Афера на костях

скачать книгу бесплатно


«Да и ради бога!» – пронеслось в голове слегка обиженной наставницы. Он сделал свой выбор в пользу той, что больше похожа на женщину. А рядом с Серебренко плюхнулся плешивый сорокалетний ловелас Антон Буров в наглаженной рубашке кирпичного цвета. «По Сеньке и шапка! – пронеслось в голове Леры. – Таким как я достаются лысеющие и рыхлые женатики, ищущие скоропалительных перепихонов!». На безымянном пальце Бурова был едва заметный след от кольца (видимо после отдыха на море с семьей), но на работе он предпочитал находиться без куска золота. «Наверняка припрятал свою обручалку в ящик рабочего стола», – расследовала Серебренко мини-преступление – сокрытие статуса семейного положения.

– Все надеюсь перехватить тебя в лифте, но никак не получается, – Буров затеял непринужденную беседу с женщиной-коллегой.

– Перехватить? – откликнулась Лера и саркастически заметила: – Перехватить можно пару-тройку тысяч у приятеля до зарплаты.

Буров усмехнулся. «Баба с огоньком», – подметил он мысленно. И, устроившись поудобнее приготовился было охмурять вполне привлекательную даму, но в это мгновение в конференц-зал вихрем ворвался подполковник Рыжов.

– Доброе утро. Что же, други мои, похвалить вас хочу. Количество направленных в суд уголовных дел значительно увеличивается, штатная организация работы не прошла даром. И все это благодаря предложению Саши Ваймер!

Серебренко слышала об инициативном следователе Саше Ваймер и до этого самого утра она была уверена, что речь идет о мужчине. Коллеги искупали молодую женщину в овациях, улюлюканье и аплодисменты длились долгую минуту. А Саша делала вид, что смущена всеобщим вниманием. «Наверняка она спала со всеми в этом зале. Кроме Полянского. Но еще не вечер, как говорится», – Серебренко включила внутреннего ворчуна, и выдавила улыбку, чтобы никто не заметил ее недовольство.

Разбить работу следователей по категориям не было новинкой, этот эффективный способ применяли повсеместно: одни занимались расследованием насильственных преступлений (убийства, разбои, изнасилования и т.д.), другие – коррупционными нарушениями, третьи распутывали экономические и налоговые преступления. «К какой категории отношусь я? – задумалась Лера, вспомнив дело о девочке-призраке. – Мистика и паранормальные явления?».

– Оптимизация процесса расследований, – продолжил Рыжов, – то бишь, распределение работы по направлениям, – дало хороший результат, теперь я жду отличного. Удивите меня! Кстати, должен выделить еще кое-кого. Наш новый сотрудник Валерия Серебренко, поставила личный рекорд – умудрилась раскрыть дело и передать его в прокуратуру за сутки!

На этот раз аплодисменты были весьма сдержанными. Новенькая не вызывала такого же дикого восторга, как Саша Ваймер. Сидящая в первом ряду мисс следователь оглянулась и с высокомерием посмотрела на замухрышку из столицы. Лере был неприятен ее холодный оценивающий взгляд.

Планерка продолжалась почти час. Каждый следователь отчитался по текущим делам. Подполковник Рыжов одобрительно кивал, внимая говорящим. Лера рассматривала аккуратно подстриженный затылок сидящего под носом начальства стажера. Ярослав вдруг обернулся, и она суетливо отвела взгляд. «Он понял, что я пялюсь! Вот черт! – ругалась мысленно Серебренко. – Интересно, почему Полянский не сел рядом со мной? Хочет, чтобы подполковник заметил его рвение? Или славный Ярик и в самом деле падок на эффектных дам вроде Ваймер?!».

– Может, отметим твой успех? – шепот сидящего рядом Бурова прервал поток женских мыслей. – Ты и я. Шашлычок под коньячок – вкусно очень.

– Еще раз со мной заговоришь, прострелю тебе ногу, – с серьезным видом прошипела Лера. – Или что-нибудь еще прострелю.

Во взгляде флиртующего коллеги читалось: «Чокнутая!». Антон Буров с обиженным видом отстранился от агрессивной «столичной штучки».

По окончании планерного совещания все поспешили заняться своими делами.

– Серебренко, Полянский, останьтесь! – скомандовал Рыжов и после того, как зал покинули остальные подчиненные, сухо произнес: – Дело по заказу покойничков рановато убрали на полку, Валерия Алексанна.

