скачать книгу бесплатно
Устав от созерцания природы, он перевёл взгляд на класс. Зрачки сузились. Взял учебник с соседней парты и с яростью швырнул в доску.
– Yomon eshak! (Мерзкий осёл!)
Вот что с ним делать? Если бы он просто сидел за последней партой, проблем бы не было. Я рисовал бы ему тройки. Но он так не может. Какой-то шайтан в его голове взрывает петарды, и он внезапно слетает с катушек. Ученики перестали писать, с интересом наблюдают за происходящим.
На моих висках уже белеет седина. Я ещё не знаю, что через несколько лет радикально поменяю профессию, страну. Меня будут редко звать даже по имени – Закир. Чаще я будет слышать «чурка». Но пока мне это неизвестно. Меня называют Закир Болатович. Все, кроме этого невыносимо вредного мальчишки.
– Говори по-русски в моем классе, Руфат!
– Зачэм ми учим этот язык? Русские нас баранами считают!
– Потому что русский – великий язык.
– Ага. Канэшно! Ведь на нём говорит хозяин? Cho’chqa! (Свинья!)
Мне хочется взять длинную деревянную указку с толстой ручкой и от души ударить мерзавца по спине. Так, чтобы она сломалась. Указка, разумеется, а не спина. Я, конечно, этим ничего никому не докажу и не добьюсь. Просто выход гнева. И ведь беда не в том, что Руфат так откровенно и яростно ненавидит мои уроки. Другие ученики, скорее всего, тоже не понимают, зачем им нужно изучать культуру страны, давно ставшей чужой. Но им искренне безразлично. Они понимают, что уроки формальны и оценка никак не влияет на результаты в аттестате. А Руфату небезразлично. Наверняка источник его сопротивления – разговоры родителей, родственников, друзей.
Указку о спину я сегодня ломать не стану. В этом противостоянии для меня важнее не сдаться. Не выгнать ненавистного ученика со своих уроков навечно. Не наорать. Хотя бы не отвести взгляд от его полных презрения глаз.
– Вы должны понимать, что написано в русских книгах, – как можно спокойнее ответил я.
– Зачэм?
Хулиган положил ноги на парту, презрительно наклонил голову набок, высокомерно задрав подбородок.
– Чтобы научиться думать своей головой. Если будут думать за тебя, ты станешь рабом.
– Это ты станешь рабом, xoin (предатель)! А я стану boy inson (богачом)!
Руфат с грохотом встал. Отбросил стул. Смачно плюнул на пол в проходе между партами. Залез на подоконник, распахнул окно и вышел в школьный двор. От грохота распахнувшегося окна стая голубей пугливо разлетелась.
Дмитрий
Голуби дерутся за кусочки белого хлеба, упавшие на утрамбованный песок городского парка. Не замечая птичьей схватки, я пытаюсь съесть гамбургер. Стараюсь как можно аккуратнее развернуть бумагу, но часть сэндвича всё равно оказывается на земле. Раздался телефонный звонок. Пытаясь не уронить остатки еды, выуживаю смартфон из кармана и, всё ещё удерживая еду в одной руке, нажимаю кнопку ответа.
– Да. Я слушаю. Говорите.
В телефоне женский голос известил меня о новом ворохе проблем. Сложности с сэндвичем перестали казаться такими уж важными.
– Да, девушка, я знаю, что у меня задолженность.
Моя собеседница явно не настроена на диалог. Я не могу и не хочу сдерживать эмоции. Я уже забыл про еду. Яростно жестикулирую рукой, с зажатыми в ней остатками бутерброда. Как будто собеседник может это увидеть.
– Девушка! Посмотрите, пожалуйста, мои платежи! Я ни разу не опоздал за три года. Нет! Мне насрать на ваши угрозы! Нет, вы меня послушайте! И что? Что значит: «Время до вечера»? Я же сказал: отдам!
Остатки раздавленного во время разговора бутерброда медленно сползают по моей руке.
– Да идите вы в жопу! Вы мне ещё поугрожайте!
Собеседница отключилась.
Я в сердцах швыряю остатки еды во внимательно наблюдавших за происходящим голубей.
* * *
Реклама явно издевалась! Большинство билбордов сообщало то об окончании возведения нового дома мечты, где можно успеть купить квартиру с выгодной ипотекой, то демонстрировало счастливую семью с ключами и предложением переехать уже сегодня всего за семь процентов годовых.
«Живи сейчас, плати потом!», «Мечты сбываются!», «0 % переплат в первый год».
Я стараюсь не смотреть на эту провоцирующую нервный тик карусель. Понятно, что сейчас мой мозг из всей массы окружающей информации выхватывает то, что задевает меня сильнее всего. Отзывается. Резонирует.
Зарядки на телефоне больше половины. Выбрал имя из телефонной книги. Нажал «вызов».
– Привет, старик! С днём рождения! Слушай, прости, сразу к делу. У меня проблемы.
– Он две недели назад был.
– Да? Ну извини, замотался.
– Фигня, я привык. Что у тебя?
– Меня выселяют.
– Почему?
– Даже не знаю. Работы нет, денег тоже. Вчера контору закрыли совсем. За квартиру не платил месяцев семь или восемь. Короче. Мне очень нужны деньги.
– Много?
Я закрыл глаза, как перед прыжком в ледяную речку.
– Охренеешь.
– А знаешь, почему так вышло?
Без морали не обойтись. Сейчас меня разложат по атомам. Препарируют каждое слово. Каждый поступок. Прикрепят ярлычки и внесут в каталог недостатков. Я стиснул зубы.
– Расскажи.
– Потому, Дим, что не надо покупать квартиру на Садовом кольце, когда у тебя нет ни нормальной работы, ни сбережений. В ипотеку лезут только идиоты и люмпены. Потому, что, если проблемы начинаются, надо искать выход, а не ждать, когда «всё само наладится». Потому, что всегда нужно думать хоть немного вперёд. И к друзьям можно обращаться сначала за советом и только потом за помощью.
Ну вот и ярлыки.
– Договорились, я переезжаю к тебе.
Друг, видимо, понял, что с моралью достаточно.
– Ты прав, я поступил безрассудно с твоей точки зрения. Но это исключительно твоя точка зрения. Что мне прикажешь делать? Мне надоело бесконечно снимать квартиры. Надоело ощущение, что в этом городе, в этом мире у меня нет места, которое я могу назвать своим домом. Ипотека? Ну да. У меня нет твоей сноровки, решительности, твоих заработков. У меня всё скромнее. Я никогда не накоплю на квартиру. Они дорожают быстрее, чем растут доходы. Поэтому – кредит. Не потому, что мне нравится. Потому, что другого варианта я не смог придумать. Садовое кольцо? Звучит солидно. А на самом деле квартира в старом доме начала двадцатого века. Небольшая, но именно в том месте, где я хотел бы жить, а не ночевать. И вид за окном – не скучные клетки типовых многоэтажек, а старинные дома, парк. Да. Для меня это важно! Кстати, она стоила почти столько же, сколько квартира в новостройке на окраине.
– Ладно.
Я молчал. Друг, видимо, догадался о причинах затянувшейся паузы.
– Позвони через две недели, я помогу тебе, – нехотя ответил он.
– Старик. У меня нет двух недель. Либо сегодня вечером, либо не надо вообще.
Чёрт! Если бы я две недели назад вспомнил про его День рождения, сегодня деньги бы уже были.
– Ладно. Я что-нибудь придумаю. Через час созвонимся.
Скорее всего, всё получится. Ну не может быть, чтобы через час он мне отказал.
Совсем рядом раздался требовательный звон. Оказывается, закончив разговор, я поймал ступор прямо на трамвайных путях.
«Молодой симпатичный москвич попал под трамвай!» – романтично звучит. Прямо по Ильфу и Петрову.
Закир
В дверь кто-то требовательно звонил. Послышались удары кулаком.
Соседи засуетились. Одни начали судорожно одеваться, собирать вещи. Другие пытались вылезти на улицу через узкие полуподвальные окна. Я же просто старался понять, что происходит.
В этом подвале нас человек пятьдесят. Что-то вроде общежития для строителей. Сколоченные из досок кровати. Покрывала разделяют «комнаты». Какие-то закутки больше, какие-то поменьше. Туалета как такового нет. Есть ведро возле выхода, которое выносим по очереди. Душа нет вообще. Можно набрать воду, открыв кран на одной из подвальных труб. Мыться приходится над тазиком. Поначалу было отвратительно. Грязные потные тела. Потом я начал привыкать. Стараюсь мыться каждый вечер. Но многие совершают гигиенические процедуры в лучшем случае раз в неделю.
От сильного удара дверь разлетелась. В полумрак подвала начали заходить люди в военной форме и с оружием. Громкие отчётливые команды. Свет фонариков в лицо. Кого-то вытаскивают из-под кроватей, из кучи тряпья. Чувствуют они нас, что ли? Скорее всего. Это мы перестали слышать запах наших тел. Привыкли.
– На выход! Бегом! Личные вещи, документы с собой.
Сколько лет этому парню? Голос уверенный, даже дерзкий. Лицо скрыто чёрной балаклавой.
Я пытаюсь собрать немногочисленные пожитки. Заглядывает офицер без скрывающей лицо маски и оружия. Светит фонариком в глаза. Переводит луч света на стол. Всё-таки есть прелесть жить с недостатком освещения. При свете тусклой лампочки всё выглядит гораздо аппетитнее. Мы оба видим в ярком луче серые макароны. В пакете куски хлеба с плесенью. Банка с раскисшими солёными помидорами.
– Деньги домой все отправляешь? Как ты с такой едой нормально работать-то можешь?
– Нет денег. Бригадир сказал – объект сдадим, даст зарплату.
– Ну понятно… На выход.
Пробираясь к лестнице, постоянно спотыкаюсь о разбросанные вещи. Кого-то хватают за шиворот, как котёнка, и тащат к выходу. Нас вытаскивают, как беспризорников, как бездомных котов из подвала.
Как всё неправильно!
Во дворе нас пытаются построить. Глупая затея. Сонная, полуголая толпа.
Работа отнимает всё время. Нам не разрешают уходить с территории стройплощадки, но, если честно, сил и желания нет. Еду приносит бригадир. Насвай перекидывают через забор. Им в основном молодёжь балуется.
Я отвык от мысли, что люди могут быть чистыми, выбритыми, сытыми, выспавшимися. Мы выглядим как освобождённые из лагеря узники с той разницей, что на эту жизнь мы соглашались сами, добровольно.
Бойцы вывели из подвала ещё нескольких работяг. Молодой парень доложил:
– Чисто.
Офицер с папкой посмотрел на нас хмуро.
– Сейчас по одному показываем мне паспорт и разрешение на работу. У кого есть, идут обратно. Нет – садимся в автобус.
Он подошёл ко мне.
– Паспорт. Разрешение. Миграционная карта.
Я мог бы затянуть процесс дознания. Прикинуться, что не понимаю по-русски. Или сказать, что паспорт под кроватью оставил. Но какой смысл? То, чего нет, никогда не появится. Смешно: проверяя домашние задания, всегда видел, когда меня пытались обмануть клятвами, что «всё сделал, но дома забыл».
– Нет паспорта. Бригадир взял – сказал разрешение будет делать.
– Давно взял?
– Месяца три.
– Какие-то ещё документы есть?
– Нет.
Конечно, я понимал, что никакого разрешения на нас никто делать не собирается. Не для того нас привозили в страну в вагонах-рефрижераторах, в фургонах, набитых коробками.
– Ясно.
Офицер обратился ко всем.
– Упростим процедуру. У кого есть паспорт, руки поднимаем.
Никто руку не поднял. Оно и понятно – контора у всех одна и правила общие.
– Грузимся в автобус. Боец, опечатываем помещение.
Люба
Пустые стены сохранили отверстия от креплений стеллажей и полок. Судя по всему, помещение освободили совсем недавно. На полу валяются какие-то бумажки. Она немного опаздывала. Ничего. Ей можно. Она меня хочет нанять. А мне нужна работа. Не велика проблема – побродить полчасика по пустому помещению.
Я ищу работу довольно давно. Читаю объявления на сайтах, обзваниваю работодателей. Вскоре я научилась вычислять, подал объявление реальный владелец бизнеса или контора, занимающаяся подбором персонала. Против контор я ничего не имею, они занимаются полезным, важным делом. Наверное, есть немало людей, благодарных им за хорошие вакансии. Это мне хронически не везёт. Я ходила на такие собеседования. Как правило, реальных вакансий у них нет или совсем мало. Они проводят тестирование, опрос, составляют анкету. Потом, когда появляется вакансия, отбирают подходящих по параметрам кандидатов и разговаривают более предметно. Денег обычно не берут. Хотя и такое встречается. Я платила за то, чтобы моя кандидатура попала в каталог. Ничего я не нашла. Они зарабатывают иначе: заботливо сообщают, что если пройти медкомиссию, освоить новую профессию или посетить тренинг, то шанс найти работу возрастает на порядок. Конечно, это не так. Можно посетить десятки курсов и получить сотни сертификатов, но остаться безработной.
Поэтому в какой-то момент я твёрдо решила не связываться с агентствами, даже если они клялись, что идеальная для меня вакансия точно есть и они ждут меня с нетерпением. Я приезжаю только к прямым работодателям. Их осталось немного, но они существуют. Это объявление – подтверждение! В нём не было каких-то деталей. Лаконично: «Требуется сотрудник в магазин. График 5/7, с 10 до 18». И адрес! Да, район незнакомый, однако он оказался не так уж и далеко от моего дома. По пути я малость поплутала, но потом обязательно выучу кратчайший путь.
Я, конечно, рассчитывала увидеть именно магазин, а не стройплощадку. Но решила дождаться – может, это только место встречи?
– Простите, как вас зовут?
Я обернулась. Красивая женщина. Немного торопливая. Даже, скорее, суетливая. И безусловно энергичная.
