скачать книгу бесплатно
В квартиру тоже вошли совершенно бесцеремонно по-хозяйски, как им и положено по служебному статусу. Впереди, пара рядовых расчищающих проход, за ними офицеры от полковника и ниже. Вошли и молча уставились на сидящего за ломберным столиком Сергея. У этих господ во все эпохи сходные манеры. Так же как и эта, она определяется одним словом «нагнетать». Слово емкое и к нему можно приставить множество существительных. Нагнетать напряжение, страх, ужас, чувство вины и беззащитности перед карающей дланью Закона, ну и перед не дремлющим его оком – институтом жандармов. «Недремлющее око» смотрело парой десятков глаз, не мигая на сидящего офицера, предоставив ему честь прервать затянувшуюся паузу.
– Ну и?..– Сергей ухмыльнулся.– Чего угодно, господа? Чему обязаны такой неожиданной радости? Столько жандармов в одном месте я еще не видел. Хотя нет… видел однажды во время парада.
Жандармы презрительно молчали, ожидая когда он закончит и косили глаза на своего полковника, который сердито сдвинул брови к переносице и, нахлобучив служебную треуголку на самые глаза, выставил задранный подбородок вперед. Подбородок был массивный, квадратный, как кирпич и обрамлен, как того и требовали веяния времени, пышными усами «а-ля Франц-Иосиф– I».
Он не спешил высказываться и в соответствии с субординацией, молчали все остальные.
– Если вы, господа, как неимущие явились за милостыней, то увы, вынужден буду отказать, при всем моем уважению к корпусу жандармов. Вас в завещании герра Франкенберга нет. В нем вообще почему-то только рабочие указаны. Так что не обессудьте, господа,– Сергей ухмыльнулся еще более издевательски и привел своими словами и мимикой главного жандарма в раздражение невероятное. Его сегодня вытащили из загородного особняка, привезли срочно в министерство внутренних дел и битых два часа «намыливали голову», обвиняя в неумении работать.
– У вас, герр Мюллер, под самым носом действует банда финансовых террористов, которые подрывают экономику Империи, раздавая населению огромные суммы денег. Сотни тысяч, как мне доложили,– министр брызгал слюной и топал ногами.– Ваши эполеты слишком тяжелы для вас?
И так два часа к ряду, не давая вставить ни слова в свое оправдание. Поэтому герр Мюллер был сильно не в себе уже до прихода сюда. А вид развалившегося на стуле одного из «финансовых бандитов», возможно даже что главного из них, не соизволившего зад свой приподнять перед вошедшим полковником жандармерии, да еще и язвящего при этом, вызвали в его чуткой и ранимой душе просто бурю эмоций.
– Вста-а-а-ать, кана-алья-я!!!– взвыл он, хватаясь за эфес шпаги, вытаращив глаза. Усы полковника при этом распушились еще больше и он стал похож на Бармалея из детского фильма 70-х «Доктор Айболит». Сергей фильм этот видел, сходство отметил машинально и, удивившись самую малость горластости «Бармалея» из Вены, вставать, разумеется, не подумал, снял со спинки мундир, накинул его на плечи, холодно представился и осведомился:
– Честь имею, полковник гвардии Его Императорского Величества Франца-Иосифа. Пистолеты, шпага? Предоставляю выбор вам, герр жандарм,– факт, что «финансовый бандит» оказался вдруг полковником, несколько озадачил полковника жандармерии и руку он с эфеса благоразумно убрал.
– Ваши документы, герр полковник. Будьте любезны предъявить,– снизил он агрессию, но руку протянул требовательно. Получив же бумаги, принялся их изучать так дотошно, что даже вспотел от усердия и возвращал их с таким разочарованным видом, будто выплачивал крупный карточный долг, от которого целый год успешно уклонялся.
– Пистолеты и шпага потом, а сейчас потрудитесь объяснить, что здесь происходит? Что за толпы нищих в переулке, что за раздача денег?– Мюллер сверлил Сергея взглядом, и его свита подключилась к этому процессу так же, насупившись и помрачнев лицами. Сергей протянул жандарму завещание Франкенберга, отметив ногтем строчку: – Читайте, герр полковник, вот с этого места,– Мюллер впился в строчки глазами, и по мере прочтения лицо его претерпело последовательно целую серию метаморфоз. Сначала требовательное любопытство перелилось в недоумение, затем в растерянность и наконец – в понимание.
