скачать книгу бесплатно
Дочь привыкла, что у нее заняты все дни и вечера напролет, а тут вдруг свобода. Ничего хорошего. Дети всегда должны быть чем-то заняты. Им свободное время противопоказано, особенно в переходном возрасте. И дочь вдруг сама нашла себе занятие.
– Папа, можно я пойду учиться на международные курсы юных менеджеров при Плехановском институте? – спросила она однажды.
Конечно же, разрешил, хотя курсы были платными, а занятия проходили по выходным целых два года. Но, результатом стал международный диплом, который дочь получила одновременно с аттестатом зрелости.
– Куда будешь поступать? – спросил как-то Светланку.
– Конечно, в Плешку, – ответила она.
– Светик, по-моему, ты переоцениваешь свои и наши возможности, – сказал дочери, наслышанный о нечистоплотности приемной комиссии этого учебного заведения. И еще знал анекдот все о том же:
– Гиви, какой проходной балл в твой Плэшка?
– Дэсять тисяч, кацо.
– Вах! Целый “Волга”. Нэт. Я пойду МГИМО. Там, говорят, двадцать пять всего. Сколько чэловэк можно поступит за твой дэсять тисяч.
Но дочь сдала документы и начала готовиться к вступительным экзаменам. Письменной математики она не боялась. Из десяти задач на пять баллов надо было решить восемь. Дочь решила правильно все десять. Лишь одну из них не до конца, получив правильный, но не полный ответ. Экзаменационные работы проверял компьютер.
Накануне второго экзамена – сочинение по русской литературе – Светланка заболела. На экзамен привезли ее с температурой. Каково было удивление, когда ее не допустили к экзамену из-за двойки по математике.
– Не может быть, – возмутился я и пошел в приемную комиссию.
Там мне, как и другим родителям, предъявили ее работу. Как и ожидал, объективный компьютер поставил девять плюсов, один плюс-минус и итоговую сценку “отлично”.
А далее авторучкой у каждого ответа кем-то были вписаны “замечания”, типа “Не вполне точно”, “Недостаточно подробно”, – и все плюсы компьютера изменены на минусы. Соответственно, итоговая оценка “неудовлетворительно”.
– Как это понимать? – обратился, как мне показалось, к самому важному из преподавателей-фальсификаторов, – Да я от вашей пачкотни камня на камне не оставлю. Я, дипломированный математик, такого безобразия еще не видел, – несколько погрешив истиной, обрушил на него свой праведный гнев.
– Вы вправе обратиться в суд. И я уверен, вы его выиграете, – посмотрев работу дочери, ответил он, – Но, к следующему экзамену она не допущена. Какой толк от выигранного суда? – привычно убеждал меня ученый мерзавец.
– Забирай документы, – сказал дочери, – У этих законченных негодяев ты ничему хорошему не научишься.
Чтобы не терять год, дочь окончила десятимесячные бухгалтерские курсы, и в девяносто первом году без проблем поступила на экономический факультет МИСИ.
Конечно же, Светланка посмотрела и подписала баланс фирмы, который мы сделали с Прозоровым, но честно призналась, что сама бы такого не сделала.
Как ни странно, но мой первый не нулевой баланс был принят в налоговой инспекции без замечаний.
Меж тем мы с Дудеевым вплотную подошли к тому направлению деятельности, которым в дальнейшем пришлось заниматься многие годы, и которым оба занимаемся до сих пор. А все началось с факса: “Толечка, узнай, кому у вас нужен камень? Очень красивый гранит красного цвета. Можно поставлять вагонами прямо с карьера”.
Какой гранит? По какой цене? Никакой информации. Что ж, раз с карьера, значит полуфабрикат. Какой полуфабрикат? В общем, вопросов больше, чем ответов. Ну и задание мне подбросил партнер.
В библиотеке предприятия поискал литературу по камнеобработке. Ничего. Отправился по книжным магазинам Москвы. Такая же картина. Лишь в телефонном справочнике обнаружил одно подходящее заведение – Московский камнеобрабатывающий завод. Оказалось, он размещен не в Москве, а в Долгопрудном.
Не откладывая в долгий ящик, отпросился с работы и отправился в Долгопрудный. Коридоры здания администрации были до отказа забиты народом. Во все кабинеты многолюдные очереди. А кабинет директора штурмовала огромная агрессивная толпа.
