скачать книгу бесплатно
Дело все в том, что в немецких документах есть ссылки на «трудности дорог» из-за дождей, что «невозможен» своевременный вылет авиации на поддержку наступления. А нам, участникам тех событий, запомнились жара и пыль столбом. Истины ради, следует согласиться с тем, что временами дожди были, были и ливни. Они действительно осложнили немцам решение своих задач»[28 - Олейников Г. А. Прохоровское сражение (июль 1943). Санкт-Петербург, Нестор, 1998. С. 28, 29.].
На новый КП, оборудованный в лесу, в 1,5 км юго-западнее села Ярыгино, руководящий состав штаба армии начал переходить с 20.00 10 июля.
Рубеж обороны Степного фронта, который занимали дивизии 5 гв. ТА, располагался на расстоянии от 60 до 80 км от позиций войск Воронежского фронта на прохоровском направлении. Выдвижение их передовых отрядов началось уже 7 июля, но конкретные задачи о выходе непосредственно в район Прохоровки командарм отдал только в ночь на 9 июля. Так, боевое распоряжение командиру 97 гв. сд генерал-майору И. И. Анциферову о совершении первого этапа марша и сосредоточении соединения в районе: Уколово, Чуево, Большое Становое (35–40 км от Прохоровки) поступил в 2.00 9 июля. А устный приказ комкора-33 генерал-майора И. И. Попова командованию 95 гв. сд о выходе к селам Холодное, Масловка, Андреевка, Жилин был передан начальником оперотдела штаба корпуса майором Чиберевым в 4.00 9 июля. Таким образом, готовиться к маршу непосредственно в район Прохоровки соединения 5 гв. А начали между 13.00 и 17.00 9 июля, а до этого момента ее войска уже преодолели первую половину пути и подтягивали тылы, приводя себя в порядок.
В 4.55 10 июля боевыми распоряжениями № 058/оп, 059/ оп и 060/оп А. С. Жадов поставил уже окончательные задачи каждому из стрелковых корпусов и своему резерву:
– 32 гв. ск с 1322 иптап РГК должен был к утру 11 июля занять оборону двумя дивизиями в первом эшелоне на рубеже: р. Запсёлец, Зорине, Шипы. Граница слева: Большая Псинка, Семеновка/иск/;
– 33 гв. ск с 301 иптап и 469 мп с рассветом 11 июля предстояло тоже занять рубеж, но всеми тремя дивизиями, одной на участке: Семеновка, Ольшанка/иск/, второй: Весёлый, выс. 252, 2/иск. ? и третьей: выс. 252, 2, Мордовка;
– 42 гв. сд по-прежнему находилась в армейском резерве и получила распоряжение выйти в район: Глафировка, Свино-Погореловка, Журавка 2-я и подготовить отсечный рубеж: Скоровка, Журавка 1-я.
Командарм особо подчеркивал, что есть опасность встречи с противником уже в ходе движения на указанные рубежи, поэтому потребовал «выдвижение соединений корпуса на рубеж р. Псёл – Прохоровка производить под прикрытием заблаговременно выброшенных вперед сильных передовых отрядов» и далее «марш в район сосредоточения совершать в полной боевой готовности, при необходимости сходу вступить в бой и отразить атаки авиации»[29 - ЦАМО РФ. Ф. 328. Оп. 4852. Д. 33. Л. 1, 3.]. К сожалению, некоторые комдивы 33 гв. ск это предупреждение проигнорируют, что повлечет за собой трагические последствия.
5 гв. ТА являлась подвижным объединением, т. е. изначально не рассчитанным на оборону конкретного участка (полосы) фронта, и относилась к стратегическим резервам, собранным Ставкой весной для освобождения Украины. Учитывая это, а также принятое вечером 9 июля предварительное решение о проведении контрудара 12 июля с ее участием, у командования фронтом было понимание того, что 18 тк и 5 гв. Змк необходимо из второго эшелона обороны у Прохоровки выводить в район выжидательных позиций для подготовки войск как можно быстрее. А их место должны были занять соединения 5 гв. А. Поэтому днем 10 июля А. М. Василевский, назначенный И. В. Сталиным ответственным за ввод в бой обеих гвардейских армий, лично прибыл на КП А. С. Жадова и поставил задачу: ночью 11 июля выйти в район станции и перед рассветом быть готовыми к отражению удара противника. При этом маршал предупредил командарма, что на этом направлении немцы действуют значительными силами бронетехники, поэтому необходимо сразу обратить особое внимание на подтягивание к утру артиллерии и создание прочной ПТО в дивизиях первого эшелона.
В 14.30 10 июля командарм подписал боевое распоряжение № 061/оп, в котором было указано точное время выхода войск и занятия рубежа, а также вновь подчеркивалось, что армия выходит на не совсем подготовленную местность, где действуют подвижные соединения неприятеля:
«1. Под личную ответственность командиров корпусов и дивизий части армии вывести на указанный рубеж к 4.00 11.7.43 г. где и полностью занять оборону.
2. Особо обратить внимание на противотанковую оборону, для чего в первую очередь выбросить на рубеж обороны артиллерию. При занятии обороны в первую очередь использовать имеющиеся сооружения, выгодные рубежи и населенные пункты. Там, где нет окопов, ходов сообщений и траншей, необходимо открыть танковые, приспособив их к жесткой обороне (выделено. – 3. В.).
Все занятые рубежи тщательно замаскировать от воздушного и наземного наблюдения. Немедленно организовать связь сверху донизу с задачей обеспечения бесперебойного управления в процессе боя.
Все радиосредства подготовить к работе, не допуская работы до моего распоряжения»[30 - ЦАМО РФ. Ф. 1141. Оп. 1. Д. 5. Л. 124.].
Большинство командиров дивизии восприняли это распоряжение как руководство к действию и немедленно организовали передовые отряды. Однако вышедшие на марш войска смогли взять с собой относительно немного боеприпасов, особенно артиллерийских снарядов и мин. Например, 97 гв. сд на 12.00 10 июля имела[31 -
ЦАМО РФ. Ф. 328. Оп. 4852. Д. 96. Л. 52.]:
Поэтому командиры соединений немедленно направили автомашины для доставки с баз снабжения дополнительного боепитания. Благодаря принятым мерам к началу боев количество всех боеприпасов в дивизиях было доведено примерно до 1,5 боекомплекта. Однако полковник А. М. Сазонов, командир 9 гв. вдд, которой предстояло действовать на направлении главного удара 2 тк СС, эту работу наладил из рук вон плохо. Он, вероятно, до конца не осознал, что дивизия идет навстречу прорывавшимся танкам, поэтому не только не предпринял меры для пополнения боеприпасов, но и проигнорировал распоряжение командарма о выдвижении сильного передового отряда в район юго-западнее Прохоровки. В результате, как мы увидим дальше, дивизия, встретив у станции на рассвете 11 июля боевые группы мд СС «Лейбштандарт», уже после первых четырех часов боя останется без гранат и бутылок с зажигательной смесью, а патроны бойцы будут вынуждены собирать на поле перед траншеями у погибших товарищей. Кстати, проблемы с боеприпасами, особенно для танковых пушек, в первый же день боя возникнут и у танкистов 5 гв. ТА. Несмотря на то что армия имела значительно больше транспортных средств плюс боекомплект в самих танках, тем не менее необходимого боезапаса ее бригады «поднять» не смогли.
