скачать книгу бесплатно
– Россика… – упавшим голосом повторила Даша.
– Империя россов, немчинов и татар. А в ходе последней войны к нашей территории примкнули Молдова, земли Фракии и Галиции. Об этом детей в гимназиях учат! – плачущим голосом вещал швейцар.
Проще поверить, что она под кайфом. Дарья Родченко не курила даже в юности, а любых наркотиков чуралась как черт ладана.
– Уйди, шалава! – захныкал швейцар. – Мне служить надобно! Сейчас приедет герр Траубе, верховный секретарь Третьего Совета. Небо свидетель, коли прозеваю, затравит своими котами! Лютый бредень, милость в дом входящему! Вот, возьми! – Он протянул ей мятые купюры.
Простейший способ определить место пребывания – изучить денежные знаки региона. Так пишут в книжках по занимательной криминалистике. Она поднесла купюру к глазам. Водяные знаки, червячки, змейки, хитроумные переплетения цветных линий. Арабские цифры, и на том спасибо. Десятка и сбоку латинская надпись marke. На лицевой стороне изображение привлекательного моложавого господина с бородкой и усиками. Субъект похож на Николая Второго, каким его изображали на портретах. На оборотной стороне купюры начертана пирамида и всевидящее око. Нечто подобное имеется на долларовых купюрах.
– Уходи, шалава…
– Я еще вернусь! – пообещала Даша, поднялась по ступеням и шагнула на улицу.
Светило яркое солнце, запах черемухи сладким полотном растекся над землей. Вдоль тенистой аллеи выстроились тополя, как солдаты на параде. Третий дом от площади напоминал восточный минарет. На балконе сидела высохшая старуха с желтой пергаментной кожей и раскосыми глазами. Черные одежды до пят делали ее похожей на вдову или монахиню. Она курила длинную папиросу, бесцеремонно разглядывая прохожих. Аккуратные таблички с нумерацией домов и названием улиц сверкали начищенной медью. Рублевский проспект, 14.
По площади бежал мальчишка-беспризорник. Наследие царского режима, так преподавали в советских школах. Багровый шишак зрел над его бровью, пацан крутил на веревке привязанную за хвост здоровенную тушку дохлой крысы.
– Фалалей! Фалалей!
Звонкий крик разносился в прозрачном воздухе. Крыса в руках юного живодера выписывала причудливые пируэты. За беспризорником увязалась ватага бродячих собак. Солидный господин в дорогом летнем пальто из английского сукна брезгливо сморщился и замахнулся тростью:
– Мерзость, какая мерзость!
Мужчина говорил с немецким акцентом, продолговатое лицо украшали длинные полубаки, набалдашник трости венчала фигурка обнаженной женщины, отлитая из чистого серебра. Он держал на поводке двух котов. Лысых, как сфинксы, и огромных, по сорок сантиметров в холке. Не коты, а чудища из фильмов ужасов! Его спутница, высокая белокурая красотка с удивительным восточным разрезом глаз, равнодушно смотрела на беспризорника.
– Голодный мальчик. Смерды вечно хотят жрать!
Словно заводная кукла заговорила. Ее голос, лишенный басовых нот, плоский, блеклый, будто прокисшее молоко, вызывал жуткое ощущение, кожа покрывалась мурашками. Гроздья алмазов сверкали на массивном кольце, обнимающем безымянный палец, – налицо работа Фаберже. Запястье украшал стальной браслет с гранатовой россыпью, в центре – розовый камень размером с голубиное яйцо. Даша всегда была наблюдательной девушкой, а опасность обострила инстинкты. Руки красавицы были обнажены до плеч, глубокое декольте оголяло совершенной формы грудь с выкрашенными синей краской сосками. Кожаные штаны плотно облегали стройные бедра, на поясе висела длинная шпага в ножнах. Ножны были инкрустированы драгоценными камнями. Не женщина, а разряженное пугало с картинки! И татуаж грудей словно у аборигена Полинезии!
