скачать книгу бесплатно
В этой связи часто вспоминалась Саше сцена на Патриарших прудах из «Мастера и Маргариты». На утверждение Ивана Бездомного о том, что всем управляет человек, Воланд заметил, что для того чтобы управлять, необходим некий план на достаточно продолжительный период, хотя бы в тысячу лет. Но может ли строить подобные планы субъект, проживающий значительно менее короткую жизнь, при этом он не просто смертен, но, порой, к несчастью, внезапно смертен?! Таким образом, как может чем-то управлять существо, не способное управиться с самим собой?
Но, повторимся, все, что было связано с религией, мистикой и тому подобным Александром на данном этапе его жизни категорически отвергалось. Отрицалось также существование Иисуса, Антихриста, каких-либо святых, а также всяких потусторонних сил.
Однако провидению вскоре было угодно поколебать ветхое строение из нетвердых материалистических убеждений и развеять туман юношеских иллюзий.
Коварный двойник
Саша в одиночестве сидел за столиком у окна дешевого городского кафе, доедая остатки слипшихся общепитовских пельменей, запивая напитком, напоминающим кофе, и рассеянно наблюдал пробегающих мимо по тротуару пешеходов.
«Все торопятся куда-то, спешат, мечтают о чем-то, а на самом деле бегают по кругу: работа – дом, дом – работа…
Да, кстати, работа», – Саша глубоко вздохнул.
«Куда податься и кому продать свой молодой талант?».
В портфеле у него лежал диплом об окончании института и приглашение на собеседование в одну из силовых структур. Выбор, тем не менее, был невелик: или работа по распределению в народном хозяйстве, или служба в органах. Последнее предложение, определенно повышавшее самооценку, и сулящее некие романтические приключения, привлекало больше.
Александр живо представил себя в военной форме, степенно идущим по улице, заполненной молодыми девушками, не сводящими с него глаз.
«Что ж, занятно, стоит попробовать, а там видно будет», – решил он.
Таким образом, военная форма пока побеждала.
Продолжая мечтать, Саша медленно потянулся за чашкой кофейного напитка, но, подняв глаза, вздрогнул от неожиданности, увидев невысокого одетого в темный плащ молодого человека, стоящего напротив и с интересом, даже некоторым вызовом, разглядывавшего его.
Незнакомец обладал довольно привлекательной внешностью. Аккуратно уложенные, слегка удлиненные темно-русые волосы выгодно подчеркивали какую–то особенную бледность красивого, несколько вытянутого лица.
– Позвольте присесть, здесь не занято? – спросил он мягким вкрадчивым голосом.
– Да, да, садитесь, пожалуйста, – машинально ответил Саша, не успевший еще отвлечься от недавних раздумий.
Во внешности незнакомца было что–то отчаянно узнаваемое, до боли знакомое. Только глаза – они были чужие, черные, маленькие и колючие, лишенные какой-либо эмоциональной окраски.
Молодой человек присел на стул напротив, продолжая неотрывно разглядывать Александра, что последнему явно было не по душе. Мало того, неприятный, пристальный взгляд незнакомца, казалось, пронизывающий насквозь, вызывал беспокойство, и даже страх.
– Извините, не будете ли вы так любезны, сообщить, удались ли сегодня эти прелестные пельмени от фабрики «Красный пищевик?» – спросил он, несколько растягивая слова.
– Нормально, – буркнул Саша. Неожиданно возникший сосед по столику явно ему не нравился.
– Несмотря на ваш немногословный ответ, я все же закажу себе жаркое из баранины.
Александр чуть не подскочил от удивления. Ему очень хотелось ответить, что с такими буржуйскими замашками следует ходить в ресторан. Но в результате он промолчал, предпочтя быстро закончить трапезу и уйти.
– Да не торопитесь вы, – словно прочитав мысли Саши, ласково обратился к нему незнакомец.
