Я заметила…

ЭЙ ВЫ ТАМ, НАВЕРХУ!

У меня столько планов на эту чудесную жизнь.

«Эй вы там, наверху!

Вы мне только скажите по правде, успею?

Хоть стоит стараться?»

Я хочу повидать Антарктиду,

нетленку создать и понять, «who is who»

В мире гениев литературы,

рисунка, театра и танца.

Эй вы там, наверху! Дайте знак, что услышали,

мне подмигните звездой.

Вам известно,

куда направлять кеды сорокового размера?

Может, стоит следить за едой?

Упиваться водой? Завязать с очень быстрой ездой?

Может, жизнь уместится моя

на шкале круглой секундомера?

Планы в жизни глобальны,

как толща воды из морей, или космос ночной,

Планы мелкие не интересны,

за них умирать я не стану.

Пусть меня презирают, ругают, смеются,

возводят глаза надо мной.

Мне все это не важно, поверьте,

мне побоку, по барабану.

Я настроена целей добиться своих,

значит, мне они все по плечу.

Буду двигаться к ним я,

каким бы остаток моей жизни не был.

Эй вы там, наверху!

Сохраните-ка все при себе. Я и знать не хочу,

Сколько мне остается коптить

это славное синее небо.

МИР ТАК ВОЗДУШЕН…

Мир так воздушен и хрупок, что страшно сломать.

Бережно тронь его пальцами, длинными тонкими.

Можно смотреть на него, забывая моргать,

Можно вдыхать аромат всеми жадными легкими.

Чудо чудесное – этот блистающий мир,

Счастье в нем жить и расти над собой понемножечку.

Может сегодня стать другом вчерашний кумир,

Пить с тобой чай, тихо звякая тоненькой ложечкой.

Если до боли захочется, можно умчать

К морю соленому или в леса буреломные.

Плакать от счастья, смеяться, а после молчать,

Глядя на рыжий закат или сумерки темные.

За день собрав жар объятий и музыку слов,

К вечеру счастье забраться на брюхо диванное,

Перебирать впечатления, словно улов,

И предвкушать новый день, что подарит желанное.

ТРУДНО ЛЮБИТЬ

Трудно любить, отдавая себя до конца,

Этому в детстве не учат ни дома, ни в школе.

Сколько придется изведать печали и боли

Прежде, чем станешь экспертом в науке творца.

Трудно любить и взамен не просить ничего,

Не упрекать, не равнять по себе беспрестанно,

Тем, кто не любит, наверно, покажется странным,

Искренне любящий счастлив, спросите его!

Трудно любить, с расстояния, со стороны,

Трудно любить изнутри, если не уважают,

Не понимают, смеются, кричат, унижают.

Хуже всего, если попросту вы не нужны.

Трудно любить, если просят уйти и забыть,

Вырвать из сердца любовь, словно лист из тетради,

Выбросить в мусор надежду и веру, не глядя.

Трудно, конечно, но значит, пора разлюбить.

ЖЕНСКАЯ СИЛА

Ох, какие мы сильные бабы.

Что нам конь на скаку? Прошлый век.

Ну зачем, дорогой? Я сама бы

Донесла чемоданы наверх.

И детей я сама укачаю,

Да и шкаф починю на ура.

Пять минут выпью крепкого чая,

И, смотри-ка, я снова бодра.

Я читала давно у поэта,

Как просил он нас быть послабей.

Может, было осмысленно это.

Но сейчас так нельзя, хоть убей.

Я должна зарабатывать много

И на внешность рукой не махать.

Дочка смотрит на мать, как на бога,

Подрастет, станет так же пахать.

Я справляюсь, вот честное слово,

Даже хобби себе заведу…

Но однажды приходит "хреново",

И приносит с собою беду.

Со здоровьем проблемы приходят,

Спросит врач, где ты раньше была?

И теряют значение вроде

Неотложные прежде дела.

Мы помочь наконец позволяем,

Расписавшись в бессилье своём.

И впервые без цели гуляем,

И впервые без спешки живём.

Дочь бесценная, помни, малышка,

Слабой быть иногда не порок,

Если хочешь, поплачем чуть слышно,

Хочешь, мы прогуляем урок?

Ты пойми, наша сила не в силе,

Звать на помощь важнее сто крат.

За меня рюкзаки не носили,

Будь умней, попроси, рядом брат.

Будут в жизни твоей заморочки,

О проблемах своих не молчи.

А когда станешь мамой для дочки,

Быть девчонкой её научи.

МИЛЫЙ ДРУГ

Мой милый друг, сегодня день чудной,

Сияет солнце, падают снежинки.

И ясно наконец, что в поединке

Зимы с весной победа за весной.

Сегодня счастья в мире через край:

Смеется солнце, ослепляя светом.

Мне хочется сказать тебе об этом,

Но я могу о грустном. Выбирай!

Могу, мой друг, сказать тебе о том,

Как устаю все больше год от года.

Как плохо мне в дождливую погоду,

Но хуже в зной, меня он гонит в дом.

Ведь лучше о хорошем говорить?

И обходить молчанием невзгоды.

Мой друг, у нас чудесная погода.

И хочется смеяться и творить.

Ты приезжай, зову тебя, любя,

Я заварю любимый чай в фарфоре,

И в самом задушевном разговоре

Опять пойму, что ты… что нет тебя.

МЫ ТЕРЯЕМ СЕБЯ

Мы теряем себя, как детей, в толчее городов.

Отвлечешься на что-то, и все, поздравляю, потерян!

Жизнь идет для других, тех, кто прятать лицо не готов,

Для того, кто остался своим устремлениям верен.

Мы же тщетно блуждаем в пыли, потеряв свой маршрут,

И пытаемся дом отыскать, всех зовя на подмогу.

Но лукавят прохожие, и указатели врут.

Только внутренний компас способен нащупать дорогу.

Мы теряем себя, но порою находим себя

В увлечениях новых, в работе, в другом человеке.

И, расслабившись, вновь отвлекаемся, счастье губя,

Оглянись, это ты в толчее исчезаешь навеки.

НЕСИТЕ МИРУ ПОЗИТИВ

Несите миру позитив!

В нем и без вас хватает дряни.

Как в многолюдном балагане:

Один криклив, другой спесив.

Хорошим будьте вопреки.

Пусть дураки покажут пальцем,

Вас назовут они китайцем.

На то они и дураки.

Несите миру доброту,

Пусть не поймут, не в этом счастье.

Не отрекайтесь в одночасье,

Боритесь за свою мечту.

Порой так хочется упасть

До злости, зависти и лени,

Не опускайтесь на колени.

Держитесь, в этом ваша власть.

Сегодня трудно и вчера,

И будет трудно дни и годы,

Но день придет, подарят всходы

Все ваши зернышки добра.

ОДИНОЧЕСТВО В ТОЛПЕ

В толпе ты одинок особенно каким-то диким одиночеством,

Таким, что хочется на корточки, в колени спрятавши лицо.

Меня тогда спасает музыка, рисунок и другое творчество.

Ну и, конечно же, поэзия, ведь я – поэт, в конце концов.

Мы одиноки все по-своему: и одиночки, и семейные.

Пусть внешне очень мы общительны, все это, люди, напоказ.

Внутри нас пустота бездонная, там территория ничейная.

Туда, ребята, если сунешься, то в первый и последний раз.

Вот так и ходим мы по кромочке, боясь тревожить поле минное,

Такие внешне расчудесные, полны задумок и идей.

Но с нами грусть необъяснимая и беспокойство беспричинное.

И это нас съедает дочиста, когда вокруг толпа людей.

СОБАЧЬЕ

Ты знаешь, не стоит, со мной не считаться?

Я долго умею терпеть и молчать.

Могу целый день, или два, или пять.

Но после я буду рычать и кусаться.

Как бешеный пес, что навеки в неволе,

На привязь посаженный злобной рукой,

Когда-то нарушит хозяйский покой,

Сорвется с цепи, алча крови и боли.

Я буду левреткой, йоркширским терьером,

Премилой болонкой, почти хомяком.

Но, с женской природой ты плохо знаком,

Коль судишь о нас только по экстерьерам.

Ну что, напугала до нервного храпа?

До нервного тика? Глаза, как нули!

Не так все и страшно. Ты просто не зли.

И я буду милой, и дам тебе лапу.

ЛЕЧУ

Чудесные сосны раскинули тощие руки,

Бессчетное множество рук устремляется ввысь.

Им больно без меры быть с небом лазурным в разлуке,

В их кронах пульсирует мысль: «Взлетаем, держись.»

Я тоже хочу полететь по свободному небу,

Не жди меня, я не вернусь. Никогда. Ни за что.

Я ветер и высь предпочту минералке и хлебу.

Не стану брать кепку и кеды, и зонт, и пальто.

