скачать книгу бесплатно
Ляда
Алексей Николаевич Загуляев
Охраннику Андрею поступает от его начальника очень странная просьба, не попытаться выполнить которую он по ряду причин не может. Он едет на болотную станцию и становится участником невероятных мистических событий.
Алексей Загуляев
Ляда
Орхидея весной
белеет на голом утёсе
в зелени мха…
Иида Дакоцу
Пролог
Майор милиции Дрёмов за рулём новенькой, до крыши забрызганной грязью «газели», остановился у неширокого моста, переброшенного через канаву. Дальше было уже не проехать, потому что и мост был узкий, и все свободные места за ним заняли милицейские легковушки, такие же грязные, но по-праздничному весело озаряющие предрассветную дождливую хмарь красно-синим светом мигалок. Он хлопнул дверью, выругался, прикрыл голову мятым чёрным плащом и быстрыми шагами, то и дело поскальзываясь, прошёл к низенькому строению, дверь которого была приоткрыта. В тесной комнате сидели трое: Вера из следственного на тумбочке слева при входе (она внимательно листала какой-то блокнот), Генка из прокуратуры справа на столе у окна, свесив одну ногу и старательно заполняя протокол допроса, и, наконец, незнакомый парень в центре комнаты на табуретке, хмуро отвечавший на изредка задаваемые ему вопросы. Всё лицо его было исцарапано и местами в засохшей зеленоватой грязи , над бровью зиял глубокий, не успевший зажить шрам.
– Стало быть, – поздоровавшись с вошедшим майором, обратился к незнакомому парню Гена, – ты здесь только четыре дня?
– Да, – коротко ответил тот.
– А с соседом своим хорошо знаком?
– Второй раз в жизни сегодня видел.
– А чего вы ночью шарились по болотам?
– Говорю же, заблудился я ещё днём. Он искал меня и, к счастью, нашёл. Сами видели, на человека я был похож мало.
– Это да, – продолжая записывать, задумчиво промычал прокурорский, – это тебе, стало быть, повезло.
– Твои фантазии? – ни с того ни с сего вмешалась в разговор Вера, тыча пальцем в блокнот.
– Нет. Сменщика одного, до меня тут был. Там фамилия его на форзаце.
Вера посмотрела на первую страницу и заключила:
– По части ботаники интересно. Ла-бел-лум. Звучит! Но про мертвяков это он зря. Ни к чему.
– А Пётр Александрович Пратов твой начальник? – продолжал Гена.
– Да.
– И в каких вы с ним отношениях?
– В обычных, какие бывают между начальником и подчинённым.
– Давно ты у него в охране?
– Два месяца.
– Понятно, – Геннадий протянул протокол парню. – Ознакомься и распишись.
Тот, не прочитав, слегка дрожащей рукой нарисовал замысловатую закорючку и вернул бумаги.
Судя по всему, прокурорский был удовлетворён проделанной им работой, небрежно запихал протокол в папку и улыбнулся, глядя на майора.
– Ну и чего с этим? – спросил Дрёмов.
– Думаю, не при делах. Если что, вызовем по повестке. Впрочем, ты не расслабляйся, – обратился он уже к парню, – и далеко от дома недельки две пока не уезжай.
Тот кивнул головой.
– А профессор что? – снова спросил майор.
– А профессора пакуем – и по домам.
– Ну наконец-то, – оторвавшись от тумбочки, облегчённо вздохнула Вера и бросила блокнот на кровать. – Кофе хочу. И спать.
– Противоречивая ты, Вера, – весело заметил Гена.
Блокнот ударился о подушку, и с неё на пол скатилась и попрыгала по половицам перламутровая божья коровка. Допрыгав до табуретки, она остановилась. Парень наклонился, поднял её, и лицо его то ли от этого резкого движения, то ли отчего-то другого залилось ярким румянцем. Он покрутил безделушку в руке и убрал в карман. По всему было заметно, что этой вещице он рад. Впрочем, вряд ли кто-то обратил на это внимание. Никому не хотелось больше тесниться в этой маленькой комнатушке. Да и на улице началась какая-то суета – заскрипели ворота, захлопали дверцы автомобилей, и какой-то зычный тенор провозгласил:
– Товарищ майор, кинологи прибыли.
– Ну слава яйцам, – пробормотал Дрёмов, и вся троица выскочила на улицу, оставив парня в одиночестве.
