скачать книгу бесплатно
«А Светлане Николаевне в этом году придется одной Новый год встречать, – внезапно подумала она. Настроение резко испортилось. – Пожалуй, надо будет проведать Глебушку в тюрьме, – решила Инна, – и вообще пошуршать в этом направлении».
В четверг она с утра пораньше отправилась на похороны Карманова. В зале гражданской панихиды оказалась уйма народу. Чтобы не толкаться в толпе, она пробралась поближе к гробу и оказалась рядом с Антоном Сергеевичем Головко.
Он ее еще не видел, увлекшись разговором с каким-то человеком, стоявшим к ней спиной, и Инна, воспользовавшись случаем, еще раз как следует его рассмотрела.
Антон Сергеевич, безусловно, был видным мужчиной. Высокий, статный, с начинающей седеть шевелюрой, он выгодно выделялся среди присутствующих. Над ним витал аромат власти и денег, который, с точки зрения Инны, является обязательным атрибутом настоящего самца.
«Роман с ним закрутить, что ли?» – мимоходом подумала она и, устыдившись не к месту пришедшей в голову мысли, отвернулась в поисках других знакомых.
Светланы Николаевны в зале не было. Вдова Карманова Наталья очень красиво смотрелась возле гроба. На ней было длинное полупрозрачное платье (слава богу, черное), огромная черная шляпа с вуалью, закрывающей лицо, в одной руке – маленькая черная блестящая сумочка с пайетками (вечерний вариант, да чего взять с дуры!), в другой – ослепительно белый платочек из натурального кружева, который она время от времени демонстративно подносила к совершенно сухим глазам.
«Н-да, клинический случай. Как все запущено…» – подумала Инна, еще раз поглядев на пайетки, и снова повернулась к красавцу Головко.
Тот уже закончил разговор и, заметив Инну, поздоровался. Собеседник машинально повернул голову, чтобы посмотреть, кто привлек его внимание, и Инна увидела, что это не кто иной, как Коленька Манойлов. Он тоже ее узнал и церемонно наклонил голову в вежливом поклоне.
– О, Николай Гаврилович вас знает, – отметил Головко. Иннина капитализация в его глазах явно повысилась.
– На днях познакомились в кабинете Таисии Архиповны.
– О, Таисия Архиповна – грандиозная женщина! – Головко закатил глаза, демонстрируя высшую степень восторга.
– Да, мне она тоже понравилась. А что Николай здесь делает?
– Алеша был его страховщиком. Почти половина присутствующих – наши клиенты. Николай Гаврилович – один из самых уважаемых.
– А какой у него бизнес? – полюбопытствовала Инна.
– О-о-о! – снова восторженно протянул Головко. – Он много чем занимается. В первую очередь это сеть строительных супермаркетов. «Континент» – семейный бизнес. Николай Гаврилович очень во многом помогает Таисии Архиповне. Во-вторых, у него есть пакет акций в двух-трех строительных фирмах. Сами знаете, как это в наше время выгодно. Ну и для души он держит загородный бизнес-клуб. Это такая маленькая гостиница, всего на десять мест. Роскошные двухкомнатные номера с теплым полом и джакузи. Солярий, массажный кабинет, тренажерный зал, теннисный корт, бассейн, СПА-салон. А также, конечно, отличный ресторан с русской кухней. Уха из стерляди, блины с икрой – это что-то!
Инна наморщила лоб, вспоминая, где она уже об этом слышала.
– Подождите, – воскликнула она, – конечно же, «Николаевский клуб»! Значит, это его?
– Да, – обрадовался Головко. – Доводилось бывать?
– Нет, – честно призналась Инна.
– Съездите, если получится. Уверяю вас, не пожалеете. Место чудесное. Там рядом озеро, в нем летом лебеди плавают. Сервис отличный… И горничные, и официанты, и прочая обслуга вышколена. Лучший сомелье города – там. Лучший повар – там. Лучший метрдотель тоже. И заметьте, никакой текучки кадров. Требования высокие, но люди очень держатся за свое место. Впрочем, это и неудивительно – при таких-то зарплатах.
