скачать книгу бесплатно
Строки памяти
Олег Сергеевич Зезюля
Книга поэта Олега Зезюля – книга СУДЕБ – посвящена трагической странице Российской истории – времени сталинских репрессий.
В стихотворениях Олега Зезюля бьется пульс времени, можно сказать через сердце поэта прошла вся боль тех людей, о которых он пишет. Тема, которую поэт освоил в своем поэтическом пространстве, заставляет задуматься над смыслом жизни вообще.
В произведениях читатель увидит боль, сопереживание и сострадание к людям прошедшим ужасы советских лагерей.
Олег Зезюля
Строки памяти
© Зезюля О. С., 2019
* * *
Здесь было мало виноватых,
Здесь больше было – без вины.
А. Жигули
Цветок на скале или слово из сердца…. Олега Зезюля
Когда в душе пробуждается родник поэзии и жизнь измеряется биением стиха, творчество обретает силу и стремительность неудержимого потока. Так мне видится, случилось в жизни замечательного человека, оригинального самобытного поэта Олега Зезюля. Поток времени понес его по жизни, а творчество души подарило много светлых и горьких дней.
Книга Олега Зезюля, если обратиться к определению Пастернака, «кусок дымящейся совести», ибо в ней есть главное, составляющее настоящей поэзии – Душа, сокровенное и неповторимое в человеке. У Олега, действительно, глубоко сострадательная, деятельная душа – это настоящий феномен проникновения в психологию другого человека, и, как правило, человека тоже страдающего, поставленного в невыносимые условия неволи. Меня сразу поразила судьба Олега. Некоторое время молодой поэт жил и работал на дальнем севере, и его большая душа приняла, впитала в себя все «немые» свидетельства о страшных годах репрессий – он настолько вошел в эту огромную тему, что создал цикл стихотворений. Читаю эти произведения – и сердце содрогается от ужаса за содеянное в годы политических репрессий по отношению к своим соотечественникам! Так содрогалось сердце Олега, очень доброго, сопереживающего всем «униженным и оскорбленным» (Достоевский). А в стихах его, которые он пишет с раннего детства, живет настоящая боль за Россию, за все увиденное в Колымском крае (и вообще в жизни), за русскую деревню, за поруганную природу, без любви к которой немыслимо существование на земле.
Любовь к родине, боль за все искалеченное прошлое России – вот главное в его стихах. Это стихи человека глубоко чувствующего и мыслящего, стихи правдолюбца, личности творческой, сильной, цельной. Цитирую программное, на мой взгляд, его стихотворение:
«Участь», самое начало и конец:
В бессмыслии – нет покоя.
В бессмыслии нет надежды…
……………………………………..
Но общество все же прозрело,
В бессмыслии нет покоя,
Уроки на всю жизнь узрела.
Беречь и хранить былое.
А вот как сказалась личность Олега в его стихах, мне и хотелось поделиться с его читателями.
Определение дома, определение места… Малая Родина – город Асино, а шире – Сибирь, а еще шире – вся Россия. Здесь – истоки творчества Олега, давшей ему творчество земли, которую он чувствует глубоко, как сын. Мать… много проникновенных строк посвящено ей, Матери, которая его воспитала, вдохнула в него столь многое – любовь к родине, нежность сердца, преданность родному дому. Я не находила ни у одного поэта такого замечательного образа – «светлые плечи» мамы:
Мимо пролетают дни за днями,
За окошком вьюга и метель,
Мама пожимает светлыми плечами,
У печурки бабушкина тень…
Первые стихи Олега были, конечно, как у всякого начинающего поэта, были порой наивными, юношескими и порой напоминали стихи Велемира Хлебникова с их вниманием к звуку, форме, но чем больше он взрослел – возрастали стихи, углублялось их содержание. Еще в детстве он был участником поэтического конкурса «Волшебное перо». Одаренного мальчика сразу заметили и оценили, оценили его удивительное умение сопереживать, сострадать всему живому. Об этом хорошо сказал Мандельштам (тоже погибший в годы репрессий на Дальнем Востоке: «всех живущих прижизненный друг» – так сказал он о Поэте…).
Юность. Окончил геолого-географический факультет Томского госуниверситета – и профессию выбрал мужественную, романтическую, профессию сильных людей. Любовь к путешествиям, дорогам-путям, которые предуготовит ему трудная судьба, тоже отразились в светлых строках.
Рождаются стихи о любви, Родине, друзьях, и опять о матери – которая ждет сына домой.
