Сказы

скачать книгу бесплатно


Сказ второй. Нити судьбы

Часть первая – Вступительная

Сильна земля наша людьми на ней живущими. Они о ней заботятся как о своей родной матушке. И она их с лаской да любовью дарами своими одаривает. А княжество сильно князем своим. Он душой своей за всех людей болеет, о каждом думает. Всё ли хорошо в домах их? Все ли накормлены? Нет ли сирот беспризорных? Не обижают ли где кого? Не творится ли несправедливость на земле его? Не ходят ли по ней люди лихие, на добро чужое зарясь? Не творят ли поругания? Не грозит ли им ворог? Всё на плечах княжеских лежит. И живут люди в княжестве Свентояра счастливо в достатке да спокойствии. На князя любимого не нарадуются.

Долгое время никто в глазах его счастья углядеть не мог. Никто понять не мог, что за напасть душеньку его терзает. И радоваться бы ему жизни при красавице жене, да счастья в том союзе не видал никто. Пока кажны человек в княжестве не узнал, что и не было семьи никакой. Что жена эта и не жена ему была вовсе.

Долгие лета? князь Свентояр по жене своей убиенной тосковал, по сыну нерождённому всё слёзы проливал. Но про то? лишь одному человеку во всём княжестве ведомо было. Верным ему другом все эти лета? был жрец Ведагор. Не давал он князю сломаться от горя. Всё повторял, что тот для княжества всего живёт, что от него все жизни людские зависят.

Когда жена, отцом ему выбранная, опозорила себя на весь свет да из княжества навсегда уехала, остался князь один одинёшенек. Но Богине Макоше[68 - Богиня Макошь – у славян на Руси Бoгиня Cудeб. Отвечала за «прядение» нитей судеб. Богиня судьбы Макошь определяла те вехи, которые неизбежно должны свершиться в жизни человека. Пути судьбы на полотне жизни помогают Макоши «вышивать» её дочери: Доля и Недоля.] виднее, что за полотно судьбы человеку сплести. Дочки её мастерицы, Богини Доля и Недоля, матери помощницы в этом деле были. То одну нить в судьбу впрядут, яркую да счастливую. То чёрную, горестную да печальную.

И прожил бы Свентояр бобылём свой век, Богами ему отмерянный. Но, видимо, сжалились они над князем. Вернули ему и жену его Златояру, и сына Лютобора, коих он погибшими считал. То сделали братья-близнецы. Когда старший из них Будислав слово своё крепкое, сестре даденое, нарушить решился, а младший из них Будимир брата поддержал да в путь благословил.

А когда князь Свентояр со своей семьёй воссоединился, то увидал люд честной, как изменился он. Как глаза его счастьем да радостью наполнились, когда жену свою всему княжеству представил, когда сына свого, княжича молодого, перед всем народом своим признал. И гуляли свадебку, не отгулянную, на всё княжество. И радовался народ за князя свого родного, как за самого себя. Кажны человек понимал, что ежели и раньше в их стороне всё ладно да складно было, то со счастливым князем всё ещё лучше сложится.

Я на той свадьбе гулял, гуслями бренчал, песни пел да сказы сказывал. Отшумело веселье. В княжестве Свентояра люд обычной жизнью зажил, делами своими насущными. Да всяко с ними потом случалось. Всяко бывало. Ведь что с одним человеком происходит, то и остальных коснуться может. Кто-то отмахнётся от помощи сам, а кто-то мимо чужой беды пройдёт, головы не повернёт. Так жизни людские друг с другом и переплетаются промеж собой. Да в клубок тугой, да в пряжу запутанную, что сразу и не разглядеть. И лишь Богам сверху всё видно да понятно.

О том сказ свой сегодня и поведу.