– Что, много платят?
– Николай Гаврилович – очень щедрый человек.
Инна покосилась на щуплого Коленьку, который в сторонке разговаривал с довольно высокого ранга чиновником из областной администрации. Заметив ее взгляд, он застенчиво улыбнулся и, вытащив из кармана белоснежный платок, протер очки.
– А отец его чем занимается? – спросила Инна у Головко, решив собрать как можно больше информации о семье, к которой ей в субботу предстояло идти в гости.
– Отец? Какой отец? А-а-а-а, отец… Что вы, они давно развелись. Когда Таисия Архиповна решила заняться бизнесом, муж ее решительно не поддержал. Он учитель в школе. Музыку преподает. Очень высокодуховный человек. Сказал, что задыхается рядом с торгашами, и подал на развод. Вроде бы даже из города уехал. Куда-то на Урал, к своей маме. Она у него уже старенькая совсем. А Таисия Архиповна осталась одна с детьми. Впрочем, Николай Гаврилович тогда уже взрослый был. Так что он мать поддержал. И сейчас поддерживает.
Началась траурная церемония, и, к большой досаде Инны, пришлось прекратить столь увлекший ее разговор. Помимо биографии Манойловых ничего интересного с похорон она не вынесла. Собравшиеся лениво обсуждали Глебушку, сходясь в общем мнении, что наркотики – страшное зло.
На кладбище Инна решила не ездить. Подождав, пока траурная процессия тронется от зала гражданской панихиды, она натянула перчатки и пошла в сторону машины. Но тут сзади кто-то тронул ее за рукав. Обернувшись, она увидела Светлану Николаевну.
– Здравствуйте, – сказала Инна. – А я уж удивилась, что вас нет.
– Я в сторонке стояла, – тихо ответила женщина, – не хотела внимание привлекать. Кто я, с их точки зрения? Брошенная жена? Мать убийцы? А совсем не прийти – душа не выдержала. Мы же все-таки с Алешей серебряную свадьбу сыграли. У меня рядом с ним жизнь прошла, как же было не попрощаться?
– Конечно, – согласила Инна, – попрощаться обязательно надо, а вот на людские пересуды обращать внимание – вовсе нет.
– Мне никакие пересуды не страшны, – твердо сказала Карманова, – после того, как Алеша меня бросил, чтобы на этой кукле жениться, после того, как Глебушка, когда Алеша ушел, месяц молчал, после того, как я у него шприц в кармане нашла… Что ты, девочка, разве я могу молвы бояться? Мне теперь только одно страшно – что Глебушку виновным признают. Ты его видела?
– Нет, – призналась Инна, почему-то чувствуя себя виноватой. – К нему не пускают пока, Светлана Николаевна. Но я схожу, обязательно схожу, честное слово.
– Сходи, – несчастная женщина посмотрела на Инну слезящимися на зимнем ветру глазами. – Сходи, голубушка! Он же не убивал.
– А если не он, то кто, как вы считаете? – спросила Инна.
– Не знаю, – Светлана Николаевна горько вздохнула. – Я ведь ночами не сплю, все думаю. Может, у этой его фифы любовник молодой завелся, и им его деньги понадобились? Может, на работе криминал какой? Но только Глебушка тут точно ни при чем.
– Следствие разберется. Я знаю человека, который дело ведет. Он очень хороший. И очень умный. И специалист прекрасный. Вы верьте, он все распутает.
– Дай бог, – тихо сказала Карманова и, придерживая у лица воротник пальто, побрела прочь. Инна молча смотрела ей вслед, не замечая, что она сама и ее беседа с бывшей женой убитого стали объектом пристального внимания.
Наблюдающий за ней из окна машины человек задумчиво проводил глазами тщедушную фигурку Светланы Николаевны, вновь перевел взгляд на тревожное и печальное лицо Перцевой и негромко выругался. Увиденное ему решительно не понравилось.
Глава 6
Утро в сосновом бору
Смиритесь с тем, что вам понадобится десять лет на то, чего мужчина тех же профессиональных способностей достигнет за два-три года. Просто потому, что вы женщина. Это несправедливо. Но расстраиваться из-за этого совершенно бесполезно.
Ирина Хакамада
В «Сосновый бор» Инна ехала в отличном настроении. До Нового года оставалась ровно неделя. И эта неделя сулила предпраздничные хлопоты, редакционную вечеринку и покупку нового вечернего наряда, который она уже присмотрела в Гошином магазине.
Кроме того, Инна заранее предвкушала удовольствие от визита к Манойловой. Таисия Архиповна была дамой весьма колоритной, а коллекционировать людей Инна любила.
Поселок появился, как всегда, неожиданно. Только что за окнами машины мелькали многоэтажные жилые дома сталинской застройки, слева остался памятник Пушкину, у которого назначалось большинство свиданий в городе, поворот – и перед Инной во всем своем великолепии предстал «Сосновый бор». С мохнатыми лапами вековых сосен, причудливым литым забором и мелькающими среди его прутьев особняками под красночерепичными крышами, сейчас занесенными чуть голубоватым на солнце снегом.
Охранник на въезде придирчиво рассмотрел перцевское редакционное удостоверение, сверил номер машины со значившимся в списке гостей, потом проговорил что-то в телефонную трубку и нехотя открыл ворота. Ярко-красный «Ниссан Микра» заскользил по расчищенным дорожкам к дому номер пятнадцать.
Инна ехала не спеша, разглядывая дома вдоль дороги. Одни особняки были поменьше, другие побольше, среди двух– и даже трехэтажных домов встречались маленькие, похожие на чуть улучшенные дачки. Перцева подумала, что было бы неплохо раздобыть и напечатать в «Курьере» полный перечень жильцов элитного поселка. Номер хватали бы как горячие пирожки.
Как и следовало ожидать, манойловский дом был одним из самых больших. Трехэтажная махина из особого колотого кирпича, создающего эффект старинной кладки (Инна знала, что этот сорт называется «Антик», относится к элитным и стоит безумно дорого), приветливо улыбалась деревянными евроокнами. Участок терялся в соснах. Вокруг дома были удобно расположены гараж этак машин на двенадцать, отдельный флигель, в котором, видимо, жила прислуга, теннисный корт и открытый бассейн, сейчас превращенный в каток.
Таисия Архиповна в коротких обтягивающих спортивных штанах (и это при таких-то размерах!), полосатой футболке и накинутом на плечи пуховом платке ждала гостью на крыльце.
Махнув рукой в сторону парковки для гостей, она подождала, пока Инна вылезет из машины, и предупреждающе крикнула:
– У нас собаки внушительные, но вы их не бойтесь! Я специально вас встречаю.
Словно дожидаясь этих слов, навстречу Инне из-за сосен выскочили два родезийских риджбека и опрометью кинулись обнюхивать незнакомку.
– Не бойтесь, – снова крикнула Манойлова, – они у нас не кусаются! Так, для устрашения только.
– Я не боюсь, – крикнула в ответ Инна и присела на корточки перед огромными псами, которые завились вокруг, довольно ощутимо охаживая ее вдоль спины своими хвостами. – Я люблю собак! По крайней мере мне всегда удается найти с ними общий язык.
В доме было тепло и как-то вкусно. В просторной прихожей Инна избавилась от дубленки, которая тут же исчезла в недрах бесконечного шкафа.
– Сначала чай с пирожными, – объявила Таисия Архиповна, – потом работа. Вы едите пирожные? Судя по вашей фигуре, нет.