– Он свихнулся перед смертью этот еврей, если такое завещал,– сделал вывод Мюллер, тем не менее, внимательно ознакомившись с нотариальными печатями.
– Возможно, что свихнулся, а может быть наоборот – совесть в человеке проснулась и крикнула в уши.– «Придурок, ад со сковородками – это реальность. Опомнись».– Да еще и врезала по ушам сначала с левой, а потом с правой так, что герр Франкенберг предпочел переписать завещание благоразумное, в котором он все оставляет нескольким дармоедам, на вот это, в котором он отдает деньги бедным, неимущим, а их в городе многие тысячи.
– Кто рявкнул ему в уши?– недослышал или недопонял Мюллер и насторожился, как гончая перед командой.– «Фас».
– Совесть, герр полковник. А теперь я жду объяснений от вас. По какому праву вы врываетесь в частный дом? На основании чего? И как там обстоят дела с пистолетом и шпагой? Вы долго выбираете, герр полковник, из двух предметов.
– Мы действуем по распоряжению министра внутренних дел, а ему донесли, что здесь имеет место экономическая диверсия.– Фразу о шпаге и пистолете герр Мюллер пропустил мимо ушей.
– На основании доноса? Вот как, значит, нынче работает жандармский корпус? Ну, что же, тогда у меня тоже есть донос, раз вы немедленно мчитесь по ним сломя голову и нарушаете все законы Австрии. Рядом с Веной, герр полковник, всего в сорока верстах к северу, в лесу, злоумышленники организовали целую типографию и печатают сутки напролет прокламации, облигации, ассигнации и газеты. Если вы немедленно туда поскачете, то непременно их арестуете вместе с агрегатами и тоннами продукции. Но имейте в виду, преступники вооружены, многочисленны и заминировали подходы к своей базе. Все, донос окончен. Действуйте.
– Шутить изволите, герр полковник,– Мюллер налился свекольным румянцем негодования.– Смеётесь?
– Отнюдь, герр полковник жандармерии. Доношу истинную правду. Хотите на Библии присягну?– Сергей вытащил из столика толстенную книгу и сдул с нее пыль в сторону жандармов. Пыль едким туманом окутала их лица, и все они дружно чихнули вслед за полковником, в соответствии с субординацией. Вид книги удивил Мюллера и он чихнув три раза подряд, взял ее в руки, раскрыл, убеждаясь что это действительно Библия, покрутил перед носом, чихнул еще пару раз и, хлопнув ей по столику, кивнул:
– Клянитесь,– Сергей положил ладонь на кожаный переплет и, не моргнув, рявкнул, вскочив:
– Чтоб я сдох!
– Уточните место,– потребовал Мюллер.
– Деревушка глухая рядом – Шоттенвальд. От нее если идти на юг, то с версту. Мимо пройти никак не возможно, даже с завязанными глазами. Здесь же, герр полковник, делать жандармерии нечего, все в рамках закона. Ну, взбрело в голову банкиру распорядиться вот таким образом со своими сбережениями трудовыми, так это его личное дело и законами Австрии не воспрещено, а Библейскими приветствуется.
– Откуда у вас информация о типографии?– Мюллер не собирался никуда мчаться сломя голову. Служил он давно и прежде чем что-то делать, все же привык думать о последствиях.
– Информация достоверная, из источников заслуживающих доверия и проверенных неоднократно. Агентура внедренная работает, герр полковник, в рядах злоумышленников. Безопасностью Империи Австрийской озабочены не только жандармы, смею вас уверить. Отправляйтесь и вертите дырку под орден.
– Мы проверим ваш донос, герр полковник,– скривился недоверчиво Мюллер.– А вот по поводу вашего заявления, что здесь все в рамках Закона, позвольте вам возразить. Беспорядок учинили. Народ возбужден. Мешают проходу и проезду. Или вы тут наведете порядок, или я вынужден буду воспрепятствовать.
– Вы правы, герр полковник. Об этом мы не подумали и примем меры, порядок будет как в роте жандармов, после того как она покинула казарму.