В ходе марша дивизии 5 гв. А плановый темп движения не выдержали, поэтому ни одно ее соединение в указанное им время выйти к Прохоровке не смогло. Так, согласно отчету 97 гв. сд, ее полки оборону начали занимать только с 8.00, а завершили в 13.00 11 июля. Однако участок, который должна была принимать эта дивизия от 5 гв. Змк, как, впрочем, и другие соединения 32 гв. ск, находился во втором эшелоне, поэтому затяжка серьезного влияния на оперативную обстановку не оказала. А вот опоздание 33 гв. ск имело тяжелые последствия. Его войска должны были прикрыть станцию от удара сразу двух дивизий СС – «Мертвая голова» и «Лейбштандарт». Хотя основные силы 95 гв. сд и 9 гв. вдд, которым предстояло занять оборону в первом эшелоне, на свои рубежи вышли вовремя, но из-за того, что их артиллерия двигалась вместе со стрелковыми полками, своевременно организовать надежное ПТО и оборудовать ОП (окопать орудия, наладить связь внутри полков и с соседями) времени не хватило. Поэтому отражать удар мд СС «Лейбштандарт» придется практически с марша, это обстоятельство станет главной причиной прорыва эсэсовцев непосредственно к станции 11 июля и неоправданных потерь гвардейцев, но об этом рассказ впереди. 0 марше некоторых подразделений дивизии Сазонова к Прохоровке интересные воспоминания оставили его участники, вот два отрывка из найденных мною рукописей. «На Курской дуге я был красноармейцем, номером расчета (подносчиком мин) в 1-й минометной роте 1-го стрелкового батальона 26 гв. вдсп, – писал Л. П. Корешков. – …На вооружении роты были 82-мм минометы на колесном ходу… 9 июля 1943 г. на рассвете нас подняли по тревоге. Получили боеприпасы, сухой паек и пошли к фронту. Повозок в роте не было, минометы катили по два человека, мины несли в лотках на себе. Идти было тяжело. Каждый минометчик имел вооружение и имущество стрелка, да еще миномет и мины нужно было тащить.
По пути, в каком-то селе, женщины со слезами на глазах провожали нас. Кто-то из бойцов спросил:
– Почему вы плачете?
– Как же нам не плакать? Жаль вас. Уж какие у нас мужики были, и то их немец побил, а вы – дети. Как вы с ним справитесь?
Да, мы были молоды. В дивизии было много солдат 1924 и 1925 годов рождения. Но какая вера в Победу была у нас!
Рядом с нами по дорогам шли артиллерия и танки. В Прохоровку прибыли ночью с 10 на И июля 1943 г.»[32 - Фонды ГВИМЗ «Прохоровское поле». Воспоминания ветеранов 9 гв. вдд. 1985 г. Воспоминания Л. П. Корешкова. С. 1.].
И. М. Фомичев вспоминал: «В 9 гв. вдд я прибыл 4 июля 1943 г. после окончания 2-го Куйбышевского пехотного училища в звании младший лейтенант. Из штаба дивизии, который располагался в с. Кутузова, недалеко от г. Старый Оскол, меня направили в 23 гв. вдсп. В полку меня назначили командиром 1-го взвода 1-й стрелковой роты 1 сб. По прибытии в роту комбат ст. лейтенант Фомиченко представил меня личному составу взвода. Принимая взвод, я очень волновался, так как мне было только 18 лет, а в строю стояли солдаты старше меня по возрасту и с боевыми наградами. После того как я рассказал о себе, мне задали вопрос: был ли я в боях. Я ответил, что не был. В строю кто-то сказал: «Ничего, научим». В последующем я почувствовал, как сержанты и солдаты деликатно помогали мне советом…Вечером того же дня в полку была объявлена боевая тревога. Мы вышли на заранее подготовленный рубеж и заняли его.
…Утром 9 июля получили приказ оставить занимаемые позиции и приготовиться к маршу на новый рубеж обороны. Где был этот рубеж, я не знал. Марш был очень напряженный, шли днем и ночью. В течение всего марша над нами постоянно патрулировали наши самолеты, поэтому не было ни одного случая налета вражеской авиации.
10 июля ночью пришли в Прохоровку. Люди сильно устали. Я шел в новых хромовых сапогах, которые выдали в училище, с хлопчатобумажными носками вместо портянок и сильно потер ноги. Ступни ног превратились в сплошной кровавый мозоль. Санинструктор роты забинтовал мне ноги и я обул сапоги уже без носков. Так с забинтованными ногами ходил до 19 июля 1943 г., когда роту вывели во второй эшелон, и я смог сделать перевязку.
Наш 23 гв. вдсп занял оборону во втором эшелоне дивизии на высотах севернее Прохоровки фронтом на запад. Наш батальон оказался на левом фланге полка, а мой взвод находился на левом фланге батальона, западнее Прохоровки, недалеко от железной дороги. Сразу же начали окапываться. Мне, как командиру флангового подразделения, было приказано установить связь с левым соседом. Им оказалось какое-то подразделение 26 гв. вдсп нашей дивизии. В разрывах между нами находилась огневая позиция зенитных пулеметных установок на автомашинах»[33 - Фонды ГВИМЗ «Прохоровское поле». Воспоминания ветеранов 9 гв. вдд. 1985 г. Воспоминания И. М. Фомичева. С. 2.].
Таким образом, к исходу 9 июля 1943 г. командование Воронежским фронтом, за счет резервов Ставки ВГК и переброски части стрелковых дивизий и артсредств из 38 и 40 А, на обоянском и прохоровском направлениях смогло заполнить третью (тыловую) полосу войсками. Причем под Прохоровкой оборона оказалась глубже. Если в полосе наступления 48 тк 4ТА командованию 1ТА и 6 гв. А удалось с большим трудом подготовить лишь один эшелон, да и то не сплошной (с разрывами), то к утру 10 июля, когда 2 тк СС перейдет в наступление на Прохоровку, перед ними будет выстроена полноценная двухэшелонированная полоса со стрелковыми и мотострелковыми соединениями в первой линии, усиленными танковыми бригадами. При этом в районе выжидательных позиций будет находиться полнокровный 29 тк, а на подходе – 5 гв. А в составе семи гвардейских стрелковых дивизий. Это были огромные силы. Общая численность двух гвардейских армий превышала 100 000 человек, из них более 50 000 – непосредственно боевой состав. В трех корпусах 5 гв. ТА числилось более 700 танков, в том числе 453 Т-34 [34 - 3амулин В. Прохоровское побоище: Правда о «величайшем танковом сражении». М.: Эксмо. Яуза, 2010. – С. 40.]. Теперь перед Н. Ф. Ватутиным и А. М. Василевским стояла главная задача – рационально использовать эту мощь. К сожалению, как покажут дальнейшие трагические события, этому советских военачальников и полководцев никто не учил и за высокие потери, в общем-то, по-настоящему никогда не взыскивал. На первом месте был только результат, а к людям руководство страны тогда относилось подобно к щепкам на лесоповале. Это не могло не отразиться и на стиле руководства войсками действующей армии, ведь командующие всех уровней были лишь рычажками и винтиками огромной сталинской государственной машины. И даже если кто-то из них и пытался что-то менять, ему это редко удавалось.
