скачать книгу бесплатно
Из крупных городов «нет» сказали лишь Свердловск и Киев, на грани этого результата балансировали Москва и Ленинград.
По другим республикам. Украина – участвовало 83 процента, «за» проголосовали 70 процентов; Белоруссия – соответственно 83 и 83 процента; Узбекистан – 95 и 93,7 процента; Казахстан – 89 и 94 процента; Азербайджан – 75 и 93 процента; Киргизия – 93 и 94,5 процента; Таджикистан – 94 и 96 процентов; Туркменистан – 97,7 и 98 процентов.
В шести республиках – Грузии (за исключением Южной Осетии и Абхазии), Литве, Латвии, Молдавии, Армении и Эстонии – референдум не проводился – так решили местные власти. В некоторых республиках референдум сопровождался оговорками.
Введение поста президента РСФСР одобрили 70,88 процента россиян – участников референдума».
У идеи всенародного референдума о сохранении СССР изначально были как сторонники, так и противники. Кстати, это был первый референдум в советском государстве за более чем 70 лет его существования.
В руководстве ЦК КПСС были разные мнения о целесообразности его проведения. Горбачев колебался, и эти сомнения нашли отражение в тех рекомендациях, которые идеологический отдел ЦК давал партийным средствам массовой информации. Ведущие газеты страны то настоятельно убеждали граждан в необходимости проведения референдума, то, наоборот, предупреждали, что этого не следует делать. Заголовок специально написанной для советских газет статьи известного итальянского журналиста Джульетто Кьезы так и назывался: «В результате референдума распяли Иисуса Христа».
Что касается Назарбаева, то он еще в феврале 1991 года, выступая на III внеочередной сессии Верховного Совета Казахской ССР, назвал референдум окольным путем к Союзному договору. То есть результативность проведения референдума представлялась ему малоэффективной. Он оказался прав: прошло всего восемь месяцев, и СССР не стало. Несмотря на то что за его сохранение высказались 94 процента казахстанцев.
Не случайно после развала СССР бывший заведующий отделом национальной политики ЦК КПСС, а затем министр национальной политики России Вячеслав Александрович Михайлов в беседе со мной раздосадованно назвал референдум пустой тратой сил и времени. Ведь результаты голосования не получили какого-либо практического использования.
Кому принадлежали формулировки вопросов, вынесенных на референдум? Вячеслав Александрович полагал, что все-таки это была идея Горбачева, который хотел убить двух зайцев: чтобы народ высказался в пользу сохранения СССР и одновременно поддержал его курс на перестройку, поскольку речь шла об обновленном Советском Союзе. Хотя было совершенно ясно, что речь шла о выживании Советского Союза и что на референдум надо было выносить один вопрос: «Вы за или против сохранения Советского Союза?»
Спустя четверть века участник тех исторических событий Сергей Шахрай, народный депутат Верховного Совета СССР и РСФСР, в дальнейшем заместитель председателя Российского правительства и один из авторов ныне действующей Конституции, тоже критически отозвался о вопросах:
– Обычно на референдум выносят вопросы, ответы на которые можно потом исполнить. На нем не спрашивают: хотите ли вы быть богатым и здоровым? Формулировка должна быть предельно четкой. А тут как сформулировали, так и получили. Каждый вопрос можно трактовать как угодно, а всего их было пять.
По словам Шахрая, референдум 17 марта повлиял на распад Союза. Благодаря ему стало очевидно, что шесть республик уже ушли из него. И главное, этот референдум стал прецедентом. После него стали проходить плебисциты о независимости в союзных республиках. Началась гонка референдумов. В результате по состоянию на 8 декабря 1991 года в Союзе оставалось только две республики: Россия и Казахстан.