– Вот то-то же,– Мюллер довольно разгладил усы, заправив их за уши.
– А вот проверку вы зря затеваете доноса. Место там глухое. Заметят ваших агентов злодеи и лавочку свернут мигом. Они же там каждое дерево знают и жандарма, даже переодетого, сразу вычислят. Скачите немедленно. Я вас уверяю, сотни тысяч обнаружите газет и листовок. Уж о гульденах и не говорю. Они купили недавно станок у какого-то мануфактурщика и как блины их пекут, миллионами,– подлил Сергей масло в огонь. Услыхав о мануфактурщике, Мюллер сделал стойку, точь в точь, как лягавая, учуявшая запах дичи.
– Уж, не у Курта ли Мольтке? – спросил он машинально.
– Ну, вот и вы уже слышали о нем,– подтвердил Сергей, и Мюллер вдруг ясно понял, что судьба только что, помахав перед его носом пистолетом и шпагой, сунула в руки счастливый лотерейный билет на 100% выигрышный. Козырнув автоматически, он развернулся и заорал на сопровождающих его офицеров.
– По коням, марш!!!– в голосе Мюллера было столько решимости и уверенности, что офицеры-жандармы сразу прониклись и кинулись вон из квартиры, расшвыривая все, что мешало им немедленно приступить к выполнению своего долга. Минутой спустя, два эскадрона жандармов уже мчались на север во главе с полковником, решившим лично принять участие в задержании злодеев-фальшивомонетчиков.
– Миш, ты им подкинь там,в лесу у деревни Шоттенвальд пару тонн бумажек,– попросил Сергей, возобновив выдачу монет нищим.– И порядок наведи в переулке. Я обещал жандармам, что проезду и проходу мешать не будем,– Михаил кивнул молча, и отправился на лестничную площадку. Здесь он выбрал пару работяг покрепче и попросил их навести порядок в очереди.
– Не клубились чтобы, а встали друг за другом. Жандармы переживают и грозятся прикрыть раздачу талеров,– объяснил он им ситуацию и работяги принялись с энтузиазмом строить нищих в колонну по одному, вытягивая ее вдоль стен домов. Очередь загнулась сначала в одну улицу, потом повернула еще несколько десятков раз и оборвалась у кладбища св. Марка, сделав вокруг него пару витков. Известие о том, что нужно стоять непременно точно в затылок впереди стоящего, было принято соискателями пособия безропотно и не было нарушено ни разу.
Михаил организовал для Мюллера в охотничьей сторожке «бонус» из двух типографских станков начала века 19-го и пары тонн макулатуры а вернувшись в квартиру, озадаченно взглянул на Сергея, сидящего с засученными рукавами рубашки, сующего талеры в протянутые ладони.
– Не устал, деньги ворочать?– спросил он, выглянув в окно.– Судя по количеству нуждающихся, неделю еще будут идти. Не нанять ли кассиров, с повременной оплатой?
– Я за,– Сергей сунул очередной столбик талеров, завернутый в бумагу, в ладонь очередного бедняка и крикнул поверх голов очереди.
– Господа пролетарии, срочно требуются двое грамотных для ускорения процесса выплаты пособия, оплата поденная – талер,– на его призыв отозвалось человек десять и Сергей махнув рукой, всех их тут же и нанял, усадив на стулья вокруг мешков с талерами.
– Десять еще и лучше. Вот ты, самый представительный, будешь старшим в этой команде. Как зовут?– «Представительный», явно кузнец по профессии, с черными от железа ладонями, кивнул, соглашаясь.
– Иоганном зовусь,– пробасил он и добавил вопросительно.– А что делать ежели замечу нарушение какое?
– Бей в лоб нарушителю и получай премию талер,– разрешил Сергей.
– Слыхали?– грозно обвел временных сослуживцев кузнец и выразительно сплюнул в кулак.
К чести временных кассиров и, к сожалению, Иоганна, никто из них за весь период временной работы уличен в воровстве не был и в первый вечер прощаясь, кузнец даже посетовал:
– Вот ведь как, я даже и не думал, что народ такой честный соберется. Эх, не везет мне всю жизнь.
– Что, значит, не везет? Честных только встречаешь? Поэтому?– удивился Сергей.
