скачать книгу бесплатно
– Да какие там у меня дела?
Криминалист с удовольствием наслаждался, давно позабытым вкусом приготовленного отцом борща. В этом деле папа был признанным мастером. В семье никто не мог сравниться с ним. Мама, тетки и бабушка даже не пытались соревноваться. Отец готовил борщ с душой и получал несравненное удовольствие от вида довольных домашних отведавших его чудо кулинарного искусства.
– Выпьем, бать?
– Выпьем, сын.
Эксперт смотрел на отца влюбленным, немного затуманенным алкоголем взглядом. Он смотрел прямо в лицо, и было стойкое ощущение, словно видел его первый раз. Вот так, старый сидит и радуется тому, что непутевый отрок наконец-то пришел…, вспомнил. Ни капли упрека, никакой истерики и скандала, никаких жалоб и стонов. Вот это да!
– Выпьем, бать?
– Выпьем, сын! Давай за маму, не чокаясь?!
Общались, конечно, общались. Сын в основном односложно: да, нет, угу, так… Остальное взял на себя отец. Как и положено одинокому человеку, говорил много и обо всем. Что же им нужно, пожилым и одиноким? Все очень просто, чтобы пришли и послушали. Отец вспоминал свое детство и молодость, жену и родственников. Чуть про политику и про фронт, футбол и пенсию. А еще про сына, то есть про него, про эксперта. Он вспоминал такие случаи, которые уже и не помнились самому и были начисто вычеркнуты из памяти.
Отец говорил, а сын сидел молча, слушал и душевно таял от близости родного, когда-то большого и сильного, а теперь сухонького и старенького человека.
– Ну, давай, батя, пойду что ли, – уже в прихожей, словно извиняясь, проговорил посетитель.
– Давай, сын!
Обнялись, совсем скупо, по-мужски. Эксперт вдохнул легкий, с детства знакомый запах дешевого одеколона и понял, что вот-вот заплачет.
– Ты это, бать, давай в воскресенье на рыбалку махнем? На наше место! Девчонок возьмем и махнем. Давай, бать? – заплетающимся, плохо послушным языком спросил он.
– Давай, сын!
Милиционер, резко развернувшись, стремительно вышел из квартиры и, не оборачиваясь, загремел тяжелыми нетвердыми шагами по лестнице. Выйдя на воздух, он с наслаждением закурил, вытер влажные от слез глаза и пошел в твердой уверенности, что они, действительно, махнут на выходных, на рыбалку…
* * *
Через несколько дней неожиданно зашел Илья Григорьевич. Как всегда, с цветами, с гостинцами. Однако настроение у него было куда хуже, чем во время последнего визита.
– Рассказывай, горемыка, куда же ты вляпалась? – с досадой спросил он.
Зоя Константиновна давно отметила манеру общения друга. Когда у него было хорошее настроение, он общался на вы, когда плохое на ты.
– Откуда ты знаешь?
– От верблюда, Зоя, от самого настоящего верблюда в погонах!
– Он хряк…
– Что, прости? Не понял, – удивился собеседник.
– Если ты про Хромова, то он хряк! Пойду, чай поставлю, – обреченно предложила женщина.
– Да, действительно на хряка он больше похож, – подтвердил гость, – рассказывай, не томи.
Он выслушал молча, задал несколько уточняющих вопросов, быстро выпил чай и начал собираться.
– Ведь, русским языком помощь тебе предлагал, помнишь? – подводя общий итог, сказал он, – вот ты как всегда была упрямым осликом, так и осталась. В общем, так: факт приобретения броши я подтвердить не могу, самая понимаешь сделка не совсем законная – это первое. Второе: по своим каналам попробую пробить твой фонд, третье: на следователя своего не надейся – он мутный и последнее, попробуй обратиться в ФСБ, но только после того, как я отзвонюсь, договорились?
В томительном ожидании прошло несколько дней. Один раз звонил Хромов, предлагал встречу, но Зоя Константиновна отказалась под предлогом плохого самочувствия. Самочувствие действительно было хуже некуда. Но она к этому привыкла и старалась не обращать внимания.