Чтобы исключить всякого рода неожиданности, вместе с двумя гвардейскими армиями в это же время Ставка ВГК выдвигает на белгородско-курское направление еще две общевойсковые армии: 27 А – к Курску для занятия обороны в Курском укрепленном районе и 53 А – на первый фронтовой рубеж (по р. Сейм) с задачей: развернуть три дивизии на участке Бунине, Солнцево, Нечаево, чтобы создать прочный заслон на прохоровско-курском направлении. К утру 12 июля 1943 г. последняя выполнит этот приказ.
1.2. Прорыв войсками 2-го танкового корпуса СС переднего края третьей армейской оборонительной полосы
Чтобы читатель мог понять логику развития боевых действий после пяти суток проведения германским командованием операции «Цитадель» и Курской оборонительной операции руководством Воронежского фронта, считаю необходимым остановиться на хронологических рамках предыдущих и последующих событий в южной части Курской дуги. Итак, с 5 по 9 июля 1943 г. основная группировка ГА «Юг» – 4ТА, нанесла главный удар по обороне Воронежского фронта из района восточнее Борисовки и Томаровки – на север, через р. Пена и вдоль дороги Белгород – Курск (Обоянское шоссе), а затем и восточнее от нее, из треугольника Большие Маячки – Калинин – Малые Маячки, на север и северо-восток. Для войск фронта это был первый, начальный этап Курской оборонительной операции. Несмотря на мощное давление, его оборона устояла, что позволило Н. Ф. Ватутину удержать ситуацию под контролем на всей 264-км полосе. Решающая заслуга в этом принадлежит бойцам и командирам 1-й танковой, 6-й гвардейской и 7-й гвардейской армий. Вечная им память и слава! Они сделали все возможное, чтобы не допустить прорыва первых трех армейских оборонительных полос, и нанесли тяжелые потери 4 ТА генерал-полковника Г. Гота (Hermann Hoth), а также АГ «Кемпф» генерала танковых войск В. Кемпфа (Werner Kempf), наступавшей на вспомогательном направлении, от Белгорода на Корочу, и заставили сначала руководство ГА «Юг», а 13 июля 1943 г. и Берлин серьезно изменить свои планы относительно наступления на Курск.
К исходу 9 июля командующему ГА «Юг» фельдмаршалу Э. фон Манштейну (Fritz Erich Georg Eduard von Manstein) стало ясно, что план «Цитадель» терпит крах. Его войскам не удалось добиться поставленных задач – развала обороны и полного уничтожения подвижных резервов русских, т. е. создать необходимые условия для развития наступления на Курск в обход Обояни (на северо-восток). А 9А генерал-полковника В. Моделя, с которой его войска должны были встретиться в районе Щегров, тоже увязла в обороне Центрального фронта. Тем не менее в этот момент он еще серьезно рассматривал план продолжения наступления на северо-восток силами 4ТА. И вместе с тем надеялся, что она будет в состоянии помочь в ближайшие дни и АГ «Кемпф» двинуться вперед, т. е. примет участие в разгроме войск 69А в междуречье Донца частью сил своего правого крыла.
Однако эти мысли абсолютно не соответствовали и складывавшейся обстановке в полосе наступления его ГА «Юг», и состоянию войск ее обеих ударных группировок. В этот момент перед соединениями и Гота, и Кемпфа возникли две очень серьезные проблемы, которые не только не позволяли переломить ситуацию в их пользу, но и в дальнейшем поставили крест на всех замыслах фельдмаршала продолжить «Цитадель» в той или иной форме. Во-первых, выход из строя за пять суток операции значительного числа бронетехники, в том числе и по техническим причинам (10 тбр), а резервов и у них, и у ГА «Юг» не было, кроме 24 тк генерала В. Неринга. Однако это соединение было особым. Использовать его можно было только с одобрения Берлина для решения очень крупной задачи. Толчок для дальнейшего развития наступления на Курск к таковым пока не относился из-за упорного сопротивления русских. А о его снижении в ближайшие дни пока ничто не свидетельствовало. Поэтому корпус Неринга оставался страховкой командования ГА «Юг». Во-вторых, растянутость левого фланга 4 ТА и неспособность АГ «Кемпф» прикрыть ее правое крыло. Так, например, лишь одна 57 пд (52 ак левофлангового 4ТА) имела протяженность фронта обороны около 60 км, т. е. примерно в три раза больше нормы. Это превышало все разумные пределы, поэтому ни о какой устойчивости ее рубежа речи не шло. В других соединениях ситуация была чуть лучше, но не намного. Причем если в излучине р. Пена советское командование, выстроив прочную оборону, пока явных попыток подвести сюда крупные танковые силы не предпринимало, то в районе Прохоровки и южнее (в междуречье Северского и Липового Донца) ситуация складывалась значительно опаснее. По данным авиаразведки, из района Старого Оскола и Воронежа к Прохоровке систематически шли моторизованные колонны, которые рассматривались, в частности Г. Готом, как свидетельство переброски русскими свежих танковых и мехкорпусов. Еще в 20.00 8 июля 1943 г. разведотдел 2 тк СС на основе поступавшей информации предупредил: «Противник пытается танковыми атаками в различных местах выдавить глубокий правый фланг корпуса СС (прохоровское направление. – 3. В.). Вражеские танки пробиваются южнее Калинина на запад и у Лучки (север) на юго-восток, чтобы отрезать наши части в районе Тетеревино (север) – Грез ное. Перед нашими атакующими клиньями на севере стоят в бою большие танковые части. Вечером атаки больших танковых сил севернее и северо-восточнее Тетеревино. Вероятен подход резервов противника»[35 - NARA USA. Т. 354. R. 605. F. 000590.]. В последующие дни этот прогноз найдет свое полное подтверждение: 11 июля будет установлено, что перед 2 тк СС уже действует крупное подвижное соединение – 10 тк [36 - NARA USA. Т. 354. R. 605. F. 000662.]новой, 5-й гвардейской армии. Таким образом, угроза мощных фланговых ударов из этого района росла с каждым днем, а силы 2 тк СС и АГ «Кемпф» неумолимо таяли. Поэтому не случайно командир 48 тк генерал О. фон Кнобельсдорф (Otto von Knobelsdorff), указывая на существенную истощенность своих дивизий, сомневался в возможности прочно удерживать фронт на левом крыле 4 ТА имевшимися силами.