– Нет. Я не про то, герр офицер. Кабы честных встречал, так разве бы вздыхал? Прощелыги одни попадаются, куда ни плюнь. Вот и работу потерял из-за прощелыги. Мастер у меня в кузне, сам двинул куда-то металл, а на меня свалил. Чуть в кутузку не посадили. А теперь, я так понимаю, что с хозяйского понуждения так-то случилось. Ведь не после выплаты выгнали скажем днем погодя, а вокурат перед ней. Спасибо, вы с помощью этой. Семья уж зубы на полку положила за ненадобностью. Большая семья. Десять ртов.
– Молодец. Настоящий мужик,– хлопнул Сергей засмущавшегося кузнеца по налитому плечу.– Живете где?
– Известно где. В подвале. Дорого нынче жилье-то нормальное. Раньше конурка была получше, да пришлось съехать. А подвал пока тянем. Сырой, правда, но ничего. Потерпим, пока работу найду,– Иоганн весело подмигнул Сергею.– Десять талеров, да за три дня еще три, на год хватит, а там Бог даст, не пропадем. Спасибо герру Франкенбергу. Изрядный был скряга, говорят, а оно вона что оказывается. Решил посмертно облагодетельствовать. Это сколь же он монет-то пожертвовал так-то?
– Миллион,– Сергей улыбнулся, увидев поползшие вверх брови кузнеца, для которого сумма эта была настолько огромной, что не вмещалась в рамки его личной арифметики.
– О-ох,– выдохнул здоровяк, скребя, заросший щетиной трехдневной, подбородок.
– Ты вот скажи мне, Иоганн, почему усы верноподданнические не носишь?– поинтересовался Сергей и кузнец улыбнулся, демонстрируя щербатые зубы.
– Так ведь как с такими у горна? Вмиг обгорят и лицо спалишь. Это для дворников, да жандармов удобно, ну еще чиновникам, а работяге оно к чему? Заработок от размеров усов больше не станет. Хозяевам плевать с усами ты или вообще без головы. Молотом машешь, куешь ему деньгу, а как выглядишь при этом, им плевать,– философски заявил кузнец.
– А профсоюзов у вас пока нет?– Сергей вдруг заинтересовался положением рабочего класса Вены середины 19-го века.
– Это как?– не понял Иоганн, явно не слышавший о профессиональных союзах и принципах их деятельности,– пришлось Сергею полчаса растолковывать ему, что это такое и для чего.
– Толково,– согласился кузнец и, взъерошив волосы, вздохнул:– Каб такое было, так и жить было бы полегче.
– Организуйте. Собери для начала человек двадцать потолковее. Устав сочините понятный. Работяги с удовольствием вступят в ваш союз, если вы его пропихнете, как верноподданническую организацию, озабоченную стабильностью политической системы. Так и напишите – главная цель – сохранение правящей династии. Ну, а если династия окочурится, впишите приемников. Свято место пусто не бывает. И власти приятно и вы сможете работать спокойно,– посоветовал Сергей.
– Да когда же заниматься этими уставами, герр офицер? Работать надо. Семьи у всех.
– Ты не понял. Выберите правление, которое будет оплачиваться из взносов и отчитываться каждый месяц о проделанной работе.
– Да кто их даст добровольно гроши свои?– махнул рукой кузнец.– Каждый за себя.
– Объясните пользу работягам. Поверят и будут платить. Кассу взаимопомощи организуйте с железным учетом. Начинать жить тоже трудно сначала, а потом пойдет все как по маслу.
– И где прикажете этим всем заняться? У меня в подвале? Там нам вдесятером не повернуться, а тут еще я со своими бумагами рассядусь и народ собирать начну. Нет, это не по мне. Я кувалдой привык, а перьями скрипеть не умею.
– Вот так все говорят поначалу, а потом из обыкновенных кузнецов такие вожди получаются, просто загляденье. Главное верить, что нужным делом занимаешься. Семью подключить к этому всю. Жену посадить в кассу, детей посыльными и связными сделать. Семейным делом профсоюз станет и тогда смеяться еще будешь над своими страхами и сомнениями. А мы поможем. Из капиталов Франкенберга-скряги, выделим пару сотен талеров на первое время. Помещение вот это профсоюзу передадим. Ну и с Уставом поможем. Напечатаем и зарегистрируем в мэрии. Так как?
