скачать книгу бесплатно
Полонским, Фетом, Блоком тоже.
А Пушкин – это целый свет
с чернёной медью смуглой кожей.
Не примеряюсь я к нему,
цилиндр напялив мимоходом.
Известно Богу одному,
кого нам сбросить с парохода.
08.04.2019, Москва
Объедаловка
В тебе, как в поваренной книге,
ночами копается муж.
В том нет ни малейшей интриги,
срывать при свечах крупный куш.
Кому-то птичье молоко.
Кому-то гамбургер под кетчуп.
Да и меня к тебе влекло —
так, между прочим, я отвечу.
08.04.2019, Москва
«Ничего не остаётся…»
Ничего не остаётся,
как писать стихи.
Может, мне в раю найдётся
место за грехи?
Бог, слыхал, и грешных любит,
если помолюсь.
Жизнь без веры душу губит —
в этом вся и Русь!
Только воля всё же слаще,
оттого грешу;
ах, порой, в грехи как тащит!..
Бога не прошу.
09.04.2019, Москва
«Из лазури бычья кровь…»
Из лазури бычья кровь
над землёй заката,
из берёз не уготовь
кашу, как когда-то
мать за шалости мои
впрок и в назидание.
Обездоленность зари,
ночи ожидания.
Роза в наледи росы
розового цвета —
участь в янтаре осы
из другого света.
Звёзды, и крадётся ночь.
Свет луны не греет,
как моя душа, точь-в-точь
впрок не разумеет.
Тороплюсь к стихам, к свече,
в том и участь гения.
Мысль, как беркут на плече
в полном облачении.
09.04.2019, Москва
Утро в сосновом бору
Как отшельник на заре,
в глуши бора тетерев
в серебристом январе
шумно сел на дерево.
По-монашески глядит —
есть на что креститься!..
Гребень пламенем горит
иже серебрится.
И, как истинный монах,
смотрит в душу зорко:
снег взрыхляя в пух и прах,
вслед летит тетёрка.
Жить в природе без чудес —
стоит ли молиться?
С глухарями лес воскрес!..
А казалось, птицы.
10.04.2019, Москва
Россия, Русь
К берегам Лазурным не тянусь,
ничего там не забыл на пляжах.
Ближе всех душе Россия, Русь,
где всё ясно и без эпатажа.
До кровинки близкая земля.
Берега куда гораздо краше!..
Предки начинали здесь с нуля —
кол вбивал, вступив на землю, пращур.
Из-под козырька ладони он
долго-долго вглядывался в дали:
синева вокруг со всех сторон,
и любовь рождалась в нём вначале.
Прежде было множество богов.
Наконец явился и единый.
Смотрят предки из глуби веков:
«Не судите, дабы не судимы».
И плывут всё те же облака,
и вокруг звенят всё те же птицы.
Дай всему, Бог, это на века —
невозможно в это не влюбиться!..
11.04.2019, Москва
«Каб не старость, наколол бы дров…»
Каб не старость, наколол бы дров,
наносил водицы из колодца.
А случись такое, я готов
и колодец вычерпать до донца.
Только тащит старость нас в постель.
Где вы, годы, где я был нетленным?
Заметает старости метель,
а ведь был я необыкновенным!
Хулиганом рос не понаслышке.
И любил, любил, любил, любил!..
И ещё совсем-совсем мальчишке
сам Господь дорогу серебрил.
Ах, луна, запала крепко в память:
в серебре ограда и цветы —
мать моя красивыми руками
холила во мне мои мечты.
И не ко двору казалась старость,
всё ж явилась – благо не с косой!
Кто там колет чурки, придя в ярость,
в рубище, как призрак, и босой?
11.04.2019, Москва
Картинка из TV
Мечтой обиженные люди
округ округлого стола
сидели нэцками на блюде,
а чаша слишком им мала.
И морщат лбы, усы топорщат.
А женский род из поэтесс
с улыбкой ч т о – т о в Лире корчат
в манере вздохов и завес.
11.04.2019, Москва
р. п. Троицкое, ул. 4-я Залинейная, 58
Когда была входу охотничья берданка,
к ней патронташ, махорка и кисет,
когда не ждал глухарь подвоха спозаранку
и ничего ему не предвещало бед,
рассказывал сосед, когда я был мальчишкой,
как крался рысью он с берданкой к глухарям,
как билось у него, казалось, сердце слышно
и уж подавно птицам и зверям.
Припомнился и тут наш уличный колодец
с ведром и цепью, воротом и срубом,
из темноты его едва вода блестит.
В телеге конь бежит совсем как иноходец,
ноздрями шевелит и вспенивает губы
и в бездну заглянуть колодца норовит.
Прохладой дышит тот и ключевой водою,
и плещется уже в моём ведре она.
И пена у коня, как хлопья, под уздою,
и жадный его взгляд, как в облаках луна.
Подсолнухом в жару казалось в полдень солнце.
А пятки жёг неистово песок.
Спешу на речку, в ней тьма родников на донце:
нырял бы и тонул, как тонет чугунок.
А что творит зима! Сугроб со снегирями,
с сорокой, как пропеллер, на колу.
И я, ещё малыш, тянусь к оконной раме
с узорами из снега по стеклу.
И в этот же сугроб я падаю в пальтишке,
где только что сидел, как яблоко, снегирь.
А он уже с небес воскликнул: «Это слишком!..» —