– Я пошутил. Люблю, знаете иногда пошутить, а иначе жить не интересно. Конечно, я возьму себе салатика, какого-либо, и этих самых пельменей, другого горячего все равно нет. Да, кстати, не выпить ли нам винца? – весело спросил он, азартно хлопнув в ладоши.
– Здесь вина не дают.
– Эка невидаль, у меня с собой кое-что есть.
Незнакомец извлек, откуда-то из-под стола бутылку пятизвездочного армянского коньяка и принялся открывать её. Саша и глазом моргнуть не успел, как в неведомо откуда взявшихся граненых стаканах, уже плескался коричневатый напиток, наполняя окружающее пространство дивным ароматом качественного, дорогого продукта виноделия.
– Извините, я пить не буду, здесь вообще нельзя, – заплетающимся языком промолвил растерявшийся от неожиданности Саша и стал собираться на выход.
– Ну, это вы, Александр напрасно. Брезгуете, что ли, выпить со старым, можно сказать, другом? Или, может, вы трезвенник, тогда понятно. Хотя третьего дня, помниться, нализались вы с сокурсниками изрядно, да и весь туалет в общежитии, прости господи, испачкали, не за столом будет сказано.
Саша застыл от изумления. Да действительно позавчера они с ребятами в общежитии отмечали, уже в который раз, окончание института, и ему стало плохо от выпитого спиртного. Но, позвольте, откуда мог знать об этом этот странный человек, более того ему было известно имя…
– Еще отчество и фамилия, кстати, фамилия то явно не графская, – как бы вторя Саше, продолжал странный человек, весело ему подмигивая.
– Да, я должен извиниться за свою непростительную бестактность, поскольку даже не назвал себя. Честь имею представиться – Александр второй. Хотя, впрочем, может быть, и первый, это как посмотреть. А если угодно полностью – Александр Александрович Козловский. Как видите, почти полный Ваш теска, так Сан Саныч?
Тот, как подкошенный, упал на стул и уже полностью онемел от удивления, не в состоянии произнести ни слова.
– На самом деле, я вас, хотя, что мы все на «вы»? Давай перейдем на «ты», а? Не возражаешь? – не давая опомниться, продолжал Александр второй.
– Так вот, милый мой, тебя я знаю, может быть, даже лучше, чем ты сам себя.
– Да кто ты такой, откуда ты взялся, мать твою? – еле сдерживаясь, выпалил вдруг вышедший из состояния оцепенения Саша.
– Я и забыл, что употребление бранных, нецензурных слов также является твоим несомненным «достоинством», друг мой, не говоря уже об особой любви к женским прелестям. А, глянь, сколько здесь девчонок симпатичных, давай действуй, старик, не теряйся, я тебе помогу, хватай любую. Ха, ха, ха!
Омерзительный, с присвистом, и даже каким–то хрюканьем смех, никак не вязавшийся с приличным обликом незнакомца, окончательно отрезвил Сашу.
– Что за чушь, вы, то есть ты, здесь несешь. Пошел ты…
Не находя каких-либо объяснений происходящему, пребывающий в состоянии крайнего возбуждения от негодования и возмущения, Александр уперся в незнакомца испепеляющим, полным непонятно откуда взявшейся невообразимой ненависти взглядом.
– Хорошо, чего тебе надо? – вдруг спросил он, медленно, металлическим тоном чеканя слова.
–Изволь, охотно поведаю о своих намереньях.
Немного помедлив, словно давая Саше остыть, незнакомец, продолжая улыбаться, театрально откинулся на спинку стула и, ловко положив ногу на ногу, продолжил уже снова вкрадчивым, тихим голосом:
– Сейчас не время объяснять, откуда мне все известно о тебе, впрочем, об этом ты, быть может, вскоре узнаешь. Жизнь, мой дорогой, дается один раз, и моя главная задача сделать именно твою единственную жизнь ярче и успешнее. От того, насколько ты будешь ближе ко мне, напрямую зависит решение этой задачи. Положения в обществе, денег, благосклонности красивых женщин, удовольствий – вот чего я желаю для тебя. Но деньги, деньги – все же главное! Ибо без них не будет ни власти, ни положения, ни красивых женщин, а удовольствия будут весьма скромны. Тебе нужна работа, позволяющая оперировать денежными средствами, и при определенных навыках и смекалке пользоваться ими в своих, так сказать, интересах. Существование только на зарплату в наших условиях равнозначно скучному прозябанию на задворках жизни, в нищете и бытовом пьянстве. Весь мир держится на законе доминирования сильнейшего, слабый уступает или погибает. Сила и власть открывают возможности для реализации любого желания. Именно желания определяют потребности и заставляют чего-либо достигать. Малое желание неизменно приводит и к малому результату. Жажда обретения власти может быть в той или иной мере удовлетворена, лишь при абсолютной концентрации всех усилий в достижении поставленной цели. Ведет желание, мой дорогой, вопрос лишь в том, насколько оно сильно.
Саша сидел, несмотря на неимоверное внутреннее возбуждение, неподвижно, открыв от изумления рот. Только сейчас в сознании его мелькнуло, что не далее как утром этого дня, он, размышляя над своим будущим, подумал о том, что неплохо было бы сделать карьеру, стать большим начальником назло всем, кто не верил в него, и получать много денег. А еще, он вспомнил о том, что изредка, но у него все же возникало, особенно в моменты, когда его самолюбие было уязвлено, навязчивое, честолюбивое желание располагать черным персональным автомобилем с личным водителем и охраной – атрибутами особого положения в обществе. Но это ведь были только мимолетные мысли, которые и мечтами то назвать было нельзя, в силу их очевидной глупости и бессмысленности. Тем не менее, созвучие этих мыслей тому, что говорил незнакомец, буквально, поражало. Но ощущение нереальности происходящего полностью парализовало способность к соображению. Ему казалось, что все это лишь сон, который вскоре закончится, стоит только проснуться. При этом он даже машинально поднял руку, стараясь смахнуть сонную пелену, для того чтобы вновь обрести ощущение привычной действительности.
Вдруг незнакомец наклонился к нему и быстро, запальчиво зашептал на ухо:
– Нет, дрогой, это не сон, это куда более осязаемая реальность, о которой ты и не подозреваешь. Посмотри на меня, ведь я – это ты, ну же! Я – твое внутреннее естество, твой самый верный друг и помощник, именно поэтому я могу говорить с тобой откровенно о вещах, которые ты допускаешь только в мыслях, но, тем не менее, в глубине своего подсознания жаждешь их. Живи, получая удовольствия! Делай все для удовлетворения себя, ничего не таи и не сдерживай внутри своего «я». Наслаждайся и достигай желаемого источника наслаждения любым путем, даже, если для этого необходимо перешагнуть через другого человека.
Шепот незнакомца, казавшийся зловещим, завораживал, проникая в недосягаемые, самые закрытые закоулки души и вызывал холодящий сердце ужас. Только сейчас Саша понял, кого напоминал его визави. Он, как две капли воды, был похож на его собственное, Сашино отражение в зеркале, но был куда более холеный, чем он. Только глаза, они были чужие и недобрые. Он вдруг четко осознал, что еще немного, и сойдет с ума.
Губы незнакомца энергично шевелились, но пришедший в полное расстройство мозг, произносимые слова уже не воспринимал. Коварный гость приблизился вплотную, и Саша, заглянув в глаза своего двойника, словно утонул в них, влекомый сильнейшим притяжением вдруг открывшейся перед ним темной, с яркими красными всполохами бездны, готовой поглотить его целиком. Бездна будто дышала и звала нараспев чувственными женскими голосами. Что-то теплое, липкое, тошнотворно пахнущее дешевыми духами и пороком, обволакивало всё его тело.