– Ем, – засмеялась Инна, которой все больше нравилась эта женщина. – У меня просто хороший обмен веществ. Наш главный редактор на коллективных вечеринках все время говорит, что меня нужно кормить отдельно от других женщин. Я мету все подряд и не поправляюсь. Все жутко завидуют.
– Тогда пошли есть пирожные и сплетничать.
– О чем?
– Голубушка моя, да разве две умные женщины не найдут, о чем, а главное – о ком посплетничать? – Манойлова сощурила глаза, и в них заскакали смешинки.
– Это точно, – согласилась Инна. – Только давайте мы посплетничаем про вас. Мне ужасно интересно поскорее услышать историю вашей жизни, я уже от любопытства извелась вся! А фотографировать дом я буду потом.
– Хорошо, – согласилась хозяйка. – Пойдемте на кухню. Это направо.
Кухня поражала воображение размерами и разнообразием встроенной техники. Инна специально повертела головой, пытаясь обнаружить отсутствие хотя бы одного бытового прибора. Но это ей не удалось.
– Вы любите готовить? – спросила она.
– Терпеть не могу! У меня, знаете ли, мама была поваром. Всю жизнь провела за плитой в столовой локомотивного депо. Когда я была маленькая, частенько играла у нее на кухне. Потом, класса со второго, начала помогать. А в четвертом уже подрабатывала там же. Запах щей и жарящихся котлет потом преследовал меня лет пятнадцать. Поэтому готовить не люблю. Стараюсь обходиться ресторанными полуфабрикатами.
– А это все тогда зачем? – Инна обвела руками кухню с ее миксерами, кухонными комбайнами, соковыжималками и прочей утварью.
– Ну, у меня принцип, что в жизни все должно на всякий случай быть под рукой, – пожала плечами хозяйка. – Кроме того, Коленька любит готовить. К примеру, к вашему приходу он вчера полвечера готовил оленину под брусничным соусом. Так что вы у нас сегодня обедаете. И не вздумайте отказаться, вы смертельно обидите и меня, и Коленьку.
– А он дома? – полюбопытствовала Инна.
– Нет, уехал по делам, в свой клуб. Но к обеду обещал вернуться. Садитесь. Вот коробка с пирожными. Они, кстати, тоже из клуба. Вам какой чай налить – черный, зеленый или белый?
Инна с удовольствием выбрала белый чай, который очень любила. Манойлова оказалась единственным человеком среди ее знакомых, кроме Алисы Стрельцовой, который знал, что такой чай вообще существует в природе. Правда, Алиса и Инна пользовались сортом Пай Му Тан, что в переводе означает «белый пион», а Таисия Архиповна достала коробочку с одним из самых дорогих сортов в мире Инь Жень («серебряные иглы»).
Как и положено белому чаю, он оказался душистым и вкусным, а маленькие пирожные с фруктами и взбитыми сливками просто таяли во рту. Перцева как раз обдумывала, пристойно ли будет съесть шестое пирожное, когда в кухню вплыло юное создание неземной красоты.
На вид созданию было лет пятнадцать-шестнадцать, и Инна поняла, что это и есть младшая дочь Таисии Архиповны. Джинсы от Версачи плотно сидели на упругой юной попке. Из-под короткой маечки, обтягивающей весьма аппетитную грудку, торчал бриллиант в пупке. Босые ноги с ярко-красным лаком на ногтях грациозно ступали по паркету. Белокурые локоны рассыпались по плечам. Огромные карие глаза были густо обведены тенями и, несмотря на ранее утро, обсыпаны блестками. В руке девица держала бутылку «Бейлиса».
– Лед есть? – спросила она у матери, не обращая ни малейшего внимания на гостью.
– В холодильнике посмотри, – ответила Манойлова. – И поздоровайся с Инночкой. Она приехала брать у меня интервью.