Не надо держать, я должна улететь безвозвратно,

Тебе не понять, оставайся на твердой земле.

Тебе там покажется ветрено, сыро, прохладно,

Ты скажешь: «Лети. Я потом. Может быть. В феврале.»

Но ты не взлетишь, у тебя дел и здесь выше крыши,

И кроме тебя их не сделать, увы, никому.

А я улетаю, твой голос я больше не слышу,

И мелким ты кажешься мне. И себе самому.

МУЗЫКАНТУ

Ты – отчаянный парень, ты знаешь? Ты весь – рок-н-ролл.

У тебя полыхают в глазах не огни, а пожары.

Получаешь от жизни по морде, встаешь, горд и зол,

Продолжаешь свой путь, без друзей, без родни и без пары.

Ты живешь на износ, так недолго и перегореть.

Дышишь скоростью ты, сигаретами и перегаром.

Презираешь покой и безволие, трусость и смерть,

Ты талантлив без меры. А это дается не даром.

Не сорви себе голос, пытаясь толпу заглушить,

Не сорви себе душу, выкручивая наизнанку.

Научи меня так же отчаянно с жадностью жить,

И фортуны крутить колесо, как машины баранку.

Научи меня петь. Как умеешь. Раскрытой душой.

Научи улыбаться, улыбкой сметая преграды.

Ты, как космос, глубокий, и, так же, как космос, большой,

И безумных идей, как и звезд, у тебя мириады.

Жизнь моя так скучна рядом с жизнью твоей, не сравнить.

Впрочем, я ей довольна, течёт гармонично и плавно.

Но насколько приятней с хорошими песнями жить.

И встряхнут, и расслабят, у думать заставят о главном.

Как тебе, мне и дня не прожить без безумных идей,

Так же, как без семьи, эту жизнь мне прожить не под силу.

Хорошо находить очень близких по духу людей.

Если много таких, значит, в жизни тебе подфартило.

Для чего я пишу, забывая душевную лень?

Потому что в груди твоих песен живёт фонотека.

Как приятно, когда кто-то делает ярче твой день.

Как приятно за это спасибо сказать человеку.

ЗАВИСТЬ

Нападает порой злая, жгучая зависть, тягучая,

От нее на душе маета, суета, темнота.

И счастливым приходится быть лишь от случая к случаю,

Потому что богаче вон тот и красивей вон та.

И чужие дома поражают роскошными спальнями

И чужие мужья носят жен и детей на руках.

И особенно мы восхищаемся странами дальними,

Там вообще все иначе: мед слаще, и дамы в шелках.

И уже все, что есть у тебя, не имеет значения,

Хоть родные с тобой, есть работа, и в доме уют.

Но тебе без заморских примочек не жизнь, а мучение.

Хоть не носишь ты шелк, а на мед аллергический зуд

ЧУЖОЙ ЧЕЛОВЕК

Порою живешь с человеком бок о бок,

И вдруг понимаешь, чужой человек,

И вы не ругаетесь даже особо,

Но каждый из вас коротает свой век

По-своему, в мире, который он создал.

Он создал его для себя одного.

И вот между вами планеты и звезды,

И тысяча лет световых до него.

Послушай, эгей, человек мой далекий,

Садись в звездолет, до меня снизойди.

Приходит ответный сигнал, в нем упреки.

И дальше орбиты, и пусто в груди.

ЕСЛИ НЕ ПИСАТЬ…

Я, наверно, могла б не писать. Только было бы плохо.

Ведь тогда я б осталась навек без моей глубины.

Я б, конечно, жила. Ведь стихи не нужны мне для вдоха,

И для выдоха, как ни крути, а они не нужны.

Вот другим повезло. Их жена не забудет про ужин,

А дурная твоя что-то снова творит дотемна.

Не ревнуй и пойми, ты мне, правда, отчаянно нужен.

Но возможность писать о прекрасном мне тоже нужна.

Ты пойми, тяжело, если что-то внутри наболело,

И нельзя это выплеснуть, выдохнуть, выпустить в мир.

Ты ругаешь меня за бедлам, и ругаешь за дело.

Ну прости. Не сердись. Допишу и устрою нам пир.

Я живу на бумаге, которой стихи доверяю,

И поэтому, бедный, тебе не хватает меня.

«Я сейчас. Подожди. Пять минут,» – я опять повторяю.

Ты позволь мне остаться собой. Не кляня. Не виня.

ТАК ХОЛОДНО…

Так холодно. Но не помогут пледы,

Горячий чай не справится, увы.

Так холодно без искренней беседы

И без к плечу склоненной головы.

О, эта тишина, когда с тобою

Нет рядом никого, кто должен быть.

Ты думаешь: «Вот-вот… сейчас… завою

На ноте си. И буду выть и выть.»

Заглянет солнце в щель бесцеремонно

И осветит, ресницы теребя,

Тебя в любимой позе эмбриона,

В которой проще согревать себя.

РАЗГОВОР С СЫНОМ

Обсуждали счастье сегодня с сыном,

Рассуждали долго мы, дотемна.

Вроде бы для счастья нужна причина.

–Или не нужна?

– Или не нужна.

Он сказал, что был бы счастливей втрое,

Если б каждый день игр череда.

– И тогда бы ты не бывал расстроен

Больше никогда?

– Может, иногда.

Я сказала, осенью мне для счастья

Нужно улетать к морю поскорей.

Но разнес теорию он на части.

– Можно без морей?

– Можно без морей!

Обняла его за худые плечи,

Из моей любви состоит он весь.

– Милый, ничего быть не может легче,

Счастье прямо здесь.

– Если мама здесь.

ДЕРЕВЕНСКОЕ

Здесь природа воздушная, звонкая, словно смеется.

Здесь и люди добрее и ведают самое главное.

Здесь никто не спешит, ритм жизни подстроен под солнце.

Слово каждое смысла полно, а движение – плавное.

Городские дела далеко, не дойти, не доехать.

То, что там было нормой, здесь стало фальшивым, напудренным.

Но зато молоко тут такое, лишь охать и эхать,

Отдает сладким клевером, сеном и солнышком утренним.

Воздух счастьем насыщен, им хочется так затянуться,

Чтоб потом не вдыхать целый год городской серой гадости.

Каждый раз обещаю себе через месяц вернуться,

И на долгие годы лишаюсь медлительной радости.

КРИЗИС

Мы, люди за тридцать, и нас посетила

Вторая дурная зеленая юность.

Но то, что когда-то давало нам силы,

Теперь добавляет морщин и сутулость.

За тридцать с хвостом мы добились чего-то,

Детей нарожали, работа стабильна,

Но как же засела в печенках работа.

И даже семья выручает несильно.

Нас мучает то, что мы сделать забыли,

На что не решились, подумав: «Неважно»,

Достанем мольберт и гитару из пыли,

Попробуем снова. Наивно. Отважно.

Но мир засмеется. И что мы ответим?

Смущаясь, скорей уберем инструменты?

Подумав, начнем заниматься всем этим

В свободные от прежней жизни моменты?

А может, решительно жизнь поменяем,

Все то, что любили, предав между делом?

И мы прогорим. Или, может, узнаем,

Вкус счастья, доступного сильным и смелым…

Есть те, кто жил сердцем, упорно и просто,

Кто в юности выбрал занятие в радость.

Тому и за тридцать, и за девяносто

Ни кризис не страшен, ни прочая гадость.

ХОЧЕТСЯ…

А вроде хочется так немного. А может, много?

Чтоб просто рядом. Чтоб без упреков. Мечты-мечты.

Чтоб посмотрел на меня внимательно. Но не строго.

Чтоб слушал и наконец услышал мой голос ты.

Бывает, хочется, чтобы мир был к ногам положен,

И чтоб незнамо где раздобыто незнамо что.

А, впрочем, мне бы хватило чая и двух пирожен.

И мир пусть будет на карте, но только наш, зато.

Мне вроде хочется… ерунда, позабудь все это,

Сама не знаю, чего хочу. И зачем хочу.

Приходит ночь, от луны обои в квадратах света.

Мне точно хочется ближе быть к твоему плечу.

К НЕВЕ

Из спальных районов, домов муравейных,

Мы едем порою туда, где Нева.

Мы топчем гранит, дышим благоговейно,

А, впрочем, дышать забываем сперва.

Нас тянет туда, где дворцы и соборы

И выше всего шпиль горит золотой.

Гулять лучше молча. К чему разговоры,

Когда насыщаешь себя красотой?

Когда стану старой, а руки, как палки,

Составят компанию мне лишь коты,

Куплю у воды уголок в коммуналке

И буду жить там, посреди красоты.

Я буду гулять вдоль Невы ранним утром,

И ветер в ушах, и туман в голове…

Я в спальном районе живу почему-то,

Но тянет меня переехать к Неве?