Олег Сергеевич жил и работал, как губка впитывал все, что увидел, что его «перепахало» – встретился с реальными свидетельствами сталинских репрессий. Начался новый этап его творчества – об этом говорят его фотоснимки, его мужественные и добрые стихи – о людях – страдальцах, о малолетках – детях, которым наряду со взрослыми пришлось пережить все ужасы времени («Малолетка»).
Душа его, я чувствую, принадлежит поэзии – он дышит ею, его стихи растут «как звезды и как розы» по выражению Цветаевой. Мне кажется, в одном из стихотворений Олег нашел образ, точно представляющий его взаимодействие с окружающим миром – ЦВЕТОК НА СКАЛЕ, а может быть это даже полярный мак, которому он также посвятил отдельное стихотворение «Вылазка». Чуткое, горящее сердце его напоминает ярко-красный мак под сильным ветром времени, а растет его творчество, как цветок, на скале нашей памяти – о прошлом, без осознания которого невозможно строить будущее, ни жить достойно в настоящем. Так достойно выдерживает удары судьбы Олег, обладая, нежной, как цветок, душой Поэта. Поэтический голос его звучит во всех его стихотворениях исповедально, интимно, сокровенно. Может быть, я бы сравнила его стихи с калиной под снегом – ярко-красные ягоды на белом снегу. У него есть и такое стихотворение «Калина»:
Моя калина – радость и надежда,
Когда лютуют стужа и мороз,
Невероятно бережно и нежно
Ты алыми рубинами цветешь.
Удивительно точный образ калинушки – русского деревца, мы знаем, что от холода эти горькие ягодки становятся сладкими, как и в жизни человека – через испытания и скорби приходит прозрение, понимание, что только через страдание можно прийти к радости, свету.
А светлых, точнее светоиспускающих строк, выстраданных, искренних, подлинных, что порой важнее, чем даже искренность, у Олега немало. В его стихах есть не только страдание за людей, переживших кошмары сталинских лагерей, но и радость освобождения, восторг, полет. В них настоящая жизнь, это стихи достойного человека, в душе которого горит огонек, как полярный мак – спасение, хотя самому поэту, остро переживающему боль времени, боль за поруганную Россию, видимо и нет успокоенья.
А сколько стихов о родной природе, о первой нежной любви, о нашей суровой сибирской зиме, о ее необычной красоте, о рассветах и закатах, о двух строчках, которые он просит написать любимую, и эти две строчки – «роса с лепесточка, слезы во тьме». Лучшее подтверждение тому, что душа поэта – цветок на скале, хрупкий и нежный, но сильный, способный перенести любую стужу.
Жил Олег в Тикси, на крайнем Севере, есть у него стихотворение «Тиксинский сон» – сон человека, прожившего большую часть в п. Тикси:
Тикси разрезал лед,
Хмурые тучи вслед,
Может быть повезет
Пробраться сквозь кучи бед…
Читать такие стихи – ВОСКРЕШАТЬ жизнь тех, кого нет. Окликать страшное прошлое. Глядеть в их глаза, слышать речь тех, ушедших…
Читать стихи Олега горько и радостно. Читая их, убеждаешься в высокой духовности, человеческой и художественной одаренности поэта:
А ведь в детстве не мог
Все понять я никак,
Что за страшной колючкой
Это был – Асинлаг…
А Колыма – Олег посвятил этому страшному месту, куда стянули цвет арестантского мира, где столько погибло людей, много стихотворений, подтверждая мысль Александра Солженицына: «Колыма в Архипелаге – отдельных материк, она достойна отдельных повествований…»:
По этапу, в страшной мгле и буре,
В колымской таежной стороне,
Вел конвой нас для смертельной пули,
И уже надежды не было во мне…
В наши дни Варлам Шаламов, Анатолий Жигулин, Юрий Домбровский, Евгения Гинзбург, писатели и поэты, прошедшие ужасы колымских лагерей, напечатаны массовыми тиражами, услышаны читателем. Лагерная тема… «Особый жанр – единственная возможность помочь павшим и отверженным, спасти их от забвения», – пишет Виталий Шесталинский в книге «Рабы свободы». И я хочу, добавить еще одно имя – имя Олега Зезюля – в творчестве которого мы наблюдаем феномен ПРОНИКНОВЕНИЯ в психологию людей, переживших ужасы советских концлагерей – просто захватывает в его стихах подлинность переживания – будто все то, что он описывает в стихах, было с ним самим! Он призывает этим читателя – прийти в сознание, уйти от «бессмыслия», очнуться от бессмыслия и бесправия, вернуть себе достоинство. И память, ведь все наше прошлое отнято у нас, уродливо искажено. В стихах Олега звучат голоса тех, кого он чувствует, как живых, и вспоминаются строчки Пастернака:
Но кто мы и откуда,
Когда от всех тех лет
Остались пересуды
А нас на свете нет…
Может быть именно для того, чтобы от всех тех лет остались не только пересуды, и даже не только документы о реабилитации невинных, того, чтобы попытаться понять, кто были и откуда те, кого на свете нет, мы читаем и перечитываем стихи Олега Зезюля.