Удивительные вещи поведал Шахрай в день 25-летия референдума:
– Троянского коня подарил Союзу Верховный Совет Эстонской ССР. Эти депутаты первыми предложили вместо новой Конституции подписывать Союзный договор. И все на их идею купились, бросились обсуждать и одобрять, хотя Союзный договор 1922 года юридически исчез еще в 1936 году, а дальше действовала только Конституция СССР. Новая Конституция была готова: 14 декабря 1990 года академик Кудрявцев представил ее проект на президентском, а потом на Верховном Совете. Но Конституцию свернули, а Михаил Сергеевич Горбачев взял на вооружение эстонский рецепт, принял личное решение – возглавить процесс подписания Союзного договора и энергию Союзного договора направить на переоформление, перезагрузку власти. В том числе и на отпочкование от КПСС – партии, которая была им недовольна.
Шахрай уверен, что, если бы вместо проведения референдума и подготовки Союзного договора была принята новая Конституция СССР, из Союза уже никто не мог бы уйти. Референдум же следовало отложить на какое-то время и добиться того, чтобы все республики в нем участвовали. Вот тогда их попытки выйти из состава страны стали бы незаконными.
Умен Шахрай, спору нет. Спрашивается, где же он тогда был?
Между тем центральная власть снова подставилась. На следующий день после референдума Кабинет министров СССР принял постановление «О реформе розничных цен и социальной защите населения».
Общее возмущение. Как на референдум – так, проголосуйте, пожалуйста, а проголосовали – вот тебе, бабушка, и Юрьев день! До референдума публиковать не решались.
Страна захлебывалась в митингах и забастовках. Верховный Совет СССР принял постановление «О забастовках шахтеров». Отвергался путь политических ультиматумов. Трудовым коллективам предлагалось полностью отказаться от забастовок.
Иной точки зрения придерживался Верховный Совет РСФСР. Российские депутаты потребовали от союзного премьера Валентина Павлова начать переговоры с бастующими шахтерами Кузбасса, Воркуты, Донбасса, Ростовской и Львовской областей, Сахалина, Красноярского края, где была парализована работа 150 угольных шахт.
Еще одно постановление союзного парламента – о намеченных на 28 марта в Москве митингах и демонстрациях в связи с предстоящим созывом III съезда народных депутатов РСФСР. Московским властям предлагалось не разрешать митинги. Об этом попросила группа российских депутатов.
25 марта союзное правительство запретило до 15 апреля проведение в Москве митингов, уличных шествий и демонстраций.
27 марта открылся Третий, внеочередной съезд народных депутатов РСФСР. Интерес к его работе был большой: ходили слухи, будто некие «консервативные силы» должны свергнуть Бориса Ельцина. Позднее стало известно, что такой план действительно был, и составили его в отделах ЦК КПСС.
Накануне перед программой «Время» показали интервью Горбачева, который зачитал указ, запрещающий любые митинги во время проведения съезда. А началась программа «Время», и на экране появился Аркадий Мурашев – один из сопредседателей Межрегиональной депутатской группы – и призвал москвичей выйти на улицы с протестом против якобы готовившейся расправы над Ельциным.
На московских улицах появилось несметное количество милиции и военных. Российские депутаты-демократы, собравшиеся на съезд, возмутились. Их раздражали люди в советской военной форме. Возмущались Куркова, Салье, Старовойтова, Гуревич, Шейнис, Шабад… В итоге 220 депутатов потребовали от Горбачева отменить распоряжение о вводе в Москву крупных сил милиции и внутренних войск.
Горбачев отказался выполнить требования российских нардепов. В знак протеста съезд прекратил свою работу до 10 часов утра 29 марта.
Вечером возмущенные демократы вышли на Манежную площадь на митинг. Он все-таки состоялся, несмотря на постановление правительства и указ Горбачева о запрете. Несмотря на прямое запрещение, которое провел Лукьянов на Верховном Совете и Павлов в Кабинете министров. На площади Маяковского и Арбатской – многотысячные митинги.