– Вы правы, госпожа Лукреция! – Господин швырнул на мостовую пригоршню золотых монет. – Лови!
– Шнягу[4 - Шняга – ругательство, в определенных обстоятельствах повышающее авторитет.] тебе в дышло, троян гунявый! – рассмеялся мальчишка.
Господин нахмурился, махнул рукой полицейскому, наблюдавшему за важными гостями с противоположной стороны улицы. Полицейский немедленно кивнул, заспешил на зов.
– Это не смерд, Карлос! – улыбнулась женщина. – Твоя проницательность подвела тебя. Слишком много пьешь местной водки.
– Фалалей! – Беспризорник пританцовывал на месте, подле него кружилась стая псов, оглашая окрестности лаем.
Приблизился полицейский. Хмурое рябое лицо блюстителя порядка оживилось. Он поддернул перевязь арбалета, подобострастно улыбнулся вначале женщине, затем ее спутнику.
– Что прикажете?!
– Хотите его пытать, Лукреция? – спросил мужчина, игнорируя вопрос полицейского.
– Пожалуй…
– Как вам будут угодно!
Он достал из кармана портсигар, тотчас подскочил услужливый швейцар, стоявший неподалеку и внимательно наблюдавший за иностранцами. Он поднес зажженную спичку.
– Danke!
Даша читала, что в начале двадцатого века Питер был во многом немецким городом. Фабриканты, врачи, аптекари. Германские метастазы поглощали здоровый славянский организм, как ржа металл. Этот субъект на немца был не похож, хотя говорил с акцентом. Лицо скорее типично для испанца или итальянца, только кожа в северном климате побелела. Психологи утверждали, что, оказавшись в необычном месте, человек стремительно начинает усваивать новую информацию. Пятьдесят процентов впечатлений приходятся на первые тридцать минут. Сколько времени она здесь? Сорок минут? Час? Даша вжалась спиной в твердую стену дома. Мимо прошествовали две парочки. Молодые люди в сопровождении подруг. Они уселись на скамейку, с интересом наблюдая за разворачивающимися событиями. Худая рыжеволосая девушка с выкрашенной в розовый цвет челкой, одетая в полупрозрачную комбинацию, достала из сумочки бутылочку, наполненную на треть бурой смесью. Ее спутник протянул коробок со спичками, размером с небольшую книжицу. Анаша – догадалась Даша, или какая-то другая гадость. Загорелось с третьей попытки, девушка поднесла синий огонек к горлышку. Сладко запахло травой, девица приложилась губами к горлышку, глубоко затянулась, передала подруге. Высокий парень выбивал пальцами затейливую трель на эфесе своей шпаги. У него был наголо обрит череп, макушка синела от густой вязи татуировки. Он посмотрел на Дашу, наклонился к товарищу, что-то прошептал на ухо. Вся компания дружно рассмеялась. Местная золотая молодежь отдыхала. Старуха затушила окурок, прикурила новую сигарету, прокричала с балкона молодым людям. Рыжая рассмеялась, показала бабке неприличный жест, прильнула к бойфренду. Даша смущенно отвернулась. Нравы у местных жителей могли повергнуть в шок опытную жительницу столичного города! Девица потянула шнурок, опоясывающий кожаные штаны кавалера. Да она сейчас вытащит на всеобщее обозрение его мужское достоинство!
– Госпожа Лукреция хочет поместить дерзкого кнабе в пыточную камеру! – повернулся к полицейскому мужчина.
– Вы совершенно правы, герр Траубе, и вы, фрейлейн Лукреция! От смердов и бастардов проходу не стало! Милость дому за такие слова! – Швейцар бросил красноречивый взгляд на незнакомку.
Тонкие пальцы дернули Дашу за плечо.
– Фалалей, тетя!
Перед ее лицом болталась крысиная тушка.
