скачать книгу бесплатно
Охотники на колдунов. Часть 1
Зиля Залалтдинова
«Холодная капля сорвалась с еловой лапы и упала спящему на нос. Тот поморщился и проснулся» – так начинается приключение Хагена, одного из охотника на колдунов, загадочных людей, обладающих сверхспособностями. В своём путешествии он обзаводится спутником по имени Фабиан. А тем временем посреди жаркой пустыни юная девушка по имени Лейла собирается на очередную охоту. Как пересекутся их пути?
Охотники на колдунов. Часть 1
Зиля Залалтдинова
© Зиля Залалтдинова, 2023
ISBN 978-5-0059-4645-4 (т. 1)
ISBN 978-5-0059-4646-1
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Холодная капля сорвалась с еловой лапы и упала спящему на нос. Тот поморщился и проснулся. Сама по себе ночёвка в лесу не была приятной и для другого человека могла закончиться воспалением лёгких и смертью, но Хагена давно не брала ни простуда, ни прочая гадость. И всё же стоило беречься, потому что, если кто-то прыгает из окна и ломает ногу, а на следующий день бодро вышагивает по улице – это подозрительно. Хаген мог в стужу купаться в проруби, в буран выйти погулять в лес – да мало ли что он мог! Конечно, он не бессмертен, и были способы вышибить дух из его тела, но это точно не огонь, вода и медные трубы.
Он не мог поселиться в гостинице, так как в таком случае, он бы изрядно рисковал. Крепкий сон и замкнутое помещение – его враги и вообще враги охотников на колдунов. Да, было тогда такое объединение, и Хаген в нём работал.
Он любил задаваться вопросом, что бы было, если бы у него не было бы способностей к охоте. Уж точно бы не лежал под сырой елью, вздрагивая от сырости. И вообще, его никто не спрашивал, хотел ли он стать охотником или нет. Он был сыном богатого барона и собирался жениться на очаровательной баронессе и неплохо провести жизнь. Но всё пошло не так: однажды он гулял верхом на лошади в лесу, и вдруг на него напали люди, и он почему-то впал в оцепенение – не мог закричать или сопротивляться. Тем временем мучители стащили его с лошади, сняли рубашку и нарисовали углём на груди и руках какие-то знаки. Потом Хагена отпустили, и он уехал домой.
Начались странности – он пытался рассказать о произошедшем, но физически не мог этого сделать – заплетался язык или забывал, что хотел сказать, а следы угля упорно не стирались. Он и раньше видел, что от людей идёт сияние, и по силе и цвету этого сияния узнавал настроения и чувства людей. Мать его любила всем сердцем, а вот отцу он был совершенно безразличен – Хаген для него был обузой и продолжателем рода, не более. Даром тогда он практически не владел, и опытный охотник мог с ним сделать всё что угодно – например, заставить молчать о том, что случилось в лесу.
Хаген помнил раскрытие дара как мучительное испытание. Его начала мучить слабость, затем присоединились лихорадка и сильные боли по всему телу. Мальчику, чтобы облегчить муки, давали такие дозы опиума, которые бы и взрослого человека свели бы в могилу, но они лишь слегка ослабляли страдания. Потом Хаген умер, вернее, на самом деле он впал в оцепенение. Его похоронили, и скоро охотники выкопали его. Впоследствии Хаген узнал, что ему дали команду, что когда он станет охотником, то впадёт в состояние мнимой смерти. Хагена затем унесли в другую местность, чтобы он случайно не встретился со знакомыми. Тяжело ему было – мальчику, привыкшему, что служанка приносит горячую воду, умываться из ледяного родника. Да и учёба была – ой-ой-ой. Ничего, привык Хаген, что ему делать.
