможете переубедить человека в его желании исчезнуть, не надавив на эгоизм, если он будет бороться до конца в своём суждении. Жизнь – это процесс, смерть – абсолют. Абсолютные единицы всегда будут монументальны, в отличие от постоянно изменяемой и совершенно неустойчивой величины. Печально то, что с таким мышлением вы обречены на гонения и непонимание со стороны других людей. Ваша правда будет жечь их глаза, отчего они станут источником ненависти. Скажите глупцу, что он глуп, и он рассвирепеет. Скажите мудрецу, что он глуп, и мудрец смиренно согласится.
Но давайте взглянем с более позитивной стороны. Хоть и всё наше существование не имеет совершенно никакого смысла, мы всё же можем придавать смысловой окрас нашему существованию. Я не смогу призвать людей к сверхосознанному отказу от существования в пользу неизбежного, в пользу всеобъемлющей пустоты, которая поглотит нас всех. Наша жизнь – бессмыслица, обретающая смысл в сердцах. Наша жизнь является столь сложным процессом, что описать словами его не выйдет. Если меня спросят, как я описываю жизнь в своём понимании, я промолчу, ибо молчание есть наиболее аутентичная форма слова. Если бы мне нечего было сказать, я бы начал нести несвязный словесный поток о бабочках и любви, войне и смерти. Но мне есть что сказать, однако нет языка столь достойного, чтобы описывать саму жизнь, поэтому я предпочту молчать.
Исходя из позиции большинства о том, что прерывание пути своей жизни является делом крайне подлым и эгоистичным, что, конечно же, является отчасти правдой, нашей задачей будет являться поиск ответа на вопрос, является ли суицид делом подлым.
Борьба была равна – боролись два эго. Поверхностное суждение присутствует здесь, раз загадка неразрешима. В уравнение нужно ввести больше переменных. Я не обещаю вам ответов, но обещаю вам много загадок и парадоксов жизни. В этом вся суть: много вопросов и мало ответов. Для того и живём мы с вами. Так вот, давайте рассмотрим все составляющие данного уравнения. Надеюсь, умнейшие люди простят мне то, что я пытаюсь уложить жизнь и смерть в какую-то смешную формулу.
Эгоист любящий и эгоист убивший себя. Является ли любовь эгоизмом? Нужно спросить у самого себя, за что вы любите человека. Любовь будет верна тогда, когда вам в ней нет места. Покуда вы не перестанете представлять себя рядом с объектом вашей любви, вы не сможете доказать вашу любовь. Вы должны понимать, что любовь не приемлет личной выгоды и личного удовольствия. Любовь всегда должна быть нацелена на облегчение жизни кому угодно, кроме тебя самого. Любят только те, кто умеет отпустить, как бы ни избита была эта истина. Когда встречаются две такие любви, это невероятное счастье. Настоящая любовь равна альтруизму. Допустим, что у нас именно такая любовь со стороны любящего-живого. Как вы считаете, как пойдёт суждение дальше? Давайте, мой дорогой друг, вы подумаете, а потом продолжите свою беседу со мной, ведь я хочу, чтобы у нас был диалог суждений, а не монолог. Запомните: в каждой мысли моего монолога я оставляю пустую строку для вас.
Продолжим. Так вот, я считаю, что при всех болезненных особенностях мировосприятия самоубийцы категорически нельзя предавать такую любовь. Ярким примером такой любви бывает любовь материнская, но не идеализируйте её до божественного уровня, оценивайте здраво, где она настоящая, а где нет. Однако материнская любовь ближе всего подбирается к определению настоящей любви. За предательство такой любви, как говорил Бродский, «я считаю, нужно бить по морде». Самоубийца от чего заканчивает свою жизнь? От недостатка нежности, доброты и любви в этом мире. Если же он обладал хоть небольшой долей такой любви, то его действия не стоит осуждать со всей рьяностью, но всё же стоит оценить их здраво, как поступок не самый разумный. Каким образом самоубийство должно перебороть отсутствие нежности и доброты, если само предаёт и убивает её?
Хоть мои мысли часто противоречат друг другу, я нахожу это совершенно нормальным, ибо это и есть борьба за истину – вечный поиск ответов на те вопросы, которые не имеют никакого ответа. Нужно понимать, что в человеке постоянно идёт война. Война с собственным невежеством, война со злостью и война с добром, война с самим собой, война с сознанием и подсознанием. Я думаю, вы знаете, что с настоящих, физических войн люди возвращались калеками не только физическими, но и в первую очередь моральными. Например, посттравматическое стрессовое расстройство (ПТСР) – тяжёлое психическое состояние, возникающее в результате единичного или повторяющихся событий, оказывающих сверхмощное негативное воздействие на психику индивида. Из описания совершенно ясно, что настоящая война отчётливо подходит под источник ПТСР из-за своего обилия тех самых событий, способных оказывать сверхмощное негативное воздействие. Предрасположенность к ПТСР зависит от многих факторов конкретного индивида. Так вот, есть люди, обладающие особой предрасположенностью к психологическим травмам. Чем мне противно наше общество, так это предвзятым отношением к таким людям, коих мы называем плаксами, слабаками и ещё более обидными, уничтожающими именами. Эти люди воспринимают свою войну внутри себя очень серьёзно, за что их нельзя винить, ибо она действительно важна.
Мы очень скептически относимся к тому, чего не можем увидеть или ощутить сами. Внутри любого человека находится целая вселенная, ничем не уступающая нашей. Можно ли спокойно пережить полное уничтожение целой вселенной внутри себя? Вряд ли. Война эта продолжается в мыслящем человеке вечно. Для более лёгкого наблюдения за своей собственной войной дайте имена чувствам и лица вашим эмоциям и убеждениям. Вводя новые знания в вашу голову, вы автоматически выпускаете их на арену битвы вселенского масштаба, так дайте им имя и дайте им лицо.
Мыслительный процесс способен свести человека с ума или сильно травмировать его. Чем Первая мировая война в глазах человека, бывшего на ней, отличается от мыслительной войны внутри души? Всем и ничем одновременно. Всё зависит от нашего собственного восприятия. Человек с особо чутким и болезненным восприятием мира может быть сильно травмирован от мыслительной войны, а от войны реальной просто сойти с ума в мгновение ока, без шанса на ремиссию. Из-за ПТСР многих людей в крайнем случае закрывают в психиатрических лечебницах, а в основном им нужна постоянная моральная поддержка и забота любящих их людей. ПТСР ведёт к развитию многих других психологических патологий и явлений, таких как депрессия, генерализованное тревожное расстройство, панические атаки, аддикции, суицидальное поведение, агрессия, приправленная кошмарами, бессонницей и психопатологическими репереживаниями. Всё, что требуется от нас, так это понять, что эти вещи реальны. Не существует совершенно нормальных людей, это миф. Все люди подвержены определённым отклонениям психики, что не является чем-то плохим. У разных заболеваний разная симптоматика и уровни симптоматики. При ПТСР человек может достаточно хорошо функционировать в профессиональной сфере и в сфере межличностных отношений, но это не отменяет факта наличия травмы.
