скачать книгу бесплатно
– Точно. Вспомнила. Ток-шоу на местном канале. Вы устроили кровавую перепалку с представителями изотерической школы.
– Да, они обещали погнуть мне чакры. Антинаучный бред несли.
Что ж, Ульянчев товарищ проверенный, Алина время от времени натыкалась на его наработки в области биологии. Юный гений, чей папа, маститый академик, заседает среди вождей РАН.
– Предлагаю перейти на «ты».
– Принято.
Дмитрий положил на стол файл с документами.
– Перейду сразу к делу. Посмотри.
Алина пододвинула файл к себе и достала тонкую стопку бумаг. Прочитав несколько строк, она вдруг собралась и недоверчиво посмотрела на него. Ее брови удивленно приподнялись.
– Это не шутка?
Ульянчев сделал большой глоток и мотнул головой.
– Здесь можно курить?
– Да, – Алина пролистала документы и положила их на стол. – Объясни.
Дмитрий достал сигарету и затянулся.
– Твоя диссертация, написанная ранее, прошла. Поздравляю. Что тут непонятного? Помимо этого, тебе предлагается грант на научные исследования, и теперь тебе не придется ездить по миру за свой счет. Наберешь группу грамотных ученых и занимайся всем, чем заблагорассудится. С некоторых пор данная проблематика интересует правительство, и ты вошла в список лиц, которым доверено проводить исследования за счет государства. Я же курирую проект. Как-то так. В связи с этим меня интересуют все, чем ты занимаешься. Любые наработки.
Громова тоже достала сигарету. Покрутила в руках, затем аккуратно убрала обратно в пачку.
– Ты знаешь, как покорить трепетное сердце девушки.
– Угрозы и оскорбления не наш профиль. Мы предпочитаем находить общий язык с интересующими нас людьми другими методами.
– Это не розыгрыш?
– Посмотри в интернете. Официальный пресс-релиз опубликован. Уже два дня как все в силе. Мы не могли тебя найти, если честно.
– Что тебя интересует?
– Дискуссия. Выводы, размышления. Почему ты считаешь, что в экосистеме возможны сдвиги?
– Конкретней, если можно. Не знаю, с чего начать.
– Ну хорошо, ты предлагаешь новую модель межвидовых отношений. Поясни.
Алина долго собиралась с мыслями. За это время ее бокал наполовину опустел, а сигарета отправилась в пепельницу. Наконец она сложила ладони вместе и сказала:
– Тогда разговор займет больше одного бокала.
Глава 3
1
Начало восьмого. Веки весят по килограмму и норовят захлопнуться. Кофе провалилось внутрь и только горький привкус напоминал о том, что ритуал выполнен и она по идее бодрая и полна сил. Какая чушь. Она поздно легла, с трудом поднялась, душ и кофе не смогли справиться с вялым состоянием. В рюкзаке есть яблоко и уж оно точно ее разбудит. Но для этого нужно отпустить поручень, чтобы не врезаться носом в панель.
– Эти кретины уже совсем заигрались с толерантностью, – сказал Макс. – В университетах хотят ввести запрет на мускулистое тело, чтобы не обидеть трансгендеров. Ярко выраженные половые признаки могут оскорбить их. То есть парень с развитой мускулатурой будет явно напоминать об их шизанутости. Значит надо пойти дальше и запретить сиськи больше первого размера. Это тоже задевает чувства неполноценных.
Они начали обсуждать секс-меньшинства, как только выехали за город и Максу под колеса едва не угодил велосипедист. «Участник движения» с трудом давил на педали и боролся с силой тяжести, так как огромный рюкзак лишал шансов полагаться на инерцию, или просто посмотреть назад. Седельные сумки усугубляли ситуацию. Очередной беззаботный турист.
Если быть точным, обсуждал меньшинства Макс, а Алина старательно изображала безразличие.
– Макс, я с трудом представляю, что такое трансгендер. Это из Азимова?