Охота на колдунов – занятие подневольное, уже способ вербовки говорил о том, спрашивают ли человека, хочет он становиться охотником на колдунов или нет. Со временем Хаген узнал, что у человека, у которого есть дар, в детском возрасте чертят на теле углём из очага колдуна. Так на будущего охотника начинает действовать колдовство, и ему ничего не остаётся, как пробудить способность или умереть. Была проблема, как заполучить его потом. Если бедняцкого сына ещё можно украсть, и власти не будут об этом сильно чесаться, то с сыном графа или барона этот номер не прокатит. Поэтому, мальчику ещё тогда, когда углём чертят, внушают, чтобы он впал в летаргию, когда завершит своё превращение в охотника. И при всём желании не отличишь его от мёртвого – дыхание не запотевает зеркала, и сколько артерию на шее не мни, пульс не почувствуешь. Его хоронят, а потом уже другие охотники выкапывают и уносят в монастырь, где его выводят из неподвижности.
Нет худа без добра. Хагену приходилось много путешествовать. Когда он был наследником барона, самое большее, что он мог – выехать на коне в соседнее графство, а скажи ему, что он полстраны прошагает пешком с небольшой заплечной сумой – посмеялся бы, да и борьба с колдунами будоражила кровь не хуже рыцарских турниров.
Ещё одно соображение, которое Хаген гнал старательно от себя, иначе от него становилось тошно жить – охотники на колдунов не болеют и не стареют, но долго не живут. Рано или поздно любому охотнику встречается такой колдун, который оказывается ему не по зубам, и тогда священник, к которому он должен явиться к должному сроку, чтобы получить новое задание, пошлёт по его следу другого охотника. Для кого-то первый колдун оказывается и последним, для кого-то ещё долго удаётся обманывать судьбу, но своей смертью ещё не умер ни один охотник. Может быть, в очередной хижине его будет поджидать смерть?
Хаген разозлился на самого себя за такую унылость. Нет, дай Бог, он покажет всем, где раки зимуют! Назло монахам, которые упорно убивали любовь к роскоши, Хаген решил побаловаться. Не особо утруждая себя, он накидал дрова, не разбирая на сухие и сырые, и заставил гореть. Потом он поймал зайца, зажарил на костре, выложил на тарелку и начал медленно, с удовольствием есть. Покончив с завтраком, он затушил костёр.
До него донеслись звуки ярмарки. Колдуны городов не любят и неохотно там селятся – не каждый колдун захочет иметь под боком соседей в виде инквизиции и постоянно шмыгающих охотников. Но Хаген решил наплевать на условности – должен же он хоть что-то получать от жизни! На специальном помосте скоморох в шутовском кафтане молол всякую чепуху, и люди на рынке помирали со смеху. Скоморохам хорошо – они могли болтать, что угодно, и даже пошутить над каким-либо купцом или главой мануфактуры, не боясь кары – они же дураки, и на них не принято обижаться.
– Смотрите, какие у него грязные руки!
Хаген усмехнулся – руки у него нельзя было назвать чистыми. Нестираемые следы угля можно было принять за грязь или давний ожог, но лучше было не показывать их – всегда есть такие личности, которые даже следы помёта на ботинках способны были принять за принадлежность к колдовству.
– Ну, ничего, скоро они станут чистыми!
Хаген сначала не понял смысл шутки. Тут скоморох скорчил рожу и махнул руками. Хаген увидел следы угля на руках. Скоморох – тоже охотник на колдунов. Охотники часто работали под прикрытием какой-либо профессии, чтобы успешнее охотиться. Были охотники-кузнецы – им всегда рады в любом городе, да и колдуны вынуждены пользоваться их услугами. Чаще всего становились лекарями, чтобы выяснять истинные причины тех или иных болезней, поражавших народ, некоторые, как Хаген, странствуют по лесам. Этот же стал скоморохом, потому что колдуны тоже бывают на ярмарках.
Хаген с тревогой осмотрел на руку. Так и есть! След от угля начал расплываться!
Гнев вскипел в нём, и он закричал:
– Ну почему именно я!
Скоморох отозвался:
– Я помню, как один граф вляпался в коровью лепёшку! Тогда он тоже закричал: «Ну почему именно я!», – отмахнулся, давая понять, что аудиенция закончена.
Исчезновение следов от угля значило, что охотника ждало новое превращение – он становился гончим. Гончие намного мощнее обычных охотников, но за это приходилось платить – превращение в гончего было болезненным настолько, что, не вынеся боли, некоторые умирали. И потом гончих посылали на такие опасные задания, куда и группу охотников посылать – верная смерть.
Хаген чертыхнулся. Вот, что значит, в лесу безвылазно сидеть! У человека, животных, растений, предметов кроме физического тела есть невидимое тело, называемое полем. Оно является проекцией его состояния на более тонкие сферы, и они друг с другом взаимосвязаны. Охотники видели его в виде разноцветного сияния, идущего от тела человека, и могли влиять на него. Они вполне способны повлиять и на своё поле, например, достоверно изобразить смерть или быстро исцелить серьёзные раны. Сейчас перестройка только началась – нужно бежать без оглядки из города и заняться полем.
Он увидел церковь неподалёку. Вот теперь полный праздник! Может, скоморох и хотел предупредить, сказав про грязные руки, но тем самым он подложил ему свинью, потому что в толпе запросто могли оказаться представители инквизиции.
Хаген снова чертыхнулся. Ему очень хотелось набить морду скомороху. Ладно, он сделает это потом, когда остановит превращение. Главное – убраться из города и уйти в лес. А там – поминай, как звали.
Он внимательно посмотрел на своё поле. Обычно, по нему бежали большие и малые вихри. Теперь большие вращались медленно, а малые исчезли – признак начинающего метаморфоза. Скоро и большие исчезнут – и тогда будет весело! Хаген заставил некоторые вращаться быстрее – на большее не было времени. Затем он внимательно всматривался в толпу, стараясь найти инквизиторов. А вот и они!
Хаген третий раз вспомнил черта. Основные проходы к выходу из города перекрыты! Значит, придётся бежать в бедняцкий квартал, где прятались воры-карманники с добычей и оттуда закоулками добираться до выхода. Хаген стал расталкивать толпу. Люди стали роптать, один даже захотел подраться. Пришлось усмирить кулаком по лицу.
Сколько раз он ещё чертыхнётся? К кварталу, куда он стремился, спешил инквизитор! Хаген достал монету и перескочил через лавку одного торгаша.
– А…! – возмутился продавец.
– Возьми и заткнись! – процедил сквозь зубы Хаген и швырнул монету. Продавцу сразу стало не до наглеца, который вместо того, чтобы обогнуть лавку, как все порядочные люди, сигает напрямик.
Хаген устремился по одной улочке. Планы строения городов одинаковы до скукоты, и он знал путь, где меньше шансов нарваться на инквизицию, правда, придётся побегать. Хаген бега не боялся. Он помчался, сломя голову. Это было очень неосторожно, потому что можно было со всей дури шибануться, поскользнувшись на помоях, которые любят выливать из окон прямо на улицу.
И произошло то, чего Хаген больше всего боялся – он споткнулся на бегу и больно ударился. Как же так! Не мог он споткнуться, его заставили! Но кто? Охотник? Нет тут никаких охотников! И с Хагеном такой трюк бы не прошёл. Наконец появился тот, кто заставил его споткнуться. Гончий! Простой охотник не мог тягаться с ним. Хаген пытался подняться, но снова упал.
– Я не стану гончим, даже не надейся!
Хаген понимал, что рыпаться бесполезно. Против гончего он ничего не сделает. Но Хаген слишком часто бывал в переделках, когда казалось уже всё – крышка! И, тем не менее, он умудрялся выпутаться из них, так что сдаваться он не привык. Хаген встал и решил вступить в сражение, хотя понимал, будь бы он в отличной форме, и тогда вряд ли бы он с ним справился, а сейчас тем более, в состоянии перестройки поля, когда у охотника меньше всего сил. Он ударил по полю, но гончий легко отразил удар, даже особо не напрягшись. Хаген ударил ещё и ещё…
– Идут! – крикнул он, глядя на бегущих инквизиторов.
Гончий на секунду отвлёкся – и именно в этот момент Хаген ударил. Ему удалось нанести повреждение, правда, не особо серьёзное, но и то хорошо. Однако эта борьба истощила его. Он побежал из последних сил, надеясь, что новый гончий не появится.
Вот, наконец, и ворота! Силы сразу прибавились, и Хаген полетел как на крыльях, хотя здравый смысл говорил, что рано радоваться. Как оказалось, зря предался веселью. Он споткнулся о выбоину и, приземлившись, ударился ладоням о камень, расшибив их в кровь. Тут же он так ослабел, что даже не смог сразу подняться на четвереньки. Он посмотрел на своё поле. Два больших вихря медленно двигались, собираясь растаять. Хаген пытался заставить восстановить их, но смог лишь уплотнить и заставить вращаться чуть быстрее. Он с трудом встал на ноги и пошёл, пошатываясь как пьяный, – уже не к воротам, у него не было сил на бег, – а в толпу, надеясь затеряться там.
– Попался! Лови его, лови!
Охотник едва держался на ногах, и, когда преследователи схватили его, он не стал сопротивляться, обмякнув в их руках
– Уже начинается?
– Да. Понесите его, он не сможет идти, – приказал гончий.
Хаген безуспешно пытался оживить вихри, ни дать им умереть. Краем глаза заметил, что на ладони следы от угля почти исчезли. Его начало лихорадить, да так сильно, что инквизитор, носивший его, пожаловался на то, что он горячий. Он почти впал в беспамятство и не заметил, как оказался в келье монастыря лежащим на нарах, а его голова – на бедре гончего.
Перестройка началась внезапно. Всё его тело превратилось в неслыханную боль. Хаген напрягся и закричал. Гончий обхватил его руками и сказал ему:
– Всё хорошо. Это всего лишь превращение.
Хаген впал в забытьё и затих. Священники мрачно посмотрели на гончего, который вдруг проявил участие в жизни этого охотника и произнесли:
– Может, вам уйти?
– Нет, я останусь. Превращение в гончего – это не превращение в охотника, и нередки случаи смерти при этом, а я могу ему помочь, если ситуация станет совсем опасной. Мало кто из охотников хочет стать гончим, и их можно понять.
– А почему мы должны интересоваться, хотят ли охотники стать гончими?
– Если подумать, вы должны интересоваться, хотят ли охотники становиться охотниками.
– Но, в таком случае, у церкви бы не было охотников, да и гончих тоже.
– Ах, эта вечная полемика! Но я всегда буду говорить, что ваши сжигания ведьм – это пускание пыли в глаза, а реальную работу выполняют охотники и гончие. И что получают взамен? Лишь подневольное положение и замечательную возможность быстро отправиться к праотцам. И это вы, христиане, несущие любовь и благоденствие! Вот, честное слово, глядишь на вас, и хочется сменить религию, где нет ни лицемерия, не показухи, ни вашего сладкого сиропа, приправленного ядом… например, на ислам.
Видя, как передёрнулись инквизиторы, гончий усмехнулся.
– Постарайтесь, чтобы это еретическое высказывание, которое мы услышали, было последним или…
– И что вы мне сделаете? Вы даже с простым охотником не управитесь. И если бы не промывание мозгов и преданные вам люди, никто бы из охотников не стал бы вам служить, и вам бы самим пришлось воевать с колдунами и ведьмами. Кстати, смогли бы вы победить хоть одного колдуна, настоящего колдуна, который способен прикончить вас на подступе, а не тех несчастных девушек, у которых родинки оказались в неподходящем месте, а?
– Смогли!
– Да? А что тогда охотники делают? Лежат, бездельничают и думают, а не сразиться с какой-нибудь ведьмой.
Хаген задрожал и издал жалобный стон.
– Всё будет хорошо, просто твёрдо верь в это, – и стал что-то шептать на ухо. Хаген обмяк, на лбу блестел пот, и прилипло несколько мокрых прядей.
– Уходите, я больше не желаю вас видеть.
Хаген чувствовал себя так плохо, что ему казалось, что он умирает. И в тоже время чей-то голос говорил: всё будет хорошо. И Хаген верил.
– Зачем ты меня мучаешь? Почему не даёшь умереть? – и открыл глаза. Он увидел лицо, которое больше всего на свете не хотел бы видеть – того самого гончего.
– Зачем ты позволил мне стать гончим? Сам не знаешь, каково это?
– Знаю, знаю. Давай не будем обсуждать произошедшее – всё равно ничего не изменить, – низким, но приятным голосом ответил гончий.
– Ярмарка не закончилась?
– Закончилась. Зачем тебе?
– Жалко. Я хочу тому скомороху морду набить.
– Если тебе захотелось кому-то морду набить, значит, тебе не так плохо, – улыбнулся гончий.
– Всё же ты тоже не очень хорошо поступил!
– Я, думаешь, не понимаю? Пойми такую вещь, что среди колдунов появляются такие экземпляры, с которыми охотники не могут справиться. Если среди охотников мало гончих, потому что мало кто хочет стать ими, то среди колдунов наоборот, охотно становятся силачами, правда очень редко. Если не ты, то кто же ещё?
– Все эти заявления о смене религии – позлить священников?
– Нет, я на самом деле думаю об этом. Я много лет прожил в церкви, и мне уже тошно глядеть на это лицемерие, когда говорят одно, а подразумевают другое…
– А эти мусульмане…
– Не надо рассказывать мне пересудки про них. Я общался с купцами-мусульманами и убедился, что они не дикие невежи, как нам рассказывали в церквях, а очень даже образованные и к тому же – хе-хе – более чистоплотные.
– Вот ты перейдёшь в ислам, а там окажется такое же лицемерие…
– Когда рассматриваешь религию, нужно смотреть на саму религию, а не на её последователей. Изучая ислам, я с удивлением узнал одну вещь: между человеком и Богом нет никаких посредников, и, более того, – они совершенно не нужны! Что нет института церкви с её священниками, где без них даже шагу нельзя ступить. Что если человек согрешит, то он приносит покаяние своему Господу, и он не должен все самые сокровенные тайны открывать постороннему человеку.
– А-а-а…
– Ты сейчас не в форме, чтобы вести дискуссии.
– Как тебя звать?
– Фабиан.
– Слушай, Фабиан. Когда всё это закончится?
– Потерпи, осталось немного.
Боль в самом деле начала слабеть. Вскоре она совсем исчезла. Хаген почувствовал себя совершенно разбитым и захотел спать. Как догадался, сон был навеян Фабианом, но он не стал сопротивляться, сил не было, и если бы Фабиан хотел хоть как-то ему навредить, то почему он не воспользовался его беспомощным положением ранее? Тем более он желал только добра, усыпляя его.
– Мы идём на силача. Собирайся.
– Прямо сразу сходу, без обучения?
– Навыки гончего не слишком отличаются от навыков охотника. А набить руку можно только на практике.
Хаген закинул заплечную сумку. Вместе с Фабианом они пошли к воротам. К тем самым воротам, до которых ему не удалось добраться. Хаген гнал все эти мысли прочь, чтобы совсем не портить себе настроение.
– Хаген. Это твоё прозвище?
– Да просто решили, что имя с перечислением всех титулов будет слишком длинно для простого охотника и решили назвать Хаген. А твоё имя?
– Я его поменял.
– Зачем?
– Просто я решил раз и навсегда порвать с прежней жизнью и стать Фабианом.
– А что это за колдун?
– Понимаешь, к силачу бесполезно посылать охотников. Он убьёт их ещё на подступе. Одного охотника пошлёшь – одного убьёт, двух охотников пошлёшь – двух убьёт, сто охотников пошлёшь – сто убьёт. Вот такая простая арифметика.
– Как его обнаружили?