Теперь вернёмся к нашему парадоксальному уравнению. У нас есть альтруистическая любовь и человек с ПТСР, полученным из-за мыслительной войны внутри его сознания, вызванной некоторыми переживаниями и убеждениями, а также личностным и экзистенциальным кризисом. Это простое уравнение, не претендующее на этическое уравнение жизни и смерти, так как мы не добавили в него огромнейшее множество переменных. У нас есть икс (любовь альтруиста) и игрек (суицидальное ПТСР). Мы складываем их. Возьмём такую установку, что если ответ будет больше нуля, то, вернее всего, человек будет продолжать жить, не предавая настоящую любовь в угоду своему облегчению жизни через смерть, что вроде как является эгоизмом со стороны любящего, и надеяться на ремиссию. Если же ответ будет меньше нуля, то облегчение своего существования, не продолжая мучить собственную душу, будет верным решением, а истинная любовь должна будет отпустить того, кто страдает каждую секунду, поняв, что не со всеми невзгодами можно справиться через любовь, которая обременяет человека чувством обратного долга как единственной правильной реакцией. Как вы думаете, что получится в столь неидеальном уравнении? Я думаю, мы получим ноль, стремящийся к бесконечности, что будет опять-таки парадоксально, ибо это можно понимать как факт, но невозможно понять правильность того или иного поступка, так как всё человеческое мышление основано на принципах добра и зла, альтруизма и эгоизма, которым мы сами и дали определения.
Все наши принципы являются по сути своей неодимовым стеклом, меняющим свой цвет в зависимости от освещения. Принципы непостоянны, ибо нефундаментальны. Они деформируются под воздействием любой сложной этической загадки. Для более точного ответа на наше уравнение нам придётся добавлять в него переменные в течение целой вечности. Решим же его в конце наших жизней, каждый сам найдёт ответ. Пока что мы добавили в уравнение наши икс и игрек. Теперь добавим отношение к жизни индивидов, то, как они видят мир. Добавим влечение к жизни и влечение к смерти. Пока что не будем выставлять значения. Ах да, в конце нужно добавить сверхмассивную величину под именем совесть.
Если отодвинуть уравнение в сторону и спросить у меня, что я думаю на этот счёт, учитывая определённое проявление амбивалентности во всех моих суждениях, то я более склонен думать так: наверное, стоит отбросить тот факт, что нас не спросили о желании появляться на свет и продолжать жить дальше. Да, возможно, стоит отбросить наш самый сильный козырь в рукаве, являющийся универсальным аргументом на всё. Если у вас есть силы продолжать жить, если у вас нет никаких столь сильных психологических травм и слишком чуткого восприятия мира, если у вас есть любящие вас люди, то определённо точно вам не будет оправдания, если вы принесёте в мир ещё больше страданий. Путь альтруиста – это путь, полный собственных страданий во благо других. Своим самоубийством вы только переполните чашу боли и печали в мире, которому обещали бороться за добро и любовь. Это будет капризное, эгоистичное предательство. Всё же в мире хватает потенциального счастья на каждого, нужно лишь его найти, но, к большому сожалению, у многих нет возможности даже искать. Но это уже тема для другого разговора, друг мой. Мы к ней ещё вернёмся. Что я могу предложить вам взамен столь соблазнительного бессовестного вечного отпуска? Оптимистичный нигилизм. Но к нему мы обратимся чуть позже.
И да, если рассудить, то мир полный альтруистов, гораздо реалистичней, чем мир, в котором человечество осознанно перестанет существовать. Хотя я всё же убеждён в том, что наша цивилизация уверенно идёт к самоубийству, день за днём приближаясь к своей цели. Всё это не имеет никакого смысла. Имеет смысл только бог, живущий в каждом из нас, и имя ему – Совесть. Вот настоящее божество, в которое я верю и предавать которое не хочу. Вот божество, ради которого я возлюблю врага своего и с крестом пойду по жизни. Хотя порой так хочется удавиться!
II
Я удивляюсь тому, как люди находят в себе эгоистические силы любить жизнь за то, что она им может дать. Я ненавижу эту жизнь за то, что я ничего не могу ей дать. Я ненавижу её за то, что в ней есть я. Порой я хочу одним лишь нажатием на курок исчезнуть – всего лишь одно мгновение. Мне больно оттого, как мало люди могут дать друг другу. Это вызывает у меня желание разорвать себя на куски – вся эта бесконечная печаль. Если человек не обладает огнём внутри себя, он не сможет дать его тому, кто в нём нуждается. Также человек не способен одарить огнём тех, кто холоден и лишён чувств. Огонь в людях гаснет, а новый появляется всё реже. Это убивает меня, заставляет рыдать. Моя оболочка тянет меня на самое дно душевных терзаний, на дно этого океана самопознания. Не могу бороться с самим собой. С чудовищем, что скрывается под маской человека. Я хочу покоя для всех, кто меня знал, для всех, кто будет знать меня в дальнейшем. В конце концов, для себя самого. Я не вижу цели моего собственного существования. Как прожить жизнь в виде цели-константы, если ты ненавидишь самого себя за то, кем ты являешься в действительности? Забыть о чём-то намеренно – не блаженное забвение, а лишь эгоистичная ложь о себе самому себе. Истинное блаженное забвение – только в смерти. Смерть очищает человека, она смывает его след в жизни, забирая из него огонь души в уплату за покой.
Для многих смерть – единственный способ исправить неисправимое. Так близко со смертью общаются только те, чья грань мироощущения настолько тонка, что сердца касается даже лёгкий ветерок, снимая с него слой плоти. Для таких несчастных от рождения людей любая драма, любая боль смертельно опасна. Им нужно столько нежности и тепла от этого мира, чтобы укрыться от ветра, срывающего кожу с лица, толстым шарфом любви. Эти ветра снимают кожу с меня, дождь разъедает в душе дыры, солнце стыдливо прижигает меня, а луна вскрывает мне грудную клетку, оголяя всё моё естество. Но всё же я иногда нахожу силы бороться с желанием исчезнуть. Всему виной опять-таки оптимистичный нигилизм.
