скачать книгу бесплатно
Он снял очки, стал протирать их и осматриваться, близоруко щурясь.
– Натуральные продукты «доставать» придётся, Гаврилыч… Как в Советском Союзе, – вздохнула Шурочка, она тоже подошла к окну, оглядываясь.
– Достанем, – пообещал Морозов и добавил с нескрываемым сарказмом любимую поговорку Шурочкиной матери, простой крестьянки: – Живут кошки, живут собаки. Проживём и мы.
Шурочка улыбнулась понимающе.
– Настоящие продукты здесь бешеных денег стоят, Пётр Гаврилыч! – засомневалась невестка.
Борька вставил своё:
– А мне Москва-22 нравится! Главное, что здесь можно наступать на бабочек!
Морозов ничего не ответил, а только ухмыльнулся в усы и тут же поймал на себе пристальный взгляд внука.
– А усы у тебя здесь, в этой Москве, деда, не такие седые, как дома. В твоих усах теперь седина едва наметилась. Что? Решил помолодеть на новом месте? – тут же выдал тот.
– Не приставай к деду! Путешествия всем к лицу, – ответила Леночка и кокетливо улыбнулась.
– А ты чего лыбишься, шмакозявка? – вскричал Борька. – Наверное, о здешней косметике размечталась?
– Да что ты ко мне прикопался? Здесь уже в начальных классах все при макияже! – яростно заспорила Леночка, тут же покраснев, впрочем.
Морозов опять заговорил:
– Ну… Если не быть мне здесь фантастом, то…
Он замолчал со значением и, увидев, что глаза всех родных с интересом смотрят на него, продолжил:
– То я здесь открою «Бюро по обмену жизней». Здесь с открытием бизнеса – совсем просто.
– Что? Что ты откроешь? Какое бюро? Каких жизней? – вскричали родные все сразу, хором и на разные голоса.
– Да! Бюро. По обмену человеческих жизней… А если солидно – это будет фирма под названием «Фауст», – пояснил Морозов. – Представляете? Приходит клиент и говорит…
Тут он остановился в раздумьях, но скоро защёлкал пальцами и сказал таинственным голосом, с азартом глядя на Шурочку: – Клиенту надо будет только сказать: «Я недоволен своей жизнью». И мы ему подберём варианты. Подберём другую жизнь…
– Ну, деда! Ты неисправимый фантаст! – простонал Борька, закатывая глаза.
– Просто не деда, а дед Морозов какой-то, – потрясённо пролепетала Леночка.
Невестка и сын застыло молчали, а Шурочка добавила с улыбкой, лаская его глазами:
– Свихнулся совсем на старости лет.
Морозов решил поддержать всеобщее веселье. Сказал:
– Тогда я буду ездить по миру и совершать добрые преступления. У меня всё чётко.
Все довольно засмеялись, а Морозов добавил:
– Чем смеяться над стариком, шли бы лучше посмотреть нашу новую ванную. Это не ванная, а настоящий спа-салон. И чего там только нет!
– Надо сходить посмотреть, чего там нет, – с усмешкой согласился Миша.
– А мне нравилось жить в отеле, – заметил Борька.
Леночка презрительно фыркнула. Тут зазвонил домофон.
Морозов подошёл, поинтересовался, открыл дверь. Объяснил всем:
– Это покупатель нашего Ниссана. Он коллекционирует старые и старинные авто.
– Дед! Ты хочешь продать нашу машину времени? – придушенно зашипел Борька, глядя на него круглыми глазами несчастного щенка.
– Наш Ниссан – не машина времени, а самый обычный автомобиль, хоть и старинный по здешним меркам, – успокоил Морозов внука. – А нам сейчас крайне нужны деньги… И хорошо, что нашёлся коллекционер на наше авто.
– Но как быстро он узнал, что мы продаём машину, Гаврилыч! – удивилась Шурочка.
– Ну, Земля же здесь ещё быстрее вращается, я же рассказывал, – пошутил Морозов и пошёл навстречу посетителю.
Пригласив коллекционера в свой новый кабинет, Морозов довольно быстро заключил с ним сделку. Машину этот коллекционер даже осматривать не стал. Расплатившись наличной голдой, он подхватил со стола документы, бросил их в портфельчик и откланялся.
«Интересно, но этот шустрый Коллекционер тоже считает, что наш Ниссан – это машина времени», – подумал Морозов, закрывая дверь за посетителем.
****
Да, возможно старость – это закат жизни, но как прекрасны бывают закаты?
Шурочка Морозова была к старости готова, попросту в душе сроднившись с нею. А куда деваться?..
Всякие советы и «Инструкции по старости» в журналах и интернете она начала читать давно. А как же иначе с таким мужем, какой был у неё? С мужем, который молодеет прямо на глазах от одной только смены места жительства. Вот сейчас он опять сделал свои усы совершенно, седыми, но её не проведёшь. Она знала, что муж, как мальчишка – полон сил, полон энергии и только прикидывается человеком в возрасте, подстраиваясь под неё.
А сейчас он пришёл к ней, чтобы пригласить погулять по городу: надо же познакомиться с новым местом и временем?
– Мне сегодня как-то не можется, Петя, – сказала она ему.
– Тогда я понесу тебя, моя девочка! – вскричал он и поднял её на руки.
– Тише, медведь! Поставь на место… Ты меня уронишь! – Засмеялась она в притворном ужасе.
– Никогда, моя девочка, – ответил он, осторожно опуская её на кровать.
Она заулыбалась с грустью:
– Петя, девочке в этом году… Не буду говорить, сколько лет.
– Вот и не говори, капризная девчонка! Всё ты выдумываешь, ничего у тебя не болит.
Он стал массировать её ноги, и привычная уже боль в середине груди постепенно уходила от неё… «Нет, всё же надо не затягивать с операцией, ведь здесь, наверное, это просто», – подумала она и смежила веки.
Подружки-ровесницы завидовали ей белой завистью, ведь не у всех бывают такие мужья, как у неё. Подружки-пенсионерки годами ждали высокотехнологичных бесплатных операций, были малоподвижны, с массой болезней и отсутствием денег на медицину. Они устали от постоянной боли в суставах, от вечных проблем детей и простуд маленьких внуков, от гнетущей необходимости всё время работать, чтобы как-то поддерживать привычный уровень жизни. Любимая Шурочкина подруга грустно шутила, что самая подвижная, самая активная часть тела у неё – это мозг. Шурочка очень плакала на её похоронах. Подруга умерла в шестьдесят восемь лет, на двадцать лет пережив своего супруга, который не дожил и до пятидесяти…
Массаж, как всегда, успокаивал. Шурочка чувствовала, что засыпает под руками мужа.
Но через несколько минут беспокойство опять охватило её, и она позвала Морозова:
– Петя! А если мы не найдём здесь нужную клинику?
– Найдём, вот увидишь.
– А как же?..
Она не договорила, но муж, как всегда, понял её без всяких слов. Ответил:
– Не волнуйся, деньги будут. Я пойду работать массажистом, на первое время. Здесь очень требуются услуги по уходу и люди, имеющие работать руками… Не всё можно сделать роботом, как оказалось!
Он ухмыльнулся, а потом подмигнул ей хитрым глазом. Добавил:
– Заодно и к людям здешним пригляжусь.
– Петя! – опять позвала она. – А как же ты теперь навестишь соседей?.. Без нашей машины? Я беспокоюсь за Романа.
– Машина мне не нужна. Она была нужна только для вас, – ответил он. – Я тоже беспокоюсь за Петровых. Да и в старую квартиру надо бы забежать, посмотреть.
Шурочка опять закрыла глаза. Через минуту она уже спала.
Морозов накрыл её одеялом и пошёл из спальни, решив прямо сейчас зайти к Петровым. Прикрывая дверь, он оглянулся на Шурочку и одними губами прошептал:
– Ни о чём не беспокойся. И не говори мне о своём возрасте… Для меня ты всегда будешь юной, нежной девочкой. Любимая моя.
****
Роман хотел взять от жизни всё, но боялся, что не донесёт.
Поэтому он плыл по течению, то есть, брал только то, что жизнь давала ему сама. Например, вот эту Индекс.Рыбку – так он назвал свою последнюю находку в странной банке. Ведь как-то надо называть животное! Продавцы породу рыбки по фото определить не смогли и предложили привезти неизвестную рыбулю в зоомагазин, но Роману было неохота ездить туда-сюда. Может быть потом?.. При случае?.. К тому же сама Индекс.Рыбка наотрез отказалась ехать куда-либо, сославшись на усталость.
Она была всем довольна, только просила у Романа «живой корм». Он же, как назло, купил тогда в зоомаге одного сухого мотыля, хотя неотвязный продавец ему внушал, что для рыбы живой мотыль и другие ещё несдохшие дафнии с трубочниками являются основным кормом, особенно, если порода рыбы – хищная. Но, если честно, это Романа, как раз, и смутило: не хотел он поощрять хищнические повадки своей Индекс. Слова Эли о том, что его рыбка питается человечиной, крепко засели в сознании.
Но рыбка просила «живой корм» и просила всё настойчивее. А потом она вообще как-то загрустила, перестала подплывать к Роману, когда он подходил в банке и стучал ногтем в стекло. «Обиделась», – понял он и заказал доставку живого мотыля на дом. И мотыля привезли, и обстоятельно объяснили, как им кормить рыбку так, чтобы мотыль не оказался на дне. Потому что спрятавшийся в грунте мотыль погибал и портил в аквариуме воду. Для этого дела у рыбоводов имелись специальные кормушки. Правда, кормушки у Романа пока не было, но он придумал кормить рыбку длинным пинцетом для проявки плёночных фотографий.
И вот утром, перед работой, он и занялся этим страшно интересным делом. Взял пинцетом красную извивающуюся личинку и подсунул своей рыбке прямо под нос. И она тут же этого мотыля съела и заметалась по банке в поисках другого. И Роман ей бросил другого, даже сразу двух других. И с увлечением смотрел, как эти два сцепившихся мотыля падали вниз, и как их у самого дна подхватили жадные губищи его рыбки.
«Гля, ты, хищник какой!» – подумал Роман и стал бросать пинцетом в банку мотыля по одному. Рыбка ловко их хватала, засасывая в жадный, ненасытный рот. Третьего мотыля… Пятого… Восьмого… На восьмом мотыле Роман остановился. Хватит! Не объелась бы его Индекс с непривычки! Пусть подождёт до вечера, а ему – на работу надо.
На работе его ждало потрясение.
В конце лета у них в клубе заказывали прыжки две девушки, блондинка и рыженькая. Утром рыженькая позвонила Роману и сказала, что блондинка спрыгнула с крыши… Разбилась насмерть.
Роману было очень жаль блондинку – красивая, клёвая… Деньги тогда отдала наличкой в шоколадке. Почему она не обратилась ни к кому?.. Ни к какому специалисту? Или к другу?.. Да хоть бы позвонила ему, например, он сумел бы ей вправить мозги.
Так глупо всё в жизни и жестоко.
А тут ещё шеф решил срубить деньгу и перегрузить его Чебурашку. Взять лишних спортсменов-парашютистов в полёт.
– Не возьму, – решительно сказал Роман, уже начиная заводиться. – Не возьму и можете не угрожать мне!.. Я сам уволюсь!.. Без всяких кого фотографировать… Точка прыжка!
Шеф продолжал настаивать:
– Девчонки совсем худенькие…Обе-две на центнер потянут. Посадишь их на пол. Твоя Чебурашка девчонок даже не заметит!
– Заметит! Как по учебнику!.. Смещение центровки за пределы эксплуатационных ограничений! Совершенно!.. Категорически настало!.. В парашютно-десантный вариант!
– Да что ты кипятишься? – уже миролюбиво промямлил шеф. – Я сам всегда за выполнение установленных требований. Ты же знаешь!.. Если сказано, что максимальное количество парашютистов в твоей компоновке самолёта не более двенадцати человек – значит верняк… Железно.
Роман выдохнул и с подозрением покосился на шефа: тут был расстроен и с трудом скрывал это. Но Романа расстройства шефа не сильно колыхали. Потому, как сваливание самолёта в штопор и столкновение его с землёй он уже видел. Погибло тогда одиннадцать человек при загруженности турболёта двадцатью тремя парашютистами… Отделение хвостовой части… Остались в живых только те парашютисты, кого в пробоину выбросило в небо.
А вот члены экипажа – в фарш.
****
Роман резко развернулся и пошёл к самолёту. Со вторым пилотом он уже виделся и сейчас, в кабине, просто кивнул ему.
Комбезы парашютистов в их клубе – красные, оранжевые и жёлтые. Сегодня все парашютисты его группы были в красных комбинезонах, как на подбор. Возле двух красных фигурок вскоре появился шеф, что-то им объясняя. Остальные пошли садиться. В сегодняшней группе был один «перворазник». Роман узнал его по «подвесной системе» – специальному парашютному снаряжению для надёжного удержания «стороннего балласта». Перворазник должен был прыгать с инструктором Алексеем и сейчас не спускал с него глаз, неотступно следуя за ним, след в след. Вот чудной!..
Запуск двигателей, руление, взлёт. Лопасти винтов засверкали на солнце. Земля всё дальше и дальше удаляется от их турболёта. В узкие лобовые стёкла кабины этого не видно, просто небо впереди всё сильнее наполняется синевой… Турболёт погружается в эту синеву, как в пучину моря, погружается, падая вверх и рассекая мягкие, добродушные медузы облаков.
Парашютисты по световому сигналу выходят из самолёта через люк в хвостовой части, в том порядке и точно так, как было отрепетировано на земле. Роману этого не видно, но он знает. Первым прыгнула женщина, заслуженный мастер спорта: сгруппировавшейся красной фигуркой полетела она к земле. Потом по команде борт покинул тендем перворазника и инструктора Алексея. Чудно, что перворазник приземлится на попу инструктора, и будет счастлив и горд своим прыжком.
Следом десантируются остальные парашютисты… Пятый… Восьмой… Двенадцатый… На земле их заберёт машина, а самолёту пора возвращаться.
Тут Роман услышал сигнал своего телефона. Достал, быстро глянул: на мобильное приложение Индекс.Деньги поступило пополнение. Пока он отупело таращился в телефон, пришло второе пополнение – сумма в два раза больше. Потом – третье… Пятое… Восьмое. Да что же это? Он ни от кого ничего не ждёт. Что это за деньги? Придётся с этим разбираться, но – потом.
Сейчас главное – правильная посадка.
****
В клубе Роман узнал страшное – машина не привезла назад восемь парашютистов.
Женщины-мастера спорта, перворазника с инструктором Алексеем и ещё пяти спортсменов не оказалось на земле в точке сбора. Восемь спортсменов из его группы – канули, как в воду. Ветром их парашюты снести не могло, не было ветра в этот день. Их искали на поле, искали в окрестностях, теперь поисковые группы расширили зону поиска – и ничего. Ни тел, ни парашютов… Бесследно.
Пилотов, спортсменов и обслуживающий персонал, – всех, кто был в клубе в этот день, – просили не расходиться. Роман сначала сидел с телефоном в руках, уставившись на сообщения от Индекс.Деньги, потом встал и пошёл к шефу: пришло прозрение. Мысли были ясные, чёткие, сложившиеся в строгую логическую последовательность. Сейчас главное – чтобы ему поверили.
В кабинете шефа – полно людей. Звонят телефоны. Крики. Ругань. Роман закрыл за собой дверь. Сказал:
– Главное – чтобы мне поверили. Я всё понял.
– Говори, Петров! Что ты понял? Не тяни! – закричали ему.