Часть вторая

Утро было хорошим. Первый мороз землю тронул. На деревьях снежок пушистый под лучами солнца поблёскивал да глаз радовал. Дышалось в ту пору легко, словно все дела да заботы вместе с землёй на покой ушли до следующей весны. Народ урожай в закрома заготовил да такой, что давно не видывал. Словно и природа на свадьбе князя Свентояра по осени гуляла да дары ему принесла. Во всех домах достаток был да благоденствие. Люди ни в чём нужды всю зиму знать не будут.

В это утро встал князь Свентояр с улыбкой, потянулся. Кудри свои русые да непослушные рукой пригладил, оделся да пошёл умыться, чтобы ко столу вовремя выйти. Златояра по делам женским спозаранку убежала. Быстро же она общий язык с нянюшкой его, Добродеей Вениславовной, нашла. Та всё никак на княжну не могла нарадоваться. С первого же дня всё хозяйство ей в подчинение и отдала. А сама то? советом поможет, то? делом. В подворье княжеском много домов было. Там мастеровой люд жил, кто за конюшней доглядывал, кто за хозяйством, кто за арсеналом. Все с жёнами да детьми своими. Там где кухня находилась, с самого утра шутки да смех женский слышны были. И ежели княжна раньше войском командовала, то теперь у неё в подчинении другие воины были, да числом не меньше. Но она нет-нет да за советом к нянюшке обратится. А та только радовалась, что нужна на старости лет кому, что не сидит одна в своей светёлке.

Когда князь в трапезную вошёл, Златояра уже и завтрак мужу поставила да сама за стол присела, его дожидаючись. Волосы русые в две косы заплела, платье белое с вышивкой красной надела. Щёки румянцем горят, глаза голубые небо затмевают. Только вот на лице её тревога застыла, словно испужалась чего княжна.

– Утро тебе доброго, Златоярушка, – молвил Свентояр, заходя в покои. – Никогда на тебя наглядеться не смогу, Душа моя. Надышаться тобой жизни мне не хватит. Почто взор твой печальный в такой день хороший? – удивлённо застыл он, княжне в глаза глядя. – Отчего тревогу в глазах твоих вижу? Али нездоровится? – в тревоге спросил князь.

– Всё хорошо, лю?бый, всё хорошо, – подошла к нему Златояра, рукой по щеке погладила, в глаза его синие заглянула.

Свентояр крепко жену к груди своей прижал да поцеловал в уста сахарные. Потом отстранился да и застыл в немом вопросе.

– Да всё пустое, родимый. Может, то тревоги женские глупые, – попыталась отмахнуться Златояра от вопроса.

– Я же вижу, что не пустое, – упорствовал Свентояр. – С дитём ли что-то?

– Нет. Наш сын подрастает, с ним всё хорошо, – улыбнулась Златояра, рукой живот погладив.

– Это дочка растёт, – завёл шутливый спор Свентояр, положив руку поверх кисти жены. – Вся в мать – красавица. Но ты не ответила. Как я за стол в тревоге сяду?

– Мне сегодня стан воинский вспомнился. Братья мои как там поживают? Лютобор к воеводе Буриславу с третьими петухами умчался, едва перекусив. Он никак общий язык со сверстниками своими найти не может. Ведь он долгие лета? в ските у деда Ставера рос. А ну как ни с кем не сойдётся? С сыном воеводы Лютомиром подрались, что чуть разняли. Два воина юных так сошлись, как оба живы только остались? С тех пор так и не разговаривают друг с другом. Как не выпытывала у сына, с чего повздорили, молчит о том.

– Уж тебе ли за синяки да раны переживать, за ссоры меж воинами тревожиться? – искренне засмеялся Свентояр. – Али в твоём войске такого никогда не бывало? Почто за пустое расстраиваться. Двоих мальцов-Лютых вместе жизнь свела. Я за этой дракой вижу дружбу крепкую в скором. Помяни моё слово. Я и сам по малолетству Буриславу не один тумак подарил, да и он мне в ответ отвесил их, не пожалев. А сейчас он – дру?жа мой верный. А за братьев и вовсе переживать не стоит. Я их на разговор пригласил. Так что ты печали свои да тревоги в прошлом оставь, готовься лучше гостей встречать.