– Если поможете, тогда-то конечно,– обрадовался кузнец.
Глава 4
Отдав квартиру в распоряжение семьи кузнеца Иоганна, переписав на него бумаги и зарегистрировав в мэрии первый устав добровольного союза ремесленников, со скромным названием.– "Союз верноподданных ремесленников", парни выдали ему на первичные расходы тысячу талеров, прикинув что их должно хватить с лихвой для старта и распрощались с Веной. Вернувшись домой и узнав последние новости, поняли что вокруг творится что-то необычное. Странные события следовали одно за другим и начались они сразу после их убытия в командировку. Сначала, совершенно одновременно и Катюшу, и Аннушку повестками вызвали в отделения милиции и там в паспортных столах их начальники буквально устроили обоим форменные допросы. Выясняя, кто они и откуда. Этот вариант развития событий был предусмотрен и обе женщины «выдали» хорошо проработанные легенды, проверить достоверность которых, органам было затруднительно по многим причинам. Милиция, в лице паспортисток, от женщин отстала, но на другой же день обе квартиры и Михаила и Сергея, были самым наглым образом обворованы. Воспользовавшись отсутствием хозяев, очевидно, отследив их распорядок дня, обе квартиры были взломаны домушниками и перевернуты вверх дном. Выгребли все ценное и всего за какие-нибудь полчаса. И если Сергей жил в доме самом обычном, то в квартиру Михаила ворам проникнуть было не просто. Охрана в доме была на уровне самом современном, а квартира сдавалась при выходе на контроль. Причем многоуровневый. Обойти систему сигнализации и видеонаблюдения было не просто.
Но домушники сработали тоже на самом высоком уровне, и это заставляло задуматься. Охрана даже не почесалась и очень удивилась, когда узнала о взломе. Вещи вынесенные, воры вывезли также совершенно для «секьюресов» не заметно, хотя именно в квартире Михаила они особенно тщательно «прибрались», забрав даже постельное белье, сложенное для стирки в корзину. Вывезли грузовиком, судя по количеству и опять же совершенно не заметно. Просмотрев записи на камерах наблюдения, Михаил обнаружил там паузы получасовые и поинтересовался у начальника охраны, что это означает. Тот в ответ только виновато разводил руками и ничего внятно объяснить не мог, а это означало, что в охране, скорее всего, у преступников был свой человек.
Вслед за квартирными кражами произошло несколько инцидентов более мелких и в другое время не привлекших бы внимание ни Катюши, ни тем более Аннушки. К ним обеим несколько раз пытались «подкатиться» красавцы-мачо, осыпая комплиментами и завязывая знакомство. Назойливо преследуя и провожая до дома, вопреки возражениям. Детишки сообщили матерям, что их постоянно останавливают на улице какие-то дяди и тети и пытаются расспросить о домашней жизни. Складывалось впечатление, что их семьи взяты под «опеку» разного уровня и этот «колпак», давил со всех сторон.
Общее собрание, рассмотрев внимательно каждый случай в отдельности, пришло к выводу, что появилась какая-то Сила, занявшаяся Михаилом с Сергеем и выяснение, что она из себя представляет, стало задачей номер один, по единогласному мнению всех.
– Что у остальных? Все ли как обычно?– Михаил обвел всех взглядом. «Концессионеры» собрались в доме на набережной и сегодня присутствовали в полном составе.
Федор Леонидович пожал плечами неопределенно.
– Не могу ничего утверждать, я все это время был в Москве. Здесь в основном женщины находились,– на плече у него сидел попугай Кирюха и дремал, резкий рывок плеча его разбудил и Киря, склонив голову, укоризненно взглянул на Академика, но промолчал.– Извини, Кирилл, спи дальше,– Федор Леонидович пригладил хохолок на голове у попугая и тот попытался схватить его за палец, поднырнув снизу. Не смог и потоптавшись, клюнул слегка хозяина в темя. После этого угомонился и снова прикрыл веки. Академик осторожно потер голову и замер, стараясь не шевелиться.