Митинг движения «Демократическая Россия» на площади Маяковского, состоявшийся несмотря на запрет Кабинета министров СССР
Горбачев все-таки дрогнул – отдал распоряжение убрать войска с улиц столицы. Потому что Госдепартамент США призвал Советский Союз «не препятствовать свободе слова и волеизъявлению народа» и Вашингтон озабочен появлением в Москве танков и механизированных воинских частей и внимательно следит за развитием событий.
На заседании Конституционного суда России 12 октября 1992 года, рассматривавшего «дело КПСС», свидетель, бывший член Политбюро Александр Яковлев, показал, что, когда 28 марта 1991 года в Москву были введены войска, он спросил у Горбачева: зачем это сделано? Горбачев ответил: есть информация КГБ о том, что демократы готовятся к захвату Кремля, на предприятиях «куются» крюки.
Рассказывая суду об этом эпизоде, всегда хмурый Яковлев невольно улыбнулся, напомнив слова Гавриила Попова: «Да у нас даже веревок в Москве не хватает, чтобы забросить крюки на Кремлевскую стену».
На III съезде Александр Руцкой расколол Компартию РСФСР. Сам додумался или кто-то надоумил? В любом случае удар по руководителю Компартии России Ивану Полозкову был сильный.
Такого от Руцкого не ждали. Участник афганской войны, Герой Советского Союза, член ЦК КПРФ – и вдруг неожиданный кульбит, заявление о том, что он выходит из фракции «Коммунисты России», поскольку Российская компартия не понимает, что происходит в стране и цели партии разошлись с целями народа.
Бравый полковник создал свою парламентскую группу «Коммунисты за демократию». В нее вошли 95 делегатов съезда. В том числе и из фракции «Коммунисты России».
Руцкой призвал делегатов не переизбирать Председателя Верховного Совета Ельцина, поскольку тот пользовался большой популярностью. Будущего первого и единственного вице-президента России поддержали многие.
В итоге Ельцин не только сохранил свою должность председателя Верховного Совета России, но и добился дополнительных полномочий съезда по проведению реформ.
Увы, план, разработанный в недрах отделов ЦК КПСС, провалился. В значительной мере из-за поступка Руцкого. Ельцин снова обыграл Горбачева, и тому ничего не оставалось, кроме как попытаться пойти на компромисс с непримиримым противником.
Поэтому нельзя не согласиться со строками Бориса Минаева, автора книги о Ельцине в серии «ЖЗЛ», вышедшей в 2010 году: «Когда говорят о 1991-м, то вспоминают всегда август и декабрь, ГКЧП и Беловежскую Пущу. Но ключевые месяцы этого года – январь – март. Именно в январе – марте 1991 года, задолго до путча, Ельцин переиграл своих противников».
Горбачева – в отставку!
Экономическое положение в стране становилось все хуже и хуже. К апрелю 1991 года цены на нефть упали почти наполовину – со 100 до 68 долларов. Размах экологического движения привел к тому, что было остановлено 1200 промышленных предприятий. Огромный ущерб наносило нарушение хозяйственных и финансовых связей. Прожиточный минимум увеличился со 130 до 320 рублей – почти втрое.
Россия, Украина и Узбекистан приняли решение не перечислять средства в союзный бюджет, стабилизационный фонд и в фонд перераспределения средств в связи с повышением цен. Власти этих республик тоже можно было понять: они вполне могли бы себя обеспечить, а жили с протянутой рукой. Их бюджеты были на грани развала.
На заседаниях Совета Федерации Горбачеву постоянно внушалось, что стабилизация экономического положения зависит не столько от хозяйственников и специалистов, сколько от политиков.
9 апреля на очередном заседании, обсуждавшем ход выполнения Экономического соглашения на 1991 год, выступил президент Казахстана Нурсултан Назарбаев:
– Казахстан тоже имеет возможность жить за счет своих средств, но сейчас получает из союзного бюджета дотацию 6 миллиардов рублей. Надо отделить митинговую политику от экономики, чтобы она развивалась по своим законам.
Союзный президент одобрительно кивал, соглашался:
– В кратчайший срок надо решить все проблемы…
И снова все тонуло в пустой политической трескотне.
В СССР между тем продолжался процесс суверенизации. Грузия провела референдум о независимости. За нее высказалось 93 процента участников.
Катастрофическое положение в экономике. Дефицит госбюджета страны к концу I квартала составил 31,1 миллиарда рублей. Превышен уровень, запланированный на конец 1991 года (годовой лимит – 26,7 миллиарда рублей).
Нарастал глухой ропот в народе в связи с введением новых розничных цен. Они выросли в 3–4 раза (килограмм говядины в 4 раза, хлеба – в 3 раза, литра молока – в 3,5 раза). Минимальный размер компенсации – 60 рублей. Такую сумму прибавили к зарплате.
В стране вспыхнула волна забастовок. Притом не только в традиционно горячем Кузбассе, но и в ряде городов Украины и даже в тихой Белоруссии.
Конференция Всесоюзного общества «Единство – за ленинизм и коммунистические идеалы», проходившая в Ленинграде, потребовала отставки Горбачева с поста генсека. Конференция была созвана по инициативе Нины Андреевой – той самой, которая прославилась «антиперестроечным манифестом» – статьей «Не хочу поступаться принципами…» в «Советской России».
Ленинградский обком, Киевский горком, ЦК Компартии Белоруссии выступили с требованием о созыве чрезвычайного пленума ЦК и отчете его руководства.
Запись в моем дневнике от 3 апреля 1991 года.
Второй день в Кремле продолжается встреча союзного руководства с представителями шахтеров. Ломаем головы, как все это преподнести в печати.
Шахтеры ведут себя агрессивно, дерзко, ничего не боятся. Наверное, доведены до крайней точки, терпение лопнуло, им терять нечего. Они представляют большую силу – по данным стачкомов, бастует около 200 шахт. Многие выступающие требуют, чтобы Горбачев ушел в отставку.
Михаил Сергеевич взял слово и заявил, что не дождутся, в отставку он не уйдет: «Это был бы неконституционный путь». Употреблял все свое красноречие, чтобы успокоить шахтеров.
Премьер Павлов пообещал полностью удовлетворить экономические требования бастующих. Это произвело хорошее впечатление. Наэлектризованность спала.
Дай бог, чтобы география забастовок не расширилась.
Вечером новость – забастовали рабочие четырех крупнейших заводов Минска. И это в тихой, спокойной Белоруссии! Люди прекратили работу, вышли на улицы. Протестуют против повышения цен.
Забастовки в Гомеле, Гродно, других городах республики. Созданы рабочкомы.
9 апреля Верховный Совет Грузии, возглавляемый Звиадом Гамсахурдиа, бывшим советским диссидентом, сыном знаменитого грузинского писателя Константина Гамсахурдиа, основываясь на итогах референдума 31 марта, принял Акт о восстановлении государственной независимости Грузии. Республика провозглашена правопреемницей Демократической Республики Грузии 1918–1921 годов, признан действительным Акт о независимости 1918 года. 14 апреля Звиад Гамсахурдиа избран президентом.
Из Польши, где дислоцировались советские войска, отправились на родину первые воинские части.
Запись в моем дневнике от 10 апреля 1991 года.
Событие всемирно-исторического значения! Министерство юстиции СССР зарегистрировало КПСС в качестве общественной организации. Смеемся в своем кругу: наконец-то легализовались. Получается, все эти десятилетия партия действовала незаконно?
16 апреля Ельцин, выступая на заседании Европейского парламента, заявил, что обновленная Россия ни в коей мере не выступает за прекращение существования Советского Союза. Видит будущее своей страны именно как свободного добровольного союза – Союза Суверенных Государств. Новый Союз должен быть построен снизу, усилиями самих республик, подчеркнул Ельцин.