Однако Э. фон Манштейн настаивал на своем, хотя и не категорически, т. е. в форме приказа. В течение 9 июля и весь следующий день он будет активно обсуждать с Г. Готом возможность наступления на северо-восток силами 2 тк СС и одновременно нанесения удара 167 пд в глубь «треугольника», который образовался на смежных флангах его армии и АГ «Кемпф», т. е. в междуречье Северского и Липового Донца. Фельдмаршал, вероятно, вспоминая о событиях 6 июля 1943 г. в пойме рек Ворсклы и Ворсклицы, когда 167 пд смогла решительными действиями частично окружить и выдавить с хорошо подготовленного рубежа основные сил 67 гв. сд и полк 52 гв. сд, считал, что и южнее Прохоровки она сможет успешно решить похожую задачу – помочь АГ «Кемпф» отбросить русских из междуречья.
Г. Гот тоже был сторонником продолжения активных действий, но его точка зрения была ближе к реальности, т. е. осторожной и более взвешенной. Он продолжал придерживаться мнения, которое он изложил в письме от 20 июня 1943 г.: для победы важен не захват территории, а разгром сил противника, оборонявших ее. Поэтому настаивал на том, что наступать на северо-восток можно, но не глубоко, вероятно, не далее излучины р. Псёла, как удобного трамплина для дальнейшего рывка, но потом. В настоящее же время главное всеми имеющимися силами обезопасить фланги (сомкнуть смежный с АГ «Кемпф» и разгромить 1ТА и 6 гв. А на Пене) и лишь потом двигаться дальше. Из журнала боевых действий 4ТА за 10 июля точка зрения генерал-полковника изложена следующим образом: «В течение дня командующий армией многократно обсуждал несколько вопросов:
а) Атака 167 пд для преследования противника, отступающего через Донец на восток.
В первую очередь эти мысли исходят из замыслов группы армий. Командующий должен от этого замысла отказаться. Он не может атаковать в безбрежном направлении, широким фронтом, одной-единственной пехотной дивизией, поскольку, во-первых, это не соответствует направлению наступления армии (т. е. это не прорыв на Курск, а удар в полосу соседа, который сам не в состоянии решить свои проблемы. – 3. В.), и, в конце концов, дивизия уже очень скоро будет задействована на западном фланге. Если противник на восточном берегу Донца слаб, то с ним справится и сама АГ «Кемпф», а если очень силен, то есть опасность, что силы 167 пд не хватит и дивизия прочно там застрянет. И тогда успех может иметь только уже обсуждаемая 9 июля атака больших сил, т. е. удар танкового корпуса СС из района юго-западнее Прохоровки в южном направлении.
б) Продолжение операции в северо-восточном направлении.
Командующий настаивает на своем решении: сначала полностью уничтожить противника южнее Псёла и в дуге (излучине. – 3. В.) Пены. Только после того как эта задача будет полностью решена, можно думать о захвате новых территорий в северо-восточном направлении.
в) В ходе одного из совещаний фельдмаршала с командующим армией еще раз обсуждался вопрос планируемой атаки из района южнее Прохоровки на юг. Фельдмаршал заявил, что сформулирует свою окончательную точку зрения после совещания с обоими командующими 4ТА и АГ «Кемпф» 11 июля, поэтому просил пока ничего не предпринимать.
г) Командующий армией обдумывает возможности применения 24 тк, который в данный момент находится в распоряжении группы армий в районе Харькова. Он хочет попросить группу армий о том, чтобы в случае, если будет принято решение об ударе в южном направлении против противника, стоящего перед АГ «Кемпф», 24 тк подчинить армии. При ударе танковым корпусом СС будет необходимо прикрыть северо-восточный фланг дивизией СС «Лебштандарт». Поэтому непосредственно удар может наноситься исключительно силами дивизии СС «Дас Райх». Если же он действительно должен быть сильным, подчинение 24 тк просто необходимо. Это решение имеет и большое преимущество, поскольку танковый корпус СС не будет менять основное направление удара и не потеряет время»[37 - BArch-MA. RH. 21-4/104. S. 143.].
В результате 10 июля, как и накануне, а затем и в ходе совещания 11 июля Г. Гот сумеет настоять на своем. Поэтому в ближайшие несколько суток первостепенной задачей для его армии станет решение проблем на флангах – вытеснение советских танковых корпусов из излучины р. Пена и окружение (разгром) половины 69А в междуречье Донца. А 12 июля возникнет третья, предполагавшаяся им, но тем не менее неожиданная – сражение с крупной группировкой советских подвижных резервов у Прохоровки.
Решением задачи смыкания смежных флангов 4ТА и АГ «Кемпф», т. е. разгром обороны советских войск у Прохоровки и 48 ск 69А в междуречье Донца, должен был заняться 2 тк СС всеми своими силами. В приказе, подписанном Г. Готом вечером 9 июля, его командиру, обергруппенфюреру П. Хауссеру (Paul Hausser), ставилась задача – прорваться в излучину р. Псёл и овладеть районом ст. Прохоровка, включая саму станцию. По его мнению, ее успешное решение позволило бы создать условия для окружения и уничтожения 48 ск 69 А на Донце (между смежными флангами его армии и АГ «Кемпфа») и тем самым расчистить путь к Курску, точнее в район г. Щигры, где намечалась встреча 4ТА и 9А. К утру 10 июля условия для удара в восточном и северо-восточном направлениях были почти полностью подготовлены. Во-первых, основные силы корпуса СС, все три дивизии, были собраны в единый кулак западнее и юго-западнее Прохоровки, а войска 1ТА и 6 гв. А на его левом фланге оттеснены за р. Солотинка. Во-вторых, мд СС «Мертвая голова» уже вышла к излучине р. Псёл и даже пыталась, хотя пока и безуспешно, форсировать его. И, в-третьих, части мд СС «Дас Райх» на своем правом фланге готовились к сдаче участка обороны на р. Липовый Донец войска 167 пд, с целью уплотнения боевых порядков на своем основном фронте.
Таким образом, с 10 июля 1943 г. начнется второй этап Курской оборонительной операции Воронежского фронта. Основные события его развернутся у крупного узла сопротивления советских войск – железнодорожной станции Прохоровка (составлявшей единое целое с районным центром – п. Александровский). Поэтому, на мой взгляд, всем боевым действиям у станции, т. к. они имели тесную взаимосвязь, логично дать собственное имя – Прохоровское сражение. В этот период основная задача Воронежского фронта состояла в том, чтобы не допустить прорыва третьей армейской полосы в районе станции (в том числе ее захват) и нанести максимально возможные потери войскам 4ТА (2 тк СС), т. е. создать условия для окончательного срыва плана «Цитадель».