– Что случилось? – забеспокоилась молодая женщина, чувствуя, как к горлу подступает тошнота.

– В полицию обратился мужчина. Обвинил свою умершую супругу в вымогательстве.

– И много денег она просила? – осторожно уточнил Ярослав.

– Детали не знаю. Все в протоколе с места происшествия. Он должен уже лежать на столе в вашем кабинете… Куда вы, Валерия Алексанна?

Серебренко быстрыми шагами направлялась к выходу с трудом справлялась с одышкой. Мысль о том, что Наталья Усова, считавшая себя свихнувшейся, лежит в какой-нибудь жуткой психушке, вызывала бурную реакцию организма.

– Мне нужно срочно позвонить, – бросила на ходу Лера, мчась прочь.

– Как тебе она? Вы сработались, Ярослав? – негромко уточнил Рыжов.

– Она… интересный человек, – тщательно подбирал слова стажер. – И профи! Дело с люстрой-убийцей… Она так лихо с ним справилась.

– Твоего отца выписали?

– Да, папа в порядке. Поехал в Кисловодск в санаторий отмокать в минеральных водах. Вернется через месяц.

– Присматривай за ней, ладно? Лерка шустрая и может мчаться вперед, сломя голову и наплевав на опасность…

– Да, я понимаю. Я присмотрю за ней, Леонид Палыч, не беспокойтесь.

Лера никак не могла дозвониться до Николая Усова, его номер был постоянно занят. Спустя какое-то время ей повезло, и она услышала в трубке заветное «алё».

– Это следователь Лера Серебренко, здравствуйте. У меня остался ваш номер, я вам звонила, когда ваша супруга…

– Да, да… я помню, – произнес устало голос в трубке. – Вы уже знаете?

– О чем? – еле слышно уточнила Лера, чувствуя, как сжимаются все внутренности.

– Наташа… С ней беда… Она умерла.

– Умерла? Почему? Что произошло?

– Она… она, – Николай разрыдался в трубку.

Лера замерла, уставившись на табличку «выход» над дверью, ведущей на лестничный пролет. Она терпеливо ждала, пока мужчина выговорит страшные слова.

– Простите меня, – проскрипел Усов. – Не могу поверить, что ее больше нет. Мы расстались на физическом уровне, но между нами оставалась духовная связь…

– Она убила себя? Да? —робко спросила Лера.

– Да. Я нашел ее в ванной. Вскрыла вены…

– Я хотела бы прийти на прощание… Можно?

– Конечно! Похороны завтра. С двенадцати до часу прощание в ритуальном зале. Зал находится на выезде из города, я не помню точный адрес…

– Я найду. Примите мои соболезнования, Николай, – голос Леры дрогнул.

Отключившись от звонка, она глухо зарыдала. В то же мгновение кто-то крепко прижал ее к себе. Это был Полянский. Он терпеливо подождал пока она прорыдается на его груди, потом отправил ее умываться в уборную.

– Заберу из кабинета информацию по происшествию и подожду тебя в машине, – произнес Ярослав мягко и зашагал прочь по коридору в сторону лифта.

Полянский стал невольным свидетелем телефонного разговора Леры и, конечно же, сразу понял кто по другую сторону связи. «Значит, Усова покончила с собой, – размышлял он, покидая кабинет и застегивая на ходу дубленку. – И теперь Серебренко начнет винить себя в ее смерти. Мы ведь не поверили Наталье, посчитали ее сбрендившей!». Мысли о погибшей Усовой прервал Антон Буров, подоспевший к открывшемуся лифту.

– Как ты можешь находиться рядом с этой фригидной дурой? – воскликнул Буров, нажав кнопку первого этажа. – Знаешь, как мы ее с ребятами прозвали? Самец в юбке!

Ярослав ничего не ответил, хотя ему очень хотелось как следует всыпать лысеющему хаму, не смирившемуся с тем, что Серебренко его отшила. Полянский заметил перед началом планерки, как Буров присел рядом с его напарницей и что-то мурлыкал ей в ухо. Также он заметил, как воротило Леру от навязчивого коллеги, жаждущего легкой добычи. Ох уж эти отвергнутые ловеласы. Уязвленные мужчины порой хуже рыдающих баб.

– Переходи к нам, – любезно предложил Буров. – Мы занимаемся реальными делами – расследуем убийства и тому подобное. За призраками не гоняемся.