– Тихоновна, как у вас?– Агафья Тихоновна наморщила лоб и с сомнением покачала головой:
– Я и не знаю. Будто и ничего такого. Вот сосед появился разве что новый. Купил домишко у наследников Матрены. Старуха-то уж три года как померла, а подворье все пустовало. Огород бурьяном зарос. Внуки даже на похороны не явились. Мы с Силиверстовичем похоронили, а тут вдруг нате вам, явился не запылился внучек и продал участок вместе с завалюхой. Покупатель, мужчина видный такой, с усами. Пригнал бульдозер с экскаватором. Домик своротил и яму вырыл, сваи туда забил и сруб поставил в два этажа. Терем боярский теперь рядом с нашей избенкой. А мы вроде сарайчика, при этом дворце притулились. Ну, и заходил этот сосед-то. Его звать странно – Фаддеем и отчество тоже не обычное Сигизмундович. Вот, значит, какой колоритный – Фаддей Сигизмундович. Пришел среди дня, вошел не постучав и сразу о купле участка разговор завел.
Дескать, ему тесно на Матренином подворье, дескать, дом-то большой, а стенами по забору скребет. Денег предложил много.
– Сколько?
– Пять тыщ сулил,– гордо окинула взглядом присутствующих Агафья Тихоновна.
– Евро?– улыбнулся Михаил.
– Сейчас. Наших рассейских,– обиделась Агафья Тихоновна за родную валюту.
– И что вы этому Фаддею ответили?
– Выпроводила. Сказала, что не продажная я,– Агафья Тихоновна скосила лукаво взгляд на мужа и Силиверстович хекнул.
– Ну, мать, обрадовала. Отстояла родные пеналы.
– Пенаты, дядюшка,– поправил Михаил.
– Вот, вот. Грудью за эти пенаты встала. Есть где голову преклонить. Спасибо, мать, что не сделала бомжом на старости лет.– Силиверстович поклонился Агафье Тихоновне, и та щелкнула его легонько по лбу.
– Будет тебе кривляться, старый. За дурочку все держишь? Сама знаю, что мало давал этот Фаддей. У меня хоть и пять классов с коридором, но из ума пока не выжила и цену родному дому знаю.
– Это сколько же?– всплеснул руками Силиверстович.
– Денег у энтого рыжего столь нет,– поджала губы Агафья Тихоновна.
– О как! А у кого есть?
– Ни у кого,– улыбнулась в ответ Агафья Тихоновна.– Отстань, не то осержусь. Так ведь этот-то Фаддей Сигизмундович в тот день еще раз пять приходил. Уйдет и через полчаса опять бежит. Все цену набавлял. Сначала по тысяче, потом и десять прибавил. А потом осерчал, назвал «глупой бабой» и пообещал устроить мне веселую жизнь. Это дней пять назад было. Значит, скоро начну веселиться как-то с его слов. А все остальное, как всегда. Лео немножко желудком прихворнул позавчера, но это он съел чего-то, а вчера уже носился как обычно.
– Сергей, разберись с соседом. Похоже, что там свой «колобок» появился,– Михаил взглянул на мать.
– У тебя, ма, как?
Нина Андреевна закрыла глаза, сопоставляя последние дни с днями предыдущими и так же как Академик, пожала плечами.
– Да все вроде как обычно. Сантехники вот трубы только поменяли все, так это у всех в доме по плану меняли. Разворотили пол и потолок, пришлось нанимать рабочих, чтоб за ними прибрали.
– Сантехники? Здоровые такие парни, гвардейцы?
– Обычные мужики в спецовках, с буквами на спине "Петро…" там чего-то.
– Ладно, я проверю трубы. И все? На улице никто не приставал с намерением познакомиться?
– Нет,– вздохнула Нина Андреевна с сожалением и Петр Павлович взглянул на нее, приподняв правую бровь.
– Что за «вздохи на скамейке»?
– Старая стала, не пристает ни кто,– объяснила Нина Андреевна вздох.
– А я?– Петр Павлович даже привстал возмущенно с дивана.
– Ты тоже старый,– фыркнула Нина Андреевна и расхохоталась так заразительно, что сразу сняла возникшее общее напряжение. И все «непонятки» последних дней показались скорее забавными, чем опасными.