Главную роль в успешном завершении Курской оборонительной операции вместе с 69 А должны были сыграть резервы, выделенные Ставкой ВГК – 5 гв. А и 5 гв. ТА. Соединения 1 ТА, 6 гв. и 7 гв. А с момента их ввода в бой и до конца ее проведения продолжали участвовать в боевых действиях в полном составе, но в их полосах уже не решались основные вопросы наступления и обороны. Завершится этот (второй) этап в ночь на 17 июля 1943 г., когда командование ГА «Юг», не сумев выполнить поставленные задачи и осознав бесперспективность попыток прорыва к Курску (район Щигров), начнет отводить войска ударных группировок на позиции, с которых они перешли в наступление 5 июля 1943 г., в том числе и с участка фронта в районе Прохоровки, то есть перейдет к решению другой оперативной, задачи – выводу соединений из порыва и закреплению на новых рубежах. Соответственно изменятся и задачи Воронежского фронта (в том числе его соединений у станции) – от обороны он перейдет к преследованию неприятеля. Следовательно, и сражение за Прохоровку закончится 16 июля 1943 г., причем безусловной победой войск Ватутина, так как именно они, а не армии Манштейна смогут выполнить стоявшие перед ними задачи в полном объеме.
Третий, завершающий этап Курской оборонительной операции на юге Курской дуги – преследование (вытеснение) противника, закончится 23 июля 1943 г. В этот день Воронежский фронт совместно со Степным, подошедшим из глубины, вытеснят ударную группировку ГА «Юг» на их исходные рубежи и частично на первую армейскую полосу, которую войска Ватутина занимали до 5 июля 1943 г. Хотя активные боевые действия здесь продолжатся и после этой даты, вплоть до начала операции «Полководец Румянцев», но их масштаб будет меньше.
В ходе сражения за Прохоровку, как и во время первого этапа Курской оборонительной операции, обе стороны напрягали все силы, поэтому бои у станции носили крайне упорный и довольно затяжной характер (первый этап операции длился 5 дней (5–9 июля), второй – 7 (17–23 июля)). Поэтому Москва была вынуждена дать согласие на ввод в сражение 5 гв. А и 5 гв. ТА, официально переданных Н. Ф. Ватутину из резерва Ставки ВГК 10 июля 1943 г. По ее предварительному плану они предназначались для контрнаступления, которое должно было начаться в момент, когда станет очевидно, что войска Манштейна исчерпали свой ударный потенциал. Это придало сражению за Прохоровку особую ожесточенность.
12 июля 1943 г. советской стороной будет предпринят фронтовой контрудар, в котором примут участие и две гвардейские армии. Этот день станет предельной точкой напряжения боев всей Курской оборонительной операции Воронежского фронта и переломным моментом сражения у Прохоровки. Советская сторона бросит на чашу весов практически все, что у нее будет. В ходе контрудара произойдет несколько масштабных боестолкновений бронетанковых группировок с привлечением значительных сил пехоты и артиллерии. Наиболее крупным станет бой юго-западнее станции на участке между р. Псёл и х. Сторожевое, названном впоследствии «танковым полем», в котором примут участие четыре танковых корпуса (2, 2 гв., 18 и 29 тк) 5 гв. ТА, части трех стрелковых (42 гв., 52 гв., 183 сд) и одной воздушно-десантной (9 гв. вдд) дивизии, а также 6 гв. мсбр 5 гв. Стк. Главной цели он не достигнет, 2 тк СС не будет разгромлен, а участвовавшие в нем войска понесут значительные потери. Тем не менее дальнейшее продвижение сил 4ТА на этом направлении будет остановлено окончательно. Причем не только благодаря ему, но и ряду других факторов.
Бой корпусов 5 гв. ТА и 5 гв. А с дивизиями 2 тк СС 12 июля 1943 г. завершит первую фазу Прохоровского сражения (в рамках второго этапа оборонительной операции), а вторая пройдет с 13 по 16 июля, когда Г. Гот и В. Кемпф будут решать задачу по разгрому части сил 69 А южнее станции (в междуречье Северского и Липового Донца) встречными ударами 2 тк СС 4 ТА и 3 тк АГ «Кемпф» (т. е. уже не от Прохоровки и Шахово, а из района Беленихино и Шахово). После четырех суток тяжелейшего противостояния войска ГА «Юг» поставленной цели не достигнут – эти силы вырвутся из наметившегося кольца. Однако они вытеснят 48 ск 69 А из междуречья и нанесут ему существенный урон, тем самым обеспечат 4ТА и АГ «Кемпф» благоприятные условия для отвода сил на исходные рубежи.
А теперь вернемся к событиям 9 июля 1943 г. Анализ трофейных документов свидетельствует, что командование 4 ТА высоко оценивало результаты боевой работы своих соединений в этот день. Расстояние, которое 2 тк СС и 48 тк преодолели за светлое время, было в два раза больше, чем в предыдущие сутки. Хотя, например, О. фон Кнобельсдорф вечером 8 июля сомневался, что его корпус сможет выполнить задачу дня и начать разворот от Обоянского шоссе на запад. Тем не менее ему действительно это удалось осуществить, хотя и не полностью. Г. Гот был доволен, результаты дня можно было в полной мере назвать тактическим успехом. Дивизии 48 тк, наконец, вышли из «дыры Верхопенья», как сами немцы называли это село и местность восточнее от него. 2 тк СС, хотя и с большим трудом, но оттеснил из Сухо-Солотина и Кочетовки русские танковые силы на север, а боевая группа его мд СС «Мертвая голова» подошла к руслу р. Псёл и создала условия для форсирования реки. Однако более важным оказалось то, что к исходу 9 июля войска 4 ТА, которые должны были провести окружение двух советских группировок: на р. Пена и в треугольнике Северского и Липового Донца (изложенный в приказе № 4 от 8 июля 1943 г.), вышли в исходные районы. Вечером 9 июля оба корпуса армии Гота получили приказ № 5. В штаб 2 тк СС он поступил в 21.30, вот его основная часть: «1) Противник 9.07.43 г. не предпринимал атак против восточного фланга танковой армии. Перед фронтом 2 тк СС и 48 тк он с боями отступал на север. Он пытается удержать западный берег р. Пена. Отступление на участке Раково в северном направлении было установлено во второй половине дня 9.7. Противник прекратил свои атаки перед западным фронтом 52 ак. Село Восход было взято снова. Новые моторизованные части врага продвигаются с направления Нового и Старого Оскола в западном направлении.
2) 4 ТА 10.7 расширяет свой наступательный клин ударом на северо-восток с охватом сил противника в излучине р. Пены и создает тем самым условия для дальнейшего наступления на северо-восток.
3) 167 пд удерживает позиции, принятые от дивизии «Мертвая голова».
4) 2 тк СС атакует противника юго-западнее Прохоровки и теснит его на восток. Он овладевает высотами по обе стороны р. Псёл северо-западнее Прохоровки.
5) 48 тк уничтожает, прикрываясь со стороны Обояни, 6 гв. тк на западном берегу р. Пены. Для этого он продолжает свой маневр с целью охвата противника со стороны Новосёловки в юго-западном направлении. Необходимо форсировать разведывательные действия на р. Псёл на участке Ильинский – Шипы. Третья часть 167-й дивизии остается в распоряжении танковой армии в прежнем районе. Подвоз необходимых запасов на северный фланг 167 пд предусмотрен 11 июля.
…6) 52 ак удерживает прежние позиции в готовности по приказу танковой армии форсировать р. Пену на участке Алексеевка – Завидовка. Необходимо использовать любую возможность осуществить переправу уже 10.7.