– Ляг на землю, байстрюк! – насупился полицейский. – Ты арестован!
– И шалаву заберите, господин полицейский! – крикнул швейцар. – Она мне руку повредила!
– Купи крысу, тетя! Всего полмарочки! Купи!!! – Пронзительный голос оглушил. На приказ мальчик не обратил внимания.
– Сейчас за тобой наряд прибудет, байстрюк! – пообещал полицейский. – Большая честь для смерда, слава небесам! – Он попытался дать мальчишке пинка, но тот ловко уклонился от удара.
– Фалалей! Сам ползи в Кресты, шняга дохлая!
– Смерд гунявый! – Лицо полицейского побагровело, он размахивал дротиком, как боевой палицей.
– Это – кормчий! – звонко проговорила Лукреция. – Неужели ты не видишь, пес?! Юный кормчий! В пыточную его!!! Шнель! – Она завизжала громко, отчаянно.
Даша с холодеющим сердцем увидела, как в розовом зеве красавицы дрожит раздвоенный змеиный язычок.
– Яволь!
Полицейский отцепил от пояса наручники.
– Слово волка! – издал боевой клич мальчишка. – Ату!
Дворняги дружно повернулись к полицейскому, свирепо лаяли, тот испуганно пятился назад.
– Псы[5 - Псы – представители властных структур.] псов гонят! – веселился беспризорник.
Крысиная тушка не пахнет, сообразила Даша. Муляж, умело созданная талантливым таксидермистом конструкция. Мальчишка взмахнул своим трофеем и обрушил тушку на голову полицейского. Словно пращой припечатал. Блюститель порядка осекся на полуслове, глаза затуманились. Швейцар кинулся к спасительным дверям ресторана, но выпущенное из рук беспризорника орудие угодило ему в затылок. Пробежав два метра по инерции, он упал на порожек.
– Браво! – зааплодировала старуха…
Рыжая девица на скамейке запросто оседала бедра рыжего парня, твердые ножны стучали по худосочным бедрам в такт ее движениям, губы впились в шею любовника.
– Фалалей! – верещал мальчишка. Он подобрал свое орудие, повернулся к девушке. – Живо ходу, чумичка![6 - Чумичка – девушка, женщина.]Живо!!!
Даша увидела, как немец чешет кота за ухом. Его спутница улыбнулась, сверкнули острые клыки. Щелкнула застежка, звери бросились в атаку. Мальчик подобрал крысу, служившую ему отличным орудием, и вертел ею, как пращой, не давая хищникам приблизиться.
Подкатил экипаж, наружу неспешно вышел худой мужчина. Смуглая лысина сверкала на солнце, мочку уха оттягивала массивная серьга. Он вел на поводке огромного бультерьера. Пес сделал стойку, мускулы перекатывались под лоснящейся шкурой. Широкую грудь собаки украшал золотой медальон. Готическим шрифтом на нем была выгравирована надпись на немецком языке. «EDEM DAS SEINE». Лозунг над воротами лагеря смерти. «Каждому свое». Мужчина погладил собаку по холке, подмигнул Даше, как старой приятельнице, поднял руку. На длинном ногте висела тонкая золотая цепочка с крестиком. Девушка судорожно хлопнула себя по груди. Она не снимала цепочку даже на тренировках.
– Ходу, чумичка! – надрывался мальчуган. – Трояны возьмут!
Кот впился когтями ему в плечо, бродяжка вывернулся, как ловкий уж, и шмыгнул в подворотню. Повинуясь властному инстинкту, Даша приняла моментальное решение. Она прыгнула следом за беспризорником, успев услышать, как лысый отдает команду бультерьеру.