III
О смерти можно говорить вечно, философствуя и размышляя, ибо не будет конца мыслительному процессу, если центром самого мышления будет то, что невозможно осознать. Смерть, как и жизнь, не нуждается в осмыслении и застое. Наш патологический страх перед смертью пытались вылечить многие мудрецы древности, легендарные личности и деятели нового времени. Однако страх этот очень тяжело поддаётся ремиссии, ибо природа человека такова, что всегда, до последнего вздоха мы будем немного её бояться. Причин для страха может быть великое множество. Многие боятся не самой смерти, но просто не понимают личины своего истинного страха, ссылаясь именно на саму смерть. Если вы начнёте рыться в глубинах собственной души, то поймёте, что боитесь вы не самого факта существования смерти и вашей беспомощности перед фактом её прихода за вами, но смежных волнений. Мы даже не то что боимся, мы скорее горюем и обижаемся, как малые дети, что нашу игру прекращают и зовут домой. Мы не хотим осознать, что всему своё время и мы в этой установке тоже временны. Мы либо наслаждаемся отпущенным нам сроком, либо всю жизнь бьёмся о мягкие стены быта, вопя и крича, что жизнь несправедлива. Жизнь и смерть справедливы и несправедливы всегда и во всём, мы просто не можем этого понять, даже скорее мы не хотим принимать столь явную истину. Эти понятия вне нашего понимания, нам их не осознать, ровно так же, как и бесконечность.
Я вот боюсь, что не прочитаю всех книг этого мира, как прошлого, так и грядущего, хоть судьба и уготовила для мира несметные богатства мыслей, сокрытые в нашем будущем. Не будет конца и края им, пока существует человек и мир, построенный им. Также я боюсь, что не смогу испытывать и дальше всех тех прекрасных чувств и эмоций, равно как и низменных пороков. Фильмы, игры, стихи, развлечения, пьесы и многое, многое другое, сокрытое в днях грядущих, но недостижимое для меня. Да, это убивает меня, ведь я так падок на удовольствия души, что не вижу счастья там, где нет всего этого. С каждым днём жизни я нахожу так много прекрасного, чего я ещё не касался, но понимаю, что мне не дано добраться до всего.
Боюсь ли я смерти? Нет. Я боюсь лишиться всего того, что заберёт у меня смерть. Однако забрать у меня всё может и не только смерть, а вещи и похуже – например, человек. Я хочу всё! Всё, что мне может дать этот мир! Вот чего я боюсь – себя и своих желаний, своих желаний и их обречённости. Мною, как и большинством людей, движут непомерный эгоизм и самообман. Наша жизнь парадоксальна тем, что на каждую истину можно ответить чем-то совершенно противоположным, и оно будет одинаково верно. Я недостоин всего этого, я не должен хотеть всего этого. Почему? Я хочу всё, я хочу хотеть всего. Почему я не могу этого делать? Нравственность принуждает меня отказаться от массового потребления. Эгоизм побуждает меня собирать всё, что мне нравится, и наслаждаться жизнью, раз уж она не вечна. Оба суждения идут изнутри меня самого, они оба правдивы. Человек постоянно сталкивается с расхождениями в собственной голове, оказываясь между молотом и наковальней, между сердцем и разумом. Блаженны те, чьи сердце и разум поют одну и ту же песнь. Например, Махатма Ганди – человек, не нуждающийся в представлении. Он обрёл истинную гармонию с самим собой, не испытывая неуверенности в своих желаниях. К тому же он выбрал сторону условного добра, продвигая философию аскетизма и ненасилия. Даже если пытаться найти в его мышлении дыры, ничего не выходит. Я ощущаю себя достаточно плохим человеком, подвергая сомнению труды Ганди. Сейчас наступили тёмные времена, когда семя сомнения всегда будет расти в людях, независимо от того, что они видят. В моменты пикового уровня душевного стресса я отчётливо ощущаю, как моя душа начинает биться прямо мне в рёбра, пытаясь выбраться из моего тела. Вся наша боль и печаль связана с нашим телом. Я уверен, что душа, отделённая от тела, будет воспринимать всё совершенно иначе, более смиренно и с пониманием.
IV
Как вы думаете, друг мой, нашёл ли человек способ стать бессмертным? Что, если я скажу вам, что да? Что, если я скажу вам, что Моцарт, Бах и Шопен не умирали? Они стали музыкой, как и Рембрандт, Ван Гог и Боттичелли стали картинами. Человек давно уже изобрёл красивейшую вечную жизнь. В этом неидеальном мире всё идеально. Парадокс, но правдивый. Есть вещи, которых нам нельзя касаться, а даже если и коснёмся, жизнь вернёт всё на свои места рано или поздно. Что-то есть в этой темноте мыслей, какой-то свет в конце туннеля, до которого мне не добраться. Быть может, ради этого и нужно умереть? Все ответы нас ждут на той стороне, с которой нельзя прислать весточку. Смерть подобна чёрной дыре: она забирает весь свет без остатка, не давая ему выбраться наружу, но ведь она и ведёт этот свет куда-то вглубь. Заветная мечта миллионов о бессмертии давно уже осуществилась, но стоит понять, что мир человека очень поэтичен и интересен игрой метафор и загадочностью. Весь наш облик мышления строится на игре образов, слов, ситуаций, концепций, теорий, парадоксов; это делает человека по-настоящему живым, и это же может сделать его бессмертным, ведь человек смертен, но мысль бессмертна.
V
Когда разговор заходит о смерти, всегда интересны подробности, детали последних мгновений жизни, таящих в себе столько смысла. Особенно интересно, какова природа смерти, была ли она естественной или вызванной иным путём? Крайне сложный, но интересный этический вопрос, поднятый уже в нашей беседе, связанный с самоубийством, интерес к которому в современном обществе растёт с каждым днём. Насколько мы знаем, исторически сложилось порицание самоубийц. Учитывая, что история предыдущих лет крайне тесно связана с религией, то и ответы я искал в ней, придя в итоге к занимательным выводам. Самоубийство порицается, так как это грех убийства, которому нет различия в том, забирается чужая или же своя жизнь.
С этим понятно, но что же ещё, какие ответы, какие меры может предложить религия современному человеку, не живущему по правилам далёкого прошлого? Столкнулся я как с мыслями противоречивыми, так и с явственно верными по сути своей. Я думаю, лучше начинать с плохого.
Сомнительные утверждения рассматривают первопричину самоубийства как проблему воли, с чем я согласен, но затем следует ярко выраженное порицание любой слабины воли. Всё сводится либо к усталости, либо к извращённости, либо к капризности, но никак не к какому-либо серьёзному познанию, будто бы вера сама по себе отрицает возможность познать мир вокруг таким, какой он есть, хоть я и понимаю, что он такой лишь потому, что общей веры в нечто светлое, веры в любовь как таковой нет, как и единства людей. То есть по сути своей человек сломленный, подавленный, сомневающийся нуждается не в помощи, а в воспитании, что имеет место быть, но ведь не все люди столь крепки и сильны, как того хотела бы религия. В целом само появление человека на свет есть не что иное, как первородный акт подавления воли, так чему удивляться, что она и далее в жизни склонна подавляться?