7) Способы связи прежние.
8) Штаб армии: вокзал Александровка»[38 - NARA USA. Т. 354. R. 605. F. 000610, 000611.].
Эти документы свидетельствуют о том, что германская сторона пока не отказалась от основной цели «Цитадели»: прорываться к Курску, обойдя Обоянь с северо-востока. Однако из-за появления 8 июля в районе Прохоровки первых крупных танковых соединений и поступивших после этого данных разведки о подходе новых, а главное, существенного отставания АГ «Кемпф» (в это время передовые части ее 3 тк находились еще севернее Белгорода, в районе Мелехове, Дальняя Игуменка), которая фактически оголила правое крыло 4ТА, в этот момент для Г. Гота на первый план выдвигалась проблема обеспечения безопасности растянутых флангов, а значит – ликвидация угрозы со стороны группы Гетмана (6 тк 1ТА) на Пене и 48 ск 69 А в междуречье Донца.
Причем если ситуация на правом фланге (излучина Пены) пока внушала ему сдержанный оптимизм (в первых строках приказа прослеживается положительная для немцев динамика), то обстановка на левом была неясной. Г. Гот понимал лишь то, что угроза с востока с каждым днем нарастает, и игнорировать ее опасно. Для командующего армией было очевидным, что танковые корпуса, атаковавшие боевой клин 2 тк СС уже на второй день, являлись оперативными резервами русских, т. к. слишком быстро они вступили в бой. А вот новое крупное подвижное соединение, ударившее по фронту мд СС «Дас Райх» 8 июля, уже из стратегических, о которых он говорил Э. фон Манштейну еще в мае 1943 г. во время его пребывания в Богодухове, но это только их первая волна.
Поэтому после пяти суток наступления задачу начального этапа «Цитадели» – прорыв обороны и разгром резервов – его армии пока реализовать не удалось, а 2 тк СС, который должен был стать ключевым инструментом для ее решения, попал в очень сложное положение. Его дивизии понесли ощутимые потери, рассчитывать на разворот части бригады «пантер» ему на помощь, как планировалось ранее, уже невозможно, а силы русских, двигающиеся с востока, были значительными. Именно в этой связи Г. Гот провел перегруппировку корпуса Хауссера. Теперь, как мы увидим ниже, на захват района Прохоровки (значение которого в его расчетах, как форпоста против угрозы с востока, существенно возросло) он нацелит уже не одно соединение – мд СС «Дас Райх», как планировал 6 июля, а два – плюс мд СС «Лейбштандарт», фактически же – весь 2 тк СС.
Тем не менее приказ Г. Гота не означал, что для 48 тк участие в операции фактически закончилось. Формально его удар в направлении Обояни был отложен лишь на время, и мы увидим это несколько позже, когда будем рассматривать события 12 июля. В пункте 2 приказа № 5 указано, что действия корпуса Кнобельсдорфа на левом фланге 4ТА (в документах «охват сил противника в излучине р. Пены») должны «создать предпосылки к дальнейшему продвижению на северо-восток». Параллельно с ним точно такую же задачу – создать предпосылки для наступления, но на правом крыле армии – предстояло решать 2 тк СС, то есть захватить ст. Прохоровка и прилегающие к ней высоты.
Особая обеспокоенность Г. Гота данными разведки именно о подходе к Прохоровке новых танковых и механизированных соединений в документе просматривается четко. На это прямо указано уже в первых строках приказа. Именно поэтому он спешил овладеть станцией, чтобы его войска успели занять удобные позиции на расположенных здесь командных высотах, предполагая, что в ближайшее время они будут атакованы второй, более крупной «волной» стратегических резервов русских. Но местность юго-западнее и южнее Прохоровки была очень сложная, изобиловала глубокими непроходимыми для бронетехники оврагами и урочищами плюс болотистая пойма р. Псёл. Поэтому было очевидно, что здесь ввести в бой сразу две-три дивизии и одним рывком, как 5 июля 1943 г., прорвать третью полосу обороны русских, не удастся. Это важное обстоятельство командующий 4 ТА вынужден был учитывать при постановке задач 2 тк СС на 10 июля.
Выявить замысел Г. Гота на прохоровском направлении командованию Воронежского фронта помогли разведданные о подтягивании сюда (на небольшом участке) нескольких сотен танков. Сначала эта информация поступила в его штаб от авиаразведки, а затем об этом же начали доносить и командиры соединений, действующих в этом районе. А захват пленных из мд СС «Мертвая голова» в районе излучины Псёла стал еще одним показателем того, что немцы начинают концентрировать здесь существенные силы.
Командующий 69 А угрозу армии, исходившую от 2 тк СС, недооценивал. Генерал-лейтенант В. Д. Крючёнкин, зная, что к 10 июля противник собрал значительные танковые силы на ее обоих флангах, тем не менее считал, что главный удар по-прежнему будет нанесен от Белгорода на Корочу (АГ «Кемпф»). Именно в этот район он предполагал направить в том числе и танковые соединения, действовавшие в междуречье. А на правом крыле, в районе Беленихино – свх. «Комсомолец», рассчитывал, как и прежде, отражать атаки силами находившихся здесь 183 сд и 6 гв. мсбр 5 гв. Стк. Возможно, это покажется удивительным, но В. Д. Крючёнкин даже попросил Н. Ф. Ватутина отвести 2 тк с участка Васильевка – выс. 241, 6 – Ивановский Выселок, который был наиболее опасным на правом крыле его армии, а 10 июля он подвергнется удару одной из трех дивизий корпуса СС. Понять логику командарма можно, резервов у него не было, войска, задействованные в обороне, с каждым днем несли большие потери, поэтому он действовал по ситуации, хотя обстановка требовала от него прогноза минимум на сутки-двое вперед. Командующий фронтом знал, что командарм-69 с трудом справляется со своими прямыми обязанностями, ему явно не хватало оперативного кругозора и умения быстро оценивать и просчитывать действия противника. Вот и теперь его предложение не без основания счел ошибочным и потому не согласился с рокировкой 2 тк. Н. Ф. Ватутин точно определил цель, стоявшую перед 2 тк СС на следующие сутки. Он считал, чтобы главное для него – захват Прохоровки и поэтому 10 июля его дивизии здесь, на правом крыле 69А, будут прикладывать не меньшие усилия, чем группировка на ее левом фланге, двигающаяся с юга, от Белгорода. Поэтому отдал приказ не отводить 2 тк, а дополнительно усилить район Беленихино – Лески (участок, по которому мд СС «Дас Райх» готовилась нанести удар 10 июля), выдвинув сюда еще и Тацинский корпус. Хотя против этого решения возражали и В. Д. Крючёнкин, и начальник штаба фронта С. П. Иванов. Одновременно с этим генерал армии предпринял ряд шагов по прикрытию и левого крыла 69 А.