В подъезде пахло подвальной сыростью и кошачьей мочой. Наверху хлопнула дверь, женский голос спросил на немецком языке, кто-то ответил, дверь закрылась. Мальчишка взлетел на второй этаж, впереди маячило блеклое пятнышко света. Свирепое рычание за спиной не давало времени на размышление. Даша бежала следом за беспризорником, не чуя под собой ног. Мощный толчок опрокинул ее на пол, висок ожгло болью от удара о каменные плиты. Боль воскресила гаснущее сознание, липкая кровь оросила плечо. В полумраке маячила морда пса. Она попыталась ударить сложенными пальцами, но с таким же успехом можно бить в каменную стену. Бультерьер издал торжествующий рык, смрадом пахнуло из пасти. Девушка вцепилась в золотую пластину, лопнула цепь, зверь впился железной хваткой в запястье, издалека раздался писклявый голос:
– Седью жги выжлеца![7 - Выжлец – пособник демона, в контексте повествования собака, пес.] Седью!
Всполохи огня лизнули стены, запах паленой шерсти смешался с формалиновым привкусом химических реактивов. Словно на факультативе по химии студенты жгут карболку. Взревел пес, прыгнул в темноту, воцарилась благословенная пауза…
– Глянь, Тихон, шмара клевая! Юшка на грудях, вся замуроцована, щас помацаю!
– Убери грабли, чудило! Не покойница, чай!
– Шкура гладкая, а по всему видать – шалава[8 - Шалава – любая женщина, чаще – молодого возраста, свободных нравов.] добрая!
– Одежа порчена седью…
– Так гномы огнивом прошлись! И мы вовремя подоспели.
– Гномы зверя изгнали, трояны шибко лютые теперь!
– Гуни[9 - Гуни – частные осведомители.] повсюду рыщут!
– Гуни завсегда рыщут. Ремесло у них такое. Отойди от чумички, Грек!
– Вона титьки какие! Мочи нет, мацать буду!
Даша ощутила касание к груди, инстинктивно перехватила руку. Человек разразился площадной бранью.
– Чумичка говная, таль припадочная! Едва руку не сломала, зыркай, Тихон, фуфел будет!
– Я говорил, не мацай, чудило!
Тихон поднес чадящую лампу к лицу девушки, и она открыла глаза, подслеповато щурясь. В голове тотчас взорвался салют, руку скрутила горячечная боль. Слабый свет осветил помещение. Похоже на подземелье или подвал. Воздух сырой, ноздреватый, как тающий снег на тротуаре. Пахнет людским потом и вяленой рыбой. Вместе с болью пришло осознание пугающей действительности. Десятилетний мальчуган ловко управлялся чучелом крысы! Вертел, как рыцарь пращу! Удар, и здоровенный полицейский повалился с ног! Метнул тушку и сбил с ног швейцара. Кот набросился на подростка, как разъяренная рысь, мальчишка нырнул в подъезд, а она следом за ним, повинуясь древнейшему на земле инстинкту. Бей и беги. А после всего как сквозь землю провалился. Голову ломит, тошнота подкатывает к горлу, налицо симптомы сотрясения мозга. Левая рука малость опухла, но кости целы. Челюсти пса способны раздробить голень, не то что женское запястье! Ей повезло, зубы хищника лишь ободрали кожу. Пес весил по меньшей мере пятьдесят кило, пасть как у динозавра. Она нащупала металлическую пластину и обрывок золотой цепи. Кто хозяин у собаки, если украшает своего любимца подобной драгоценностью?! Металл на бронзу не похож, мягкий и сверкает, как червонное золото. Кожаная куртка распахнулась на груди, подкладка свернулась от огня. Таинственный герой спас незнакомку от свирепого бультерьера и исчез. Похоже на завязку романтической истории. Она вспомнила, как пахнуло жаром, а затем спасительный обморок поглотил сознание. Ученые считают, что обморок достался людям в наследство от предков. Попытка притвориться мертвым, чтобы не сожрал пещерный медведь. Те, у кого давний предок был храбрым воином, сознание не теряют. А вот потомки трусов хлопаются без чувств, как капризная мадам! Ее предки были трусами, это уж точно! Придя в себя, Даша ощутила страх. Так всегда случается, когда минует смертельная опасность. Она приподнялась на локтях, оглядываясь по сторонам. Низкие своды помещения, колонны подпирали потолок. По углам чадили лампы, извергая тошный запах горящего масла. Сильно пахло рыбой. Сбоку темным пятном маячил дверной проем, к нему вели высокие ступени. Над косяком оскалилась волчья пасть в натуральную величину. Чучело или умелый муляж. Сверху вытесана надпись, резаком по красному кирпичу: «Волчье слово – закон для баклана!»[10 - Баклан – криминальный субъект.]
Вдоль стены на крюках была развешана вобла. Воблы очень много, она источала терпкий аромат, любой питерский алкаш позавидует. В дальнем углу подвала сгрудились люди. Темная фигура отделилась от толпы, приблизилась. Мужчина лет тридцати. Он был одет в кожаную безрукавку, на шнурке болтался медальон в форме скорпиона. Голую, обильно заросшую густыми волосами грудь покрывала синь татуировок. Тату необычные, вроде тех, что рокеры набивают. Черепа, кости, змеи переплетенные.
– Отбил шалаву у троянов, Тихон? – доброжелательно улыбаясь, спросил мужчина.
– Гномы огнивом пса отогнали…
– Теперь шалава ваша?
– Верное слово! Гномам чумички без надобности…
– Ты помогал им, смелый волк!
– Выжлец был дюже грозный, одному худо справиться! – скромно сказал Тихон.
– Почтенный выжлец, подручный самого Яноша. Ты заработал славного недруга, брат!
– Хотел загубить гниду, гномы помогли, – смущенно отвечал мужчина. По тону было слышно, что похвала ему по душе.
– Загубить трояна невозможно! – назидательно, словно школьный учитель, проговорил мужчина.
– Я хотел загубить выжлеца! – упрямо повторил Тихон.
– Ты – добрый волк!
– Милость за слово!
– Слово волка! Дам пять марок за шалаву! – Мужчина говорил тихо, вкрадчиво, нараспев. Широкая ладонь покоилась на рукояти кинжала, ножны простецкие, но лезвие длиной сантиметров двадцать.
– Чумичка пришлая, по ходу, кошарка[11 - Кошар, кошарка – любой пришелец из Зеленой страны, оказавшийся в империи.], охота на нее будет!
– Думаешь гуням продать? Или псам выменять? Знаешь, что полагается за дружбу с кошарами?
– Не твой суд, Булат! Сам решу!
– Двадцать марок, Тихон! Лютый бредень, добрая цена! Никто из слободских тебе больше не даст!
– Смердам гроши предложи, у них славные шалавы бывают! За пять марок пяток шалав получишь! Славная негоция, брат!
Мужчина громко расхохотался, оценив по достоинству шутку товарища.
– Смерды хворые. Зацепишь чушку, ни один лекарь не вылечит. Твоя шалава чистая, нутром чую! – Хищно шевельнулся острый кадык, Булат ощупывал глазами женскую фигуру.
– Зачем тебе чумичка, брат? – примирительно сказал Тихон. – Она точно кошарка, псы ее рыскать будут, трояны охоту устроят.
– Тем слаще дролиться! Сорок марок!
– Не продается, отвали, черный!
– Истинный волк! – засмеялся Булат. – Воду пьешь, коровью сыть ешь, брагу пьешь… – Он загибал длинные пальцы. – Когда мзду отдашь, брат?!
– Брал, стало быть, верну!
– Волчье слово?!
– Волком жил, псом сгинул!
– Ну-ну… – Булат шутливо погрозил пальцем и вернулся на свое место. Присел на топчан, взял колоду карт, из угла послышалось приглушенное бормотание:
– Трефы не жгут… Рой в жилу, дохлый! Бубна кроет!