В Смоленске состоялась встреча руководителей партийных комитетов городов-героев РСФСР, Украины и Белоруссии. Были представлены Москва, Ленинград, Киев, Минск, Брест, Керчь, Мурманск, Новороссийск, Одесса, Севастополь, Смоленск, Тула.
Было много критики в адрес Горбачева. Предлагалось принять чрезвычайные меры для спасения Родины. Приехавшие поздравляли смолян с тем, что до них не дошла перестройка, от которой страдала вся страна.
Верховный Совет СССР обратился к народным депутатам всех уровней в защиту имени и дела Ленина. Призыв к сознательному сплочению всех созидательных сил, отметить 121-ю годовщину со дня его рождения.
К этой годовщине неожиданный сюрприз преподнес Верховный Совет Армении, принявший постановление «О национализации имущества Компартии Армении и бывшего ЛКСМ Армении». Горбачев своим указом отменил это постановление.
Верховный Совет РСФСР принял закон «О милиции». В органах МВД не допускалось создание и деятельность политических партий и их организаций. Стало быть, существовавшие парткомы подлежали роспуску.
Астрологи предсказывали: в мае – июне 1991 года закончится «сатанинское правление большевиков – слуг Антихриста». Пророчество было основано на предсказании Нострадамуса, жившего в XVI веке, который именно про советскую власть сказал, что продлится «этот ужас» 73 года и 7 месяцев. В 1993 году (год Черноватого Петуха) – серьезная опасность военного переворота, подавления демократии и свободы слова.
В «тихой» Белоруссии не прекращались забастовки. Руководство республики не знало, что предпринять. Принимало одно обращение за другим, уговаривало народ проявить благоразумие.
Народ отвечал демонстрациями и митингами: зачем ему такая власть, если она посадила всех на талоны? В Белоруссии действительно с послевоенных времен не было никаких талонов. Даже в хрущевские времена, когда в российских областях мясо и масло выдавали по карточкам. А тут, формируя новое мышление, доформировались до того, что исчезли мыло и стиральные порошки.
23 апреля Горбачев и руководители высших государственных органов девяти союзных республик (Россия, Украина, Белоруссия, Азербайджан, Казахстан, Таджикистан, Узбекистан, Туркмения и Киргизия) в Ново-Огареве подписали совместное заявление о безотлагательных мерах по стабилизации обстановки в стране и преодолению кризиса. Всем было ясно, что это соглашение прежде всего между Горбачевым и Ельциным.
Предварительного текста заявления не было. Его составляли прямо на заседании в течение трех-четырех часов.
На закрытой встрече с народными депутатами РСФСР Ельцин проинформировал их об обстоятельствах этой встречи. По словам российского лидера, от российских принципов не было отступления ни на шаг.
Горбачев вроде бы признал право республик образовать Союз Суверенных Государств, признал также право на политический суверенитет всех республик, которые не намерены заключать Союзный договор. Горбачев подтвердил, отметил Ельцин, что после принятия новой Конституции страны будут проведены выборы в новые органы власти, причем такой институт, как Съезд народных депутатов, скорее всего, будет упразднен.
Отвечая на вопрос, не откажется ли президент в очередной раз от своих слов, Ельцин отметил, что если это и произойдет, то тогда девять республик намерены заключить договор между собой, без Центра.
Мало кто верил, что отношения Горбачева и Ельцина после этого станут деловыми, сбалансированными, не говоря уже о дружеских. Слишком разные силы стояли за ними. Ельцин напролом, не скрывая своих намерений, рвался к власти, и его окружение подогревало это стремление.
24 апреля начал работу объединенный пленум ЦК и ЦКК КПСС. Открыл его Горбачев. Доклад делал глава правительства, член ЦК (но не Политбюро, как прежние премьеры) Валентин Павлов. Главная тема – положение в стране и пути вывода экономики из кризиса.
