скачать книгу бесплатно
Ближе ко сну отношение к некоторым вещам внутри мальчишки претерпело существенное изменение. Ложась спать, Кирилл пообещал себе, что мстить никогда и никому не будет. Уже лёжа в кровати, он первый раз испытал неописуемое удовольствие от прощения. Искренне простив эту неудачницу Таньку, для себя впредь решил быть умнее и внимательнее. А засыпал он с мыслью о том, как завтра после школы сядет за штурвал своего первого, личного самолёта…
– Извини за косу в коридоре. Девчонок обижать вообще не хорошо. Это я не в настроении был, – ещё до уроков извинялся Кирилл перед одноклассницей.
– Да ничего, я и не обиделась. Не обращай внимания, – солгала Таня, опустив голову.
Уроки, как и перемены, прошли спокойно. Кирилл сосредоточился на учёбе и забыл про недавние неприятности, даже шутить пробовал и заигрывал с соседкой по парте. А Тане не нравился такой поворот событий. Она приготовилась к обширным боевым действиям, припася ещё пару щедрых «подарков» для мерзкого типа, а тут на тебе, «извини». Планы рушились, становилось скучно. Но к концу занятий что-то переключилось внутри девочки, поменялось что-то. Уже не хотелось никакой мести и пакости всякие не было желания делать. Она смотрела на Кирилла, и так ей неловко и стыдно стало за всё то, что она с таким удовольствием вытворяла, даже сама себе удивилась!
Выйдя из школы, Таня догнала насвистывающего весёлую песенку одноклассника и, взяв за рукав, развернула к себе.
– Это всё я сделала. Клей, грязь в портфеле, мёд в куртке, дерьмо в подъезде. А ты совсем другой оказался, прости меня, если сможешь, – на одном дыхании выдала девочка, опустив голову.
А все-таки прав отец был насчёт «выше на голову и уважения», – подумал Кирилл, а вслух сказал:
– Да знаю я и понимаю тебя. Мир?
С серьёзным лицом Кирилл протянул Тане руку. Улыбаясь, она затрясла своей ручонкой его ладонь…
С этого момента они были не разлей вода. Дружба их крепла и в седьмом классе стала трансформироваться в новое необычное ощущение. Именно в этот период отца Тани перевели служить во Владивосток. Всей семьёй они переезжали на новое место…
Кирилл чуть было не опоздал на прощание. Подав гудок, поезд тронулся. Он со всех ног бежал за разгоняющимся составом и, догнав отъезжающий вагон, на ходу успел на прощание посмотреть ей в глаза.
– Я найду тебя! Найду! – кричал он что было сил.
Таня сквозь стекло смотрела на мчащуюся за вагоном фигурку, пока та не замерла в конце перрона, превратившись в тёмную точку. Из глаз ручьём лились слёзы. Внутри пустота, будто всё, на что опиралась в жизни девчонка, грубо отняли, оставив наедине с неизвестностью. Себе же Таня пообещала, что они обязательно встретятся…
2
28 мая 1996 года.
Москва, штаб армии
Как и было назначено, к 13 часам дня при полном параде Кирилл, опираясь на трость, прибыл в штаб армии. Ковыляя, пересёк массивный цилиндр мраморного холла, вскарабкался по широким, устланным красным ковром ступеням на второй этаж и шагнул в просторный празднично украшенный и ярко освещённый актовый зал, где уже собралось достаточно много народу, прибывшего на церемонию награждения.
Неделю назад он еще был на Кавказе, где проходил службу. В их отряд пришла директива: группе спецназа пробраться на территорию врага и доставить в штаб какие-то особо важные документы. Препятствием был взвод из 12 боевиков, приказа нейтрализовать их не поступало…
Выходили ровно в два часа ночи, вооружившись до зубов. Автоматы с двумя запасными рожками и подствольными гранатомётами. В набедренном кармане по пистолету «макаров», у командира – «макаров» с глушителем. У каждого по две разрывных гранаты. Приборы ночного видения и, конечно же, по армейскому штык-ножу. В 1:40 ночи группа, состоявшая из трёх раскрашенных в цвета хаки спецназовцев и командира отряда, собралась на последний перед броском инструктаж.
– Значит так, бойцы, – негромко, но очень доходчиво, жёстким басом прожжённого морского пехотинца проводил инструктаж коренастый командир отряда, подполковник Павел Гвоздев, поочерёдно кидая взгляд на присутствующих. Командир был невысокого роста с коротко стриженными усиками, бывалый морпех, несколько последних лет воевавший исключительно в горячих точках.
– Выходим через пятнадцать минут. На машине 18 километров к ущелью, через пригорок пёхом, действия по команде. Там база моджахедов: будка охраны, двухэтажный корпус основных сил и командный пункт.
Он ткнул пальцем в разложенную на столе, замусоленную руками, жирными пятнами и временем карту, где серым пятном врезалось в глаза обведенное несколько раз грифелем простого карандаша место расположения сил противника.
– Обходим с тыла, майор Фёдоров со мной. Заходим, берём бумаги, и на выход. Сержант Скуратов, прикрываешь корпус с «отдыхающими». Так же тихо отступаем обратно к машине. В пяти километрах к северу, на взлётке нас будет ждать «птичка».
Командир передвинул палец по карте в сторону красного треугольника.
– Дорога одна, так что не заблудимся. Отсюда уходим.
Гвоздев медленно поднимал ладонь вверх, изображая взлёт самолёта.
– Лейтенант Василискин, у тебя сегодня дебют, – он недоверчиво покосился в сторону Кирилла.
– Останешься наблюдателем возле базы. Увидишь подозрительное движение, подашь условный сигнал. Всё понятно, бойцы? – вскинув голову, обратился он к присутствующим.
– Так точно, товарищи подполковник! – хором рявкнула группа.
– Вперёд!
До базы добрались быстро. Машину оставили перед холмом в зарослях кустарника, натянули на глаза инфракрасные приборы ночного видения и короткими перебежками пересекли холм, оказавшийся намного ниже, чем предполагалось. Впереди горел одинокий огонёк будки охраны.
Гвоздев пальцем крутанул вокруг головы, жестом указал расположение занимаемых позиций и мгновение спустя исчез за оградой вместе с майором. Старший сержант Валера Скуратов, ловко перекусив «колючку», осмотрелся и вполз на территорию базы противника, взяв двухэтажный, чернеющий вдали корпус на мушку. Тут же замер, оставаясь в траве неподвижным.
Кириллу досталось место за песчаной насыпью в двадцати метрах от будки охраны с двумя светлыми окошками, в которой он хорошо различал освещённого лампочкой бородатого часового, ковыряющего ножом грецкие орехи. Над базой висела тишина. Всё шло по плану.
После расстановки сил по местам на всю операцию отводилось не более трёх минут. Уже секунды спустя Гвоздев беззвучно снял дежурившего возле штаба часового, и с Фёдоровым, действуя бесшумно, словно охотившиеся рыси, они затащили тело павшего боевика в чёрную конуру местного штаба. Майор прикрывал вход от пешего караула, начавшего свой очередной обход вокруг базы. Командир елозил инфракрасным прибором по столу, полу и небольшому шкафу. Искомых бумаг нигде не было…
Как только главный растворился в ночи, Кирилл интуитивно вынул пистолет, направил взгляд в сторону штаба базы и замер в ожидании. Ждать оказалось не долго.
Несколько секунд спустя из-за забора появилась фигура боевика, который тащил за собой извивающегося, стонущего человека со связанными за спиной руками и заклеенным скотчем ртом. Открыв дверь охранной будки, он ногой пнул его в круг света, к столу сидевшего охранника, зашёл сам, прикрыл за собой дверь и поднял тело за длинные волосы.
Человеком оказалась худая девушка, подросток, лет пятнадцати, не больше. В грязных разорванных лохмотьях, со спутанными и слипшимися от крови волосами и исполосованным и опухшим от ударов лицом. Вошедший своей огромной клешнёй схватил её за горло и повалил на стол, что-то злобно бормоча. Второй с довольной ухмылкой расстегивал камуфляж…
Сейчас библейская заповедь «не убей» никак не согласовывалась с происходящей ситуацией. Стиснув зубы, Кирилл уже отсчитывал шаги до будки охраны. Расстояние уменьшилось вдвое. Часовой, до этого ковырявший орехи, стянул с себя штаны. Из будки слышался довольный, грубый гогот. Жертва продолжала извиваться, тщетно пытаясь отбиться от бандитов.
Гвоздев в штабе, 12 боевиков, периметр под контролем, – плыли мысли. — Справимся…
Кирилл прошёл хорошую школу. Множество учений, выживание в диком лесу по нескольку недель. Он прекрасно владел оружием. В учения входили: тактическая подготовка, засады, внезапные нападения… Но всё это была учёба. Сам он никогда не убивал. Визуализация смерти была неотъемлемой частью спецназовского обучения, и когда, сидя в казарме, в разгар учений он представлял, как пускает пулю в тело себе подобного, намеренно лишая его жизни, перед глазами почему-то стояла картина с боевиками, насилующими невинную девушку. Может, таково свойство визуализации, а может, злая ухмылка судьбы, но его мысли стали реальностью.
Пять шагов до двери. Палец снимает предохранитель. В обойме разрывные патроны.
Будет шумно.
Но последствия сейчас не волновали Кирилла. Девчонка извивалась всё сильнее, мыча сквозь заклеенный скотчем рот. Один боевик, повернувшись голым задом к двери, схватил её за щиколотки и подтягивал к себе, а второй занёс руку с пистолетом над головой жертвы, собираясь отключить несчастную рукоятью ствола.
Кирилл резко распахнул дверь и, не раздумывая, выстрелил…
Стоявшему боевику с поднятым пистолетом сносит верх головы. Стену за ним вмиг облепило кровавыми ошмётками. Тот, что без штанов, разворачивается. Пуля, выпущенная почти в упор в лицо, в мгновение превращает его в алую кашу. Не успев ничего понять, моджахеды, обмякнув, валятся на пол.
Эхо второго выстрела ещё не добралось до горизонта, как в казарме зажёгся свет, и протяжно завыла сирена, безжалостно вырывая из сна спящих боевиков.
Кирилл взваливает на плечи трясущуюся, заливающуюся слезами, до неузнаваемости измазанную кровью и грязью девчонку. Машинально хватает лежащую на столе под головой жертвы серую папку, в будке гасит выстрелом свет и рысцой мчится за холм, от которого тридцать секунд назад началось его кровавое приключение.
Скуратов вскинул автомат в сторону двери разбуженного «улья». Поймал на мушку первого выбежавшего из казармы боевика, нажав изогнутый курок. Хрустнул подствольный гранатомет, куски выбежавшего из казармы врага разлетелись по территории. Ещё двоих ударной волной отбросило обратно в здание. Сержант перекатился, сделав два оборота по траве, перезаряжая подствольник.
Крики и звон стекла. Автоматные очереди, нагло перебивая друг друга, хлестали со всех сторон. Скуратов снова спускает курок гранатомёта. Хлопок. А вслед за ним взрыв в казарме. Несколько изувеченных тел летят из окон на мокрую траву.
– Уходим, быстро!
Гвоздев с Фёдоровым извилистыми перебежками приближались к холму, давая команду на отступление. Валера Скуратов швырнул напоследок гранату в сторону казармы и кинул дымовую шашку. Под градом пуль и грохотом разрывающейся смерти вперемешку с воем сирены, руганью и криками, отстреливаясь на ходу, группа уходила к машине.
Поворотом ключа майор разбудил двигатель, убедился, что все на месте и, не включая фары, утопил педаль газа в пол. Транспорт рванул по грунтовке, освещаемой лишь лунным светом, в сторону аэродрома. Секунды спустя сзади замелькали лучи фар пяти уазиков, гружённых боевиками. Разведка ошибалась. Судя по наступлению, численность врага серьёзно превышала расчёты.
Выбрасывая пыль из-под колёс, спасавшую от смертоносного огня преследователей, старенький, конфискованный накануне «ниссан патрол» на всех парах нёс спецназ с девчонкой к спасительному самолёту. По дороге Гвоздев снял один догонявший уазик, продырявив водителя. Остальные отставали. Машину уже прилично изрешетило, когда грязный кузов джипа выбросило с пригорка на взлётку.
Вначале полосы, прогрев рычащие движки, готовый сорваться в любую секунду, гордо стоял расписанный в хаки и повидавший жизнь военный борт Ан-24.
– Быстрей давай! – во всё горло орал Гвоздев, махая могучей лапой в сторону распахнутой двери железной птицы. За пригорком поочерёдно загорались яростные глаза преследовавших их машин, извергавших град смертельной, свинцовой саранчи.
Сержант с майором и девчонкой уже скрылись в железном брюхе, когда самолёт напряженно зарычав, начал движение. Осталось заскочить Василискину с командиром. Кирилл с папкой в руке пригнувшись летел к овальному проёму. Вдруг бедро его прошило незримой стрелой, нога перестала слушаться, и он повалился на землю. Подполковник хватает за шиворот и ремень лейтенанта, делает два мощных скачка вперёд, закидывает раненого в чёрную нишу и следом запрыгивает туда сам. Ревя пропеллерами, железная птица набирает скорость. Закрыв спасшую их боковую дверь фюзеляжа, Гвоздев прыгает на место второго пилота, взяв в руки штурвал.
В противоположном конце взлётки бесстрашной горящей точкой нёсся на таран открытый УАЗ с оскалившимся пулемётом, нацеленным им в лоб. Враг в прицел поймал самолёт и нажал на гашетку. Огненный шквал ударил по кабине. Всё вокруг залепило кровавыми брызгами. С пробитой головой изрешечённое тело первого пилота обмякло в кресле.
– Василискин! Сюда, бегом! – драл глотку командир что есть мочи. Скорости для взлёта не хватало…
Командир отряда, подполковник Павел Гвоздев был очень въедливым и дотошным, выбирая своих бойцов. На его счету имелись пару десятков опаснейших диверсионных операций, и тот факт, что особой страстью лейтенанта были авиасимуляторы, за которыми Кирилл проводил бессонные ночи, от его внимания ускользнуть, конечно же, не мог. Может быть, это и послужило стимулом взять на задание вновь прибывшего в его часть и ещё не оперившегося в боях лейтенанта.
С трудом понимая, что делает, опираясь на сержанта, Кирилл отстегнул и повалил бездыханное тело командира корабля на пол. Следом плюхнулся сам в залитое кровавой жижей кресло. Он тут же схватил руль и потянул на себя. В это мгновение реальность преобразилась. Туман, окутавший сознание Кирилла, рассеялся, и он слился с машиной. До конца взлётки оставалось метров триста. Уазик с почему-то прекратившим поливать свинцовым дождём самолёт был прямо по курсу. Передние колёса оторвались от земли, полоса разгона заканчивалась.
– Давааай! – выпучив глаза, орал Гвоздев.
«Птичка» медленно и тяжело поднимается в воздух. Правое заднее шасси мощным ударом разбивает лобовое стекло УАЗа, пытавшегося в последний момент уйти от сталкновения. Внедорожник подбрасывает и кубарем катит по пыльной площадке, разбрасывая изувеченные тела врагов по грунту. Самолёт даёт крен.
– Руль влево! – командует Гвоздев.
Самолёт чудом уходит от столкновения со стоящей впереди горой и, выровнявшись по горизонту, продолжает набирать высоту. Следующая остановка – военная база под Москвой…
Несмотря на ожесточённое столкновение, самолёт остался надёжным убежищем, способным выполнить возложенную на его «потрёпанные плечи» миссию. Топливные баки и жизненно важные коммуникации не задело. Два с половиной часа, и они дома. «Ан» поднимался всё выше и выше. Бойцы перенесли тело погибшего товарища в задний отсек. Чем под руку попало, залепили дыры от пуль в фюзеляже, перетянули жгутом прошитое насквозь бедро лейтенанта Василискина и посадили на железную скамью девчонку, подав ей фляжку с водой.
– Задание провалено! Кто приказал открыть огонь?! – Рычал Гвоздев, заглушая рокот пропеллеров. Немного остыв, продолжил: – Что у нас там? Девчонка жива?
– Жива, но в сильном шоке. Вот, взгляните, – майор протянул папку руководителю операции.
Перевернув пару листов, вечно хмурое лицо подполковника озарилось улыбкой.
– Отлично, хлопцы. То, что нам нужно.
Подполковник грязной ладонью трепал плечо Кирилла.
– Ну, красавчик. Это же наши бумажки. Их-то мы и искали!
Папка, которую машинально схватил со стола дежурки Кирилл, и была козырным тузом всего их задания.
– Задание выполнено. Поздравляю, лейтенант…
3
28 мая 1996 года.
Москва, штаб армии
Лейтенант Василискин был повышен в звании, награждён медалью за отвагу и в связи с ранением списан в запас для прохождения дальнейшей службы в штабе армии.
Со сверкающей медалью на парадной форме Кирилл вышел из актового зала под аплодисменты присутствующих и не спеша, опираясь на алюминиевую трость, стал спускаться по красной ковровой дорожке. На часах было 13.55, и здание оживало, наполняясь возвращающимися с обеда сотрудниками, которые спешили снова занять свои рабочие места.
Он шёл к выходу, а навстречу двигался поток людей, которых он не знал и старался не замечать. Один, второй, третий, пятый, десятый. Справа и слева, мужчины и женщины в форме и штатском. Перед глазами мелькали безликие фигуры. Полковник по правую руку. Слева девушка. Взгляд скользнул мимо, лишь выхватив её общие очертания, и упёрся во входные двери центрального штаба…
Вдруг вновь испечённому капитану почему-то не захотелось покидать это здание. Сердце забилось сильнее. Внезапная ударная волна, словно в груди его находился эпицентр взрыва, остановила его, заставив замереть на месте. Оба одновременно развернулись. Каждый смотрел в глаза напротив. Пульс заметно участился, зрачки расширились. Узнали они друг друга сразу, но несколько секунд, которые показались вечностью, всматривались, не веря, что это первая их встреча за последние десять лет.
– Таня? – прохрипел Кирилл после затянувшейся паузы и шагнул в её сторону.
Таня была очень привлекательной, и даже если бы он не знал её, наверняка не остался бы равнодушным к этой естественной и глубокой красоте. Строгий серый костюм на точёной фигуре. Собранные и аккуратно уложенные густые, песочного цвета локоны, бездонные голубые глаза. Он просто тонул в них. В этот момент ему захотелось обнять её и прижать к себе, но он не решился. Может, потому, что вокруг было полно народу, и выглядело бы это нелепо. А скорее всего, их разделял десятилетний мост между школьниками-подростками и уже взрослыми людьми, и он не знал, какая последует реакция. За секунду хотелось сказать столько всего, но получилось…
– Привет. Как ты?
Он почти вплотную приблизился к ней, не зная с чего начать.
– Вот ты и нашёл меня.
После небольшой неловкой паузы почти шёпотом сказала Таня, проведя ладонью по свежевыбритой щеке офицера. Голос её приятно завораживал.
…Ковыляя, он проводил свою школьную подругу до кабинета, где она работала, обещав встретить вечером…
Через два месяца они поженились. Это был дождливый, на редкость прохладный, но очень счастливый для них день. Вскоре молодожёны переехали в загородный домик в Подмосковье, где обустраивали своё «гнездышко» для совместной счастливой жизни, сразу решив завести детей. Кирилл хотел сына. Супруга разделяла его желание…
Так прошёл год, другой, а за ними и третий. Они так же дружно работали в штабе армии. Она была специалистом по связям с общественностью. Он, получив новую должность, и руководил отделом стратегического планирования армейским вооружением. Всё было хорошо. Хорошо, но не более того. Детей у них так и не было. Врачи разводили руками, всевозможные лекарства и методики результатов не давали. Были две попытки искусственного оплодотворения, но обе потерпели неудачу, плод не прижился…
Гадалки, зелья, несбывшиеся пророчества «избранных», успокаивающие советы светил медицины, надежда и ещё раз надежда. Частенько наедине друг с другом они обсуждали свою проблему, терпеливо пробуя всё новые и новые средства и методы. Толком никто не мог сказать, что на самом деле является причиной их бесплодия. Недомолвки и скользкие домыслы «знатоков» не давали покоя. И три года спустя они также дружно шли к своему намеченному семейному счастью. Но всё было тщетно…
4
07 октября 1999 года.
Московская область
Однажды, глубоко за полночь, в семье Василискиных впервые произошла серьёзная ссора.
– Так нечестно! Кто-то детей на улицу выбрасывает, а любящие друг друга люди почему-то лишены этой естественной земной радости, – гневно бросал слова Кирилл, расхаживая по кухне.
– Может, нам рано ещё. Там сверху видней.
– Там сверху? Кому мы нужны там сверху?! Есть желание, должен быть и результат, – по-армейски рассуждал Кирилл.
– Не говори так, мы не всесильны, только Бог знает, кому пора, а кому пока нет. А с таким настроением о детях лучше вообще не думать. Подождём немного, ведь столько уже прошли.
– Немного! Не собираюсь я ждать ничего!
Кирилл взрывался.