– Да, из «Хоровод».
– Правила Робототехники к ним применимы?
– Не, им закон не писан.
Алина поправила рюкзак. Тот постоянно норовил сползти с колен под ноги. Макс крутанул рулем и объехал провал в грунте. Можно болтать о всякой чуши, но за дорогой от следил пристально. И не его вина, что дорога не знакома с асфальтом и с понятием «плоскость». Если бы они ехали на седане, можно было бы начать переживать, что они застрянут. Но большой комфортабельный внедорожник с легкостью справлялся с испытаниями. Круизный лайнер, пересекающий Великое бездорожье.
– В Англии, светочи крутых футбольных фанатов и мощного эля, додумались выпустить памятку о том, чтобы запретить термин «будущая мама».
– «Руководство по эффективной коммуникации». Знаю, читала, – бесстрастным голосом сказала Алина. Если она спровоцирует Макса, он зацепится за ее слова и втянет в диалог, которого она остерегалась.
– Все из-за того, что есть у них идиот, который не мог двадцать лет определиться, мальчик он или девочка, и вдруг забеременел. Чтобы не оскорбить чувства следующих «оно», решили внедрять эту чушь. Какой процент того, что мужчина окажется женщиной и забеременеет? Это первый случай в истории Британии. Из-за первого и единственого случая какой-то дурень решил всех поставить в позу сострадания и понимания. Ты себе это как представляешь? Сама суть человека вдруг стала чем-то зазорным. Продолжение рода, мужское и женское начало. Я теперь на радугу не могу спокойно смотреть – они и ее осквернили своей символикой.
– Личное дело каждого, как распоряжаться своей задницей.
– Но не орать о своих отклонениях на каждом углу и требовать от окружающих быть толерантными и принять как должное. Знаешь, что означает «толерантность» в медицине?
– Просвети меня.
– Состояние организма, когда он не в состоянии вырабатывать антитела. Сама суть этого термина говорит о том, что Старый и Новый свет заигрались.
– Вообще плевать. Этот британский новатор получил бы от меня сковородкой по лицу, а как отреагирет британское же общество, мне плевать.
– Светлая память Джорджу Майклу, но он занимался онанизмом в туалете аэропорта, мотивируя тем, что он гей, и так выражал свою ориентацию. То есть, я, как нормальный женатый мужик, должен делать так же, и орать на всех углах и в прессе, что я вымирающий вид на фоне пидорасов и прочего сексбольшинства.
– Ты меня потащил с собой ради того, чтобы поговорить о людях с паталогиями?
– Доиграешься и однажды твои дети скажут, что они трансы.
– Друг мой, за такие заявления они отправятся в кадетский корпус, или куда там малолетних преступников отправляют, и там из них выбьют всю эту ересь. У меня образование биолога, так что мои дети точно не будут нести тлен в массы. Бредовые тезисы про свободу выбора и про сексуальное воспитание в древней Греции и Риме я не потерплю. Медикаментозное вмешательство и лоботомию еще никто не отменял.
– О как. Отрадно слышать твои речи, женщина.
– Ты иногда до того унылый, что я готова впасть в отчаянье. Нахер ты мне с утра промываешь голову этой ахинеей про пидоров и трансов? Давай говорить о действительно важных вещах. О политике, о твоей новой машине, о музыке и хризантемах, наконец.
Макс повернулся к ней, но не нашелся, что сказать. Прекрасно. Он снова переключился на дорогу и какое-то время они ехали в тишине.
Дорога извивалась вдоль ущелья, зацепившись за крутой склон. Ущелье было настолько глубоким, что перед глазами проносилась вся жизнь, как будто они уже летели вниз, в сизую дымку. Особенно страшными были повороты. Машина, казалось, нависала над пустотой, затем в области периферийного зрения появлялась возможность зацепиться за пейзаж. И машина нехотя поворачивала. В такие моменты Алина нащупывала холодную ручку двери.