– Как приедут? Когда ждать-то их? Почто молчал, мне не говорил? – удивилась Златояра, а у самой лицо от радости так и засияло.

– А так. По моему зову приедут. Вот увидишь, ежели всё сложится, как я думаю, то тебя та весть обрадует. Но о том я опосля встречи с ними тебе расскажу. А ждать их совсем скоро надобно, на днях приедут, – засмеялся Свентояр и поцеловал жену в макушку[69 - Примечание автора: «Поцеловать в макушку» означало «благословить». Родительский поцелуй в лоб своих детей – это родительское благословение на дела или в дорогу.]. – Так мы снедать сегодня будем, али я заутрок[70 - За утрок или заутрок – действие, совершаемое после наступления утра, то есть за утром. Завтрак – от древнерусского «за утрок», «заутренья», то есть еда с раннего утра, спозаранок.] голодным останусь?

Златояра радостная засуетилась возле стола, забыв про свои тревоги да печали. Обдумывая чем братьев потчевать[71 - Потчевать – угощать; предлагать покушать или выпить что-либо.] с дороги будет, чем их порадует. Так утро и пролетело. Князь Свентояр по своим делам отправился, а Златояра по своим.

Часть третья

Несколько дней пролетело за делами повседневными незаметно, как на порог хором княжеских два брата ступили, лишь повод коней стражникам в руки отдали.

Роста они оба высокого были. В теле сила чувствовалась богатырская, что не каждому их и одолеть моглось. Волосы густые да прямые цвета соломы в хвосты повязаны были. Однако у одного прядь непослушная залихвацки на лоб падала. С лица оба похожи были, что не каждый их друг от друга и отличит. Одёжа на них дорожная была, что пыли не боялась, цвета тёмно-синего, не маркого. На ногах кожаные сапоги обуты добротные. На поясах меч да кинжал в ножны вложены были. Глаза голубые из-под ресниц чёрных словно светом изнутри светились, отливая лёгкой зеленцой[72 - Зеленца? – цвет молодых листьев по весне. Употребляется как описание нежного зеленоватого оттенка чего-либо.]. Брови цвета тёмного делали их взгляд пронзительным, что не каждая девушка и выдюжит, да и не всяк мужик сможет их в гляделки переглядеть. Бороды у обоих были окладистые, но лицо в них ещё не пряталось. На людей глядели так, словно всю жизнь их рассмотреть пытались. Оценить, что за человек перед ними стоит, что за противник ежели в бой с ним вступить. И хоть им всего по двадцать шесть лет стукнуло, видно было, что братья – воины бывалые, люди серьёзные. Жизнь их рано в войско княжеское привело. А пять лет назад и судьбу сестры на свои плечи возложили, когда она воеводой стала и от отца в стан воинский с ними переехала.

Навстречу им княжна выбежала с распростёртыми объятьями, в платье нарядном, цвета молодой зелёной травы, по подолу да на рукавах васильками голубыми вышитое.

– Будислав, Будимир, братья мои родимые. Как же скучала я по вам. Как волновалась за вас, – радостно произнесла Златояра.

– Ты почто, сестрица, за нас сердце рвёшь? – рассмеялся ей в ответ брат, у которого прядка выбивалась. – Сама видишь, живы мы оба да здоровы, – подхватывая сестрицу на руки, от земли приподнимая да вокруг себя кружа. – Время ноне тихое да мирное.

Златояра братца в лоб поцеловала, засмеялась в ответ да прядку со лба убрала.

– Поздоровался с сестрицей, Будислав, дай и мне её к груди своей прижать, – заговорил второй брат.

– Меня на вас двоих хватит, братья мои лю?бые, родимые мои, – протягивая руку к Будимиру, сказала княжна, щеки его ладонью касаясь.

– Поаккуратнее с женой моей, Будислав. Она уже под сердцем своим дочку нашу носит, – услыхали они голос князя.