Это невероятно проникновенное отношение к былому. Открывая его книгу, мы вступаем в колымскую стужу, откуда долетает до нас тепло дыхания ушедших:
Я несу две хрупких гвоздики,
У подножия гор положить.
Мне чудится лагерь безликий,
Память вечно во мне будет жить!
Удивительна живая интонация его стихов, искренность и правда повествования. Олег Зезюля, несомненно, оригинальный поэт по дыханию, по способу видения мира, по обещанию начала – детства, по звучанию всей жизни своей, в которой было много любви, разлуки, боли и радости…
В его стихах очень много Любви – главного в любой человеческой судьбе. Трудная жизнь за плечами, но какая распахнутость – для людей, сколько в его стихах желания выразить чужую боль, как свою – пусть только словом, но СЛОВОМ ОТ СЕРДЦА!
Его книга – книга СУДЕБ – людей, переживших ужасы лагерей. Вспоминаются строки петербургской поэтессы Митрохиной Людмилы:
Колыма, Колыма,
Ты сама не знаешь,
Что в застенках своих
Дух творцов рождаешь…
Мощный дух и рождает сильные строки:
Детский сон или явь —
Я понять не могу:
Подзаборная грязь
В этом странном бору,
Каждый день как во тьме
Эти люди идут…
И все кажется мне,
Что они все умрут…
Пока есть такие люди на земле, как Олег Сергеевич, будет жить память, как скала, как твердое основание того, что она, память о павших, замученных живьем, уничтоженных миллионами, не умрет. Я пишу эти строки в холодный мрачный ноябрьский день, когда все так хмуро и мрачно, и нет здесь, в Петербурге, чистого белого снега, что так греет нас в Сибири. Я вспоминаю золотой осенний день в Асиновской библиотеке, в зале искусств библиотечно-эстетического центра, где проходил конкурс молодых поэтов, после окончания которого мне и дали книжку Олега «Знакомый сад» и его фотоархив, и вижу мальчика, читающего свои первые стихи в этом зале… А за окном идет первый снег…
А в Петербурге, проходя мимо здания Эрмитажа, вновь и вновь глядя на атлантов, подпирающих плечами портал здания, думаю, что без таких людей, как Олег Зезюля, глубоко чувствующих, страдающих за прошлое и будущее России, нам ее не спасти… А стихи Олега – горящий полярный мак на скале – это те же Атланты – огонек спасения для всех нас, для нашей Родины!
Ирина Киселёва,
поэт, филолог,
канд. филолог. наук,
член Союза Российских писателей
Память
30 октября
Сегодня во сне, оказался в миру
В котором лишь муки и боль.
Частицу боли с собой заберу,
Чтобы память осталась со мной.
А память снова меня понесёт
По сопкам, по дальним краям.
К отцу и маме меня приведёт,
К северным злым лагерям!
И только увижу потупленный взгляд.
Что-то прошепчет отец.
Но тут же мелькнёт винтовки приклад…
И стоны забытых сердец.
Услышу мамин пронзительный плач
И плач тысяч тех матерей,
У кого отнял этот «Страшный палач»
Жизнь родных отцов и детей…
Утром опять над Россией промчусь
И вспомню о тех страшных днях.
Всем матерям и отцам поклонюсь,
Кто остался навсегда в лагерях!
Россия
Россия – Мать! О чем загоревала?
О чем затосковала, приуныла вновь.
Ты за эти годы, конечно же, устала
И не нужно больше высокопарных слов.
Помнишь, как в семнадцатом грозно ты кричала,
«Что же вы творите, странные глупцы!».
Со слезами, с болью ты негодовала.
А мы были обычные упрямые слепцы.
А в тридцать седьмом как кровью истекала,
Как плакала отчаянно с пленными детьми.
И в сороковые тяжело дышала,
Силы отдавала, чтобы нас спасти.
Как тебе терпения своего хватало
В этой суматохе, в этой тесноте?
Ты за эти годы себя не узнавала,
Словно это время провела в тюрьме.
Ну, а в девяностые свободно задышала,
Хоть были утраты и очень много бед.
Ты с каждым новым годом духовно оживала
И радовалась тихо от своих побед.
Что же ты, Россия – Мать, снова приуныла?
Кто тебя обидеть, опечалить мог?
