скачать книгу бесплатно
Ужин у Гейдена весьма неплох, хотя собрались мы здесь, разумеется, не из-за ужина. Здесь сегодня у стола мечта британских агентов: грохнуть столько руководителей государства одним ударом! Наместник Финляндии, председатель КГБ Российской империи, председатель КГБ Финляндии, генерал-губернаторы Польши, Кавказа и Туркестана, военный губернатор Прибалтики. После меня подъехали Волкобой, Алхазов, Духовский и Георг Корфский. Если бы нас всех убить – Британской империи дышалось бы куда как вольготнее…
Самым последним прибыл, к моему удивлению, Александр Рукавишников. На каком-то новом автомобиле ярко-вишневого цвета, чуть не в два раза длиннее «Жигулей». А его-то зачем пригласили? Да, он заведует Департаментом науки и промышленности. Да, он талантливейший инженер и изобретатель. Да, он показал себя настоящим героем и грамотным командиром во время подавления мятежа Романовых, но… Но он до сих пор остаётся для меня «тёмной лошадкой», совершенно непонятным субъектом, неясно как втёршимся в доверие нашего государя. А если припомнить все оговорки Его Величества, когда он, забывшись, вдруг называет Александра Михайловича «Димкой» или «Димычем»… Очень, очень загадочный человек «светлейший граф»! Я бы как следует покопался в его прошлом, но… Категорический приказ государя прямо и недвусмысленно запрещает это делать. К тому же у этого «из грязи в князи» очень мощная собственная служба безопасности, работающая иной раз параллельно с КГБ, и работающая весьма эффективно – так просто под Рукавишникова не подкопаешься! Ладно, раз Гейден его пригласил… то знает, что делает! У старика опыт общения с «чёрной костью» не чета моему. Впрочем, что-то я… перегибаю… Государь в мудрости своей учит нас оценивать людей по их качествам, а не происхождению!
По окончании трапезы, Гейден, как хозяин и как старший по возрасту, открывает наше неофициальное совещание:
– Господа, или, как любит выражаться наш император, дорогие товарищи! Я позволю выразить общее мнение, что нам с вами выпало жить в эпоху грандиозных преобразований в Российской Империи. Происходит просто невероятное промышленное развитие! Кто бы мог подумать, что мы будем ездить на службу на автомобилях, а воевать при помощи бронированных машин, вооружённых скорострельными пулемётами! – Старик делает лёгкий поклон в сторону Рукавишникова. Александр отвечает скромной улыбкой. – Сегодня государь приватно намекнул мне, что в самом ближайшем будущем будет опубликован манифест, касающийся грандиозного передела земли.
Рукавишников рассеянно кивает – вероятно, он в курсе этого. И опять непонятно – почему он в курсе? Ладно я… Я возглавляю государственную безопасность и именно моему комитету будет поручено следить за исполнением императорского повеления. Но каким боком здесь министр науки?
– В связи с этим, нам необходимо тщательнейшим образом подготовиться к тем действиям, которые могут быть потребованы от нас императором и отечеством, – продолжает Фёдор Логгинович. – Не думаю, что такие масштабные преобразования будут благожелательно приняты некоторыми сословиями…
– Начнём готовиться к классовым боям? – Со странной улыбкой на лице Рукавишников перебивает старшего по званию. Вижу, как дружно морщатся при виде такого грубого нарушения субординации все присутствующие, кроме принца Георга. Его высочество, видимо, в силу общей легкости нравов своего народа, даже и не понял всей тяжести проступка «светлейшего графа». Или, наоборот, из-за природного аристократизма предпочёл не реагировать на наглую выходку выдвиженца.
Неожиданно сам Гейден благосклонно кивает.
– А у вас есть чувство слова, дорогой Александр Михайлович! – говорит генерал-фельдмаршал и повторяет, сочно выговаривая: – Классовые бои! Да!!! Именно к ним и надо быть готовыми нам, верной опоре трона Его Императорского Величества! Ваше высочество, огласите!