– Сына, – засмеялась ему в ответ Златояра.

– Ты, княже, не волнуйся по чём зря. Мы для тебя её сберегли, и дитю вашему не навредим, – аккуратно ставя на землю Златояру, проговорил Будислав, внимательно в глаза Свентояра вглядываясь.

– За то?, шурины[73 - Шурин – это брат жены.], я вам благодарен, что не расплатиться мне и до конца дней своих, – протягивая руку братьям, сказал Свентояр.

Будислав крепко руку пожал да промолчал.

– А почто Лютобора с вами не видать? – спросил Будимир, руку князю пожимая да радостно по спине хлопая.

– Он к вечеру вернётся, а пока в стан к дружине поехал. Отстать от дядек своих не желает ни в чём, – ответила Златояра.

– Ты себя, сестрица, не затирай. На тебя до сих пор все наши ратники ровняются. Не забыли ещё своего воеводу Безстрашную, – подмигнул Будислав Златояре. – Да и перед отцом своим опозориться, видать, Лютобор не желает. Ну, да мы ещё с ним наговоримся, а пока с тобой, княже, перемолвимся, – сказал Будислав и опять внимательно в глаза Свентояра посмотрел.

– Какое перемолвимся? Да с дороги-то? К столу пойдём, опосля наговоритесь, – нахмурила брови Златояра.

– Ты, лю?бая моя, поди пока на стол всё собери, а мы скоро и подойдём, – тоном, не терпящим возражений, сказал князь.

Златояра что-то хотела сказать, да поглядев на братьев с мужем, поняла, что разговор у них важный будет, и за стол не пойдут пока всё не обсудят, а ей пока было чем заняться. Она пошла обедню на стол накрывать, а Будислав с Будимиром вслед за князем проследовали. Войдя в комнату небольшую, братья сели за стол, что посерёд стоял. Свентояр напротив них присел.

– Рад, что отозвались на зов мой. Приехали немедля, – первым повёл разговор князь.

Будимир приготовился слушать князя, пальцы в замок скрепил да на стол положил. Будислав же в упор глядел на князя, руки на груди скрестив. Словно что-то не по нутру ему было. Тишина повисла вокруг такая, что дыхание сидящих слышно стало. Будимир на брата глянул. Он хоть и на десять минут, а всё ж младше был. И слово старшего почитал, как заведено было испокон веков во всех родах земли нашей. И вперёд Будислава в разговор не лез.

– Мы слушаем тебя, Свентояр. Я думаю, что знаю, о чём разговор поведёшь, – ещё раз внимательно посмотрев князю в глаза, произнёс Будислав, ладони на стол опустив, словно дозволение давая на разговор.

– Я хочу, чтобы вы ко мне в княжество жить приехали, – не водя вокруг да около, начал князь речь свою.

– На постой? Случилось что? – удивился Будимир.

– Нет, брат. Тут другое, – эхом отозвался Будислав. – С чего нам к тебе ехать? Мы – люди военные, нам мирная жизнь непонятна. А в твоё войско переезжать не намерены. У тебя свои славные воины имеются. Тебе за них никогда краснеть не приходилось.

– Верны твои слова, Будислав, – сказал Свентояр. – И за что на меня до сих пор на сердце камень держишь, понятно.

– То время, Свентояр, быльём поросло. Много меж нами говорено было, много недосказано, может. Но зла в моём сердце на тебя нет. Ни твоей вины, ни сестрицы нашей, что с вами обоими случилось – нет. И имя твоё мне уже в кошмарах не приходит, – Будислав протянул руку князю. – Вот тебе моя рука. Ежели понадобится и за тебя, и за княжество твоё голову сложить – не отступлюсь.