В этот момент к майору подвели человека в наручниках. Это был на вид средних лет седовласый мужчина в резиновых сапогах и мокром тёмно-синем плаще.
– Этого в вашу?
– Да. Всё, погнали. Вера, Гена. Вперёд. Пусть собаки работают. Павленко! – крикнул Дрёмов в сторону кинологов.
– Да, товарищ майор.
– По результатам отзвонись Кликову. Я сегодня не на связи.
– Понял, товарищ майор.
Заворчали моторы, захлюпали по лужам колёса, последние крики затихли где-то вдали. Дождь перестал моросить. Солнце бледным пятном проглянуло сквозь пелену ватных туч на востоке. В комнате остался один единственный человек. Он устало улыбался и трогал пальцами карман, куда положил перламутровую находку, словно боясь, что она вот-вот исчезнет. Ах, если б кто-нибудь знал, что в этот момент это был самый счастливый человек на всём белом свете.
Но ещё пять дней тому назад всё было совершенно не так…
Пять дней тому назад
– Я где-то читала… Не помню только уже где… Ты представь, есть миры, где время течёт несколькими параллельными потоками. Их там реально много, этих потоков. И люди, которые там живут, могут в этих потоках перемещаться туда-сюда. И миры эти с нашим миром тоже как-то связаны. Так вот, смотри… Я, допустим, здесь ещё жива, а там, у них, в потоке будущего, уже давно умерла. То есть получается, что меня как бы сейчас две – я и тут есть, живая, и там тоже есть я… ну типа давно мёртвая в нашем мире. Тьфу, тьфу, тьфу… Ты вообще слушаешь?
– Угу.
– Что за угу? Ты представляешь себе?
– Представляю.
– И как ты себе это представляешь?
– Да чего как… Всё просто. Эти потоки с будущим и с прошлым существуют только для них. На нас они никак не влияют. Нет там тебя в будущем. Вообще нет. Вот и всё.
– Это почему же они на нас не влияют? Я же говорю, что эти миры связаны. Я не могу не быть там, если здесь меня уже нет.
– Ну если уж прямо сильно связаны, то…
– Что то?
– То… наверное, тут какая-нибудь квантовая запутанность.
– А попонятнее.
– Попонятнее не могу. Но чувствую, что собака зарыта где-то в этом районе.
– Ну ты засранец, Меретин.
Андрея словно толкнули в спину. Он с трудом открыл тяжёлые, опухшие после вчерашней вечеринки веки, попытался напрячь последние оставшиеся в строю извилины, и тут же покрылся холодным потом. Чёрт! Этот разговор был реален или просто приснился? Вот бы только приснился! И дело не в том, что ему не нравился разговор. Вполне себе нормальная тема при первом свидании. Но вот собеседник… Это была Лера? Если так, то он по-крупному влип. Даже не то чтобы влип, а на целых процентов этак на восемьдесят может считать себя отныне покойником! И никакая квантовая запутанность не поможет.
В фирме «Литавр» Андрей работал охранником третий месяц, с апреля 1997-ого года. И всё вроде шло хорошо – нормальные смены, приличная зарплата, сменщики тоже толковые, – но вот вчерашний вечер всё, кажется, перевернул с ног на голову. Смену Андрей начал, как обычно, в 20:00. Но к девяти вечера стали вдруг собираться люди из начальства по поводу какого-то им одним понятного события. Явилась в числе гостей и Валерия, молодая жена начальника, Петра Александровича. Все звали её Лерой. Так и Андрею она представилась, когда в первый раз зашла к нему стрельнуть сигаретку и молча её выкурить прямо тут же, в его охранной каптёрке с тусклым чёрно-белым монитором, по которому нужно было следить за внутренним двором. Андрей читал Достоевского, изредка поглядывая на экран. Вернее, в присутствии Леры только делал вид, что читал, потому как затянувшееся на пять минут молчание висело в прокуренном воздухе, словно туча, готовая вот-вот разразиться градом. За эти пять минут Андрей перебрал в голове семь тем, с которых можно было бы начать разговор, но ни одна из них не показалась ему уместной в текущей обстановке. К тому же Лера была девушкой очень красивой, и это смущало его, возможно, даже больше, чем наэлектризованная тишина. Было заметно, что Леру всё это забавляет. Словно бы она вполне понимала смятение Андрея и молчать продолжала не из отсутствия интереса к собеседнику, а исключительно из любопытства – чем же всё это закончится. Закончился перекур самым банальным образом – Лера выдохнула последнюю струйку дыма, придавила в пепельнице окурок и, приподняв двумя когтистыми пальчиками обложку Андреевой книги, загадочно улыбнулась и, так и не проронив ни слова, вернулась к гостям на второй этаж.
Андрей почувствовал себя идиотом. Да и на обложке, будто подтверждая его статус, красовалась именно эта надпись – «Идиот». Он ещё раз перевернул книгу. Да, написано. Странно было бы, если б надпись вдруг взяла и исчезла. Надо было просто спросить, по какому поводу банкет. Вот же засада… В голову такие очевидные темы почему-то в присутствии Леры придти не пожелали.
Пока таким образом Андрей занимался самобичеванием, прошло, судя по всему, довольно много времени, потому что на пороге вдруг снова нарисовалась Лера. Раскрасневшаяся от вина и от танцев, она улыбалась уже довольно простой искренней улыбкой и, чуть наклонившись в дверном проёме, в этот раз решила заговорить первой:
– Андрей, не желаешь присоединиться к нашей компании?
Вопрос застал Андрея врасплох. Стараясь обдумать надлежащий ответ, он долго рассматривал наручные часы, силясь понять сколько времени прошло с начала его смены. Но и циферблата он почему-то не видел, и мысли все, как одна, из головы испарились. С мыслями сегодня не комильфо.
– Не положено, – получилось как-то само собой. Наиглупейшее из всего, что он вообще мог сказать.
– Да забей, – не обращая внимания на румянец, покрывший лицо Андрея, настаивала Лера. – Всего на пару часов. К тому же в твою задачу входит и выпроводить нас отсюда в четыре часа ночи. Или утра. Да неважно. И кстати, на территорию пробралась коза. Уверена, что ты её даже не заметил. Твой прокол.
– Какая коза?
– Обыкновенная. Пошли. Никуда твой Достоевский не денется. Сам увидишь. Я не шучу.
Если бы голова соображала, как в любой обычной ситуации, то он непременно нашёлся бы, как вежливо отказаться от приглашения. Но уже дважды опростоволосившись перед красавицей Лерой, Андрей не хотел окончательно пасть в собственных глазах и в глазах новой знакомой.
– Хорошо, – почти простонал он, закрыл книгу, на всякий случай взглянул на монитор и поплёлся за девушкой, медленно приходя в сознание. Коза. Что ещё за коза? Приколы что ли такие? Не к добру всё это. Ещё раз посмотрел на часы – час двадцать пять. Полсмены уже позади.
Новому гостю все оказались как-то подозрительно рады. Уже довольно подвыпившие и уставшие от однообразных танцев, они стали придумывать конкурсы, один странней другого.
Конкурс под названием «Толстощёкий губошлёп» Андрея изрядно повеселил. В нём участвовали двое: зам директора (парень лет тридцати, длинный и худой, в огромных тёмно-жёлтого цвета башмаках) и инженер, совершенно лысый, толстый и на вид лет сорока пяти. Не понятно, в какой отрасли он был инженером, но все его так называли, и он был не против. Главным затейником и автором конкурсов выступал менеджер, мужчина чуть постарше и ростом пониже зама. В этом конкурсе нужно было класть в рот по одной карамельке и при этом чётко произносить «толстощёкий губошлёп», затем ещё карамельку – и снова декламировать эту фразу. Победить должен тот, кто больше соперника сможет набить рот карамелью и при этом смешнее него «прогубошлёпить». Все были в восторге, наблюдая за состязанием. Особенно оживлённой была Лера. Она прыгала и хлопала от удовольствия в ладоши, бросая в сторону Андрея короткие многозначительные, как ему показалось, взгляды. Болела она за Инженера, но, ко всеобщему удивлению, победу одержал зам. Потом по залу расставили в ряды пустые бутылки и заставили женщин (их было на два экземпляра больше, чем мужчин) с завязанными глазами старательно вышагивать, не задевая препятствие. Смешным было то, что бутылки постепенно и незаметно убирались, пока в конце концов женщины, похожие на сомнамбул, не продолжали нарезать аккуратные зигзаги, всё ещё боясь зацепить бутылку. За самую грациозную походку и улыбчивую невозмутимость победу единогласно присудили Лере.
До поры до времени Андрею удавалось оставаться в стороне, пока очередь не дошла до главного события этой ночи – выбора мужчины года. Андрей в этой компании был четвёртым мужчиной, помимо троих, описанных выше. В этот раз увильнуть у него не получилось. Женщины скучковались в отдельную группу наблюдателей и всем четверым мужчинам выдали по совершенно одинаковой морковке и выстроили их в ровную шеренгу у противоположной к окнам стены. Через минуту из боковой двери технического помещения в зал вывели ту самую козу, о которой говорила Лера и о которой Андрей успел к этому времени позабыть. И что, только ради этого его сюда и позвали? Над троими поиздеваться не так весело? Понадобился четвёртый? Впрочем, выходило действительно потешно, хотя Андрей до сих пор даже не пригубил вина, которым его постоянно потчевали. Мысль о том, что, несмотря на всеобщую дружескую атмосферу, он всё-таки на службе, не отпускала его. Время шло быстро, перевалив далеко за положенные четыре утра. Козу подвели к зашторенным окнам и предложили выбрать понравившуюся ей морковку. При этом мужчинам запрещалось какими-либо знаками приманивать животное именно к своему лакомству. Говорить тоже запрещалось. В помещении воцарилась полная тишина. Коза подумала немного, подёргивая чёрно-белыми боками, и посмотрела на Раису Михайловну из отдела кадров. Та одобрительно кивнула. Воодушевлённая этим коза зацокала копытами по паркету. И… О Боже! Она направилась прямиком к Андрею. «Нет, нет, нет, – взмолился про себя Андрей, – иди к лысому. Этого мне ещё не хватало». Но мольбы его никто не услышал. Коза аккуратно вынула морковь из руки Андрея и с аппетитом схрумкала её за считанные секунды. Вокруг загоготали, заулюлюкали и разразились аплодисментами. С ума сойти. Какой бред. Каждый год начальство проводило этот конкурс, но изнутри всю процедуру Андрей, разумеется, ни разу не видел. Внизу, в коридоре, ведущем к кабинету директора, всегда красовался в течение года чей-то портрет. Сейчас там висел портрет Инженера. И вот теперь целый год он вынужден будет смотреть на себя. Как-то не сильно это хорошо. Охранник… Мужчина года. Напарники замучают с расспросами и долго будут над ним потешаться. Андрей без особого энтузиазма подхватит общий смех, погладил козу и теперь намеревался выпить со всеми, чтобы в голове уложился весь этот ночной сумбур.
– За мужчину года, – Лера, держа в руках пузатый бокал, решила лично поздравить Андрея, когда у шведского стола он выбирал для себя вино. – Попробуй вот это, – она указала на цветастую бутылку Rojo Amargo.
Андрей послушно налил себе, и они чокнулись. Вкус у вермута действительно оказался приятный.
– Обычно Дашка выбирает Инженера, – залпом опустошив бокал, сказала Лера.
– И как же Дашке незамеченной удалось проникнуть на объект? – любопытство Андрея было чисто профессиональным, но вообще он был рад, что смог наконец говорить с Лерой самым естественным образом.
– Всё тебе расскажи, – Лера снова наполнила свой бокал. – И за знакомство.
– За приятное знакомство, – решился добавить Андрей.
Потом поступило предложение выпить за Дашку, потому что она милая, дальше – за бедного Инженера, обделённого этой ночью её вниманием, за само внимание, потому что в наше время так его не хватает, и наконец за мир во всём мире, ибо от этого отказаться никак нельзя. Таким образом они прикончили Rojo Amargo, Blanco Reserva и Dorado Amargo Suave. Сколько всё это продолжалось, сказать трудно. По крайней мере, гости стали уже расходиться, кто парами, кто по-одиночке, пока Андрей с Лерой не остались одни. И Лера была сильно пьяна.
Всего этого Андрей Меретин ещё не успел вспомнить, покрывшись от внезапной догадки холодным потом. Его снова толкнули в спину. В этот раз уже точно наяву.
– Меретин.
Да, это был голос Леры. Сомнений не оставалось. Какого чёрта он вызвался доставить Леру до самой её кровати в квартире на сорок седьмом этаже в доме на Бахметьевской?! Она порывалась сама сесть за руль своего ядовито-зелёного «Пежо», а из тех, кто мог бы её отговорить от такого безумия и вызвать такси, остался лишь он один. У Леры имелась собственная квартира, личное, так сказать, пространство, временами необходимое после очередных ссор с супругом. Память короткими вспышками начала возвращаться. Их кто-то видел вместе? Только сменщик. Но как-то странно он ухмыльнулся, глядя, как Андрей усаживал Леру на заднее сиденье автомобиля. Потом в подъезде у лифта встретился какой-то благообразного вида старичок. Поздоровался с Лерой. И всё. Кажется, больше никто не видел. Да может, тут вся квартира утыкана видеокамерами? Или микрофонами, например. Откуда ж ему знать. А между ними что-то было? Он изо всех сил напрягал память, но в голову лезли только эти дурацкие беседы о параллельных потоках времени. А секса он не помнил. И как-то вроде до самой Лериной квартиры был он почти совершенно трезв, и вдруг резко так нахлобучило. А Лера, наоборот, в одно мгновенье словно бы протрезвела. Странно всё это. Очень странно. Так был секс? Нет. Кажется, не было. Или был? Андрей не то чтобы трусил. Но Пётр Александрович – человек реально суровый. Узнай он, что Андрей переспал с его женой – и это неминуемая смерть. Без всяких преувеличений. Когда-то кто-то из умных и начитанных прозвал его Торквемадой. Так все за глаза и говорили, когда речь заходила о директоре. Ещё был он контуженным краповым беретом. Будто бы полгода после ранения на какой-то из заграничных войн провалялся в госпитале, а потом был комиссован на вольные хлеба?. В начале девяностых организовал швейный бизнес и дань никому не платил. Много было желающих эту дань с него поиметь, и поговаривали, будто бы эти мытари частенько пропадали где-то в далёких болотах, владельцем которых тоже был Торквемада, наверное, в перспективе думая добывать там торф. И не только мытари. Но и любовничек один Леркин якобы тоже ушёл за грибами и не вернулся. Кстати… Кажется, даже именно тот умник, который и обозвал Петра Александровича инквизитором Торквемадой.
– Меретин, – снова заговорила Лера, уже тихо и без раздражения. – Я же чувствую, что не спишь. Вспомнить силишься, как это так с тобой вышло? Не ссы, Меретин, ничего не было.
Андрей повернулся на спину и, корчась он боли, посмотрел в сторону Леры. Одеяло прикрывало только её ноги. По пояс она была голой и глядела насмешливо и туманно. Её подёрнутое ровным загаром тело излучало теплоту и негу.
– Извини, – проскрипел он, испугавшись и собственного голоса.
– Забавный ты. За что извинить?
– Да не знаю. Просто. Я не должен был, наверное…
– Тсс, – Лера прислонила тонкой палец к его губам. – Я так хотела. Тебе не о чем переживать. И о Петре не думай. Я понимаю, что он на всех ужас наводит. Ты же не думаешь, что я совершенно безответственный человек?
– Не думаю. Я сейчас вообще думать не могу.
– Вот и хорошо. У него сейчас другие заботы. Дочка пропала.
– Я слышал. Заблудилась на болотах?
– Хорошо, если только заблудилась. Пётр сам не свой. Неделю не отходила я от него, маялись вместе. А как пить начал – караул. Сама сбежала. Так-то он давно в завязке, ещё с контузии. Но коньяк и раньше действовал на него как озверин, а теперь и вовсе крышу сносит, что-то среднее получается между свиньёй и драконом. Я напиться хотела тоже, только без него, в весёлой компании. Понимаю, что как бы нехорошо всё это. Но повеситься от тоски не лучше. А у тебя в каморке как-то вдруг полегчало. Даже не знаю почему. А секса правда не было. Хотелось сначала. Но потом посчитала, что это уже слишком. А ты такой паинька был. Особо и не настаивал.
Лера коротко рассмеялась и потянулась к тумбочке за пепельницей и сигаретой. Одеяло медленно сползло с неё на пол. Но это её нисколечко не смутило. Она положила пепельницу, изображающую спрута, обхватившего щупальцами чашу, себе на живот, чиркнула спичкой, и всё тело её от соприкосновения с холодным малахитом покрылось мурашками, и даже нежно-розовые соски сжались и напряглись. Боль медленно уходила у Андрея из головы. Теперь он просто любовался Лерой, позабыв на несколько минут, пока она курила, о страхе. Скользя взглядом по её вальяжной фигуре, он наткнулся на глаза спрута, которые смотрели прямо на него. Их было четыре, и они не обещали ничего хорошего.
– Мне пора идти, – встрепенувшись, сказал он.
– Не возражаю.