Неистово вскрикнув от ужаса, собрав последние остатки силы и воли, Александр, не имея других весомых аргументов для прекращения опасного знакомства, изо всех сил ударил по ненавистному лицу своего двойника, но сжатый до судороги кулак прошел сквозь пустое пространство. Изображение незнакомца вдруг потускнело, закачалось, как на волнах, и исчезло через пару секунд. Всё было в точности как в каком-то голливудском фильме о таинственном призраке.
Окончательно обескураженный, Саша огляделся: по соседству, как ни в чем, ни бывало, сидели обычные посетители, не обращая на него ровно никакого внимания. Машинально он перевел взгляд на свой столик и даже не удивился, обнаружив отсутствие каких-либо следов недавно выставленного коньяка.
«Вот чертовщина, какая, может это болезнь или переутомление из-за выпускных экзаменов? Нет, точно, бред случился от температуры, измерить надо. Домой скорее, в постель, врача вызвать немедленно», – мысли метались, не находя опоры ни в одном доводе, который мог бы хоть как то объяснить происшедшее.
«Нет, врача нельзя, наверняка, поместят в психиатрическую больницу. Да и кому подобное можно рассказать? Никто не поверит! Может я, и правда, с ума сошел? Боже! Точно, с ума спятил!».
Он, полностью опустошенный, долго сидел неподвижно, изредка с опаской озираясь по сторонам. Постепенно стало приходить некоторое спокойствие, подкрепляемое лицезрением привычного, сонного обихода заштатного кафе, в котором уже ровно ничего не происходило. И от этого кафе стало казаться даже уютным.
«Да нет, все нормально, как всегда», – облегченно вздохнул Александр и, встав из-за стола, было, направился к выходу, как вдруг застыл, как вкопанный, глядя в зеркало в конце обеденного зала. Увидев своё изображение, он вроде вспомнил последнюю фразу, произнесенную незнакомцем. Ему даже показалось, что он снова услышал его омерзительный шепот. Но очевидная абсурдность воспроизведенных памятью слов почти убедила нашего героя в том, что двойник явился лишь плодом его воображения и результатом утомленного сознания. А фраза была такая: «Петельку не забудь затянуть потуже и помни, я всегда за спиной, или рядом, когда захочешь». Однако трагический смысл этих слов нашему герою был еще не ведом.
Глава 2. Прозрение
Измена
– Выпей, выпей сто граммов. Легче будет, – навязчиво, пьяным голосом бормотал Борис.
Для Александра Борис еще со школы был закадычным дружком, которому доверялись все сокровенные тайны. Забияка, редкий хвастун и болтун, но все же, закадычный. Вот как бывает.
Борис, сын вполне обеспеченных родителей, несмотря на скромные во всех отношениях возможности Козловых, почему–то всегда завидовал им, а терзающее его мучительное чувство зависти успокаивалось лишь в периоды, когда этой семье бывало нелегко. Вот, например, как сейчас: только недавно Саша похоронил отца, а тут еще любимая девушка Лариса предала и бросила его.
–Выпей, тебе говорят. Забудь ее, – Борис произнес бранное слово, вспомнив определение всех неверных женщин на свете.
– Лучше найдешь. Наплевать и растереть.
Он совал в руки опечаленного друга стакан с водкой, демонстрируя при этом невиданное участие.
Саша, рассеянно глядя куда-то в пространство, взял неуверенной рукой протянутый стакан. Выпил, залпом, не морщась.
– Молодец, настоящий мужик, вот как надо, – не без удивления глядя на него, пролепетал Борис.
После выпитой водки сознание Саши затуманилось, и в этом кружащемся тумане стали возникать образы и картины недавнего прошлого.
Вот они с Ларисой на озере, весело плещутся в воде. Вот нежно обнимая, он целует ее, застенчиво закрывая глаза, а она дрожит всем телом, обмякшая в его объятиях. Вот они на разгульной дружеской пирушке, и в дискотеке. Молодость в своей беспечности ликовала и праздновала на торжестве беззаботного бытия.