Встает принц Георг:
– Нам необходимо рассчитать потребные силы и, в случае необходимости, обеспечить их переброску или хотя бы способствовать их скорейшей передислокации на наиболее сложные, угрожаемые участки. Вот с этого я и предлагаю начать. В настоящий момент под командованием Его Высокопревосходительства генерал-фельдмаршала находятся четыре полнокровных полка. Эти части получили значительный опыт по борьбе с бандами в сложных лесных условиях. И в принципе выполнили свою задачу полностью. Поэтому в данный момент могут быть переброшены в любую точку нашей благословенной империи. Но, к сожалению, у нас не густо с путями сообщения и такая передислокация займёт слишком много времени.
– Следовательно, операцию по переброске частей требуется обдумать заранее! – подхватывает Гейден. – И надо заранее решить – какой участок является наиболее опасным, чтобы заранее создать там мощный армейский кулак! Господа… ох, простите… Дорогие товарищи офицеры, кто из вас нуждается в поддержке более других?
М-да, это генерал-фельдмаршал напрасно так спросил. Ренненкампф тут же кидается в атаку, утверждая, что минимум один полк ему необходим в Польше, и очень срочно. Духовский и Алахазов вступают с Пашей в отчаянную перепалку, яростно доказывая, что каждому из них войска ещё нужнее. Значит, придётся и мне своё слово вставить:
– Товарищи, а что мы, собственно, спорим? Я предлагаю рекомендовать государю создать нечто вроде пожарной команды. Этакую группировку войск, которую в любой момент, в кратчайшие сроки можно будет перебросить на любой из интересующих ТВД[11 - ТВД – театр военных действий.].
Произнеся это я гордо обвожу взглядом собравшихся. Гейден одобрительно кивает, Духовский, кажется, тоже не против. Волкобой что-то прикидывает, Павел вроде согласен. Рукавишников снова улыбается своей рассеянной улыбкой…
Эту идею ещё несколько лет тому назад выдвигал государь, предложив мне рассчитать возможность создания группы сил быстрого реагирования. Потом, эта идея отошла на второй план, но кое-какие заметки у меня остались.
– Будут возражения? – интересуется Фёдор Логгинович. – Замечания, пожелания?
– Группировка должна быть максимально мобильной и чрезвычайно мощно вооружённой! – внезапно говорит Рукавишников. – Предлагаю пересмотреть штаты войсковых частей и соединений в сторону полной моторизации. Сейчас эти полки заточены для действий в горно-лесистой местности, и не имеют тяжёлого вооружения, современных средств передвижения и связи. Предлагаю оснастить костяк будущих… э-э-э… десантных войск… по примеру моего Лихославльского бронекавалерийского полка!
– А почему десантных? – немного подумав, осторожно спрашивает Алахазов.
– Будем выбрасывать десант там, где потребуется резкое вмешательство!
– Выбрасывать? – уточняет Волкобой.
– Высаживать! – усмехается Рукавишников. – С поездов. А в будущем, возможно, и с самолётов! Тогда эти войска будут называться воздушно-десантными!
– С самолётов? Это что-то вроде ваших планеров, Александр Михайлович? – горячо спрашивает Ренненкампф. Мне докладывали, что поиском польских инсургентов по лесам занимаются поставленные личным радением Рукавишникова планеры с пилотами, обученными в Стальграде, и занимаются весьма плодотворно, ведь мятежники не имеют никакого представления о маскировке. Паша очень доволен авиаразведкой, постоянно увеличивает численность команды пилотов и количество планеров.
– Именно, что-то вроде, Павел Павлович! – снова улыбается Рукавишников. – Думаю, что через несколько месяцев смогу удивить всех нашей новинкой, не имеющей с используемыми сейчас планерами с дельтовидным полотняным крылом ничего общего, кроме самого принципа полёта по воздуху!
Гейден, который тоже использует воздушную разведку, благодушно кивает. Может быть, я слишком строг к нашему «дорогому светлейшему графу» – всё-таки полезный он человек, хоть и выскочка?
Тут же, как из рога изобилия, со стороны присутствующих генералов посыпались предложения по штатному расписанию войск быстрого реагирования. Здесь собрались самые опытные и талантливые военные профессионалы, поэтому разговор идёт серьёзный – принц Георг начинает записывать все их замечания.
Мы расходимся уже за полночь. Наспорились и наорались до хрипоты, раз пятнадцать поклялись друг другу в вечной дружбе и братской взаимопомощи и наобещали по семь бочек арестантов каждый. Пока ясно только одно: в Российской Империи образовалась новая тайная организация. Что-то вроде добровольного сообщества высших чиновников, старающихся помочь государю-императору. На прощанье граф Гейден замечает:
– Жаль, светлой памяти Михаил Николаевич Муравьёв[12 - Гейден имеет в виду Михаила Николаевич Муравьёва-Виленского (1796–1866), русского государственного деятеля. Во время восстания 1863 года М.-В. был назначен главным начальником Северо-Западного края с чрезвычайными полномочиями. Решительно и жестоко подавил мятеж: не считая убитых в сражениях с оружием в руках, 128 человек было казнено, 972 – сослано на каторгу, 1427 – отправлено в Сибирь. Наряду с жестокой политикой в отношении польских мятежников, проводил политику реформ и «…раскрыл белорусскому мужику дорогу хотя бы в низшие слои интеллигенции» (И. Л. Солоневич).] до сего дня не дожил. Порадовался бы старик, что наконец-то на троне такой император, о коем он мечтал…
Волкобой, усмехнувшись, тотчас же предлагает назвать наше «общество» Муравьёвским. Посмеялись все[13 - Волкобой намекает на то, что не менее пятерых представителей рода Муравьёвых были декабристами, причём один из них – Сергей Иванович Муравьёв-Апостол (1796–1826) был казнен. Вместе с другими руководителями восстания.]. Внезапно Рукавишников неторопливо говорит:
– Надобно рыцарским орденом нас поименовать! Орденом Николая Чудотворца!..
Эта мысль настолько совпадает с общим настроением, что я, например, просто не могу понять: почему это не пришло в голову мне?! Ведь и впрямь: такого чудотворца, как наш государь ещё поискать надо!..
Глава 7. ВЫСОЧАЙШИЙ МАНИФЕСТ
БОЖИЕЙ МИЛОСТЬЮ,
МЫ, НИКОЛАЙ ВТОРЫЙ,
ИМПЕРАТОР И САМОДЕРЖЕЦ ВСЕРОССИЙСКИЙ,
Царь Польский, Великий Князь Финляндский
и прочая, прочая, прочая
Объявляем всем НАШИМ верным подданным:
Божиим провидением и священным законом престолонаследия будучи призваны на прародительский всероссийский престол, в соответствие сему призванию МЫ положили в сердце своём обет обнимать НАШЕЮ Царскою любовию и попечением всех НАШИХ верноподданных всякого звания и состояния, от благородно владеющего мечом на защиту Отечества до скромно работающего ремесленным орудием, от проходящего высшую службу государственную до проводящего на поле борозду сохою или плугом.
Вникая в положение званий и состояний в составе государства, мы усмотрели, что землепашцы и земледельцы, кои трудом своим кормят Народ НАШ и подкрепляют Державу НАШУ, стенают под бременем непосильных тягот, не видя никакого просвета. При уменьшении простоты нравов, при умножении разнообразия отношений, при уменьшении непосредственных отеческих отношений помещиков к крестьянам, а Государства НАШЕГО ко всем ним, при впадении иногда помещичьих прав в руки людей, ищущих только собственной выгоды, добрые отношения ослабевали и открывался путь к произволу, отяготительному для земледельцев и землевладельцев: в равной степени как для простых мирян, так и для помещиков, и неблагоприятному для их благосостояния, чему в них отвечает неподвижность к улучшениям в собственном быте.
Усматривали cиe и приснопамятные предшественники наши и принимали меры к изменению на лучшее положение земледельцев и землевладельцев; но это были меры, частию нерешительные, предложенные добровольному, свободолюбивому действованию властей, частию решительные только для некоторых местностей, по требованию особенных обстоятельств или в виде опыта. Так, дед НАШ – император Александр II освободил крестьян от крепостной зависимости, и в Бозе почивший родитель НАШ Александр III всемерно заботился о благе земледельцев и землевладельцев.
Однако что же открылось НАМ, по восприятии великого обета Царского служения? Многие землевладельцы не в силах дать земле НАШЕЙ должной заботы и бережения, разбрасывают Блага земные, дарованные нам Отцом Небесным, в Богоспасаемой Православной Державе нашей!
Если ещё десять лет назад нерачительные хозяева заложили двенадцать с половиной миллионов десятин земли, и долг их составлял четыреста сорок восемь миллионов рублей серебром, то сегодня они и прочие неразумные заложили уже тридцать семь миллионов десятин пахотных и иных угодий, а долг их составляет один миллиард двадцать девять миллионов рублей![14 - В.А. Федоров В.А. «История России 1861–1917».]
Таким образом, МЫ убедились, что дело изменения земельных обстоятельств Державы нашей на лучшие есть для нас завещание предшественников наших и жребий, чрез течение событий поданный нам рукою провидения.
Великий обет Царского служения повелевает НАМ всеми силами разума и власти НАШЕЙ стремиться к скорейшему разрешению сложившегося непорядка в Державе НАШЕЙ. Повелев подлежащим властям принять меры к исполнению лежащего на каждом долга, МЫ, для успешнейшего выполнения общих, преднамеченных НАМИ к умиротворению государственной жизни мер, повелеваем, что отныне:
1. Все земельные угодья: удельные, кабинетские, монастырские, церковные, посессионные, майоратные, частновладельческие, общественные и крестьянские и т. д., заложенные в кредитные и опекунские учреждения, выкупаются в течение 30 дней с момента оглашения НАШЕЙ Воли.
2. Невыкупленные имения, равно как и иные заложенные угодья, по истечении срока выкупа со всем их живым и мёртвым инвентареем, усадебными постройками и всеми принадлежностями переходят в распоряжение Государства НАШЕГО, отныне и навечно
3. Какая бы то ни была порча конфискуемого имущества, принадлежащего отныне всему Государству и Народу нашему, есть преступление против Родины и Народа, караемое военно-полевыми судами, особыми совещаниями или прямыми указаниями НАШИМИ. Уездные и губернские власти принимают все необходимые меры для соблюдения строжайшего порядка при конфискации земельных угодий, для определения того, до какого размера участки и какие именно подлежат конфискации, для составления точной описи всего конфискуемого имущества и для строжайшей охраны всего переходящего Государству и Народу нашему хозяйства со всеми постройками, орудиями, скотом, запасами продуктов и проч.
4. Земли рядовых крестьян и рядовых казаков не конфискуются, а передаются им в бессрочное пользование, на возмездной или безвозмездной основе, по НАШЕМУ усмотрению.
5. Право пользования государственной землею получают все подданные Государства НАШЕГО (без различия вероисповедания, сословия, имущественного положения и пола), желающие обрабатывать её своим трудом, при помощи своей семьи, или в товариществе, и только до той поры, пока они в силах её обрабатывать. Наёмный труд на взятой в аренду Государственной земле не допускается.
При случайном бессилии какого-либо члена сельского общества в продолжение не более 2 лет, сельское общество обязуется, до восстановления его трудоспособности, на это время прийти к нему на помощь путём общественной обработки земли.
Земледельцы, вследствие старости или инвалидности утратившие навсегда возможность лично обрабатывать землю, теряют право на пользование ею, но взамен того получают от государства пенсионное обеспечение.
6. Землепользованию указанными землями повелеваем быть уравнительным – земля распределяется между трудящимися, смотря по местным условиям по трудовой норме.
Пользованию землею повелеваем быть совершенно свободным: подворная, хуторская, общинная, артельная, как решено будет в отдельных селениях и поселках.
Земельный фонд подвергать периодическим переделам в зависимости от прироста населения и поднятия производительности и культуры сельского хозяйства.
При изменении границ наделов первоначальное ядро надела должно остаться неприкосновенным.
Земля выбывающих членов поступает обратно в земельный фонд, причём преимущественное право на получение участков выбывших членов получают ближайшие родственники их и лица, по указанию выбывших.
Вложенная в землю стоимость удобрения и мелиорации (коренные улучшения), поскольку они не использованы при сдаче надела обратно в земельный фонд, должны быть оплачены.
Повелеваем Комитету Государственной Безопасности при Совете Министров Российской Империи надзирать за исполнением НАШЕГО повеления.
Дано в Москве, в день 1 февраля, 1892 года от Рождества Христова.
На подлинном, Собственною ЕГО ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА рукою подписано
«Николай»
Часть II. Запах грядущей войны
Глава 1. Рассказывает Афанасий Горегляд
Вы, господа хорошие, даже и представить себе не можете, какое это неслыханное счастье: начать жизнь сначала! Видимо, что-то хорошее я в своей прошлой жизни сделал, раз мне дарован Господом второй шанс! Да, именно Богом! Потому как генерал Политов явился ко мне всего лишь его посланником!
Что, товарищи, непривычно слышать от советского инженера-химика слова о Боге? Думаете, совсем из ума выжил старик, на девятом десятке лет поменявший старое дряхлое тело на молодое? Нет, ребята, я всегда таким был! А химию начал изучать потому, что хотелось узнать: из каких кирпичиков Господь создал наш мир!
Переход в далёкое прошлое оказался настоящим подарком судьбы – ведь у меня столько невероятных задумок было, столько рационализаторских предложений, столько занимательных идей… А после ухода на вполне заслуженную пенсию с должности главного инженера химического комбината мне только и оставалось, что с грустью следить, как разваливается дело всей моей жизни – комбинат, в начале девяностых годов проданный за бесценок на каком-то «ваучерном аукционе» прямо на глазах превращается в развалины, тонкое оборудование из дорогих специальных сплавов приходит в полную негодность и уходит в утиль как копеечный «цветмет», а лично мной обученные высококлассные работники увольняются и идут торговать на рынок турецкими трусами.
Страшно было это видеть! Страшно и стыдно!
А сейчас… Я живу и работаю в конце XIX века! Я дружу с Дмитрием Ивановичем Менделеевым! Я – единственный человек, который знает о химии буквально ВСЁ!!!
Созданный моим личным попечением новый Химкомбинат (именно так – с большой буквы!!!), работает с точностью швейцарских часов! Впрочем, здесь и сейчас принято говорить «с точностью Стальградских часов» – продукция нашего общего «Хозяина» намного превосходит по качеству изделия кустарей-одиночек из женевского кантона!
Я буквально душу свою вкладываю в создание лучшего в мире химического производства. Снова учу людей, как техников, так и инженеров. Менделеев, конечно, здорово мне помогает – открыл при Московском университете факультет химиков-технологов широкого профиля. Я не поленился – как смог попытался вспомнить и перенести на бумагу учебники конца двадцатого века. Говорят, что в профессорской среде они произвели фурор – Дмитрию Ивановичу пришлось присвоить лавры авторства себе. К сожалению, сейчас очень сильны сословные предубеждения, и учебник, написанный мало кому известным, не имеющим профильного образования химиком-самоучкой, бывшим купеческим приказчиком, просто не восприняли бы всерьез. Тем более что там много новых, невиданных идей, которые сам Менделеев не с первого раза понял.
Это, конечно, всё хорошо, но студенты получат дипломы и приедут работать на Химкомбинат только года через три. И то, боюсь, не все – по итогам стажировки будущих химиков мы подписали трудовые договоры всего с половиной курса! Поэтому мне приходится выкручиваться, налаживать работу производства при восьмидесятипроцентной недостаче квалифицированных работников, использовать на инженерных должностях выпускников Стальградского профтехучилища. Они, в своей массе, ребятишки очень умелые и старательные, но нехватка специализированного образования очень сказывается!
А ещё у меня есть возможность реализовать свою мечту о полётах! Ведь в своей прошлой жизни мне удалось лишь слегка «пригубить» это светлое чувство – воспарить над грешной землей! Здесь я летаю регулярно, ещё и молодых пилотов учу! Из-за этого я познакомился ещё и с Николаем Егоровичем Жуковским – выдающимся русским инженером-механиком, открывшим основы аэродинамики.
Сегодня я жду «в гости» моего дорогого друга, а по совместительству – владельца Химкомбината и металлургического завода-гиганта, да и всего городка с населением почти в десять тысяч человек, именуемого «Стальград» – Александра Михайловича Рукавишникова. Очень, очень талантливый юноша – он ведь и в прошлой жизни едва четвертый десяток лет разменял, а поди ж ты: всего года за четыре буквально в голом поле построил настоящую «Стальную империю», выпускает паровозы, пароходы, автомобили, военные корабли, пушки, винтовки, пулемёты. Да и такой «мелочью», как печатные и швейные машинки, телефоны и дискофоны, – не брезгует! И персонально для меня в прошлом году велел своему главному конструктору Вильгельму Карловичу Майбаху создать лёгкий двигатель для моего дельтаплана. С тех пор эти летальные аппараты стали весьма широко применяться во флоте и в армии, современники почему-то прозвали их «планерами».
Приехал сиятельный граф по новой, только что заасфальтированной магистрали, соединяющий Химкомбинат со Стальградом и идущей дальше до вокзала Нижнего Новгорода. Как шутил пару лет назад Александр Михайлович: негоже въезжать в светлое будущее по залитой жидкой грязью колее. Вот и пришлось попутно ещё и дорожным строительством озаботиться! Нефтеперегонный сектор исправно работает, и его отходы в виде гудрона и битума всё равно ведь куда-то надо девать? Вот и пристроили рядом асфальтовый заводик. А парой грейдеров, бульдозеров, асфальтовых катков и самосвалов (всё это на паровой тяге!) нас обеспечил начальник Стальградского производства Готлиб Фридрихович Даймлер. Поскольку нефтеперегонка продолжает работать, мы асфальтируем понемногу внутренние дороги Химкомбината, Стальграда, а там и Нижний Новгород в планах.
Рукавишников прибыл точно в назначенный час, вызвав своим визитом небольшой ажиотаж – поглядеть на длинную кавалькаду автомобилей высыпали из всех углов все свободные от рабочих смен. Я тоже с большим интересом осмотрел новинки: лимузин, названный в честь оставшейся в прошлой жизни марки отечественных машин – «Волгой», новые полноприводные модификации «Жигулей», трёхтонные грузовики, незамысловато поименованные «Захарами» в честь легендарного «ЗИС-5». В кузове одного из «Захаров» привезли два новых авиадвигателя – пятицилиндровые «звёзды», мощностью аж в девяносто лошадиных сил. Ими планировалось, после всесторонних лётных испытаний, постепенно заменить стоящие на дельтапланах тридцатисильные ротативные.
Впрочем, рабочие вышли встречать «Хозяина», как они его ВСЕ уважительно называют, вовсе не для того, чтобы полюбоваться на технические новинки: уже не в первый раз я замечаю, что простые работяги буквально молятся на Александра Михайловича, как на икону, а когда он проходит мимо – крестят его спину, бормоча пожелания долгих лет и прочие здравицы.
Мы с высоким гостем прошлись по работающему комбинату, участкам ещё ведущегося строительства, а после обеда заперлись в моём кабинете. Его личный эскорт, как и пара стальградских дружинников, приставленных ко мне после прошлогоднего покушения, остались снаружи.
– Ну, Александр Михайлович, отчёты вы регулярно получаете, а как личное впечатление? – достав из шкафчика отменный коньяк, я налил по пять капель.
Что удивительно – хорошенько принять на грудь, к чему я пристрастился на закате «той жизни», меня сейчас даже не тянуло! А вот так слегка «вздрогнуть», сбивая постоянный стресс… очень даже полезно! Хех…
– Очень хорошее, Афанасий Иванович! Другого и не ожидал, зная ваш энтузиазм! Но я, собственно, не за этим. Надо кое-что обсудить. – Рукавишников потёр красные от усталости и бессонницы глаза. – Докладную записку, где вы пишете про необходимость постройки ещё нескольких химкомбинатов, я от вас получил. Зачем вам столько?
– Ну, Александр Михайлович, текущие потребности наш комбинат перекрывает с запасом. А будущие? У нас же здесь универсальное производство. А, например, нефтепереработку, а затем и нефтехимию лучше иметь на отдельной площадке. Производство порохов и взрывчатки – тем более, опасное это дело и та защита земляными валами, которую мы сделали вокруг корпусов, в перспективе будет недостаточной! Полимеры тоже надо изготавливать отдельно! И синтетическое волокно со временем – аналогично! Вообще у каждого производства своя специфика. Но это всё – в планы будущего развития. Подготовим инженеров-технологов, техников-аппаратчиков, они пройдут стажировку, получат опыт. Как раз и наступит время расширения нашей химической промышленности. Это надо не сегодня, но думать надо сейчас!
– Хорошо, Афанасий Иванович, я вас понял… – задумчиво постукивая пальцами по столешнице, медленно произнёс Рукавишников. – Полагаю, что строить мы эти ваши новые комбинаты начнём не одновременно. А то надорвёмся, в лучших традициях позднего Советского Союза – помните, сколько гигантских долгостроев по всей стране было? Но я на самом деле к вам не за этим приехал…
Александр Михайлович глазами показал на пустые рюмки. Я покладисто их наполнил. Ого, кажется, разговор предстоит серьёзный!
– Нам нужна авиация. А вы среди нас самый опытный в этой части. Что скажете?
Нет, я, конечно, подозревал, что когда-нибудь меня нагрузят и этим, но так скоро… Хлопнув рюмашку, я потёр виски указательными пальцами.
– А что я могу сказать? Химическую промышленность мы, в общем, не создали, только начали создавать. Дел невпроворот, поле непаханное, но это мне хотя бы хорошо знакомо, я этим всю жизнь занимался. А авиация… Поймите, Александр Михайлович, дельтапланы – не самолёты! Они хоть и работают на тех же принципах, ведь аэродинамика одна на всех, но всё же совершенно по-другому устроены и управляются! Как бы вам объяснить?.. В доступных вам аналогиях: это как требовать от человека, умеющего кипятить воду в кастрюльке, построить паровой двигатель! Мотивируя тем, что и там и там используется горячая вода! Понимаете? Я же не авиаконструктор!
– Надо, Афанасий Иванович! Больше некому, поймите! Вы с этим хотя бы сталкивались. На управление Химкомбинатом поставьте заместителей! А вы будете координировать, направлять и контролировать их работу. Тогда удастся выкроить время и для авиации. Никто же не собирается сделать из вас Поликарпова или Туполева – будете осуществлять общее руководство, направлять и координировать работу КБ и опытного завода. Так что… Лаврентий Палыч в свое время курировал атом и ракеты, ну а вам предстоит курировать химпром и авиацию!
– Берия был трудоголик – не мне чета, спал по три часа в день! И человек просто-таки энциклопедических знаний, хотя и самоучка! Я с ним лично был знаком, когда в молодости в одном «почтовом ящике» работал. В девяностые годы его в прессе травить начали, в такой херне обвиняли, что я даже смеяться не мог! Якобы он десятиклассниц по всей Москве искал и где-то насиловал! Кто такую хуйню сочинил – просто идиоты: Лаврентий Палыч работал по двадцать часов, когда ему было девушек по городу искать и уж тем более насиловать!
– Афанасий Иванович, но товарища Берии у нас нет, а вы – есть! – упорствовал Рукавишников.
– Да я, Александр Михайлович, в принципе не отказываюсь, но… Понимаете, Химкомбинат сейчас делает первые робкие шаги и скинуть его на заместителей, даже самых квалифицированных и распрекрасных, я не могу!!! Вот вы сами несколько лет буквально ночевали на заводе – мне ваши инженеры рассказывали. И только через три года, когда производство наладилось, сдали руководство своему старшему брату и господину Даймлеру. А здесь, на Химкомбинате, настолько более сложные процессы, смысла которых большинство современников даже не понимает, что вот прямо сейчас всё бросить и уйти развивать авиацию я НЕ МОГУ!!! Когда ваш замечательный дедушка агитировал меня отправиться в прошлое, я взял на себя огромную ответственность построить с нуля химическое производство – и теперь вот так всё бросить и переключиться на другую отрасль – будет просто преступлением! Наверняка на Химкомбинате начнутся аварии. И не исключаю, что с человеческими жертвами! То, чем я занимаюсь, – очень, ОЧЕНЬ опасно! Вы меня простите, Александр Михайлович, но ваш сталелитейный завод – всё же более-менее традиционное для этого времени предприятие, а Химкомбинат – революционное! Нельзя его без присмотра оставлять, нельзя!
– Хм… Не ожидал я от вас такого резкого отказа, Афанасий Иванович… – загрустил Рукавишников. – Понимаю и принимаю ваши доводы! Вы человек очень ответственный, попусту говорить не будете. Но что же мне делать? Авиация нам нужна обязательно! И чем быстрее, тем лучше!