Не самое качественное асфальтированное покрытие опоясывало гору, местами прижималось к обрыву вплотную, петляло между горными склонами, засоренное свежими наносами почвы, а кое-где израненное дождевыми каналами. Лес обступил неровный асфальт, корнями деревьев взрыхлил поверхность, отчего машина подпрыгивала, и пассажиры на мгновение зависали в воздухе, насколько позволял ремень безопасности, и через миг вдавливались в сиденье.
И так уже час.
Алина вкусила все прелести перевала через Ай-Петри и который раз пожалела, что согласилась на этот кошмар. Она поверхностно знала о том, что ей предстоит, но встреча с любимой машиной затуманила ее мозг. Она продала душу дьяволу. Примерно в это время она должна была проснуться и поставить чайник. Пока вода закипает, она принимает душ и чистит зубы. Иногда совершает моцион слишком быстро и успевает проверить почту и заголовки новостей.
Не сегодня. Все ужасно, все через задницу. Будильник извлек ее из могилы и она не приняла душ. Продираясь через вязанки сушеного чеснока и переплетения крестов, она прорвалась на кухню. Недружелюбные стены и опасные тапочки на пути. Где-то рвет рассвет будильник и она никак не может найти телефон, чтобы прервать этот электронный вопль. Затем, как следствие досадный промах и кофе получается слишком крепкий и несладкий. Коричневая зловонная жижа в белоснежной кружке.
Сейчас вы узнаете, как враги кофеманов варят кофе.
Ха, варят.
Записывайте.
Берется чайник, в него наливается вода. Каким-то непостижимым образом доводится до кипения. Это когда много пара и шума. Затем берется кружка или любая другая емкость. Пара ложек молотого любого кофе и туда же сахар. Кофе может быть абсолютно любого сорта. Шкала крепости? Максимум. В это сухое дерьмо заливается крутой кипяток и засекается любое произвольное время. Минута, две, пять, десять. Как вспомнили о том, что у вас есть кофе, перемешивается жижа ложкой, чтобы осела взвесь. Кофе готов.
Какой-то ленивый умник назвал эту гадость «Кофе по Венски».
Короче, она не получила удовольствия от кофепития. Там не было сигареты и вообще она рано поднялась.
От резкого перепада высоты у нее ломило в ушах, от непрекращающихся резких поворотов завтрак намекал о возможном побеге. А водитель, этот не самый прекрасный парень в бейсболке, надетой козырьком назад, чувствовал себя великолепно, если судить по его лучезарному виду. Надпись на кепке говорила о том, что он бросил пить, курить и трахать женщин и что это были самые страшные пять минут в его жизни. Цитата из книги Прекрасного Кинга, она точно знала. Только не помнила, из какой.
Недельная щетина, зубочистка во рту, свалявшиеся волосы. Нет, он не эталон мужчины в ее понимании. Он часть ее мира, этот великий человек, согласившийся пригнать ее машину и почти ничего не требующий взамен. Он пахнет Hugo, что добавляет баллов.
Это он предложил поездку по живописной горной дороге от Ялты до населенного пункта с незапоминающимся названием. Если бы не означенные заслуги, Алина уже глумилась бы над бездыханным телом.
Проверь заряд на фотоаппарате, снимать будешь много.
Как же.
Алина вцепилась в ремень безопасности, когда Лендровер подпрыгнул на вздыбленной почве. Автомобиль резко вильнул в сторону, увернулся от острых камней, разбросанных по дороге, а затем заложил крутой вираж, и вписался в поворот. Сзади рыжий шлейф дорожной пыли и эхо двигателя.
– Предлагаю сбавить обороты, – не выдержала Алина.
Макс хмыкнул, но скорость снизил. Немного.
– Слабак.
– Сам слабак.