Часа через три попал, наконец, к заместителю директора Михайлову. Оглядываясь назад, думаю, мне тогда очень повезло. Спокойный уравновешенный Михайлов не выгнал с порога, что непременно сделал бы директор завода Ткач.
Михайлов, геолог по образованию, тут же определил, что красным гранитом из Киргизии может быть только каиндинский гранит.
– Другого красного гранита в Киргизии я не знаю. Вряд ли там что-то открыли, – уверенно заявил Михайлов, – Что ж, если блоки большие, мы готовы покупать. Кстати, какой они группы? – спросил он. Я, разумеется, не знал. Собственно, я ничего не знал.
– Зайдите к Фурниченко, – порекомендовал Михайлов, – Это начальник отдела снабжения. Он вас просветит по всем вопросам.
Фурниченко тоже оказался неплохим человеком. Сославшись на Михайлова, сообщил ему все, что знал о возможных поставках.
– Очень вовремя вы к нам попали. Мы уже истощили все свои запасы сырья. Последние блоки выкапываем из-под снега. Каиндинский гранит знаем. Так себе, но пойдет. Правда, больше двухсот долларов за куб не дадим. У нас пока госпредприятие. Больше мы просто не имеем права, – рассказал Фурниченко.
Но, когда случайно выяснилось, что мы с ним земляки, начальник отдела снабжения преобразился.
– Слушай, Анатолий, – тут же перешел он на “ты”, – Процентов десять я тебе прибавлю, как земляку. Но, ты поторопись. К лету это уже не пройдет. Хочешь, покажу тебе наши склады сырья. Сам увидишь, – предложил он.
Конечно же, я хотел все увидеть и вскоре впервые попал на камнеобрабатывающее предприятие. Огромная территория была отведена под склад сырья, заполненный каменными глыбами приличных размеров.
– А вы говорили, сырья нет, – показал ему на глыбы.
– Это непригодные блоки, с трещинами. Они развалятся в станке, если пилить, – разъяснил Фурниченко.
– А для чего их держать, да еще в таком количестве?
– Иногда покупают на памятники. А скоро у нас свой цех памятников будет. Правда, поговаривают, что не наш, а какое-то частное предприятие. Но, на нашей территории. Странно все это, – с грустью прокомментировал он.
От Фурниченко узнал, что бесформенные каменные глыбы называются блоками.
– Хочешь посмотреть, как пилят блоки? – спросил он, – А заодно посмотришь на наши сырьевые проблемы.
Вскоре мы подошли к большому цеху, около которого рабочие действительно лопатами выкапывали из огромного сугроба один из блоков, который собирались установить на стоявшую рядом тележку.
Зашли и в цех. Он поразил страшным грохотом, из-за которого приходилось не говорить, а кричать. Работали десятки распиловочных станков. Сумасшедшее производство.
Увидел и продукцию этого цеха – ржавые от влажной железной пыли бесформенные каменные плиты неопределенного цвета, с грубыми следами распила.
– Из этого добра делают красивую плитку? – удивленно спросил я Фурниченко.
– Из этого, – усмехнулся он, – Станки у нас старые. Видишь, какой клин вместо параллельного распила, – показал он на одну из плит, – Вот отшлифуют, отполируют, любо дорого посмотреть. А сейчас и смотреть не на что, грязь и ржавчина. Грязное производство, – заключил он, завершая экскурсию.
Вскоре Дудеев подтвердил, что гранит действительно каиндинский, да и блоки оказались довольно приличных размеров. Сказал, что иногда бывают блоки с трещинами, но такие обычно не отправляют. Камень на карьере стоит около сорока долларов за куб, так что цена, предложенная Фурниченко, нас вполне устраивает.
Уже на следующий день мы заключили договор на поставку опытной партии сырья, и недели через две Саша, наконец, сообщил, что вагоны с нашими блоками двинулись из карьера в сторону России. Еще через неделю позвонил Фурниченко и обрадовал новостью, что наши пять вагонов пересекли российскую границу и дня через два-три будут в Долгопрудном.
Эти первые блоки я увидел уже на складе сырья.
– Хорошие блоки, – одобрил Фурниченко, показывая мне несколько больших бесформенных камней, одиноко лежавших на одной из пустых платформ.