– Я рад, что у меня такие сородичи есть, – князь пожал ему руку в ответ. – Потому и не побоялся разговор этот затеять. Мне помощь нужна ваша. В дружину свою не зову. Да и на покой отправлять не хочу. Был у меня славный воин Девясил, что помогал мне за порядком досматривать в граде княжеском да и во всём княжестве. Но отправили мы его к предкам месяц тому честь по чести. А я словно своей руки лишился. И всех уже в голове своей перебрал, а человека подходящего так ему взамен и не отыскал. Стража день напролёт по двору шатается без дела, не ведает чем себя занять. А вы вдвоём с этим бременем управились бы. Воинской дисциплине вас учить не надобно. Объяснять что, не требуется. Я бы вас рядом с собой видеть хотел не на покое, а на службе. А что сестре вашей то? по душе придётся, об том и говорить смысла нет. Лютобор от всех сверстников в округе огородился, словно частоколом[74 - Частокол – это высокая стена, сделанная из толстых брёвен, расположенных бок о бок.] высоким. Только мне да Златояре радуется. С вами он быстрее бы оттаял, к жизни новой привыкая. И выходит, что никак не обойтись мне без вас, братья. Не обойтись, – князь открыто обоим братьям в глаза глянул, взгляд свой с одного на другого переводя, и замолчал, словно все слова, что хотел сказать, сказал.

– За порядком, значит, доглядать? А как же служба наша у князя Велимира? Ты о нём не позабыл ли? – усмехнулся Будислав.

– О том я не забыл. Гонцов к нему я наперёд вас заслал, – расслабился Свентояр, словно самое страшное позади уже сказано. – Не серчайте на меня ежели что. Без вашего ведома то? сделал. Нам с князем Велимиром не с руки ругаться, да он и не осерчал. Только посмеялся, что сперва воеводу у него увёл, а теперь и двух знатных воинов к себе забираю. Но он понимает всё и зла на мне не видит. Да и до скита Ставера от града нашего, поди, ближе в два раза дорога будет, – сказал князь.

– И куда на постой определить хочешь? – спросил Будислав.

– Так покои для княжичей пустые пока стоят. Голоса детского не слышат. Один Лютобор по пустым комнатам ходит, словно не понимая, зачем ему столько места одному, – вздохнул Свентояр.

– Так недолго ему одному там бродить. Сестрица тебе ещё богатырей столько народит, что путать начнёшь, – подбодрил его Будимир.

– Не попутаю. Я рад буду и дочерям, и сыновьям. Но пока те покои пустуют. И не за одно ле?то они детским гомоном наполнятся, – улыбнулся князь.

И опять тишина меж ними повисла. Князь ждал ответа. А братьям на раздумье время нужно было. Будислав молчал, руки на столе положив да пальцы меж собой скрестив, да застыл, словно их разглядывая. Будимир ждал решение старшего. Он уже сам давно бы согласился на то, но тот вопрос двоим задан был.

– Может, пока думать будете, пойдём к Златояре? Она, поди, уже всё на стол поставила. Обидится потом, хмурой ходить будет, – спросил князь.

– Твоя правда, Свентояр. С дороги живот урчит, еды требует. Но ответ мы тебе сейчас дадим. Что скажешь, брат? – Будислав посмотрел на Будимира.

– Не мы ли намедни о семьях своих разговоры заводили. Что домами пора осесть, а дело военное другим оставить. Так, может, пришло и наше время на одном месте остаться? Дома свои поставить, жёнам да детишкам своим радоваться? Тут и думать нечего. Я на то согласен, Свентояр, – протягивая руку князю, молвил Будимир, тот её крепко пожал.

– За порядком, говоришь, доглядать? – усмехнулся Будислав. – Распоясались стражники, значит, от дела лытают[75 - Лытать – отлынивать, уклоняться от дела, бездельничать, шататься без дела. Поговорка: «Дело пытаешь, аль от дела лытаешь?»]. Вот тебе и моя рука, – он протянул Свентояру в ответ руку и крепко пожал. – За порядком строго смотреть будем, но тебе в эти дела только советом своим залазить от ноне можно. Пусть за то? у тебя голова не болит. У тебя теперь на то? две наших будут, – улыбнулся Будислав князю.