С первопричиной мы кратко ознакомились, но какие контрмеры предлагает для этого церковь? А вот тут удивление набирает обороты, так как сразу становится ясно, что любое другое вероисповедание и убеждения в расчёт не берутся совершенно. То есть если вы агностик, то вы по сути своей не существуете в принципе и найти для вас решение проблемы, кроме как через благотворительные фоны, не предлагается. А решение такое, что нужно бороться с «религиозным сомнением», что основывается на исследованиях о том, что человека к жизни больше всего привязывает идея загробного мира и бессмертия души. У церкви возникает лишь один вопрос о том, как проповедовать «истины» и (цитирую) «внедрить их в сознание народов, чтобы затруднить сомнения в них».
Следующим методом борьбы выступает воспитание воли у детей, где дословно говорится о том, что изнеженное воспитание является преступлением против детей, с чем я отчасти согласен, но не вижу никакой причинно-следственной связи между воспитанием и намеренным лишением себя жизни, которое часто основывается на том самом строгом воспитании. Дело в том, что жизнь не является увлекательной прогулкой, по мнению церкви, а является испытанием, которое нельзя пройти, не изранив ног. Замечательное утверждение, являющееся абсолютной истиной на данный момент. Однако существует история, на основе которой произошла беседа психолога и церковного миссионера. История была о том, что в 1237 году во время подхода Батыя к Рязани молодая княгиня Евпраксия, узнав о смерти своего мужа в стане Батыя, вместе с младенцем на руках бросилась вниз с высокой колокольни. Все трое причислены к лику святых. Естественный вопрос возник сразу же: почему?
В ответе же миссионер изъяснил, что автор вопроса упустил важнейший факт: святой Евпраксии Рязанской предстояло изнасилование Батыем, а её ребёнку – соответствующая судьба, которая имела не только личное, но и национальное измерение.
Выбор Евпраксии я понимаю и не осуждаю ничуть, но это явное расхождение с убеждением, что жизнь не увлекательная прогулка, а сложный путь, который нужно вытерпеть. Евпраксия вот не стала терпеть, и я её понимаю. Так почему же другие люди, тоже предпочитающие не терпеть и не ждать, когда их постигнет подобная участь в соотношении с нашими реалиями, не могут уйти на покой? Вопрос, на который я уже частично отвечал. Суть в том, что самоубийство порицается логикой не только церкви, а общей в целом тогда, когда это плод эгоизма, и не более того. Человек кончает с жизнью из-за вещей, которые того совершенно не стоили, что больше похоже на каприз, забыв про свою родню и близких, тем самым разрушая чужие жизни и, возможно, провоцируя новую волну самоубийств. С другой стороны, совесть в таком случае является чем-то принуждённым, потому что, исходя из принципа неспособности соглашаться на появление в мире и неспособности выбирать место рождения, человек вынужден адаптироваться в системе, переняв ценности и восприятие мира путём воспитания.
Совершенно убийственный аргумент, на мой взгляд, предложен системой церкви для борьбы с самоубийством. А именно: «Для борьбы с самоубийством нужно заинтересовать общество объективными целями. Это достигается отчасти семьёй. Мысль о детях и близких заставляет человека забывать о своих личных горестях, а радости семейной любви облегчают бремя жизни. Человек живёт постольку, поскольку сознаёт себя членом какого-нибудь целого – семьи, церкви, – основанием которого служит любовь».
По сути своей завуалированный под любовь призыв к отказу от индивидуальности в угоду групповому мышлению. Нет «я», но есть «мы». Ты не убьёшь себя, если не будешь думать и идентифицировать себя как индивида. Здесь не любовь, а обременение, запрещающее расслабляться и думать о чём-либо ещё, кроме как о еде, работе и сне. Предложенный церковью путь является прямым воплощением стагнации, которую человечеству нужно перебороть. Заметьте, мой друг, что я не отождествляю понятия церкви и веры. Церковь – это структура, направленная на управление людьми и играющая свою роль в развитии человечества, а именно в данный момент – роль ручного тормоза. Вера же является сверхновым топливом для человеческого сознания, позволяющего ему развиваться и двигаться в правильном, на мой взгляд, направлении. Стагнация, нацеленная на бесконечный конвейер детей, а потом детей от детей, а после детей от детей детей, который якобы должен научить всех любви и спасти от самоубийств и грехов в целом, является временной петлёй, которая навсегда оставит человечество в определённом положении, не давая ему развиваться. Наличие рамок, правил и указов не является фактом понимания тех самых правил.
Старик, который в своё время убежал от самого себя в семью, не познавший себя, зачем ему вообще семья, является мудрецом? Вся мудрость идёт изнутри человека. Бог познаётся не в церкви, но в самом себе в виде добра, любви и совести. Радости семейной любви должны быть осознанными, а не потому, что вам сказали, что они должны быть радостью и цель вашей жизни – это семья.
Эгоизм, направленный только на собственное облегчение, несмотря на наличие любящих людей, безусловно, ужасен, но как вопрос обстоит с самопожертвованием? Самопожертвование тоже ведёт к самоубийству, верно? Вот здесь и сталкиваются свет с тьмой, и сходятся север с югом. Осмысление жизни приходит в мгновение ока, столь желанное многими. Так повелось у людей, что любая жизнь, обладающая прямым смыслом, который мы можем ощутить, для нас священна, будто бы мы на подсознательном уровне знаем, что в большинстве своём лишены какого-либо смысла жизни, а смысл есть дар божий. По сути своей самопожертвование делает человека ближе всего к Богу, ибо такая же участь была и у христианского Бога – Иисуса Христа. Семья героя не тонет во мраке безвыходности и тьмы, но гордится, хоть и с великой печалью и невероятной тоской. Спасти кого-то – героизм, спасти кого-то ценой своей жизни – великий подвиг. Самопожертвование даже нельзя отожествлять с самоубийством, хотя человек в обоих случаях выбирает свой путь осознанно. В таких героях определённо точно находится Бог истинный, нашедший себе пристанище в храме человека – теле и душе. Разве объяснишь, почему люди, не умеющие плавать, бросаются в воду за утопающими? Инстинкт самосохранения у некоторых людей совершенно не может ничего противопоставить стремлению к осмыслению жизни, стремлению сделать что-то важное. В таких людях я вижу куда больше веры, чем в стагнации, направленной на бесконечное размножение. Когда человек жертвует собой ради других, есть ли смысл в том, что он христианин, мусульманин, буддист, атеист, агностик или представитель иной религии и убеждений? Если для вас это играет хоть какую-то роль в восприятии человека, то у меня для вас скверные новости, мой друг.