Обратимся к стенограмме переговоров Н. Ф. Ватутина с командиром 2 тк генерал-майором А. Ф. Поповым 9 июля 1943 г., в ходе которых он дал оценку значения рубежа, занимаемого корпусом для обороны фронта, и определил его основную задачу:
«Николаев[39 - Кодовое имя Н. Ф. Ватутина для переговоров.]: – Товарищ Попов, вы стоите на очень ответственном направлении. Имейте в виду, что противник на фронте Васильевка, Беленихино сосредоточил не менее 250 танков, и надо полагать, что 10 июля он перейдет в наступление на этом участке.
Ваша задача: во что бы то ни стало обеспечить это направление и ни в коем случае не допустить здесь прорыва противника, а наоборот, изматывать его и уничтожать.
Учтите еще и то, что Кравченко уходит в новый район, оставляя пока мотопехоту на занимаемом им участке. Вместо Кравченко в район Беленихино, Лески, Шахово, Дальний Должик выйдет Бурдейный, с 24.00 9 июля я Вас подчиню Крючен кину.
Ваша задача – проявить исключительное упорство и устойчивость в обороне и хотя бы частью сил быть готовым к маневру»[40 - ЦАМО РФ. Ф. 203. Оп. 2834. Д. 461. Л. 51.].
А теперь процитирую стенограмму переговоров командующего фронтом с В. Д. Крючёнкиным, в которой он излагает свое видение плана германской стороны на 10 июля и дает распоряжение о том, как необходимо строить оборону его армии:
«У аппарата Николаев: – Тов. Крючёнкин, я имею данные о средоточении большого количества танков в районе: Тетеревино, Озеровский, Грезное, где установлено до 300–400 танков. Какие данные Вы имеете о противнике и какие меры принимаете для того, чтобы усилить оборону участка Васильевка, Тетеревино? Учтите, что мною отдан сейчас приказ Кравченко, о передвижении на другой участок фронта, в распоряжение Катукова. Докладывайте и скажите, прибыл ли к Вам Иванов, одновременно доложите: какие меры приняли для того, чтобы уничтожить противника в районе Мелехово, Дальняя Игуменка?
Крючёнкин: —Докладываю. Иванов только что прибыл, тов. Апанасенко [41 - Генерал армии И. Р. Апанасенко в это время занимал должность заместителя командующего фронтом.] прибыл в 12 часов дня. На правом фланге: Васильевка, Тетерева но, кроме стрелкового полка 183 сд, ничего не имею, поэтому не имею возможности усилить оборону. Только что получил новые данные. Противник до 200 танков атаковал с направления Разумное, Беловское и леса, что севернее Беловского, вместе с танками действовали до двух полков пехоты.
В результате атаки противник овладел Старым Городом и совхоз «Плодоовощ», части 81 гв. и 92 гв. сд отошли на рубеж: Северный Донец, Петропавловка, Хохлово. Мною приняты меры с целью приостановить отход и занять оборону по линии: Беломестное, Петропавловка, Хохлово, выс. 211.8 в южной окраине Шляховое. У меня все.
Николаев: – Пригласите Иванова к аппарату, а сами продолжайте доклад.
К аппарату подошел Иванов.
Николаев: – А что за противник на остальном фронте и как Вы оцениваете намерение и силы противника? Какие меры предпринимаете? Докладывайте.
Крючёнкин: – Отвечаю, перед фронтом 183 сд действуют дивизия СС «Райх», «Мертвая голова», общей численностью танков 200–250 танков, перед фронтом 35-го стрелкового корпуса – 19-я и 7-я танковая дивизия, а также части 168-й дивизии. Есть данные, что подошла новая 330-я дивизия, численностью 250 танков. Полностью участвует в бою 168 пд и до двух полков 330 пд, основной удар наносят: Мелехово, Дальняя Игуменка, Старый Город, Черная Поляна.
Вывод: Противник наносит удар Белгород – Короча. Мой вывод: противник будет продолжать наступать в северном направлении, свертывая боевые порядки, тем самым развязывая себе руки для наступления на Обоянь. Все.
Николаев: – Что же вы намечаете делать для того, чтобы не допустить наступление противника на север? Учтите, что противник одновременно может нанести удар на фронте Васильевка, Беленихино или Беленихино, Тетеревино. Как вы будете парировать этот удар?
Крючёнкин: – Считаю необходимым прочно занять оборону фронтом на юго-восток на рубеже: 375 сд – Шопино, Беломестное, 35-м стрелковым корпусом: 92 гв., 93 гв. сд, 81 гв. сд – Петропавловка, Хохлово, Киселёво, Шляхово, Мазикино, придав ему: 305 сд и 96 тбр, увязывая свои действия с тов. Шумиловым. У меня все.
Одновременно прошу Вас оставить в моем распоряжении 2-й гвардейский и 2-й танковые корпуса, тогда я корпус Бурдейного размещу в районе Готищево, Сабынино, Кривцово в готовности для действий его на юг, а корпус Попова сосредоточу: Правороть, Мало-Яблоново, в готовности действовать в западном и юго-западном направлении. Все.
Николаев: – Тов. Крючёнкин, сутра 10 июля надо ожидать продолжения наступления противника из района: Дальняя Игуменка, Мелехово, в северном направлении. С другой стороны, судя по средоточению танков противника на фронте: Васильевка, Беленихино, надо ожидать наступления этой группировки в восточном и частью сил в юго-восточном направлении. С намерением окружить части вашей армии (48 ск 69А-3. В.).
Поэтому главная ваша задача, на которой вы должны сосредоточить свое внимание, не допустить дальнейшего продвижения противника на север из района Дальняя Игуменка, Мелехово. С другой стороны иметь очень сильную оборону на фронте Васильевка, Беленихино, и на этом фронте обязательно отражать наступление противника, не допустив ни в коем случае его прорыва. Эту задачу надо решать следующим образом.
Первое. На фронте: Протопоповка, Шляхово, Шейна, Ушакова, организовать, самым тщательным образом, оборону и особенно плотную противотанковую оборону с применением инженерных препятствий и плотного огня противотанковой артиллерии. Здесь у вас войск достаточно. Надо умело их использовать. И обеспечить упорство и устойчивость войск в обороне, ликвидировав те безобразия, которые произошли у Горячева. Умело использовать 96 тбр.
Второе. На правом фланге, на участке Васильевка, Беленихино, Тетеревино, надо обеспечить абсолютно надежную оборону, для этого 2-й и 2-й гв. танковые корпуса на 10 июля я подчиняю Вам. 2 тк надо оставить на месте как он есть, иначе Вам некому здесь обороняться. При этом обеспечьте, в случае необходимости, сманеврировать 2-м тк, хотя бы частью его сил. 2 гв. Ттк вывести из первой линии обороны, сменив его стрелковыми дивизиями, и после этого сосредоточить его в районе: Беленихино, Лески, Шахово, Дальний Должик.