– Промеж воеводой и воинами кто ж влезать собирается? Я в дела военной дружины своей нос не сую. У меня там Бурислав один всем верховодит. И в ваши дела встревать не намерен. У меня и без того дел не счесть. За всё княжество душа болит. То ноша не лёгкая. А теперь пойдём ко столу, сестру вашу обрадуем, – поставил точку в разговоре князь.

Так втроём в трапезную и вошли. Златояра пир братцам устроила, стол, словно на праздник, накрыла. А когда про разговор узнала, так и вовсе от счастья засияла. Вся семья её рядом была. Муж лю?бый, братья родные, сын. Женское счастье, оно ведь простое, незатейливое. Коли в семье всё хорошо, то и желать большего нечего.

А вечером из стана Лютобор прискакал. Дядькам обрадовался. Новость услыхал, так и вовсе повеселел. Всё ж не одному теперь в жизнь новую вливаться. В ту ночь, только подушки головой коснулся, так и уснул сном крепким. Княжич молодой так сладко не спал с тех пор, как дом деда Ставера позади оставил.

Часть четвёртая

Вот и зима пришла, снегом землю занесла. Морозец щёки кусал да собак из конуры не выпускал. А там и время Колядок[76 - Колядки – обрядовые песни славян, восхваляющие бога неба – Даждьбога. Начинались с дня зимнего солнцеворота (25 декабря), а продолжались они до 6 января (по современному стилю). Позднее Колядки, стали называть Святками.] пришло. Скоро уж и Щедрец[77 - Щедрец или Щедрый вечер – праздновался 31 декабря (по современному стилю). В этот день больших зимних Колядок собирались и выходили на улицы играть представления, собирать угощения, славить щедрых хозяев и шуточно ругать скупцов. «Щедрый, добрый вечер!» – кричалось каждому прохожему в приветствие. Отсюда и пошло название «Щедрец» этого зимнего славянского праздника.] народ праздновать будет. В граде к нему вовсю готовились. На праздник с соседних селений люди приезжали. Из дальних весей народ свои дары привозил. Каждый в тот день показать свой товар лицом старался. Мастеровые люди творения свои на прилавках раскладывали да людей добрых зазывали. Скоморохи потешками[78 - Потешки – это жанр устного народного творчества, предназначенный для маленьких детей. Потешка не только развлекает, но и развивает малыша.] народ радовал, гусляры песнями да сказаниями. На градской площади ряды крытые да помосты[79 - Помост – возвышение, площадка, сколоченная из досок.] ставили. Для детишек с краю стену потешную из снега построили да горки ледяные залили, чтобы было, где им в праздник повеселиться. Места для всего хватало.

Будислав с Будимиром на новом месте уже обжились. В граде только о них и говорили. Мол, новые воеводы над стражниками видные да ладные, молодые да неженатые. Девушки с маменьками меж собой о том перешёптывались. Мужчины в бороды только им в ответ посмеивались. Славные братья были. Во всём уж разобрались, что да как устроено, поняли. Стражники про них только хорошее всем говорили. Служба их мало чем от воинской дружины отличалась. Тот же уклад, да только многие из стражников жизнью женатой жили, семьи свои имели.

На плечах братьев лежал покой княжества. Не только в стольном граде порядок навести, но и в других поселениях за всем приглядеть. Ежели ссора промеж сёлами выйдет, они с князем рядом едут, в деле том разобраться. Караваны торговые по княжеству сопроводить, опять же они. Людей проезжих да перехожих не трогали, но в случае чего стражники на помощь люду княжества завсегда первые были. В стольном граде порядок был, да мало ли где не по злобе, но ссора какая выйдет. В жизни оно ведь по-всякому бывает. Опять же стражники всё мирным путём людям решить помогали. Они же доглядали, чтобы сирот в княжестве не было. Коли такое случалось, смотрели, чтобы те у родни, пусть и дальней, но всё ж у своих под доглядом росли.

Будислав да Будимир хоть и из соседнего княжества сюда приехали, а за всё, как за родное, их душа болела. Стражникам послаблений не давали. Воинское мастерство, оно ведь каждый день оттачивается. И в спокойное время об том забывать не след было. А случись что, так и стражники с воинской дружиной на защиту княжества вставали. Вот и не прекращали они своё обучение ни дня. А таких учителей, как братья, ещё и поискать нужно было.

Вот стражники о том уже дома своим всё порассказали: как гордятся своими военачальниками, как рады советам их, как они справедливы. Попусту слова лишнего не скажут, обиду не чинят. А уж как сражаются, что никому их одолеть ещё не удалось. Только сам князь им ровня да княжич молодой. А женщины уж ту молву по округе и разнесли. И девицы меж собой о них судачили да к празднику наряды готовили. Чтобы юбки поярче, платки расписные, шубейки[80 - Шубейка – приталенная, короткая, чуть выше колен, женская шубка.] выходные примеряли. К очелью[81 - Очелье (начельник, налобник, начелок, очелыш) – повязка на голову или часть головного убора (кокошника, платка), охватывающая лоб (чело), соприкасающаяся со лбом. У мужчин просто повязывалось вокруг головы, чтобы волосы на лоб не падали. У женщин их украшали височными кольцами.] кольца разные цепляли, что покрасивее. А вдруг кто из братьев их заприметит, красоту такую мимо не пропустит. Уж больно девицам их углядеть на празднике хотелось да себя показать во всей красе.

В княжеском доме также приготовления шли полным ходом. Люд с разных весей понаехал. Всех разместить надобно было. Где кто столоваться будет, показать. Товару привезли без счёта, что на обмен, а что и для нужд града. Времени ни минуты у князя с братьями не было. Лютобор отцу да дядькам помогать повадился, даже дорогу в стан воинский позабыл. Те от него не отмахивались. Растёт княжич, скоро уж и десять лет ему минет. А ношу, что князь на себе несёт, понять сызмальства должо?н. Повеселел Лютобор, мать на него нарадоваться не могла. И к праздничному дню всем четверым нарядную одёжу приготовила. Чтобы и братья на празднике себя показать смогли, от трудов каждодневных отдохнув.

С утра в праздничный день откушал Свентояр с семьёй своей, да в город стали собраться. Князь с княжной первыми шли. Чуть позади отца Лютобор следовал, а за ними два брата с головами непокрытыми, мороза не боясь. На княжне был одет ярко-голубой опашень[82 - Опашень – старинная русская распашная мужская и женская одежда, книзу почти вдвое шире, чем в плечах; с длинными широкими рукавами, сужающимися к запястью; со спинкой иногда длиннее переда; с пуговицами. Имела как летний, так и зимний вариант.], подбитый мехом, вышивкой затейливой глаз радовал. На голове шапка с атласным околышем[83 - Околыш – обод головного убора, та его часть, которая облегает голову.] красовалась, по?днизями[84 - По?днизь или по?днизи – нить или несколько переплетённых нитей с нанизанным жемчугом, бисером. Употреблялось женщинами как украшение для головы.] с речным жемчугом украшенная. На мужчинах яркие зимние кафтаны парчовые[85 - Парча – тяжёлая ткань из шёлка с узором, выполненная металлическими нитями с золотом и серебром.] были, мехом изнутри утеплённые да кушаками[86 - Кушак (опояска) – это широкая тесьма либо полотнище ткани иногда с бархатом по концам для обвязки человека в перехвате по верхней одеже. Современный аналог – пояса из ткани без застёжки.] ярким подпоясаны. Сапоги кожаные добротные начищены у всех до блеска были. Князь Свентояр в синий кафтан с красным узором оделся. Два брата в лиловых[87 - Лиловый цвет – это светлый оттенок фиолетового цвета.] одёжах шли, огненно-красной вышивкой украшенной. Лютобор в красный кафтан со светло-зелёными узорами одет был. На его щеках румянец играл, то ли от мороза, то ли от смущения. Глаза свои синие то поверх голов поднимет, то отцу в спину уставится. Шапку надеть отказался, шёл, как и отец с дядьками, непокрытой головой. Вихры русые да непослушные золотом на солнце отливали. Хоть и мал ещё был, а на отца как две капли воды похож. У всех мужчин к кушакам ножны с кинжалом были прикреплены. Процессия неспешно вышла в град. Было видно, как волновался Лютобор, как смущался от людских взглядов. Долгое время у деда в ските затворником жил. Он то руку на кинжал положит, то волосы пригладит.