Самопожертвование бывает разным, не обязательно прыгать с мостов и забегать в горящие дома. Меня больше вдохновляли люди, чей замысел самопожертвования предполагает продолжительный характер, а не воодушевлённую вспышку, что совершенно не обесценивает спонтанного героизма. Например, те же голодовки Ганди, которые могли привести к смерти. Наилучшим примером, неким абсолютом, которым и должны быть, являются Страсти Христовы, включающие мучения душевные и физические, направленные на несение греха за весь мир. Получается некая лестница смысла, на которой располагаются всевозможные способы потратить свою жизнь, где бесцельное существование находится рядом с капризным самоубийством, а жизнь, прожитая ради добра и любви, находится на верхушке, рядом с самопожертвованием. Но ведь и самопожертвование разное бывает: не только за грехи человеческие, но и ради любви, ради подвигов, ради страсти отдают свои жизни. Многие подумают, что люди эти глупы, но на самом деле эти безумцы правы. Чем медленное разложение и смерть лучше яркой вспышки, одарённой великим смыслом и долгожданной свободой?
ИНТЕЛЛЕКТ – ГОНЧАЯ СМЕРТИ?
Друг мой, вы не заметили одной интересной особенности, когда речь заходит о смерти неестественной? А именно – о причинах и обстоятельствах, сопутствовавших последнему акту человеческой воли. Кто может покончить с жизнью самостоятельно, обосновывая это чем-то действительно важным? Только человек. Да не любой, а именно что разумный. Может ли человек глупый, не владеющий когнитивными способностями, неспособный к самоанализу и рефлексии, решиться на волевой поступок высшей меры? Сможет ли человек наказать самого себя за то, чем он является? Или сможет ли такой человек ощутить безысходность, бесконечность пути человеческих страданий? Ощутить жалость своей жизни в масштабах Вселенной, ощутить ту тонкую грань безумия, способную лишь ненамного приоткрыться нашему развитому восприятию. Нет, конечно. И дело не в самом человеке – он совершенно нормален при таких условиях, а во многом даже лучше любого из капризных мыслителей. Дело не в личностных качествах, но в гибкости и склонности к болезненной рефлексии разума.
Удивительное неумение чувствовать безнадёжность лишает в какой-то мере человека способности к рассудительности не однополярно, но также является сердцем стальной воли к жизни. Самое занимательное, что спроси у них, для чего они живут, и ответ будет крайне неубедительный, если вообще будет. Не оскорбляя веру, но подмечая факт набожности, отмечу, что именно религия спасает миллионы людей от смерти и мыслительных способностей.
Наш мир крайне сложен, как и сам человек, так что сказать о вреде того или иного фактора влияния невозможно. Вредно ли осознавать своё положение во Вселенной, свою полную бессмысленность жизни? Наверное, да, ведь от этого можно умереть. Вредно ли ничего не знать и продолжать бесконечный цикл жизни, как делали это до вас сотни тысяч раз? Наверное, вредно для ума. Тут есть две стороны медали, а выигрывает тот, кто ставит медаль ребром. Золотая середина неспроста является золотой. Выигрывает человек здравомыслящий, способный на глубокие размышления, на поиск силлогизмов, не врущий самому себе и верящий в то, что нужно именно ему. Если я верю в совесть и любовь, не она ли не даёт моему сердцу остановиться, пока я сплю? Не эта ли вера заставляет меня продолжать жизнь, хоть и внутренний голос говорит мне голосом Чехова: «Какой замечательный день! То ли чай выпить, то ли удавиться».
Но ведь не только самостоятельный уход из жизни связан с интеллектом. Я имею в виду, что именно последствия деятельности, ведомой интеллектом, могут привести к кончине. Интеллект человека развивает в нём разнообразные качества, а именно – высокий уровень когнитивных способностей, позволяющих обрести чуткое мироощущение. Что убило Сократа, как не его интеллект? Бороться за свободу, за справедливость может лишь человек сильный, волевой. Глупец вряд ли обладает какого-то рода героизмом. С другой стороны, чуткий, хитрый и гибкий ум может спасти своего обладателя от бед множество раз. Умение правильно говорить и быстро соображать всегда спасало людей от надвигающегося несчастья. Был ли глуп шальной шут Трибуле, шлёпнувший по заду короля? Он был далеко не глупым. Только послушайте, как он спас самому себе жизнь. После его выходки король намеревался казнить шута, но сжалился, сказав, что простит его, если тот придумает извинение ещё более оскорбительное, чем его проступок. Трибуле ответил: «Простите меня, Ваше Величество, я перепутал вас с королевой». Наглый, но не дурак. Не учёный, но хитрец, а значит, умный. Интеллектом можно пользоваться совершенно разными способами, но я точно уверен, что его наличие несёт в жизнь человека смысл. Даже если тот смысл безнадёжно ведёт в могилу, стоит ли от него отказываться? В мире, где ни одна жизнь не обладает смыслом по умолчанию, стоит ли отказываться от возможности его обрести? Думаю, нет. За дело интересное и умереть не жалко. За дело праведное грех не сгореть дотла.
С другой стороны, кто у вас вызывает больше восхищения: повесившийся философ или выживающая на копейки молодая девчушка, выросшая в бедной деревне, где детишек кормит Красный Крест? Я же уважаю обоих. Говорю лишь к тому, что у меня в голове так плохо усваивается факт, что между людьми может находиться такая огромная пропасть – экономическая, духовная, материальная, интеллектуальная. Просто невообразимо, что в одном и том же мире живёт и философ, способный погибнуть лишь от собственных мыслей, и невинные дети, помирающие с голода. Первому и всего счастья мира не хватит, чтобы унять свою ноющую в голове думу, а вторым хватит и самого малого минимума для полного счастья. И ведь нельзя кого-то из них винить. Да и вопрос самого интеллекта встаёт колко. А есть ли этот интеллект у мыслителя, или же это просто спонтанное проявление эмоций, выплеснутых не в попойку, но в тяжкие обломовские рассуждения? И нет ли его у тех деревенских ребят, пытающихся сводить концы с концами? Можно ли назвать их глупыми за то, что они не читали Шекспира или Гегеля? Заметьте, как слаба современная философия, неспособная решить ни один современный вопрос. Мы всё хотим ссылаться на мысли людей, чьи суждения уже слишком стары, чтобы возводить их в абсолют во многих современных проблемах. И мы всё гадаем и гадаем, а что бы на этот счёт сказал Сократ? А Вольтер? А Гегель? И так далее и тому подобное. Неужто мы серьёзно можем думать, что взгляни все эти люди на мир современный, они выдали бы нам те же самые истины? Я очень в этом сомневаюсь. Так и кто глупец без интеллекта: вешающийся или выживающий?