Павлов признал, что политическая и экономическая обстановка продолжала обостряться и достигла критической черты. Происходил распад государственных структур. В разгаре «война» суверенитетов и законов. Дисциплина и правопорядок упали до самой низкой точки. Страну сотрясали кровопролитные межнациональные конфликты. Небывалых масштабов достигла преступность. Один неосторожный шаг – и неизбежна катастрофа.
Почему это стало возможным? По словам Павлова, потому, что, приступая к перестройке, не представляли себе в полной мере ни всей тяжести положения страны, ни остроты накопившихся проблем и масштабов необходимых перемен. И самое главное, тогда не было и сейчас нет качественных ориентиров той системы, к которой предстояло двигаться.
Покритиковал партию – она утратила бдительность, не проявила тех бойцовских качеств, которые нужны в этих тяжелейших условиях. Выходило, что виновата партия, а не ее руководство.
Предложил немедленно ввести чрезвычайное положение на транспорте, в отраслях топливно-энергетического комплекса, металлургии. Высказался за особый режим деятельности в банковской системе, налоговой службе. При необходимости чрезвычайное положение должно вводиться и в отдельных регионах страны.
Первым в прениях выступил руководитель Компартии Украины Станислав Гуренко. Заявил, что за последние годы теряется то, что создавалось страной за десятилетия. Потребовал вновь законодательно закрепить за КПСС статус правящей партии, восстановить прежнюю систему расстановки руководящих кадров, контроль партии над средствами массовой информации.
Объединенный пленум ЦК и ЦКК КПСС продолжил свою работу и на следующий день. В его адрес поступали тысячи телеграмм от партийных организаций. Они ставили вопрос об отчете руководства ЦК, упрекали его в неадекватном реагировании на процессы, происходящие в стране. Форма телеграмм – радикальная, требовательная.
И действительно, положение в партии было катастрофическим. Продолжалась массовая сдача партбилетов.
Многие выступавшие выражали недоверие Генеральному секретарю, говорили о необходимости введения чрезвычайного положения, о созыве съезда или внеочередной конференции с отчетом Горбачева и всего руководства партии. Требовали одного из двух: либо навести порядок в стране, для чего безотлагательно ввести чрезвычайное положение, либо уходить в отставку.
Руководители Московской городской парторганизации Юрий Прокофьев, Ленинградской областной – Борис Гидаспов, Белорусской республиканской – Анатолий Малофеев требовали вновь законодательно закрепить за КПСС статус правящей партии.
Особенно остро выступил первый секретарь Кемеровского обкома А. Зайцев. На нем, выступившем двадцать третьим по счету, терпение Горбачева лопнуло.
Генсек, с затравленным видом сидевший в президиуме, не выдержал лавины обвинений, обрушившихся на него с трибуны. 23 выступления – и все против него. Побледнев, он встал и произнес:
– Ладно, раз так – я ухожу. Прошу рассмотреть мое заявление об отставке.
Объявили перерыв.
К обидевшемуся генсеку направились его любимчики и начали уговаривать снять сгоряча сделанное заявление об отставке:
– Михаил Сергеевич, дорогой, не покидайте нас. Не обращайте внимания, – они не ведают, что творят. Злость затмила им разум. Забудьте, что они сказали. Без вас на другой день от них ничего не останется.
Пока одна часть членов ЦК занималась увещеванием генсека, превознося его заслуги и заверяя, что без него все остановится, другая часть начала сбор подписей за снятие заявления Горбачева с обсуждения.
За считаные минуты Аркадий Вольский и Петр Лучинский собрали подписи 72 членов ЦК КПСС под заявлением, в котором выражали поддержку Горбачеву, осуждали тех ораторов, которые его критиковали, и ставили в известность, что откажутся работать в ЦК, если им не будет руководить Горбачев.
Среди подписавшихся – уйдет Горбачев, уйдем и мы – были известнейшие имена. В том числе и Нурсултана Назарбаева.
Началось экстренное заседание Политбюро. Решили Горбачева не отпускать.