Машина вырвалась из ущелья и начала затяжной спуск в долину, зажатую с трех сторон горами. Далеко внизу, в море деревьев, проглядывали крыши домов, цель их поездки. Затем древние деревья скрыли долину из вида. Сумрак леса накрыл их, как любимым пледом. Над сенью деревьев осталась летняя жара, а их окружила благословенная прохлада.
– Алина, ты представляешь, сколько нужно времени, чтобы добраться до этой дыры в объезд?
– Километров двести, ты говорил.
– Тогда не понимаю, почему ты смотришь на меня, как на врага народа. Все для тебя! Эти чудные виды, этот прекрасный горный воздух.
Она помолчала, думая о том, что от резкого перепада давления у нее просто обязаны лопнуть пломбы, а потом воскликнула:
– Черт возьми, если б я знала, какая кошмарная дорога мне предстоит, я бы еще в Ялте выстрелили тебе в коленку! Ты говорил, что это десять километров по прямой. Но ты обманул. Здесь нет прямой дороги дальше ста метров. Это эпилепсия во плоти, а не дорога.
– Я имел в виду десять километров по карте. А по дороге примерно тридцать пять километров. Или около того. Мне интернет сказал.
– Но об этом ты предпочел промолчать.
– Дом ты нашла.
– Тебе. И поверь, он гораздо лучше той овчарни, что нашел ты.
Макс расхохотался:
– Достойный был дом, не поспоришь. Однако тот чудесный особняк предложила ты. С видом на солярий дома престарелых.
Алина тоже засмеялась, едва представила пережитый стресс.
Машина въехала в мрачный туннель, образованный густыми ветвями старых буков. Уклон стал еще круче и Максу пришлось перейти на пониженную передачу и снизить скорость до пешеходного темпа. Июньские дожди беспощадно разрезали дорогу, и машина кралась между канавами на обочинах. Если бы колеса сползли в колею, пришлось бы вызывать эвакуатор. Колеса цеплялись за осыпающийся грунт, сползая в колею, но чудесным образом возвращались на дорогу. Машину бросало из стороны в сторону, словно она ехала по льду. Алина с такой силой вцепилась в поручень, что костяшки пальцев побелели.
– А кто попросил найти дом? Тот злобный мужик с бровями – кустами? С брюхом, на котором, как на полке, лежит безвкусный галстук? Он?
Руководство Макса Алина видела на фотографиях корпоративной вечеринки, выложенной в соцсети. Полсотни румяных от выпитого сотрудников, закованных в вечерние платья и костюмы, а за отдельным столом восседают боги. Макс выкладывал каждое значимое событие своей жизни на всеобщее обозрение.
– Нет, то финансовый директор. Дом нужен генеральному.
– А, тому прекрасному мужчине, который заказал себе Лексус с Эмиратов, а вы по странному стечению обстоятельств не получили квартальную премию?
– Ну, он, сказал, что сотрудники должны гордиться, что их директор на Лексусе ездит. Да, ему.
– И вы гордитесь?
– Несомненно.
Стало сумрачно, как перед грозой. Густая крона нехотя пропускала солнечный свет. Из земляных отвалов выглядывали толстые корни, скрученные и причудливо выгнутые от многолетних усилий зацепиться за крутой склон. Пьянящий аромат леса проник в салон и заглушил запах дорогой кожи нового салона. Дорога стала более ровной и машину перестало подкидывать. Макс немного придавил на газ.
– Макс, я тут подумала…
– Мм?
– Почему именно с Эмиратов? Почему не с завода изготовителя? Где эти Лексусы собирают? В Мексике? В Казахстане? Почему именно в Эмиратах нужно покупать машину, если можно купить там, где эксплуатируется детский труд и платят чашкой риса в день? Если это Ближний Восток, то комплектация соответствующая. Мощный кондиционер, отсутствие утепления кузова. Наверное, там даже печки нет…
– Машину продал инвестор…
– Идиоту, который зимой ездит, не снимая перчаток.
Макс повернулся к Алине и смерил ее строгим взглядом:
