Оранжевый цвет радуги

скачать книгу бесплатно


Именно этот вопрос я задала Рокхаду, когда он вернулся с черной коробкой на длинном широком ремне.

– Не открутит. Он, конечно, строгий, но сам же предупредил, что ты придешь. Значит, в курсе. Смотри сюда! – Он бережно вложил мне в руки голографер и стал показывать, как им пользоваться. – Глядеть сюда, настраивать вот тут и тут, регулировать приближение – вот так. Как выберешь объект, находишь нужный ракурс, жмешь сюда и удерживаешь до щелчка. Поняла?

– Поняла! А вспышка?

– Тогда пробуй. Здесь такая светочувствительность, что вспышка не нужна. Но учти, у меня самая простая модель, без дополнительных телескопических объективов и без функции просмотра получившейся голограммы в 3D-объеме. Детишки и таким простым картинкам рады, а всерьез я голографией не увлекаюсь. Потом необходимо сливать снимки в информационный блок и уже там просматривать, отбирать понравившиеся и редактировать.

– Ничего-ничего, мне для начала и этого хватит. А на чей информационный блок я могу потом слить результаты? У меня в каюте есть только планшет.

– Ну, – поскреб ногтями Рокхад по бронированной макушке, – можно на мой. Или на блок командора. Нет, лучше на мой. Мне ведь интересно. Давай пока поснимай тут, если все будет в порядке, отправишься гулять по кораблю. А вечером посмотрим, что у тебя получилось.

– Спасибо, Рокхад! – расплылась я в улыбке. – Я в благодарность потом твой портрет нарисую. По старинке, карандашом на бумаге.

– Договорились, – гулко хохотнул мужчина, махнул мне рукой и прошел к пустующему креслу.

На меня тут же все перестали обращать внимание, а я еще раз прокрутила в памяти только что полученную инструкцию. Все было просто. Да и на вид аппарат казался совсем несложным. Черный куб со скругленными углами и ребрами. Половину задней части занимал экран, а в нижней части располагалась панель управления. Спереди выезжал объектив. По бокам два выступа, позволяющих удерживать этот куб в руках. Вот и все устройство.

Сделала на пробу несколько снимков, чтобы убедиться, что все правильно поняла, заодно привыкая к весу голографера. Ух! Что бы мне сейчас снять-то?! Я окинула хищным взглядом мужчин, не обращавших на меня внимания. Так-так! Все как один колоритные, и все – разных рас.

Подкралась сбоку и стала присматриваться. Один из них, симпатичный ританин, бросил на меня быстрый взгляд, подмигнул и тут же вновь вернулся к своим приборам. А я решилась.

Выжидала, когда объекты моей голоохоты меняли выражения лиц, подлавливала их эмоции. Стараясь не привлекать внимания, чтобы не отвлекать от работы, снимала нахмуренные брови, задумчивость, сосредоточенность…

Когда поняла, что тут больше делать нечего, тихонько прошла к двери и вышла в коридор. С выходом проблем не возникло, замок послушно щелкнул, выпуская меня. А затем отправилась блуждать по кораблю без какой-либо упорядоченной системы. Просто шла и снимала всех встречных. Кто-то улыбался и подмигивал, кто-то недоуменно вздрагивал, кто-то сердито хмурился… Последним я сообщала, что получила высочайшее разрешение, и все голограммы потом можно будет увидеть у Рокхада или у командора. Процесс меня увлек настолько, что, когда раздался сигнал наручного коммуникатора, что пришло время ужина, я даже не поверила. Какой такой ужин?! Я ведь только начала!

В столовую отправилась вместе с новой игрушкой. Пожалела тратить время и идти сначала в свою каюту, тем более что в столовой столько народа… Может, еще поймаю интересные лица.

Первой жертвой стал Каррт. Набрав себе на поднос еды, я уверенно направилась к его столику и попросила разрешения присесть. Синий птиц обрадованно кивнул и немедленно поинтересовался, чем я занималась весь день и для чего таскаю с собой голографер. А я, после того как рассказала, попросила разрешения его запечатлеть. Потом к нам подошел Тадин, и все повторилось.

Так что, покончив с едой, мы втроем отправились в кают-компанию, где я сделала несколько снимков обоих штурманов, а заодно еще нескольких парней, заглянувших полюбопытствовать, чем это мы занимаемся.