Учитывая, что танки 5 гв. Стк уйдут в другое место, его командиру приказано на занимаемом им участке оставить пока свою мотопехоту. Однако эту мотопехоту Вы должны будете сменить. Смену 2 гв. Ттк организовать самым тщательным образом и проконтролировать, чтобы не нарушалась система обороны на переднем крае и в глубине. Имейте в виду, что танки Кравченко уже пошли, поэтому торопитесь. Утром 10 июля в район Короча подойдет 10 ибр (10 оиптабр. – 3. В.), которая будет здесь задержана в моем резерве. На обоих указанных выше направлениях Вас будет хорошо поддерживать наша авиация. Будут ли у Вас или тов. Иванова – вопросы или предложения? У меня все.
Крючёнкин: – Все ясно, приступаю к работе.
Николаев: – Хорошо.
У аппарата Иванов: – Докладываю, я успел поговорить с тов. Горячевым[42 - Горячев Сергей Георгиевич, генерал-лейтенант (24.04.1943), в это время командовал 35 гв. ск 69А, войска которого действовали южнее ст. Прохоровки, прикрывая корочанское направление. Родился в Санкт-Петербурге 20.09.1897 г. В 1916–1918 г. – служил в армии, последнее звание прапорщик. В РККА с 1919 г. Участвовал в советско-польской войне. В 1927 г. окончил курсы «Выстрел». До конца 1930-х служил в пехоте, прошел все ступени карьеры строевого командира, а 04.05.1939 г. назначен командиром 50 сд БелВО. 29.11.1939 г. переведен на должность командира 5 сд (16-го особого стрелкового корпуса), которая дислоцировалась в Литве, но уже 29.04.1941 г. назначается комендантом Ковенского укрепрайона. В этой должности его застала война. С 28.06.1941 г. – командир 23 сд, которая вела бои в составе 11 и 27А в Прибалтике, под Полоцком и на Северо-Западном фронте. 21.08.1941 г. как офицер, знакомый с системой укрепрайонов, был переведен командиром Валдайского УРа. Но уже 06.09.1941 г. становится командиром 256 сд. С этим соединением участвовал в контрнаступлении под Москвой. 17.03.1942 г. назначен командиром 185 сд, а 02.05.1942 г. направлен на краткосрочные курсы при ВА им. Ворошилова. После возвращения с учебы сформировал 7 ск в При-ВО, с которым 17.09.1942 г. направлен под Сталинград, где соединение вошло в состав 64А, которая вела бои в южной части города. 04.1943 г. на базе 7 ск сформировал 35 гв. ск и командовал им до конца войны. За участие в Курской битве в 27.08.1943 г. С. Г. Горячев будет удостоен полководческого ордена Суворова 2-й ст. Уволен в запас 02.08.1958 г. Жил в Киеве.] по телефону. Для меня одно ясно: Горячев совершенно не имел связи с 81 гв. сд, а стало быть, события на этом участке, возможно, и преувеличены, а быть может, и еще хуже – 250 танков противника, о которых он докладывал, смяли 81 гв. сд. Поэтому надо считать, что участок из направления Старый Город на северо-восток просто открыт и тут надо вновь строить фронт. 96-я танковая бригада сегодня имеет только 36 танков. Напрашивается следующее решение, и я прошу по этому вопросу указаний.
Первое. 227-й полк 183 сд, расположенный на рубеже: Волобуевка, Сажное, Кривцово, перевести на правый фланг в распоряжение командира 183 сд и расположить на рубеже: Виноградовка, Ивановка, Лески, тем самым усилив участок, откуда ушел Кравченко.
Второе. 89 гв. сд, занимающая оборону на рубеже: Калинина, /иск/ Петропавловка загнуть фронт обороны по реке Северный Донец. 375 сд с западного берега реки Липовый Донец снять и расположить на рубеже Петропавловка, Хохлово, Шляхово. 81 гв. сд собирать где-то в районе Кривцово, Ново-Оскочное, Казачье и в дальнейшем посадить на заранее приготовленный рубеж, бывший 305 сд.
Третье. Нельзя ли Бурдейного оставить в районе: Шахово, Сажное, Кривцово, Рындинка, а все его средства (26 гв. тбр,1500 иптап и 47 гв. отпп 2 гв. Ттк. – 3. В.), которые изготовлены на юг на рубеже: Гостищево, Сабы ни но, оставить не тронутыми?
Четвертое. Безусловно, ненормальное явление с тем, что здесь еще в ряде частей не установлена связь, по этому вопросу тов. Крючёнкину с его штабом придется проявить большие темпы изворотливости. У меня все. Иванов.
Николаев: – Тов. Иванов, Бурдейного поставить там, где я сказал. По остальным вопросам хорошенько разберитесь с тов. Крючёнкиным. Точно установите, где какие части находятся, и решение Крючёнкина с Вашими исчерпывающими предложениями мне доложите. Имейте в виду, чтобы войска успели сесть на рубеже к утру.
Неотложное распоряжение Крючёнкин пусть отдает немедленно. Все, если нет вопросов, идите работайте. Николаев. 10.7.43 г., 00.15.
Иванов: – Вопросов нет, сейчас еще раз все уточним и разберемся, и будет принято решение. Иванов.
Николаев: – Будьте здоровы, желаю успеха»[43 - ЦАМО РФ. Ф. 203. Оп. 2834. Д. 461. Л. 92, 94.].
Причина того, что против отвода 2 гв. Ттк возражал и С. П. Иванов, кроется в его личной ответственности за оборону этого района. По распоряжению И. В. Сталина еще 6 июля он выехал к В. Д. Крючёнкину «на подмогу». Поэтому как представитель штаба фронта и старший воинский начальник лично отвечал за устойчивость обороны рубежей армии. Последние два дня именно на левом фланге 69 А (на стыке ее с 7 гв. А) 3 тк АГ «Кемпф» проявлял высокую активность. Здесь войска фронта хотя и медленно, но отходили, неся значительные потери, и Тацинский корпус мог стать сильным резервом на случай прорыва. На правом же фланге армии оперативная обстановка пока была достаточно спокойной. И главное, С. П. Иванов знал, что к Прохоровке уже подошла 5 гв. ТА, поэтому понимал, что в случае осложнений в этом районе ее корпуса без особых усилий закроют там брешь.
Для Н. Ф. Ватутина такой подход был неприемлем, т. к. ресурсы Ставки были не безграничны, поэтому две свежие армии фронт получил только под конкретные задачи. Поэтому следовало семь раз подумать, прежде чем бросить их в бой. Да и не мог генерал армии пока свободно ими распоряжаться, т. к. обе армии предназначались для более масштабного дела, каковым будет, как он надеялся, контрудар 12 июля. Поэтому он требовал от командармов, чтобы они обходились имевшимися силами и строили оборону, опираясь в том числе и на взаимопомощь. Это ясно просматривается в его диалоге с генерал-лейтенантом М. С. Шумиловым, командующим 7 гв. А, переговоры с которым завершились чуть раньше:
«Степной[44 - Кодовое имя М. С. Шумилова.]:-…Сегодняшнее действие противника оцениваю следующим образом: противник, проведя четыре дня упорных боев, понеся потери и, кроме того, измотав танки, сегодняшний день приводил себя и материальную часть в порядок, и назавтра ожидаю его активных действий:
