скачать книгу бесплатно
Не такой я помнил войну. Слишком много стрельбы. Слишком много бомб. Как нам приблизиться, чтобы использовать сабли и копья?
Рядом со мной пригнулся молодой человек с копьем в руках. Это был начинающий святой воин, которого мы тренировали сегодня днем. Его желтые зубы стучали.
– Убирайся отсюда, – сказал я. – Ты не готов.
– Я готов умереть за Лат.
Он дрожал. В заливавших глаза слезах отразился взрыв прямо над нами. Я повалил их с Мелоди на землю и накрыл собой. Меня оглушило.
Когда мы подняли головы, битва бушевала в тишине.
– Слушайте! – крикнул я. – Под Костани есть запас пищи на годы вперед. Идите сожгите его.
– Нет, – крикнул юноша. Из-за звона в ушах я едва его слышал. Он превратился в ребенка, как происходит со многими на войне. – Я должен остаться, – сказал он. – Должен сражаться.
– Город потерян! – Я вложил руку Мелоди в его. – Корабли вошли в пролив. Сожгите, что сможете.
Мелоди дрожала, судорожно дыша.
– Я только что вновь обрела тебя, – сказала она сквозь слезы. – Я не оставлю тебя сражаться в одиночку.
– Я твой командир, и ты будешь делать то, что я приказываю. – Я схватил ее за щеки и поцеловал в лоб. – Иди, Мелоди, и выполни мой приказ. А потом выбирайся из города.
Она кивнула и поцеловала меня в щеку. Из ее покрасневших глаз лились слезы. Вместе с молодым воином они поползли прочь.
Когда они ушли, я ощутил готовность. Бомбардировка не прекращалась, как и пушечный огонь, обративший ночь в день. Я жалел, что у меня не было ячменной бражки или вишневого гашиша, чтобы успокоить нервы. Оставались лишь молитвы; я быстро прочел одну и обнажил саблю.
Янычары вокруг были мертвы или умирали. Я выглянул из-за фонтана. Десятки вражеских солдат окопались за мешками с песком на каждой из морских стен.
Несколько человек пригнулись на седьмой стене. С ними была женщина. В лунном свете ее платье мерцало зеленью, волосы были длинными и светлыми. На шее висел желтый шарф. Хотя я не мог рассмотреть ее получше, она казалась знакомой, словно из сна.
Кто-то тронул меня за плечо. Я едва не зарубил мага Вайю, подкравшегося ко мне. Если нас кто-то и мог спасти, то только он.
– Что нам делать? – спросил я.
Я едва слышал себя: в ушах надрывалась сотня колоколов. Я приблизил ухо к лицу Вайи.
– Та женщина, – сказал он. – Я должен убить ее.
– Кто она?
– Слуга Ахрийи. Маг, сбившийся с пути. Видишь человека рядом с ней?
Я прищурился. Хотя он скрючился за мешками с песком, я понимал, что это крупный мужчина. Каждую минуту он бросал бомбы, взрывавшие камни и заставлявшие янычар вопить.
– Это Михей Железный. – В голосе Вайи не было страха. Он говорил так, будто мы все еще пьем в буфетной. – Мы убьем его и, возможно, сможем спасти город.
– Значит, мы атакуем седьмую стену.
Пятеро янычар подбежали к нашему укрытию и сгрудились вокруг нас. Они положили дымящиеся аркебузы на землю – у них явно кончились заряды. Кольчуги, покрывавшие их розовые хлопковые одежды до бедер, запятнала сажа. Перья на шлемах как будто выщипали из окровавленных голубей.
Каждое мгновение в нас могла попасть бомба. Надо было действовать.
– Я убью женщину, – сказал Вайя. – А вы возьмите на себя Михея.
Мы кивнули друг другу. В нескольких шагах от нас разорвалась бомба. Кусок тела янычара окрасил воду в фонтане красным. Нас с Вайей запятнала кровь. Мы были пузырями, готовыми лопнуть.
Невозмутимый Вайя поднялся и пошел к седьмой стене. Воздух наполнили выстрелы. Вайя не дрогнул, когда мимо него пролетели пули. Невероятно, но так похоже на мага, с которым я сражался десять лет назад. Я пригнулся и бросился вперед, прячась от пуль за обломками. С криком упал янычар. Вайя добрался до седьмой стены и отвлек на себя большую часть огня. Я побежал вперед.
Бешено бьющееся сердце обострило мои реакции и заставило вспомнить навыки, приобретенные годы назад. Атакуя укрепления вместе с янычарами, я снова был молодым. Мы проскользнули за толстую стену из мешков с песком, высотой по пояс, и затаились. С другой стороны пригнулся Михей Железный.
– Пошел ты! – крикнул я.
В ответ он прокричал что-то на крестеском, и слова звучали откуда-то издалека, будто он стоял на горе.
Под нами обращенные к проливу стены рушились от непрекращающегося пушечного огня с кораблей. Солдаты с боевым кличем спрыгивали на берег, в готовности преодолеть стены и захватить город. Мы проиграем эту битву, даже если убьем Михея. Но, возможно, без его руководства мы сумеем выиграть следующую.
Я должен убить его. Три янычара ждали моей команды. Впереди на стене стоял Вайя. Крестесцы прекратили стрелять в него, осознав тщетность усилий. Ничто не могло коснуться мага.
Вайя что-то сказал женщине, затем поднял руку и указал на нее.
Ветер! Он ударил в стену, как пушка, сбросил нескольких паладинов в воду и отправил женщину в полет. Была ли это сила Вайи? Женщина приземлилась на ноги на краю крепостной стены, и ветер унес ее желтый шарф в горы. Вайя побежал к ней. Я воспользовался шансом, подал сигнал янычарам, и мы вместе перелезли через мешки с песком.
Михей смотрел на колдунов. Я метил ему в шею, но он в последний момент блокировал удар мечом. Он возвышался надо мной и следил за моими движениями. Янычары убили нескольких; я едва услышал их крики.
Его губы шевелились, произнося бессмысленные слова. Я сделал выпад, но он обманул меня и увернулся. Потом нацелился мне в шею, но порезал плечо. По руке потекла кровь. Я ничего не чувствовал.
Крупные люди в драке плохо владеют ногами, поэтому я пригнулся и ударил туда. Я никогда не видел, чтобы такой здоровяк так прыгал. Он врезал ногой мне в лицо. Я рухнул на мешки с песком, сплевывая окровавленные зубы.
– Чтоб тебя!
Я встал и сделал выпад ему в живот, он шагнул в сторону. Его меч проткнул воздух прямо у моей щеки.
Михей ухмыльнулся. Он наслаждался нашей битвой и тем, что его жизнь висела на волоске. Десять лет назад я бы стер эту ухмылку с его лица.
В его глазах отразился зеленый огонь, и взрыв толкнул меня вперед, прямо на него. Мы оба упали. Одежда стала такой горячей, что обжигала спину. Взрыв разрушил часть стены позади меня, осыпал обломками один из кораблей Михея, и тот опрокинулся под крики моряков.
Куда делись маги? У меня не было времени посмотреть. Поднявшись на ноги, я пригвоздил Михея взглядом. Два янычара прикончили его людей, и мы окружили его самого. Бежать ему было некуда.
Мы бросились на Михея. Он ударил меня локтем, проткнул горло янычару и пинком сбросил его со стены. Второй янычар атаковал, и Михей распорол ему грудь, словно горячий воск.
Я очнулся и замахнулся изо всех сил. Зазвенела сталь, когда моя сабля выбила его меч и тот упал на камни. Я снова замахнулся, чтобы перерубить Михею шею, но он успел схватить меня за горло. Он напрягся и поднял меня в воздух. Насколько сильным может быть человек? Он перевесил меня через край там, где стену взорвал зеленый огонь. Свет в глазах померк. В легких не было ничего, кроме смертельной давящей боли, сотрясавшей душу. Пришел мой конец, а я был слишком напуган, чтобы молиться.
И вдруг рука Михея оторвалась от тела и полетела в воздух. Я упал и схватился за край осыпающейся стены. Болтаясь в воздухе, я судорожно дышал, но насторожился, услышав девичий плач. Я сумел чуть-чуть подтянуться, чтобы увидеть.
Михей держал Мелоди за шею. Ее клинок был красным от его крови. Сабля звякнула о камни, пока Мелоди билась в удушающей хватке. Из обрубка на месте правой руки Михея текла кровь.
– Мелоди! – Я попытался вскарабкаться обратно. Я подтягивался на разрушающейся стене, хватаясь за любой обломок камня. И хотя я старался изо всех сил, мои руки были слишком слабы, чтобы поднять постаревшее тело.
В последние секунды моих усилий Михей сломал моей дочери шею, бросил Мелоди на землю, поднял саблю, красную от его крови, и вонзил ей в горло. Кровь хлынула у нее изо рта. И тут моя рука соскользнула.
8. Михей
Надо отдать должное янычарам. Они сражались яростно и умирали с молитвами на устах. Из сотни паладинов, которых я привел через Лабиринт, только тридцать остались невредимыми. Один янычар прорубился сквозь моих людей с шамширом в руке, отливавшим в лунном свете серебром и красным. Но как бы ловко янычары ни владели саблями, этой ночью победили пушки.
Я прикусил палку, вспоминая это, пока Джауз зашивал мою культю. В Сирме даже девчонки умеют драться. Скольких здоровенных говнюков я прикончил, а они не сумели и волоска с меня срезать? И вдруг ко мне подкрадывается какая-то тощая девчонка и отрезает мне руку, словно сочный кусок ветчины.
Лучше бы я оставил ее в живых и обратил в истинную веру. Она многого бы достигла в моей армии. Если бы у меня был хотя бы один янычар на десять вражеских, я бы не проиграл ни одной битвы. И не потерял бы руку.
Но какое значение имеет рука? Я пожертвовал ею, а получил Костани – самый святой город на свете. Неверные превратили наш священный храм в капище одного из своих проклятых святых и назвали его Голубыми куполами. Я мечтал восстановить это место и услышать в нем ангельские гимны.
Не повезло янычарам, что у них нет командующего. Беррин сказал, что шах измучился, скача на сучках в своем гареме, и потому проспал всю битву. Без твердой руки янычары просто побежали нам навстречу, и мы их расстреляли.
Не могу винить шаха. Даже в его самом жутком кошмаре не появлялась из-под дворца сотня святых паладинов. И за это я должен был бы поблагодарить Ашеру, но не сумел, потому что… Куда она подевалась?
Беррин понурил плечи и покачал головой, когда я его спросил. Он командовал флотом и с помощью эджазцев втиснул в пролив достаточно кораблей и высадил достаточно воинов на берег, чтобы проломить самую слабую стену. Я не видел Ашеру с тех пор, как она взорвала полстены, на которой я сражался. Теперь мы не сможем добраться до внутреннего моря Сия. Обломки можно разобрать, если работать не покладая рук, но никто не хочет трудиться в день святого праздника.
Хотя праздновали не все, потому что город ниже Небесного дворца пылал. Мы не стали тушить пожары. Какой прок от сирмянских лачуг? А если сгорят и лачуги этосианцев по соседству? Эта мысль причиняла боль, но Архангел узнает своих.
Благодарю Архангела, что девчонка отсекла руку чисто. Джауз затянул культю и привязал ее к плечу полоской хлопковой ткани. Отсутствующую руку сжигала боль. Немного помог травяной настой.
Еще столько предстояло сделать. Я собрал своих помощников в тронном зале. Мы притащили большой мраморный стол и замысловатые металлические кресла из кладовки, чтобы не сидеть на полу, будто нищие просители. Наверное, шах использовал эту мебель, когда принимал союзников из Растергана. Чтобы привести зал в должный вид, нужно будет сорвать дурацкие надписи на парамейской вязи, сверкающие на стенах, и расплавить золотого павлина с рубиновыми глазами. Но это все потом. Сейчас имеет значение лишь воздаяние.
– Тюрьма под Небесным престолом переполнена пленниками, – сказал Зоси, поглаживая рану. Когда мы брали стены, какой-то ополченец саданул ему щитом по носу, и теперь он говорил так, словно на ноздрях была прищепка. – Даже мой бедный нос улавливает нечестивый запах. Напоминает о тех днях, когда я сам томился в яме.
– С этого дня пленных больше не будет. – Я откинулся в кресле и поставил ногу на стол. Воздух Костани пропах сладостью крови и дымом. – Где сирмяне рубят головы?
– На Ангельском холме, – ответил Беррин. Таково настоящее название холма, на котором стоял храм Голубые купола. – Единственное место в городе, которое мы еще не захватили. – Его щеки побагровели от праведного гнева. – Они слишком долго пятнали кровью нашу святыню, творили там бесчинства.
– И сколько там засело? – поинтересовался я.
– Не больше сорока, – ответил Зоси.
– Я лично с ними разберусь.
– А что насчет шаха? – спросил Беррин с отвращением в голосе.
Проклятие. Было бы неплохо, если бы кто-нибудь оказал мне любезность, прикончив шаха. Кажется, что убить царственную особу так просто – всего-навсего отрубить голову. Но убийство шаха – это больше политика, чем война. Если император узнает, что я обезглавил шаха без разрешения, он меня утопит в глубоких тяжелых водах.
– Я напишу императору по поводу шаха. А пока что держите шаха взаперти в его покоях. Пусть проживет еще пару ночей в благополучии.
Не считая шаха, ни один почитатель Лат в Костани не был в безопасности. Священное место можно очистить только одним способом – выкорчевать всех неверных.
Частично с этой задачей справится пожар. Не мы его устроили, но он все равно очистит улицы.
– И еще кое-что. – Беррин поколебался, прежде чем выложить факты, явно не желая портить благостное настроение. – Закрома пусты.
– Вы проверили под землей? – спросил Зоси. – Наши лазутчики упоминали, что запасов зерна в городе хватит на два года.
– Все сожжено, – ответил Беррин. – Полностью. Как только закончится провизия у нас на кораблях, нужно будет раздобыть ее где-нибудь. За стенами.
– Двухгодичные запасы зерна обеспечили бы завоевание страны, – сказал я. – Кто бы ни отдал приказ сжечь их, он быстро соображает. Будь он проклят.
Я мог очистить Костани, но земля за стенами? Сирмяне удерживали город и окружающие земли триста лет. Нам могли бы помочь этосианские деревни, но до них непросто будет добраться, пока за нами охотятся конные лучники-забадары.
– За стенами царят забадары, – сказал я. – Я обещал каждому паладину надел земли. Нам придется сражаться за все травинки до последней.
В отличие от янычар и профессиональной армии Сирма забадары жили в юртах на равнинах. Говорят, дети забадаров учатся скакать верхом раньше, чем ходить. И мальчики, и девочки могут быть воинами, так что их в избытке и каждый с рождения владеет пятью жеребятами. По слухам, их гнутые луки сделаны из сухожилий ледовых мамонтов, хотя это похоже на выдумку. Но правда в том, что, посади забадара на кашанскую лошадь, даже лучший аркебузир не успеет пристрелить его, прежде чем его самого пронзят стрелой в голову.
Зоси поковырял повязку на носу.
– Мы не исполним свою мечту о свободной земле, пока не изгоним забадаров обратно в Пустоши, откуда они явились.
Шахи специально расселяли племена забадаров вокруг Костани. Вот почему почитатели Лат в этих землях превосходят числом поклоняющихся Архангелу.
Пока я размышлял, как поступить, на меня пялился золотой павлин. От его мерзких рубиновых глаз бежали мурашки по коже. С распростертыми крыльями и наклоненной набок головой он выглядел так, будто вот-вот нападет. Эти Селуки не просто язычники, а еще и любители показной роскоши.
– Зоси, – сказал я, – возьми конный отряд рыцарей с аркебузами и атакуй забадарские деревни в дне пути от города.
– Как прикажешь, Великий магистр.
Не убирая руки от носа, Зоси ушел выполнять указания.
Мы с Беррином обсудили самое основное. Где разместить армию? В янычарских казармах. Что могут забрать воины? В городе – что угодно, но им не дозволено мародерствовать во дворце: его сокровища принадлежат императору. Кто будет охранять стены? Люди Эдмара. Что делать с нашими погибшими? Похоронить. А с трупами врагов? Выбросить в Тесный пролив: пусть их прибьет к берегам моря Сия, где ими полакомятся птицы.
Когда я нашел Айкарда, он курил кальян в дворцовом саду. Он отрастил белокурые волосы длиннее, чем подобает. Все напоказ. Куда бы мы ни отправились, он всегда играл новую роль, вечно новые причуды. Мне этого не понять.
– Это называется «освободить город»? – сказал он, выпустив дым.
Я никогда не любил кальян. Это путь к греху. А для Айкарда грех – лишь инструмент, с помощью которого он служит Архангелу.
– В Эджазе мы не убивали иноверцев, – сказал он.
– Эджазцы не оскверняли наши святые места и реликвии. Хватит. У меня есть для тебя задание.
Над головами порхали разноцветные птицы, невзирая на смерть вокруг. Их сородичи-падальщики лучше знали, что делать, и клевали мертвецов по всей территории дворца.
– Этого-то я и дожидался.
Айкард явно что-то принял: его глаза покраснели и смотрели в пространство.
– Когда протрезвеешь, ступай в город. Выйди за пределы стен на равнины, если понадобится. Свяжись с нужными людьми, твоими глазами и ушами, и найди Ашеру. Ее участие в нашей войне не закончено. – Я схватил его за плечо. – Ты понял?
– А твое участие в ее войне? – Лицо Айкарда прояснилось. Краснота в глазах прошла, и он посмотрел прямо на меня. Очередной трюк. Он притворялся пьяным, хотя был абсолютно трезв. Он отлично играл свою роль. – Я узнаю все, что можно. Не только о ней, но и о других магах и обо всех, кто злоумышляет против нас.
Достойный человек и входит в пятерку тех, кому я доверяю больше всего. Пусть его недостатки останутся между ним и Архангелом.
Я отдыхал, ел и пил. Молился и благодарил Архангела. А потом очистил меч от крови, чтобы он мог испить еще.