А потом карта памяти голографера совершенно неожиданно оказалась заполненной, и я отправилась искать Рокхада.

– Ну как? – с любопытством спросил меня второй пилот, когда я возникла на пороге его каюты.

– Отлично! – с улыбкой ответила я. – Можно теперь все слить на инфоблок и просмотреть, что получилось? А то карта памяти уже полная.

– Ну ты даешь! – присвистнул он. – Это ж как ты умудрилась всю карту заполнить?

Я смущенно пожала плечами и прошла в каюту. Она была ощутимо больше моей, а на столике в углу красовался такой же сенсорный экран с выносным блоком, как в кабинете командора. Да и вообще, сразу было видно, что здесь живут уже давно. На стенах голограммы улыбающихся малышей с головами, покрытыми костяными наростами. На нескольких снимках – симпатичная женщина, вероятно, жена пилота. На экране иллюминатора – виды природы неизвестной мне планеты. Да и ярких красок тут хватало, в отличие от моей убогой серой норы.

Пока я осматривалась, Рокхад уже подсоединил голографер к инфоблоку и перелил содержимое карты памяти.

– Элишше, – окликнул он меня. – Иди просматривай и стирай лишнее. А то, что понравится и захочешь сохранить, перемещай в отдельную папку.

– Есть! – с энтузиазмом отозвалась я и уселась в предложенное кресло.

От экрана оторвалась спустя пару часов. Хозяин каюты сначала стоял рядом, но потом ему надоело, он ушел к койке и уткнулся в электронный планшет.

– Рокхад! – позвала я его. – Будешь смотреть? Тут и твои голограммы есть.

– Спрашиваешь! – хохотнул мужчина и подошел ко мне. – Ну-ка, ну-ка… Ого, как много. Я быстро все не просмотрю.

– А давай я тебе все оставлю, ты спокойно посмотришь, а я к себе пойду отдыхать. И командору перешли эту папку, пожалуйста, он велел. Я голографер заберу? Завтра еще им воспользуюсь?

– Да-да, – пробубнил он, углубившись в просмотр изображений.

Я еще несколько минут постояла рядом, наблюдая за мимикой штурмана и пытаясь понять, нравится ли. Хотела даже что-то спросить, но, кажется, он про меня забыл. Поэтому я прихватила голографер и тихо ушла. А уже из своей каюты отправила командору текстовое сообщение, что с заданием разобралась, результаты работы за сегодняшний день у Рокхада. И с чистой совестью пошла в душ, а потом спать.

Среди ночи меня разбудил писк наручного коммуникатора, который я оставила на столе. Встав с постели, добрела до него и активировала. Мало ли что там такое случилось. Но оказалось, пришло текстовое сообщения от Рокхада, которое гласило: «Потрясающе!»

Утром до завтрака я успела по памяти набросать портрет Каррта. Очень уж у него интересная внешность. А в итоге заработалась так, что забыла найти в справочнике рас информацию о том, к какому народу принадлежит Рокхад. Но, рассудив здраво, решила, что проще сначала у него спросить об этом, а потом уже искать подробности.

В столовой уже было полно народа. Когда я вошла, все замолчали и принялись пристально меня рассматривать. Я поежилась под этими взглядами, перебросила пышную косу назад и с прямой напряженной спиной направилась к раздатчику еды. Чего они так смотрят? Я что-то не то вчера сделала?

В такой же тишине поискала взглядом свободный столик, прошла и села. Под столь пристальным вниманием кусок в рот не лез, но я честно пыталась есть, не поднимая глаз, и едва не подавилась от неожиданности, когда на свободный стул присел незнакомый мне мужчина.

– Элишше?

– Да? – ответила, прокашлявшись.

– Это действительно твои голограммы? Ты делала?

– Эм-м… – протянула я в замешательстве. – Ну я вчера действительно делала снимки. Мне Рокхад дал напрокат свой голографер. А вы откуда про них знаете?

От волнения я начала ему «выкать», хотя Док меня уже просветил, что это не принято. Все обращались друг к другу на «ты».

– Да все уже видели. Значит, у тебя действительно нет своего голографера, но ты его хочешь?

– Д-да. Нет, но хочу. – Я осторожно оглянулась и увидела, что к нашему разговору прислушиваются сидящие за соседними столиками парни.

– Отлично, тогда я пошел. Переведу. – Мужчина встал и отправился к выходу, а я как дурочка смотрела ему в спину, совершенно не понимая, о чем вообще речь.