Ярослав дежурно улыбнулся и кивнул, не желая затевать ссору с коллегой. Новому человеку, да еще и бывшему адвокату не пристало бить морды, разыгрывая доброго рыцаря. Да и нуждалась ли Серебренко в его опеке? Столичная штучка была дамой неробкого десятка, и вполне могла постоять за себя. А иначе зачем бы ей работать следователем?

– Мы вечером с ребятами планируем пивка попить, – не унимался Буров, преследуя Ярослава на выходе из здания.

– Сегодня только понедельник.

– А следаку, что понедельник, что суббота – один хрен! – выпалил Буров и тут же сам рассмеялся над собственной шуткой.

– Я пас, – вежливо ответил Ярослав, направляясь на стоянку к своей машине, а его коллега остался топтаться на крыльце, в ожидании служебного автомобиля.

Лера пришла через четверть часа. Наконец-то ее экипировка соответствовала сезону – она облачилась в пуховик и угги. Ее лицо слегка припухло от слез, она выглядела беззащитной и хрупкой, чем умилила Ярослава.

– Не смотри на меня, – пробубнила она. – Я похожа на чудовище.

– Очень милое чудовище, должен заметить, – приободрил ее помощник.

– Будешь сам разговаривать с потерпевшим. Ладно?

– Я не против.

Автомобиль наконец тронулся, Лера пристегнулась и уставилась в окно. Мысль о том, что она прошляпила Наталью плотно угнездилась в ее голове. Никаких свидетельств о том, что призрак девочки не является плодом воображения страдающей матери не было, но кто-то стоял за всем этим. Что за человек может быть столь жестоким и шантажировать мать умершим ребенком?! Хотя, чему мог удивляться следователь со стажем? Однажды Лере пришлось разгребать дела о серийном педофиле. Вот там она насмотрелась столько мерзостей, что потом целый месяц не могла уснуть без снотворного.

Полянский не задавал вопросов о Наталье Усовой, и Лера была ему за это очень благодарна. Как и за объятия, дружеские объятия, от которых становится чуть светлее на душе. «Наверное, нехорошо, что стажер увидел меня в размякшем состоянии, – размышляла Лера. – Но это всего лишь живая человеческая реакция. Куда хуже, когда сердце покрывается настом безразличия и ничего уже не пронимает». По долгу службы Лере приходилось сталкивалась с такими следователями, они, к примеру, со смехом могли обсуждать нижнее белье или размер груди мертвой жертвы преступления или непочтительно вести себя с близкими пострадавших. Это называется проф-деградация.

Примерно о том же самом думал и стажер – о профессиональной деградации. Правильно ли ходить на похороны потерпевших? Почему недостаточно выразить сочувствие по телефону? Тонкая грань между работой и личным восприятием беды может стереться у таких впечатлительных особ, как Серебренко! Стоит ли ей заниматься расследованием, если прошлое слишком крепко держит ее в своих цепких лапах? «Или может ей просто заняться другим направлением, – мысленно выискивал выход из сложившейся ситуации Полянский, – экономическими и налоговыми преступлениями, к примеру. Самоубийство человека, напортачившего с цифрами уж точно не будет восприниматься, как личный вызов. Надо поговорить об этом с Леонидом Палычем».

9. Мужчины, зависящие от женщин

Скучный спальный микрорайон с одинаковыми домами. Подобные унылые урбанистические пейзажи в избытке встречались и в столице. Стоило только выбраться за пределы Садового кольца, как красавица Москва переставала быть собой. Лера затосковала по широким столичным улицам. Жизнь в маленьком городе казалась ей игрушечной, ненастоящей.

«Мазда» Ярослава подъехала ко второму подъезду новенькой двенадцатиэтажной свечки. Из-за желто-коричневой расцветки, она напоминала огромную осу, устремленную в небо.

Дверь квартиры открылась, и пред взором следователей предстал невысокий щуплый мужчина с жидкой седой бородой длиной не больше десяти сантиметров и очень печальными карими глазами. Ярослав представился, показал документы, и хозяин квартиры любезно пригласил следователей войти. Лера скользила мрачной тенью за стажером, но была начеку.

Виталий Бойко жил скромно, но со вкусом. Его двушка была обставлена икеевской мебелью, покрашенной в теплые цвета, их сочетание было удивительно гармонично, как на картинках в журналах.

– Я художник, – пояснил хозяин квартиры, наблюдая с каким интересом гости рассматривают жилое пространство. – Мне нужна комфортная цветовая гамма. Мы недавно переехали в эту квартиру с Машенькой.

– Машенька – жена? – уточнил Ярослав.

Бойко кивнул. Все трое прошли через длинный коридор в гостиную. Там стоял диван и журнальный столик, а также небольшой сервант под книги и всякую житейскую мелочевку (коллекцию керамических фигурок и нарядную посуду). На полу было бежевое ковровое покрытие, приятно сочетающееся со светло-синими шторами. На стене слева у входа в комнату висела картина – портрет женщины «в теле», с двумя подбородками и строгим непроницаем взглядом.

– Это ваша жена? – Ярослав кивнул на портрет, и получив положительный кивок, продолжил вопросы: – От чего она умерла?

Ярослав уселся на солидно продавленный крупногабаритной дамой диван, в то время, как Лера робко отошла к окну, – будто это она была стажером, а не ее спутник.

– Тромб оторвался и что-то там закупорил. Она умерла мигом. Шансов не было, – пояснил Виталий, вздохнув.

– И когда она… к вам явилась? – через силу выдавил Ярослав, разговоры об умерших давались ему непросто.

– На следующий день после похорон. В пятницу. Я утром открыл глаза, а она стоит… Смотрит на меня, и говорит, мол, не отпускают ее. Долг, говорит, у нее. Пришлось отдать им деньги!

– И вы отдали? Так просто?

– Не просто, – вздохнул Виталий. – Я их почти год откладывал втайне от нее. Маша ведь была генерал в юбке. Вы посмотрите на нее!

Лера и Ярослав повернулись к портрету. Крупная женщина выглядела устрашающе, муж проигрывал ей не только в весовой категории, но и в волевой. Субтильный художник не скрывал, что побаивался свою жену и, похоже, не особо расстроился, когда ее не стало.

– Судя по протоколу наших коллег, вы сложили деньги в зеленый пакет и оставили их у крыльца аптеки в соседнем здании, – уточнил детали Ярослав.

– Да, крыльцо выходит не во двор, а на дорогу. Маша настаивала, чтобы я оставил деньги там.

– Надо проверить, есть ли там видеокамеры, – очнулась, наконец, Лера. – Может, нам удастся увидеть того, кто забрал пакет с деньгами.

Ярослав обрадовался тому, что его наставница включилась в разговор, потому что чувствовал себя слишком неуверенно без ее поддержки.

– Во сколько вы оставили пакет? – озадачилась Серебренко, пытаясь сложить пазлы в общую картину.

– Где-то в девять часов вечера, – произнес Виталий. – Уже было темно – глаз выколи. Рано темнеет ведь. И фонари до сих пор не подключили, паразиты! Мы живем тут давно, а по вечерам добираемся домой практически на ощупь. Ворье сидит в управе! Столько писем написали и все, как об стенку горох! И, кстати, камер там нет. Аптека совсем недавно открылась. Вот наживутся на болезнях просто люда – разбогатеют, а потом и поставят камеры.

– А вы кому-нибудь рассказывали про заначаку? Друзьям или знакомым, – размышляла Лера. – Кто знал, что у вас отложена наличка?

– Не могу сказать… Конечно, я мог и проболтаться… Творческие люди – душа на распашку. После похорон мы поехали с ребятами кутить, то есть… я хотел сказать поминать Машу. Собрались у знакомого художника в мастерской. И так хорошо посидели, музыку потом включили… Весело было.

– Виталий, вы ведь понимали, что ваша жена умерла. Зачем вы понесли деньги? – спросил Ярослав тактично, чтобы не выставлять своего собеседника идиотом.

– Я боялся, что она вернется! Да и похмелье такое было, я рюмочку принял и на старые дрожжи развезло… Я когда пьяный, такой впечатлительный.

– Вы дотрагивались до нее? – уточнила Лера.

– В смысле? – не понял Виталий.

– До жены вы дотронулись, когда она к вам явилась после похорон?

– Нет…

– А запахи? От нее пахло чем-нибудь?

– Землей в смысле? Вы думаете она восстала из могилы? – хихикнул Виталий.

– Просто ответьте на вопрос, – сухо произнесла Серебренко.

– Колбасой копченой пахло… Она так любила колбасу… при жизни… Палку могла за раз слопать!

– В пятницу вы оставили деньги в девять часов в назначенном месте. Она была рядом? Сопровождала вас?

– Да, конечно.

– На ней была верхняя одежда, – допытывалась Лера, – в тот момент, когда вы шли по улице?