– Журналистка? – пренебрежительно фыркнула белокурая бестия. – Что, на хлеб с маслом не хватает, раз по выходным работаешь?
– Доченька, не груби, деточка, – укоризненно сказала Таисия Архиповна. – Инночка, познакомьтесь, это моя младшая дочь Эвелина.
– Красивое имя, – сдержанно ответила Инна, которая уже пришла к выводу, что «доченька и деточка» является, несмотря на свой юный возраст, редкостной стервой.
– А то! – со значением произнесла девица, подтянула тело к холодильнику, насыпала лед в плоский стакан и щедро залила «Бейлисом». – Мам, а когда она свалит? Ко мне девчонки прийти должны, – мысль, что тактичнее было бы задать этот вопрос наедине, похоже, не приходила Эвелине в голову.
– Доченька, Инна у меня в гостях. А девочек ты можешь принять в зимнем саду. И ликер с утра… Мне кажется, это лишнее.
– Не нуди, мам, – девица капризно поджала губки. – Я немножко, для настроения.
– Ну, если немножко, то можно, – согласилась Манойлова, и девица выплыла их кухни так же царственно, как и вплыла.
– Она в школе учится? – спросила Инна, чтобы сгладить возникшую неловкость.
– Да, девятый класс уже. Вы уж не обращайте внимания, она у меня немножко избалованная. Сами понимаете, младшая, да еще девочка. Коленька в ней души не чает. Все ее прихоти удовлетворяет. Недавно вот машину даже подарил.
– Так это правда? – вырвалось у Инны.
– Что именно?
– Ну, говорят, что ваша дочь сама ездит в школу за рулем.
– А, это… Да, правда. Ее Коленька научил водить. У нее прекрасно получается. Он говорит, что она как будто родилась за рулем!
– А как же права? – тупо спросила Инна. – Их же с восемнадцати лет выдают…
– Милочка, но это же такая проформа! – махнула рукой Манойлова. – Эвелина прекрасно водит машину. Ей нравится это занятие, так почему бы не дать ей такую возможность? А права она в восемнадцать получит.
– И какая же у нее машина? – вздохнув, спросила Инна.
– «Инфинити». Коленька ей предлагал что-нибудь более женское, но она наотрез отказалась. Мол, хочу «Инфинити», и все тут.
Подивившись особенностям семейной педагогики Манойловых, Инна решила перейти к делу. О жизни своей собеседницы она слушала примерно с час, периодически задавая уточняющие вопросы и, как примерная ученица, записывая ответы в толстую школьную тетрадь в клетку. Пользоваться диктофоном она не любила.
Глава 7
Служил Гаврила музыкантом
Если вам говорят: «Мое богатство нажито тяжелым трудом», спросите, чьим.
Дон Маркис
Таисия Манойлова, в девичестве Крылова, действительно была просто создана для того, чтобы о ней писали. На ее примере можно было объяснять детям, что в жизни можно добиться всего благодаря лишь собственному упорству.
Когда она родилась, ее матери было уже тридцать шесть, а самому старшему из братьев – двадцать. К рождению десятого ребенка в семье брат как раз пришел из армии. Поглядев на многочисленное родительское потомство, в том числе на орущую в кроватке новорожденную Тасю, он, плюнув, завербовался на Север, к нефтяникам.
Своего старшего брата она видела всего один раз. Тогда украшенная белыми бантами Тася вернулась с первого в своей жизни школьного урока и обнаружила в их тесной шумной квартире высокого молодого мужчину, который с брезгливым любопытством разглядывал облезлые обои, потрескавшиеся стулья и обшарпанного коня-качалку, на котором раскачивался младший Тасин братик – трехлетний Павлуша. В кроватке у окна гукала полугодовалая Олька.
– Все нищету плодите, – презрительно сказал мужчина, обращаясь к хлопотавшей у стола матери. – Ты посмотри на себя! Сорок три всего, а на древнюю старуху похожа.