Пожав плечами, отпила чая, и тут на освободившийся стул присел другой член экипажа.

– Солнышко, а меня снимешь? Я невесте пошлю свой портрет, – с улыбкой спросил меня ританин, которого я вчера уже видела здесь во время обеда.

– Ладно. А куда мне подойти? Ты где работаешь?

– Я механик с нижней палубы. Только тебе туда, наверное, нельзя. Давай перед обедом в кают-компании? Кстати, я – Мирад.

– Очень приятно, Элишше. Только, Мирад, если в кают-компании – это будет постановочный портрет. Не такая живая и непосредственная голограмма, как те, что я делала вчера. Если ты хочешь такую же, то мне нужно будет ловить момент, пока ты работаешь. Если командор разрешит, я спущусь к вам на палубу.

– Понял! Тогда давай сначала портрет, я его сразу же отправлю невесте. А потом, как у тебя будет время, сделаешь мне такие же живые снимки, как вчерашние. Мне понравились!

– Ладно, – кивнула я. – Тогда встречаемся перед обедом.

– Договорились, Элишше. Я приведу себя в приличный вид и приду! А сейчас пойду и перешлю тебе кредиты. – Он помахал мне рукой и тоже ушел.

– Чего? – пролепетала, чувствуя, что я тут единственное существо, которое не понимает, что происходит.

Когда напротив меня присел третий посетитель, я уже не знала, что и думать. Разговор повторился. Потом еще с одним, и еще с одним, и со следующим… В итоге получилось, что мне нужно идти в кают-компанию уже сейчас, чтобы успеть снять постановочные портреты всех, кто изъявил желание их получить.

Сбегав к себе в каюту за голографером, я направилась к месту встречи. Вошла и замерла на пороге, пытаясь понять, что же рассматривает целая толпа в дальнем углу помещения. Любопытство победило робость, и я направилась туда, где кучно стояли мужчины и что-то обсуждали. При моем приближении они раздвинулись, и я увидела…

Оказывается, на большом экране шло слайд-шоу моих вчерашних работ. Лица сменялись одно за другим, а сверху над ними располагалось объявление, гласившее:

«Работы нашего нового штатного художника. При желании получить файл со своими голограммами можно у второго пилота Рокхада или у командора. Для этого необходимо отправлять письменный запрос по коммуникатору. Для желающих отблагодарить художника за ее талант и стимулировать к новым работам: можно перевести некоторую сумму на ее счет, чтобы она приобрела себе личный голографер. Номер счета…»

– О-о-о! – оторопело протянула я.

– Солнышко, я тоже перевел, – хлопнул меня по плечу высоченный парень той же расы, что и Рокхад. – Ты молодец! Замечательно меня вчера поймала.

– Ну… Тогда начнем? – обвела я вопросительным взглядом присутствующих.

Глава 9

В тот же день по приказу командора меня переселили в другую каюту, в которой имелся стационарный информационный блок. Имущества у меня почти не было, так что переезд прошел легко и быстро. Прихватила стопочку вещей, стальную банку, голографер и проследовала за Майки, который уже отработал свой внеплановый наряд. Я чувствовала себя немного неловко, ведь его наказали из-за меня, пусть моей вины в этом не было. Но парень вел себя непринужденно и, похоже, не считал, что я перед ним в чем-то виновата.

Новая каюта оказалась такой же, как у Рокхада, и я сделала вывод, что меня перевели сюда, так как приняли в штат на не самую низшую должность. Это приятно грело душу. Майки на этот раз был предусмотрительнее и провел для меня полный инструктаж и экскурсию, показав все, что тут имелось. Собственно, здесь было все то же самое, только ощутимо просторнее, добавился стол с инфоблоком, а электронный планшет оказался более поздней модели. Это по словам Майки, а по мне, так и тот прежний был вполне хорош. Уже потом я обнаружила, что в этой модели есть специальная программа, в которой можно рисовать. Не полноценный графический планшет, но неплохая замена для неспециалистов.

Вечером пообщалась с хозяином голографера по коммуникатору. Уточнила, не слишком ли я наглею, ведь уже второй день пользуюсь его аппаратом. Услышала, что, мол, никаких проблем, и он рад, что смог помочь мне проявить свои таланты. Так что могу работать. А как только наберется сумма, достаточная для того, чтобы приобрести себе собственный, тогда и верну. И поинтересовался, как пополняется счет. Я глупо похлопала ресницами и сказала, что понятия не имею. Рокхад посмеялся и объяснил, как войти и посмотреть. Оказывается, это была его идея – чтобы экипаж скинулся мне на собственный аппарат. Командор был против, но второй пилот его убедил, объяснив, что такая хрупкая и капризная вещь, как голографер, должна быть личной, а не казенной. Кроме того, он сообщил Акиру, как много дополнительных насадок и объективов понадобится профессионалу. Командор махнул рукой и открыл отдельный счет на мое имя, специально для пожертвований на благо моего таланта. А в конце разговора Рокхад намекнул, что рассчитаться с ним я могу обещанным рисунком.

Следующие дни у меня оказались загружены под завязку. До обеда я занималась постановочными портретами в кают-компании. После обеда бродила по крейсеру и делала стихийные снимки. Потом заливала результаты голоохоты в инфоблок и отбирала самые удачные работы, безжалостно стирая те, которые показались мне некачественными или скучными. Отправляла папку с ними командору и Рокхаду и переключалась на планшет и бумагу, восстанавливая, точнее, вспоминая забытые навыки.

На бумаге все получалось легко. Рука у меня явно была набита, и за один вечер я нарисовала весьма неплохой, даже на мой собственный критический взгляд, портрет Рокхада. Сообщила ему об этом по коммуникатору и ничуть не удивилась, когда через два часа он сам за ним пришел, не пожелав ждать до утренней встречи в столовой. Второй пилот был в восторге. Так хвалил, что я не знала, куда деваться от смущения.

Стоит ли говорить о том, что во время завтрака все уже были в курсе происшедшего, видели этот портрет и желали такие же? У меня появился «лист ожидания» длиной в целую жизнь… А запросы на коммуникатор все приходили и приходили.

С командором я в эти дни больше не беседовала. Все, что мне было необходимо спросить или сообщить, писала ему в текстовых сообщениях. Хотя издалека видела Акира неоднократно. Мне патологически не везло, и я постоянно оказывалась там, куда спустя недолгое время приходил и он. Если бы это не было сущим бредом и абсурдом, я бы заподозрила, что он за мной следит и преследует. Но так как я хорошо помнила его приказ держаться от него подальше, то, как только вдалеке показывалась высокая широкоплечая фигура с торчащими вверх ушами, тут же сворачивалась и удирала из этого места, чувствуя спиной его пристальный взгляд. Было неловко, но… очень уж мне тут нравилось. Не хотелось провоцировать главу крейсера на гнев или агрессию. А то еще передумает и оставит меня на планете в системе Сегина. А я хотела с ними в экспедицию!

Да и вообще! Что-то в глубине души (генетическая память, не иначе) кричало, что от начальства нужно держаться как можно дальше. Периодически вообще всплывала какая-то загадочная фраза про «барский гнев и барскую любовь»[3 - «Минуй нас пуще всех печалей и барский гнев, и барская любовь». А. С. Грибоедов «Горе от ума».]. Что такое «барский», я не знала, а в словаре объяснение отсутствовало.

Отловил меня командор вечером накануне прибытия в систему Сегин. Причем именно отловил, потому что как раз перед этим я сбежала, заметив его на нижней палубе. Сейчас же я снимала на голографер Мирада и его напарников, а потом заметила на противоположном конце ангара такую знакомую хвостатую фигуру. Тут же подобралась, быстро попрощалась с парнями и по стеночке, прячась за стоящими тут в большом количестве механизмами, пробралась к выходу.

Насмешливый голос Акира застиг меня врасплох, когда я уже выскользнула в коридор, но еще больше напугало прикосновение к плечу.

– Элишше? – с непередаваемой интонацией позвал меня ниоки. – Ты куда-то спешишь?

– Нет, командор. – Вздохнув, я обернулась.

– Ты поистине неуловимое существо. Только что была тут – и уже нет, умчалась.

– Э-э-э… – начала я подбирать слова, чтобы объяснить свои передвижения. – Волка ноги кормят, вот я и передвигаюсь по кораблю. Туда – сюда. Сюда – туда…

– Я так и понял, – хмыкнул он. – Как успехи?

– Неплохие. Я уже многих запечатлела. Народу нравятся получаемые голограммы, так что я выполняю заказы. Наверное, у меня хорошо получается, – сказала и скромно опустила ресницы.