– И это все? – удивленно спросил его.
– Что ты, – рассмеялся Фурниченко, – Остальные уже в работе. Очень вовремя пришел ваш гранит. Приезжай завтра. Будет готовая продукция. Думаю, будем с вами работать. Михайлову я уже доложил, – сообщил он мне приятную новость.
На следующий день вместе с Фурниченко зашел к Михайлову. Глянув на красивую плитку, которую мы принесли с собой, тот сказал:
– Что ж, полируется неплохо. В качестве ширпотреба пойдет. Давайте, чтоб ускориться, пролонгируем старый договор, увеличив объем опытной партии втрое, – предложил он. Я не возражал, и мы тут же внесли необходимые дополнения.
Неожиданно в кабинет заглянул решительного вида мужчина, увидев которого Михайлов и Фурниченко заулыбались.
– Проходите, Юрий Иванович, – пригласил незнакомца Михайлов, жестом показав мне, чтобы пересел на другой стул, – Вот посмотрите, каиндинский гранит, – показал он нашу плитку.
– Нормальная полировка, – одобрил, судя по всему, специалист, – А где сырье взяли? – спросил он Фурниченко.
– Да вот Анатолий Афанасьевич очень вовремя подбросил, – показал он на меня. Так я познакомился с Сычевым, большим знатоком камня в стране. Вряд ли Юрий Иванович запомнил ту нашу встречу, но я тогда смотрел на него во все глаза и внимательно выслушивал все, что он рассказывал.
– Там у вас еще мрамор есть неплохой. Вы же знаете, где достать, – обратился ко мне Сычев. Я, разумеется, ничего не знал, но на всякий случай кивнул.
– Да вы что! – обрадовался Михайлов, – Было бы очень кстати, Анатолий Афанасьевич. Выручайте.
– Я постараюсь, – неопределенно пообещал ему.
Так мы с Дудеевым вошли в число поставщиков камня Московского камнеобрабатывающего завода, как тогда шутили, имени ЦК КПСС. И меньше, чем через месяц, снова выручили знаменитое преприятие, поставив десять вагонов гранита и пять мрамора. К сожалению, то были наши последние поставки – обстоятельства вынудили нас расторгнуть договор с заводом.
Глава 7. Нефтяные пузыри
Прошло уже больше года с начала нашей с Дудеевым совместной деятельности, и я вдруг вспомнил о векселе “Московской недвижимости”. Деньги были бы очень кстати, поскольку вся выручка от продажи первой партии гранита ушла на оплату наших расходов, в том числе и на закупку очередной партии гранита и мрамора.
– Могу я получить деньги по этому векселю? – обратился в соответствующее окошечко фирмы на Профсоюзной улице.
– Мы деньгами не оплачиваем, – удивила оконная девушка, – Обратитесь к любому менеджеру в зале, и он оформит вам новый вексель.
– Мне нужны деньги, а не новый вексель, – изложил ей свои законные требования.
– Мы денег не выдаем, – повторила девушка и решительно закрыла окошко.
Я впервые встретился с недобросовестным бизнесом, а потому был возмущен лишь некорректным поведением девушки, а отнюдь не тем, что услышал по поводу моего векселя. Пришлось обратиться к менеджеру.
Увы, его реакция оказалась аналогичной:
– А чем вас не устраивает эта схема? Мы же к сумме вашего векселя добавляем целых тридцать процентов. Это же выгодно, – уговаривал молодой человек.
– Кому? – рассмеялся я, – Ваш предыдущий вексель не принес мне никакой прибыли. За год деньги стали другими и, судя по всему, через год получу даже меньше, чем внес в прошлом году. Короче, мне нужны мои деньги, а не ваш вексель. Как мне их получить?
– Никак, – нагло заявил молодой человек и вышел из зала, как оказалось, вовсе не по моим делам. Подождав за столиком минут пятнадцать, понял, что он не вернется. Обратился к другому менеджеру. Все повторилось один в один, включая уход из зала.
“Так еще всех менеджеров разгоню. Некому будет обслуживать клиентов”, – подумал я. Побродив по залу, отыскал кого-то из руководителей этих так называемых менеджеров, чтобы заявить протест, а заодно пожаловаться на некорректное поведение персонала.
– Это решение руководства. Ничего сделать нельзя. Выписывайте новый вексель и приходите через год, – привычно разъяснил мне “руководитель” и, нагло зевая во весь рот и потягиваясь, всем видом показал, что разговор окончен.
Стало ясно, что в зале моей проблемы не решить, и я отправился в поисках настоящего руководства. Оно, разумеется, отгородилось от посетителей охраной.
– Вам сюда нельзя. Идите в зал и там решайте ваши вопросы, – разъяснил начальник охраны.
– Тогда вызовите вашего руководителя сюда, иначе вызову милицию, – перешел я к угрозам.
– Причем здесь милиция? – удивленно спросил начальник охраны.
– При том, что меня здесь пытаются в наглую обокрасть. А вы охраняете воров, – ответил ему, похоже, не очень-то удивив его подобным заявлением.
– Ладно, пройдите в тот кабинет, – показал он на ближайшую дверь.
– Напрасно вы отказываетесь от вашего счастья, – привычно заявил один из продавцов этого самого счастья, сидевший в кабинете за той самой дверью, – Недвижимость это самое выгодное вложение капитала. Тем более, московская недвижимость, – продолжил убеждать очередной клерк мошеннической фирмы.
– Для кого выгодное? – искренне рассмеялся я, – Лично меня ваши условия не устраивают. Что же касается недвижимости, сомневаюсь, что ваша контора вообще ей занимается. Зачем? Вам и так хорошо, – заявил ему.
Выслушав мои претензии, клерк мгновенно сбросил маску доброжелательности.
– Мы ничем не можем вам помочь, потому что вы не получили ваши деньги вовремя, а наши деньги в обороте. Идите, выписывайте новый вексель. Другого вы здесь не дождетесь, – заявил он и отвернулся к своим бумагам.
– Похоже, вы ничего не поняли. Никаких новых векселей я оформлять не буду. Без денег сразу же пойду в прокуратуру, в милицию, в редакцию “Вечерней Москвы” и еще кое-куда. Уже завтра вы поймете, как были неправы из-за пустяковой суммы, – выдвинул ему последние аргументы. Внимательно осмотрев меня с головы до пят, тот взял телефонную трубку:
– Подойдите к окошку. Вам выдадут ваши деньги, – сказал мне и дал соответствующие указания оконной девушке.
Мне не за что было его благодарить, и я удалился без слов.
– Афанасич, ты человек многоопытный, – начал, как всегда с подходцем, Рабкин, – Посоветуй, куда вложить деньги, в недвижимость или в нефть? – спросил он как-то раз.
– Смотря, в какую недвижимость, и в какую нефть, – попросил я уточнений.
– Фирма есть такая, “Московская недвижимость”, а нефтью занимается “Черное золото”. Ты разве не слышал их рекламу?
– Не только слышал, но и вдоволь наобщался, особенно с “Московской недвижимостью”, – ответил Рабкину и даже рассказал о своих приключениях, – Теперь предстоит получить деньги с “Черного золота”. Думаю, предложат то же самое – продлить вексель на год, а потом еще на год и так до тех пор, пока начальный взнос совсем не обесценится. Деньги возвращать никто не любит.
– Ничего себе, – удивился Рабкин, – Куда же тогда вкладывать?
– Не знаю, Виктор Семенович. Лично я больше не собираюсь вкладывать.
– А можно я с тобой съезжу, посмотрю, как это дело обернется? – попросил Рабкин.
– Езжай. Могу даже представить своим заместителем, – предложил ему, – Тогда будешь присутствовать официально, а не на птичьих правах. К тому же есть идея, как сделать их сговорчивей.
– Что за идея?
– Попрошу рассчитаться не деньгами, а нефтью. А это намного дороже, чем вернуть деньги с процентами.
– Да ты что!
– Точно. К тому же у меня бумаг как раз на железнодорожную цистерну. Сомневаюсь, что отдадут нефтью, но тогда им легче будет расстаться с деньгами, – выложил я Рабкину свой план.
– С удовольствием подыграю, – бодро зашевелил усами Виктор Семенович.
На следующий день мы уже были у офиса “Гермеса”. Как когда-то нас с Дудеевым, Рабкина поразила гигантская очередь у входа.