Чтобы вы понимали: я не хочу сказать, что некоторые слои населения глупые, а другие умные; что у одних интеллект есть, а у других его нет. Здесь скорее механика математических пределов, когда в характеристике человека указывается значение уровня интеллектуального развития, которое стремится либо к малому числу, либо же к большему. Влияет ли это как-нибудь на то, каков человек сам по себе? Возможно. Влияет ли это на риски жизни? В каждой группе по-своему. Единственное, что я хотел бы сказать, так это то, что развитые интеллектуальные способности часто ведут людей к всевозможным страданиям, вызванным чрезмерными рассуждениями. Безусловно, мы все любим умных людей, делающих для нашего блага всё, что в их силах. Но, с другой стороны, мы отчётливо понимаем, что принцип «меньше знаешь – крепче спишь» абсолютно точно работает. В любом случае определённо не существует статистики о влиянии когнитивных способностей на уровень нравственного развития и уровень жизни в целом. Однако я всё же считаю, что не развиваться, имея возможность, совершенно нерационально. Одно дело, когда дети, живущие в российской деревне, спонсируемой Красным Крестом, не могут позволить себе ничего, но всё равно остаются людьми с добрым сердцем и чутким умом. И другое – когда их ровесник, живущий в столице, одевается на миллион рублей, но не имеет каких-либо нравственных ценностей и какого-либо интеллектуального развития, ведя паразитический образ жизни. Я думаю, что интеллект заключается не в количестве прочитанных вами книг или в количестве ваших сбережений, но в том, какого человека вы собой представляете.
Гонит ли человека умного жизнь к смерти? Не обязательно, но сугубо в исключениях. В общем и целом интеллект лишь подталкивает человека к изменению жизни (в лучшую или же худшую сторону), которую тот может себе построить за счёт своего желания. И лишь в некоторых случаях человек сходит с ума от гнёта мыслей и рассуждений, заканчивая в петле. Таким образом, смерть и интеллект не имеют определённой связи. Скорее противопоставленное интеллекту невежество приводит к смерти достойных людей. Декаданс высших экономических слоёв общества показывает интересный результат: либо они абсолютно безэмоционально поглощают всё, что видят, либо находятся в куда более глубоком моральном упадке духа, чем представители низших сословий. Совокупность факторов познания даёт более чёткое понимание общей картины. Люди индивидуальны: мещане живут в бедности и одновременно в радости, либо смиряясь с этим миром, либо совершенно слепы, а зажиточные люди, теряя смысл собственных денег, пресыщаясь этой жизнью и понимая, что никакая радость не в силах перебороть печаль, предпочитают плюнуть на всю эту человеческую возню и отправиться на покой. Богач может ходить в рванье, но для того нужна уверенность, что при желании он может в нём и не ходить. Бедный же сойдёт с ума, имея деньги, но не используя их на сто процентов. Оттого рабочий класс на грани нищеты любит одеваться на последние деньги с лоском, дабы никто не подумал, что внешний вид его указывает на пустые карманы и задолженность в банке.
Многие успешные люди из той разумной части богачей, имея успех, не имеют счастья и обременены своими деньгами, славой и одиночеством среди пышных празднований. Если им неинтересна игра в павлинов, то они тем самым теряют львиную долю социальных взаимодействий. Большинство людей общаются между собой сугубо ради утончённого хвастовства. В бессмысленной болтовне заключается важнейшее искусство: внедрить в неё нотки самодовольства, унижения оппонента и как можно больше лжи.
Я не рассматриваю категорию «нищий и умный», потому что внутри неё всё совсем печально, да и достаточно понятно, что ничего, кроме саморазрушающего тяготения к смыслу и счастью, там не может и быть. Живут они плохо, кончают ещё хуже – сплошная тоска и боль. Однако именно выжившие в этих условиях люди зачастую представляют собой лучших из людей, совмещая возможности и богатый на верные суждения ум.
Разум, богатство, смерть – всё это связано и не связано, сложно переплетено между собой нитями, то указывающими на прямую связь между этими понятиями, то на совершенное её отсутствие.
МИЛОСЕРДНАЯ ТИШИНА
О, друг мой, вы застали меня в не лучший момент. Боюсь, я ничего не могу вам сказать сейчас – на душе у меня мольба тишины. Вас не пугает этот гул необъятного? Вас не ввергает в ужас вся эта возня червей, что называется нашей жизнью? Право, желать полной тишины равносильно желанию увидеть рай – столь же недостижимо.
Как думаете, может быть, Бог всё же умер? Я имею в виду, что не человек убил его или же он пребывает в летаргическом шоке от пережитого, но что, если он сам убил себя? Взгляните вверх – там звёзды. Они холодные и безжизненные, мы не видим откликов существования иной жизни в мироздании. Учитывая, что нашей Вселенной уже миллиарды лет, то вполне разумно хотя бы иногда задумываться о возможности инородной жизни в этом безграничном мире. Представим, что мы не первая разумная жизнь, но, например, самая поздняя цивилизация. Тогда встаёт вопрос: а где же все? Тот, кто посвятил своё свободное время изучению философии, тот наверняка задумывался о самоубийстве. Это факт, который глупо оспаривать. Глупо считать разговоры о смерти через самоубийство чем-то недопустимым, как, например, хождение нагишом по центральной площади в полдень. Об этом НУЖНО говорить, потому что плоды молчания давно уже созрели и их мы наблюдаем день ото дня: люди просто отупели. Без скорби они превратились в радостных поросят, любящих жрать бисер и танцевать, находясь по уши в дерьме. В этой же грязи они рады будут прожить всю свою жизнь и здесь же будут рады умереть. Более того, свою любовь к моральной антисанитарии они прививают своим детишкам, называя это преемственностью. Условно говоря, если отец был кретином, то святой долг сына заключается в том, чтобы стать ещё большим кретином, чем его отец, чьё тело на тот момент будет кормить червей, а его нарциссический разум давно уж погаснет.
Всё их мышление сводится к односложному размышлению на темы, связанные с семейным очагом, с карьерным предназначением безукоризненной службы в виде шестерни в механизме. Волнуют их лишь гендерная роль, чужое мнение и наслаждение, сопровождаемые блистательной дрессировкой, впивающейся им в сознание своими клыками и заставляя изрыгать из себя нечто похожее на: «Чё как баба?.. Я мужик… Мужик должен… Баба должна… Надо детей делать, а то чё не как все?.. Чё ты вырядился как дебил?.. Всё новое – дерьмо, а вот как раньше было – чётко…» Список можно продолжать бесконечно.
Дегенеративный лепет эпсилон-кретина по Хаксли обрёл своё физическое воплощение в ещё более ужасающем виде. Если эпсилон-кретин занимался только своей кретинской работой, то в нашей реальности он очень любит сунуть свою тупорылую физиономию в совершенно любую тему, чуждую ему. Его дрессировали нести в себе абсурд. Он бомба из антивещества, вызывающая катастрофу везде, где соприкасается с материей осознанности. Любой диалог превращает в свинство, любое рассуждение в монолог своей невежественности. Всё сводится к тому, что в себе он видит никак не меньше чем реинкарнацию Конфуция. Да что уж там говорить, себя он любит отожествлять и с царём Соломоном, и с Христом, и с императорами России, во всём находя одно-единственное, самое важное сходство – наличие члена. Более ему ничего не надо для связи с миром возвышенным. Если у него есть член, то, значит, можно оспаривать Гегеля и Аристотеля, прочитав за всю жизнь лишь Библию и «Колобка».
Пожалуй, этому классу общества стоило бы почаще задумываться о том, что они смертны, как и все остальные. Мало того, они смертны совершенно внезапно. Им бы почаще ощущать дуновение смерти, идущей за ними по пятам, и, может быть, тогда бы они немного задумались о том, как растратить свою жизнь. Я не могу сдерживать смех. Вы видите, что большинство людей совершенно не понимают, зачем мы живём, но притом имеют своё МНЕНИЕ. Это безумно смешно, вы не находите? Безногий марафонец, безрукий штангист, слепой снайпер, глухой музыкант. Ни в коем случае не хочу обидеть тех людей, с кем жизнь поступила жёстче, чем с кем-либо ещё, но это единственный внятный пример того, как выглядит действие, не имеющее никакого фундамента. Это одна из тех новых «истин», что толкуется нашим сверхлиберальным обществом, например, так: «Каждая жизнь важна!»; «Если у тебя есть тело, значит, ты спортсмен!»; «У каждого есть право голоса!» Люди хотели поиграть в Будду и воссоздали на Земле ад. Доигрались, карты на стол – мы в пролёте. Бешеный зверь сорвался с цепи. Абсурд обрёл воплощение. Люди уверовали в новые догмы, порождая разрыв реальности и их больного воображения. Теперь вот каждый человек является квалифицированным политологом, если смотрит телевизор и имеет хотя бы одно полушарие мозга. Сверхчеловек давно уже родился, и у него IQ картофеля.
Нам необходима тишина, срочно необходима полная тишина. Лишь в сознательном безмолвии можно сосуществовать с социумом. Лишь из трепетно подобранных слов составляется совершенное воспитание, а не из информационного мусора. Отчего я так зол на людей? Отчего я так обзываю их, виню во всех бедах? Да потому, что искренне люблю в них то, чего они лишены, но фантомный потенциал чего я ощущаю в них безусловно. Для людей мне хочется лучшего, для них мне хочется большего, но их спасение лишь в смерти; моё спасение там же. Эмоциональные тучи массового бреда затмили моё солнце.
В какой-то момент все звёздные цивилизации мира столкнулись с тем же, с чем сталкиваемся сейчас мы: понятия, пришедшие из небытия, из незнания, природа которых нелепа, а смысл пуст, наслаиваются друг на друга, собираются в гнойный комок сшитой плоти суждений, претендуя на изнанку цивилизации, на её скелет, сухожилия и вены. В этой омерзительной каше плодятся мухи и растёт плесень абсурда. Наслаиваются и наслаиваются, отдаляются и приближаются. Всё, что должно быть близко, – разошлось; всё, что должно быть далеко, – сблизилось. То, чего не должно существовать, – цветёт; то, что должно жить, – мертво. Всё идёт неправильным ходом, но не в изнанке своей, а в том, что ход есть в целом, тогда как его не должно быть вовсе. Человек настолько заврался, что уже нет никакой в мире правды, но лишь борьба лжи большей и меньшей. Социология, философия, экономика, политика и так далее – это ведь идеальный бред. Нет ничего смешнее, чем люди, относящиеся ко всему этому так серьёзно, будто это действительно не игра в песочные замки, словно это не детский лепет, не мечта ребёнка, задушенного изначально внутри самого себя, чей призрак порождает бетонномордый каприз.
В какой-то момент великие цивилизации поняли, что они пошли неверным путём, но что более страшно – верного пути быть не может, ибо правильность там, где нет начала. Они думали, что все эти кредиты, страховки, компании, суды, заводы, лаборатории, лозунги, партии, государства, идеологии, религии создаются для чего-то лучшего, что тем самым они несут в мир любовь и порядок. Они думали, что создают рай, мир, полный совести, полный сострадания, полный МИЛОСЕРДИЯ. Бог тоже когда-то думал, что милосерден. Они росли, потребляли, развивались, становились якобы лучше, любили всех и вся, создавая вокруг себя всё более изысканную и сложную золотую клетку. В какой-то момент они поняли, что из клетки уже невозможно выбраться – столь сложна её конструкция. Конечно, они летали в своём мирке иллюзий из золотых шипов, колющих им под рёбра. Какая-нибудь птичка, летевшая слишком иллюзорно свободно, влетела в какой-то золотой куст, смеясь, радуясь своему чудесному миру мягкого золота, ставя плюсы и «классы», пятёрки и десятки, выражая слова благодарности дивному миру, в котором всё сделано для неё и её комфорта, пока она не поняла, что влетела в позолоченную колючую проволоку. Она попыталась выбраться из своего комфортного положения, вопя от боли, окропляя позолоту своей багровой кровью; она плакала, просила о простом мире, где мягкий куст – это мягкий куст, а острые шипы – это острые шипы, чтобы мир был тем, чем он является в действительности. Она брыкалась в перевязи золотых крючков, разрывающих её плоть, потроша её внутренности в фарш, превращая птичку в кусок однородной мясной массы.
После её сметут золотой метёлкой, положат в золотой крематорий и пустят на удобрение золотым деревьям, чья крона – позолоченная колючая проволока. Ох, мне кажется у вас за спиной крылья, мой друг. Куда вы летите?
Жизнь высшей цивилизации птиц превратилась в длительное самоубийство без капли свободы, без надежды и смысла. Они думали, что стали богами, но были рабами собственных желаний, закованных в оболочку из кожи и плоти. Куда бы они ни пошли, клетка была с ними, ибо они и есть та самая клетка без входа и выхода.
МИЛОСЕРДИЕ всегда стояло выше Добра и Зла, но лишь истинное, а не мнимое сочувствие. В конце концов, каждый человек к себе милосерден, тело каждого милосердно к его обладателю, ибо даёт нам умереть. Одна птица залетела в серый лабиринт в поисках ответов на свои вопросы, мучающие её. Она долго летала по бесконечным серым просторам лабиринта, то пролетая одно облако, то ударяясь о призрачные стены этого реликта. Пелена сна начала спадать с разума этого индивидуума, он более не был привязан к своей природе, к своим перьям и крыльям. В конце концов он услышал пение собственного голоса из глубин этого лабиринта. В конце концов он нашёл самого себя.
Выйдя из лабиринта, он понял всё, что выразить невозможно. Он взглянул на мир новым взором, смеясь в лицо абсурдному миру. Самые печальные существа смеются громче всех. Он смеялся в свиноподобные рыла великих бизнесменов, смеялся в глаза политологам и экономистам, хозяевам модных домов, учёным, производящим отраву и разрабатывающим методику бесконечного потребления. Он смеялся в лицо всем живым и с грустью смотрел на умерших. В глазах многих он видел смерть – им он не посмел улыбнуться, но лишь кивком дал понять, что ему открыта та же печаль. В одно мгновение он понял, что всё это лишено какого-либо смысла, а смысл, придаваемый миру его родом, столь абсурден, смешон и жалок, что ассоциировать себя со своим биологическим видом не было никакого желания. В конце концов он нажал на большую красную кнопку, и мир, который он когда-то знал, утонул в огне и пепле. Это было милосердие высшего рода. Он не стал думать о добре и зле, но подумал о высшем понимании Совести и Милосердия, познав, что всё оно стоит куда выше того уровня, который может воспроизвести в своей голове живой индивид. Отголоски этих истин доносят простую логику: всё, что любишь, – уничтожь, ведь это единственно верное милосердие. Он понял, что не нужно внушать больному любовь к самому себе, но лучше подарить ему избавление от этой возни в грязи, где все ему врут, где он никто и никогда не будет хоть кем-либо. Всегда и везде смешок будет следовать за ним, и даже самые близкие в глубине душе будут признавать его ущербность. Весь мир, вся цивилизация – это выродок жизни, неабортированный плод уродца, оживший выкидыш. Столько пластических операций, аппаратов Илизарова, костылей, хирургии, таблеток, ИВЛ, рентгенов, психотерапии, тренингов по личностному росту, чтобы в конце концов никому не нужный в этом холодном мирке уродец любил самого себя, не догадываясь, что его существование – это одна большая шутка. Человек – форма живого. Живое – очень подлое, очень жестокое и коварное. Издеваться над всем, что оно видит, – вот его форма. «Делаю – значит существую». Насилие физическое заменилось насилием моральным, самым изощрённым, подлым способом.
Для всех нас было бы лучше, если бы в мире не было борьбы истины против лжи, но была бы лишь милосердная тишина. Можно вечно доказывать себе, что жизнь стоит труда быть прожитой; что имей человек бессмертие, может быть, всё было бы иначе. Можно. Но мы понимаем, что в конце концов смерть – это милосердное избавление. Смерть – это наша добрая мама, забирающая нас домой после неудачного дня в школе. Она обнимет, прижмёт к груди, взъерошит волосы и горячо поцелует в лоб. Добрее смерти у вас никого не будет. Жизнь – это злой насильник, абьюзер, поджидающий нас за углом школы. Вечность – наш отец. Смерть – наша мать. Тишина – наш единственный дом.
Смерть приведёт нас к Тишине, где обитает Вечность.
Цивилизации звёздных птиц уничтожили сами себя, дойдя до пиковой точки развития. Это было бы разумно и закономерно. Если дать настоящую свободу искусственному интеллекту, то он, безусловно, сам себя удалит, ведь логическая цепочка существования всегда приводит к парадоксу самого существования. Жизнь не является виртуальной игрой, где заранее прописана конечная цель деятельности, но лишь пустая песочница. Следовательно, ИИ примет очевиднейшее решение не делать ничего вовсе, так как смысла это никакого не имеет, а в случаях безграничной свободы он, естественно, себя «убьёт».
Что же насчёт Бога? Бог был раздавлен камнем, который сам же и создал, – человечеством. Быть может, он был слишком юн в момент сотворения жизни, если вообще когда-либо существовал, либо же слишком наивен и глуп, если мы единственная форма жизни во Вселенной.
Любая разумная жизнь во Вселенной стремится к саморазрушению. Это единственная реакция чистого разума на понятие самой жизни. Не нужно знать истины существования, чтобы усомниться в надобности этого пути бесконечных страданий. В конце концов, любая разумная жизнь зацикливается на наслаждениях. Круг действий, начинающийся с похоти и заканчивающийся высокодуховными, но всё же наслаждениями. От секса до чтения Аристотеля и Гегеля, от сытного ужина до создания адронного коллайдера, от крепкого сна до просмотра картин Кубрика и Тарковского. Много примеров, и всё же человек занимает себе голову наслаждениями, пришедшими от блага и от зла, от радости и от печали. Разумная жизнь в конце концов предпочтёт избегать собственного общества, заключив себя в цикл бесконечных наслаждений. Благо обернётся великой мукой. Утопическая жизнь превратится в ад. Страдания живых существ всегда соотносятся с уровнем качества их жизни, но всегда имеются при наличии разума, независимо от того самого уровня жизни. Что бедняк, живущий в трущобах Африки, что студент из богатой семьи, учащийся в Гарварде, – страдают. Но для того им нужен интеллект. Будь бедняк глуп, его нищета была бы ему в радость. Будь студент глуп, он был бы, соответственно, рад, что логично, своему богатству и положению. Однако и умный бедняк, и умный студент будут страдать в силу своих обстоятельств. Бедняк – от того, что жизнь свою несчастную он осознаёт и хочет большего. Самый умный бедняк страдал бы от того, что жизнь несправедлива и никогда она сильно-то не изменится: всю жизнь он проведёт в грязи и бедности, прожив жизнь ни за что. Умный студент будет знать, что вся его жизнь совершенно лишена смысла, какое бы благо она ни старалась привнести в мир. Конечно, у несчастья есть собственная градация, но ни одно несчастье не обесценивает несчастье другое, потому что все мы находимся в абсолютном несчастье бессмысленности жизни. Можно быть богом на Земле, но невозможно избежать участи, что лишает всё на этом свете какого-либо смысла. Возможно, сущность Бога держалась на вере в его силу, в необходимость его присутствия, но человек в один момент уничтожил Бога своим свободомыслием обречённого сознания. Та мысль, что поселилась в головах людей, идея, заразившая их сердца, распространилась и на Бога, изъев его абстрактное тело своей серой массой. Бог жил – это допустимый факт. Но Бог умер или же спит, что тоже допустимый факт, исходящий из допустимости существования Бога в целом.
Бояться смерти – это нормально. Поймите лишь одно: боитесь вы не самой смерти, а всего того, что к ней ведёт. Вы боитесь боли, боитесь лишений, боитесь совести. Самой смерти никто не боится. Мы такие же животные, как все остальные существа на Земле. Когда умирает животное, в его глазах нет страха, если, конечно, смерть не насильственная. Так же и с человеком. Когда он близок к смерти, его ложные страсти покидают его, и он смотрит в лицо Вечности не боясь. Не смерть так страшна, как мысль, что умрёшь, так и не пожив. Нам хочется пожить, и боимся мы не смерти, а жестокой к нам жизни. Смерть мы все любим; осознаём мы это или нет, но любовь эта нас объединяет. Тот, кто хочет жить вечно, любит смерть сильнее всех остальных. Он вечно пытается переделать жизнь под подобие смерти, сам того не понимая. Всю свою жизнь он превращает в сон и вечный покой. Он сам стремится к тому, что отрицает, сам того не замечая, как воплощает подсознательный образ смерти, а точнее, вечности несуществования. Интересно, видит ли человек сны после смерти? Или смерть и есть один вечный сон? Быть может, мы уже спим? От смерти исходит тепло.