А в граде народу было не протолкнуться, все на праздник спешили, но дорогу всяк князю с семьёй его уступали. Мужчины кланялись этой процессии, руку к сердцу прижимая. Любимого князя Свентояра всяк уважить хотел. Всяк ему долгих дней да родным его пожелать торопился. И князь в ответ всех с праздником поздравлял да светлых дней желал. Так впятером на площадь и вышли. А там люд гудел, что улей в солнечный день. Детишки носились от прилавка к прилавку, сладостями угощались. Скоморохи друг друга с разных сторон площади перекричать пытались. Лоточники с пирогами да пряниками печатными[88 - Печатный пряник – самый распространенный вид пряников на Руси. Изготавливались они с помощью деревянной доски, на которой вырезан рисунок.] промеж людей хаживали, свои творения на весь град расхваливая. Шум, гам. Веселье, одним словом. Когда князь с семьёй на главный помост ступил, все стихли, словно по команде.

– Славного вам праздника, люди добрые. Щедрого вам дня да доброго вечера не только сегодня, но и в другие дни. Здравия вам и семьям вашим. Веселись да гуляй честной народ. Угощайтесь всем, что земля наша народила, а вы руками своими собрали да сохранили. Изделия свои в закромах не держите, делитесь с другими, нужное что для хозяйства своего всяк здесь найти сможет. Мастера свои творения на показ для всех выставили. День сегодня какой хороший. Солнце в небе высоком светит нам всем, чтобы праздник удался на славу. Благодарю от всей души своей каждого за труд его повседневный. Желаю мир да лад во все дома ваши, – молвил князь Свентояр, руку правую к сердцу прижал и низко до земли поклонился, другой рукой помоста касаясь.

Княжна с княжичем вослед ему люду княжескому поклонились. Да и Будислав с Будимиром от них не отставали.

– Благодарствуем, княже Свентояр. Долгих лет тебе и семье твоей. Живи и процветай. За таким князем нам любой ворог не страшен. Любая беда нас стороной обойдёт, – закричали люди ему в ответ со всех сторон, низко кланяясь.

Хорошо праздник начался. Князь с княжной пошли ходить по рядам торговым, братьев одних гулять отправили. За ними Лютобор увязался.

– Ты почто за нами увязался, пострелёныш? – засмеялся Будислав. – Так дело не годится.

– И чем я вам помешал? – нахмурился княжич.

– Эх, племяш, да разве ты нам помешать можешь? – взъерошив волосы на голове Лютобора, сказал Будимир. – Да только ты бы на гульбища детские сходил. С горки прокатился. В потешные бои поиграл. Ступай-ступай. Пора от мамкиной юбки да от отцовских штанов отрываться. Никто тебя тут не обидит.

– Хотел бы я посмотреть на того, кто меня обидеть сможет, – с вызовом на дядек посмотрел Лютобор. – И ни за чьи штаны я не держусь, а уж за мамкину юбку и подавно.

– Вот и славно. Вот и хорошо. И за порядком там заодно присмотришь. Ты же наш помощник, не забывай о том, – улыбнулся Будислав. – А ежели что, так мы тут ходить будем. Сладостями угостимся, на скоморохов-потешников посмотрим. Твои отец с матерью скоро в хоромы вернутся. Златояре в её положении негоже долго ходить. А мы без тебя домой не воротимся.