– А надо ли так быстро, Александр Михайлович? Может быть, потихоньку, в течение нескольких лет? Ведь имеющихся сейчас дельтапланов с легкими моторами нам хватает для удовлетворения имеющихся потребностей – они ведь исключительно разведкой занимаются! Чтобы сделать боевые самолёты, несущие мало-мальскую нагрузку в виде бортового оружия или бомб, потребуется не один год! Ближайший шаг – всего лишь легкие аэропланы, на которые можно будет поставить максимум один пулемёт! Такие летательные аппараты никакого влияния на ход войны не окажут! Пример – Первая мировая война – ну, что там эти самые хвалёные первые асы могли сделать против миллионных армий с могучей артиллерией? Да практически – ничего! Поэтому я не советую вам, Александр Михайлович, бросаться сейчас на авиастроение, как боец на амбразуру! Можно ведь… Да не просто можно, а именно что НУЖНО создавать новую отрасль постепенно: строить производство, обучать рабочих и техников. А тем временем, параллельно, придумать необходимую структуру для применения самолётов – воздушную армию за неделю одним приказом командования, не построить!
– Вы во многом правы, Афанасий Иванович, и я ваши доводы уже прокручивал в голове, но… – Его сиятельство встал и начал нервно расхаживать по моему небольшому кабинету. – Хрен бы с ними, истребителями и бомбардировщиками! Да, на текущем техническом уровне нам грозные машины, способные решать хотя бы частные боевые задачи, не сделать! Но у нас страна огромная, без авиасообщения, для начала хотя бы почтового, никуда! Это если мы хотим быстро развиваться, конечно. Опять же аэрофотосъёмка для картографирования – сколько белых пятен на картах, особенно в Сибири, на Дальнем Востоке! Да и функции разведки уже пора расширять – дельтапланы, с их крохотным, стокилометровым радиусом полёта, уже не вполне удовлетворяют потребности армии, и тем более флота!
Усталый гость подошёл к окну и, глядя на панораму огромного, особенно для конца нашего – теперь уже нашего – века, Химкомбината, продолжил:
– Но самое хреновое, дорогой Афанасий Иванович, что мы УЖЕ засветили дельтапланы! А у тех же англичан, да и французов, возможности промышленности всё ещё выше наших! В двух прошедших войнах мы их били только за счёт преимущества в качестве вооружения и новизны тактики! Но они быстро учатся! По данным агентурной разведки «товарища Кухулина», в Ливерпуле уже построен завод по производству «планеров». Они пока выше двух метров не летают, но ведь лиха беда начало! Если мы не будем постоянно двигаться вперёд, то наши враги очень быстро нас догонят и обгонят! Пока потенциальный противник подхватил у нас идею мотодельтапланов и ротативные двигатели, нам надо начинать делать нормальные самолеты! А то ведь какому-нибудь умнику придёт в голову сляпать примитивную этажерку, поставить пулемеё – и что мы с нашими дельтапланами делать будем? Идею военного применения авиации мы продемонстрировали в войне против Турции, как и идею авианосцев. Пусть и в зачаточном виде, но всё же… За границей тоже не дураки сидят!
– Это понятно… – Я задумался. – Я не отказываюсь в принципе! Но бросить сейчас Химкомбинат не могу! Давайте сделаем так: вы найдёте ОЧЕНЬ толкового молодого человека, с хорошим базовым образованием, усидчивого, терпеливого, внимательного, старательного… Пусть ходит за мной буквально по пятам и записывает всё, что я смогу вспомнить по авиации. Дело не безнадежное – я ведь не двадцать четыре часа в день своей непосредственной работой занимаюсь – на перемещение из цеха в цех, из сектора в сектор, трачу до часа в день плюс прием пищи – ещё часа полтора в сумме. И вечерние часы – пара-тройка. Могу твёрдо обещать, что при таком графике я натаскаю товарища по полной программе, передам ему все свои знания! Но и это ещё не всё! Параллельно нужно сразу начинать строить производство. Вернее – организовать целый конгломерат новых производств! Вы, Александр Михайлович, готовы поделиться стальградскими инженерами и конструкторами? Больше брать неоткуда…
– А зачем несколько производств? – опешил его сиятельство.
– Для создания НАСТОЯЩЕГО самолёта потребуется большой комплекс разноплановых мастерских – фактически необходим авиазавод! Ведь сборка летательных аппаратов – финальный этап. Необходимо много дюралюминия, простите – империума, как вы его называете. Причём как в виде трубок, изготовление которых вы давно освоили, так и в виде профилей и даже прокатанного листа.
– Я думаю, что сделать всё это на Стальграде будет несложно! – подумав полминуты, сказал Рукавишников. – А стадию постройки аппаратов из ткани и фанеры вы хотите сразу проскочить?