Казалось, что жизнь будет вечно такой же радостной и счастливой.
Страстное, опьяняющее чувство первой любви, как бушующее море, подхватило и понесло к неведомым ощущениям молодую, неокрепшую душу. И она, душа неприкаянная, безудержно отдалась во власть чувственной стихии, не подозревая о грядущих опасностях…
Нарисованная воображением картина идеальной семьи, в которой верная, заботливая, внимательная, добрая и нежная жена готова ради любви преодолевать любые трудности, в одночасье потускнела, когда на предложение руки и сердца Саша услышал:
– Замуж, ты с ума сошел! На что ты жить то собираешься, на зарплату инженера в сто рублей? Её мне даже на джинсы не хватит.
Лариса раздраженно затрясла головой.
– Я подрабатывать буду, да хоть грузчиком, – окончательно уничтожая остатки униженного отказом любимой мужского самолюбия, хрипло, поникшим голосом промолвил он.
– Я выйду замуж за состоятельного, самодостаточного человека. Так что у тебя все впереди, Сашенька. Старайся дорогой. Ну а пока и так как есть, хорошо. Чего тебе не хватает?
Лариса, преодолев раздражение, снова стала ласковой, как прежде, словно ничего особенного не произошло, и никакого разговора не было.
Конечно, в создавшейся ситуации, предельно понятной по существу, Александру следовало сделать правильные выводы. Но, увы, выводов не последовало. Ведь он был влюблён по-настоящему, а большинству влюблённых, глядящих на мир сквозь призму обожания объекта амурных воздыханий, свойственно не замечать очевидное.
Он продолжал с благоговением взирать на свою любимую. Во время свиданий, приводящих его в особое восторженное состояние, много говорил о литературе, ведь Саша просто боготворил Толстого, Достоевского, Камю, рассказывал об астрономии, которой увлекался еще с детства, читал стихи поэтов серебряного века. Однако его спутницу все это занимало мало, а иногда она откровенно скучала. Но ведь что-то привлекало Ларису в ее обожателе? Да, ей нравились в Саше необычайная открытость, искренность и какая–то детская наивность, позволявшая бесцеремонно, как с ребенком, играть с ним. Но это был не её избранник, и в результате столь стремительно вспыхнувший роман закончился быстрее, чем предполагалось.
Сродни финалам второсортных бульварных романов, развязка, в своей банальности, оказалась весьма примитивной. Лариса случайно была уличена в неверности и близости с другим мужчиной, неким мистером Икс, сотрудником Министерства внешних экономических связей, а Александр обречен был испытать всю силу нахлынувшего шквала страдания и разочарования.
Спасители из другого мира
Александр вот уже четвертый час медленно брел по улицам Москвы, не отдавая себе отчета в том, куда он идет. Мимо пролетали автомобили, пробегали вечно спешащие куда-то пешеходы, изредка задевая его и пуская в ход крепкие ругательства, справедливо возмущаясь рассеянностью, или даже некоторой неадекватностью этого странного молодого человека. А он все шел и шел, не замечая ничего и никого вокруг.
Нельзя даже сказать, чтобы он в данный момент только и думал о столь неожиданном и драматичном разрыве с Ларисой. Какие–либо мысли вовсе оставили его воспаленный мозг. Мысли просто остановились, и организм, пребывавший в шоке, осуществлял свои функции исключительно автоматически, не допуская никаких произвольных действий и не подчиняясь воле, ибо последняя была полностью парализована.
Он пришел в себя где–то на окраине города, у станции метро, когда снова вернулось чувство ориентации в пространстве. Посмотрев на часы, Саша понял, что путешествовал по городу около шести часов, о чем свидетельствовала, в том числе неимоверная усталость. Нужно было возвращаться домой, но вот этого как раз хотелось меньше всего.
Во время долгой обратной дороги, сидя в вагоне метро, он все время повторял один и тот же вопрос: «Что теперь делать?». А вместо ответа помутненное сознание выдавало единственное утверждение: «Все кончено!».
Это «все кончено» распространялось сейчас и на весь окружающий мир, который бескомпромиссно рушился дурною силою воинствующего юношеского максимализма.
Александр шел к дому.
«Кончено, кончено, кончено…», – сверлило в мозгу.
Ритмичные, медленные, тяжелые шаги гулко отдавались на лестнице слабо освещенного подъезда.
«Кончено, кончено, кончено…», – смысл настоящего сводился только к этому слову. Оно не имело альтернативы, и означало – предел, конец всему, чего хотел, что любил, к чему стремился.
Искоса, он увидел свое отражение в окне лестничной площадки и остолбенел от неожиданности. На него смотрело его, Сашино, отражение, но курьез состоял в том, что оно, отражение, вопреки острому драматизму настоящего момента, криво улыбалось, щуря маленькие злобные глазки, всем видом как бы говоря: «Так тебе и надо». И в этом отражении Саша, не без страха, узнал своего двойника из кафе. Его замутило от отвращения к этому омерзительному лицу и к самому себе.
«Необходимо прекратить все разом, покончить с собой, вот единственный выход», – пришло неожиданное решение.
Он вдруг вспомнил недавно, скоропостижно умершего отца, о котором сильно тосковал, и которого искренне любил с каким-то особенным трепетным восхищением и преклонением перед его непререкаемым авторитетом. Как нужна была сейчас Саше его поддержка и совет! Вспомнились многолюдные похороны, слезы на глазах друзей и родных, тягостное ощущение всё заполняющего беспросветного горя. Почетный караул, гора цветов у обитого красной материей гроба, в котором лежало то, что трудно было как-либо назвать, и что осталось от человека, всего лишь три дня до того жившего активной наполненной жизнью и даже не представлявшего себе, что эта казавшаяся долговечной жизнь так внезапно оборвется.
Трагические воспоминания только усугубили и без того отчаянное состояние. Саша, словно лунатик, прошел по квартире, машинально буркнув что-то в ответ проснувшейся матери.
Вдруг мелькнуло: «А как же она, мама? Ведь она не переживет еще одной смерти». Но навязчивое желание, сейчас же освободиться от невероятно мучительного чувства все заслоняющей убийственной тоски победило в эту минуту даже любовь к матери.
Замок в ванную щелкнул хлестко, как выстрел, и захлопнутая с силой дверь как бы отгородила нашего страдальца от бурлящей вокруг, суетливой и жестокой жизни. Освобождение, казалось, было близко. Но как его осуществить?
В безумии он схватил ножницы: «Вскрыть вены! Нет, тупые, не получится. Черт! Что же делать? Нет сил терпеть!».
Мысли метались, словно в горячечном бреду. Выступивший от напряжения обильный пот заливал лицо. Саша спешил, душевная внутренняя боль была уже вполне физической. Сердце рвалось из груди, и готово было разлететься на части.
Вдруг осенило: «Повеситься!».
Глаза лихорадочно бегали по потолку и стенам ванной комнаты, тщетно пытаясь найти на них какой-либо крюк.
«Труба полотенцесушителя, вот что надо!» – трясущимися руками Саша снял поясной ремень и, сделав на нем петлю, накинул на шею, а другой конец ремня кое-как привязал к трубе, которая была почти на уровне его головы. Резко присев, он обмяк всем телом, повиснув на ремне…
В глазах начало темнеть, на фоне застилающей зрение темноты стали возникать яркие вспышки и плавающие разноцветные круги. Боли не было, вслед за непродолжительным ощущением слабости появилась невероятная легкость, а земля стремительно уносилась куда-то вниз. Возникало ощущение полета и освобождения. Саша, словно, парил в воздухе, а в мозгу пронеслось: «Вот оно, слава богу!»