Наконец, позвонил Илья Григорьевич, предупредил, что по телефону про такое нельзя. Заехал и подтвердил худшие предположения, те, о которых она догадывалась, но надеялась, что они все же не оправдаются. Так всегда, для многих людей – это очень важно жить по принципу: надейся на лучшее, готовься к худшему. Хорошая пословица, мудрая. Если ей следовать, то преодолевать жизненные невзгоды становится проще.
– Нарвалась ты на очень крутых гастролеров. Впрочем, главное не кто они, а кто у них крыша. А корни этой крыши уходят в Думу и Правительство, понимаешь? Вряд ли кто-то захочет с ними связываться, – он замолчал.
– А кто такие гастролеры? – наивно спросила Зоя Константиновна.
– Это точно такие же, как артисты, только преступники. Ездят, понимаешь по стране, и дают гастроли. Вот ты на их концерт и попала.
– А что же милиция? Она вместо помощи так и будет меня мучить?
– Будет, Зоя, будет. Хромов твой цветной, ну значит купленный. Он уже много раз светился. И начальство его такое же, наверное. А если нет, то действует по приказу правительственной крыши, ты это поняла? Поэтому ментам не доверяй, не надейся!
– А что же мне делать, Илья? Я просто хочу, чтобы их наказали. Неважно, кто, неважно как, просто чтобы наказали. Может быть, обратиться к бандитам. Я смотрела передачу, что есть такие бандиты…
– Зоя, ты в какое время живешь? – перебил ее собеседник, – ты уже посмотрела одну передачу! К тому же бандитам за такие услуги тоже деньги нужны и немалые! А может у тебя еще одна брошь есть? Запомни, на такую крышу никто не наедет! Даже если у тебя десяток таких раритетов!
– Но ты говорил, что можно попробовать в безопасность? – с надеждой спросила женщина.
– Лучше бы, дорогая моя, ты просто успокоилась и забыла. Хочешь, Зоя, я возьму для тебя путевку в Турцию или Египет? Просто так по дружбе куплю, бескорыстно, хочешь? Съездишь, отдохнешь, развеешься, мир посмотришь!
– Я видела мир, Илья!
– Какой?
– Польшу, Германию…
– На танке видела? Господи, Боже, ну откуда в тебе столько упрямства? – искренне возмутился он.
– Нет, Илья, не хочу. Спасибо тебе за все! Только скажи мне, что насчет безопасности?
– Если я разрешу тебе на них выйти, ты пообещаешь мне, что это будет твой крайний шаг по этой ситуации, пообещаешь?! – настойчиво, с давлением спросил он.
– Да, Илья, пообещаю, – твердо ответила Зоя Константиновна.
– Ладно, черт с тобой, записывай номер. Откуда его взяла не говори, представься сразу как ветеран, и смотри, ты мне пообещала! – завершил разговор Илья Григорьевич, – удачи тебе горе луковое!
* * *
После многочисленных, глубоких реформ органов отечественной безопасности, их структуру еще раз как следует тряхнули, и наконец-то, присвоили то имя, под которым они известны нам до сих пор. Хорошее имя, звучное: ЭФ-ЭС-БЭ! Круто звучит!
Бедные, оболганные, лишенные нормального финансирования наследники рыцарей плаща и кинжала…, как же тяжело им пришлось в конце перестройки и начале 90-х! Впрочем, всем тогда было не сладко, но им еще хуже! Почему зададутся вопросом многие? Да потому что в бескрайней стране, конца 80-х, практически никто не знал, что будет дальше. А они знали! Знали очень хорошо, потому что были суперпрофессионалами своего дела и работали против деструктивных сил, направленных на развал Советского Союза.
Самая могущественная спецслужба в мире, наводящая неописуемый ужас на своих конкурентов, только при одном упоминании своего имени, на данный момент проигрывала. Проигрывала по всем фронтам, потому что даже теоретически не могла выиграть в данной партии. При всей своей мощи она не могла претендовать даже на ничью, потому что у противника был очень серьезный перевес. Как говорят в шахматах: у противника КГБ была фора. Не одна фигура, а сразу несколько…, несколько самых главных фигур на доске. Данный перевес образовался путем внедрения во властные советские структуры агентуры спецслужб США и их союзников.
В большинстве случаев это были купленные с потрохами или плотно посаженные на крючок люди. Впрочем, иногда агенты даже не догадывались на кого они работают. В этом случае они зачастую искренне верили, что добились своего высокого положения самостоятельно, своими силами. Они думали, что принятые ими решения разумны и рациональны и даже не подозревали, что за ними стоят загадочные фигуры заокеанских разведчиков, которые аккуратно и планомерно подвели их к необходимой линии поведения.
Вот только подумать: чекисты, которые сражаются с врагом государства, подчиняются людям, которые этим самым врагом назначены. Такой бой был бесполезен, и его можно было даже не начинать. Проиграли, проспали, недосмотрели, допустили такое? Возможно! Но все-таки шанс одержать победу в этой уже проигранной партии был, его не могло не представиться. Да, бесспорно, была возможность, победить раз и навсегда.
Одержать решительную победу над подлым врагом государства можно было 19–21 августа 1991 года силами ГКЧП[13 - Государственный комитет по чрезвычайному положению. Робкая попытка кабинета министров СССР остановить сползание страны в пропасть и не допустить ее развала.]. Как всех пугали этой аббревиатурой? Вот парадокс: погибающих пугать спасителями, вот надо же такое придумать, надо же чтобы такому поверили!
Здесь уместны несколько аналогий. Например, человека с острой зубной болью пугают стоматологом и говорят ему о том, что врач вырвет у него больной зуб. Узника концлагеря, перед отравлением газом, можно застращать солдатом Красной Армии, который придумает что-то ужасней. Утопающего следует напугать спасателем, ведь мчась на помощь, он обязательно разобьет несчастному голову своим катером. Владелец сломанного автомобиля в 100 километрах от ближайшего населенного пункта будет сильно бояться слесаря, который, наверняка украдет все детали, а хоккеиста, посреди матча можно ужаснуть пустыми воротами соперника, ведь они непременно упадут на него и сломают ему ногу. Модница будет шокирована тем, что бесплатно подаренная суперновинка от самого знаменитого кутюрье просто не влезет в шкаф…
Вот как убедить людей, что они должны этого всего бояться? Чушь несусветная! А ведь убедили до такой степени, что многие верят этому до сих пор!
Вся проблема была в том, что среди этих самых спасателей из ГКЧП, состоящего из действующего кабинета министров, обладающего реальной законной властью, так и не нашлось лидера. Не нашлось по настоящему волевой личности, которая взяла бы на себя ответственность и отдала бы ПРИКАЗ. Приказ краткий и по существу: остановить государственную измену и государственный переворот.
При поступлении подобного приказа в системе КГБ моментально включился бы в работу идеально отлаженный механизм, десятилетиями бережно выстраиваемый опытными, преданными делу конструкторами, инженерами и слесарями. Этот механизм был неоднократно испытан на всех возможных полигонах и никогда не давал сбоев. Он бы и сам по себе справился с задачей и, казалось бы, безнадежно проигранная партия превратилась бы в очередной триумф. При этом не стоит забывать, что при поступлении подобного приказа, КГБ получил бы в свое распоряжение еще армию и МВД, подготовленную армию и дееспособное МВД! Что же было бы тогда?
Представим дачника, который прибыл на заросший участок. Он опытный и знает с чего начинать. В первую очередь ему необходимо вырвать уже созревшие сорняки. Те, которые готовы сбросить семена, и если он дачник этого не сделает, то на следующий год получит сорняков в сотни, тысячи раз больше, чем сейчас, правильно?
Как правило, вызревшие сорняки самые большие и высокие. Даже если это не так, то те, что поменьше ростом, но с семенами прячутся от глаз дачника именно в тени больших. Так им сорнякам удобнее, безопаснее. Поэтому нужно начинать именно с самых крупных. Итак, после того, как вырван высокорослый сорняк и освобождена видимость, следует отыскать все те, что уже отцвели и созрели. Ну а мелочь после. И тогда в огороде станет чисто.
Разве наши чекисты были хуже дачников и не разбирались в сорняках и не знали их по названию, происхождению, по видам, запахам и грядкам обитания? Знали, еще как знали!
Таким образом, через считанные десятки минут, после озвученного приказа были бы задержаны самые высокопоставленные предатели. Те, которые под модными российскими триколорами с высоких трибун, балконов и машин призывали население к измене. Понимаете, через какие-то десятки минут. Тут особо и не нужно было шерстить республики, потому что почти вся верхушка хунты находилась в столице.
Одновременно с этим пошли бы повальные аресты организаторов, сценаристов и кураторов, то есть представителей спецслужб противника, находящихся и руководивших на месте – на нашей территории. Задержали бы всех до единого, даже находящихся под дипломатической крышей, ну кто бы, в данном случае опасался международных скандалов?
Через несколько часов под белы ручки взяли фигур рангом поменьше, чем культовые и знаковые с громкими раскрученными именами, так называемых середнячков тех, которые могли бы продолжить тлетворное влияние на суть процесса. Здесь работа прошла бы по всей территории огромной страны, нашей любимой и единственной.
Через несколько дней после приказа, а может недель и месяцев, задержали бы уже всех причастных к перевороту, всех до последнего. Каждый арестованный ранее других, от самого крутого разрушителя и ниже начал бы петь соловьем и рассказывать все очень подробно. Он сдавал бы всех своих подельников для того чтобы заработать себе небольшое снисхождение и какие-нибудь льготы в «местах не столь отдаленных».
Таким образом, государственная измена была бы пресечена с корнем, раз и навсегда, а наша партия завершилась бы совсем не так, как в истории. Не хватило только одного – ПРИКАЗА! Стало ли вам неуютно от очень длинной серии арестов, прокатившихся по всей стране, по всем субъектам? Много людей попало бы за решетку? Конечно много, ведь противник очень хорошо постарался за годы перестройки, очень неплохо поработал, мастерски, с душой.
А вопрос, пролилась бы кровь при арестах и задержаниях? Возможно, пролилась, вероятно, без крови бы не обошлось, и скорее всего именно этого побоялись участники ГКЧП. Однако при ликвидации государственного переворота пострадала бы не верхушка, она всегда в стороне. В этом случае пролилась бы кровь рядовых, сильно обманутых и до слепоты подверженных чужому влиянию людей. Много? Кто знает? Но во много раз меньше, чем после распада СССР?!
Нагорный Карабах, Южная Осетия и Грузия, Приднестровье, Чечня, Таджикистан, наконец, многострадальная Украина… Сколько человеческих жизней унесли эти конфликты, которых не случилось никогда, если бы была жива Советская власть. Сколько молодых парней погибло в бандитских разборках 90-х, сколько жизней забрали алкоголизм, наркомания, захлестнувшая волна преступности и заболеваемости. Про все это советские люди не могли знать…
Кто-нибудь когда-нибудь попробует посчитать все это для истории, для потомков, быть может, для отчетности в госдепартаменте США? Возможно, совсем скоро на этой теме будут защищать кандидатские и докторские диссертации, запустят блоки справедливых телепередач и оценят результаты падения в демографическую, историческую, духовную, социальную пропасть Великой страны и населяющих ее народов.
Словом, приказа не поступило, и случилось то, что случилось. ГКЧП проиграл, КГБ проиграл, весь многонациональный советский народ потерпел сокрушительное поражение…
* * *
Представим себе огромного, воспитанного, честного, сильного и большей частью свирепого пса. Он охраняет покой большой и дружной семьи, верен своему собачьему долгу, любит свою работу и готов вцепиться в любого, кто посягнет на охраняемый объект. Пес очень послушный, потому что с рожденья, с самого щенячьего возраста привык выполнять команды хозяев, а хозяева привыкли заботиться о нем и благополучии всей своей большой семьи.
Вроде все как должно быть, все как положено. Сколько раз ворюги пытались залезть во двор, сколько раз они покушались на чужое имущество? Но всякий раз на их пути вставала мощная коренастая фигура пса-охранника. Службу свою он нес исправно, всегда наготове, всегда на чеку. Даже дремал вполглаза. Бесчисленное множество раз страж пресекал противозаконные посягательства на охраняемый объект и людей. Живущим под охраной пса, было спокойно и уютно. Знали, не допустит, остановит и защитит. Они гордились своим охранником и, конечно, любили.
Многим недоброжелателям, для того чтобы убраться восвояси, достаточно было увидеть на калитке знакомую табличку «Осторожно злая собака» и в подтверждение отрывистый, грозный лай за глухим забором. Несколько раз собаку пытались устранить, подбрасывая ей на вид аппетитное, но отравленное мясо. Однако оно так и оставалось лежать на земле, пока хозяева не уберут во дворе. Страж не трогал издававшие умопомрачительные запахи, подброшенные куски, потому что был очень умен и придерживался принципа: нам чужого не надо…, но и своего не отдадим.
Так и жил пес, хорошо жил: сытая благополучная жизнь, любимая работа с благородной целью, частые по мере необходимости или желания прогулки за пределами своей вотчины. Да, гулял пес, где надо и когда захочет, для чего у него была тайная нора под забором. Ох уж и веселился он на улице, ох и давал чужим котам и собакам с других районов города, прикурить. Не всем подряд, только тем, кто втайне от окружающих метал свои вожделенные взгляды на его территорию. Он таких чуял за версту, на что же ему врожденный природный нюх?
Своих, соседских, не трогал, если не грубил никто, не пытался хозяев поругать. Часто помогал, чем мог. А чужакам спуска не давал. Хорошо было погулять на улице, интересно. Лапы с челюстями размять, за дело, да и по совести…, вот это жизнь! Хозяева к его прогулкам относились со снисхождением, знали, что за правду, за справедливость стоит их верный слуга. После таких гуляний он возвращался домой уставший, часто весьма потрепанный, а владельцы, зная, где он был и чем занимался, поощряли, если надо лечили, ласкали и подкармливали его всякими вкусными собачьими лакомствами.
Однако все хорошее рано или поздно заканчивается. Хозяйский сынишка, слабоумный парняга-переросток, однажды принес домой шакаленка. Очень отличаются друг от друга собаки и шакалы, разные это животные, разный характер и предназначение. Нельзя им жить вместе. Конечно, пес встретил нового знакомого плохо: ощетинился, напрягся и приготовился к прыжку, чтобы разорвать ненужного во дворе гостя. Но хозяин поругал пса, потом при случае другой раз, третий, а вскоре выдал бдительному охраннику оплеуху. Не больно, но очень обидно.
Понял верный страж, что придется ему теперь мириться со странным соседом, но поглядывал на шакала всегда со злостью и постоянно за ним следил, контролировал. Но не уследил, прохлопал ушами, проспал, а быть может, просто побоялся очередного наказания за свою бдительность и придирки к шакалу.
Пользуясь благосклонностью хозяев, тайком от собаки шакал вырыл подкоп с другой стороны забора, в который моментально ринулась толпа его сородичей, падальщиков, гиен и прочей нечисти. И принял верный страж боевую стойку, готовясь к драке, грозно оскалил свои острые клыки, шерсть встала дыбом, лапы напряглись. Он был готов вступить в неравный бой. Пес видел перед собой испуганные взгляды трусливых глаз первых шеренг. Он уже выбрал в толпе противника вожаков, с которыми собирался покончить в первую очередь, зная, что без них толпа рассеется сама по себе. Страж был уверен в своих силах и не боялся.
Пес чувствовал за своей спиной молчаливое присутствие хозяина и рычал, давая ему понять, что готов к бою. Страж знал, что после начала схватки к нему на помощь поспешат его друзья, которые живут в доме и тоже будут самоотверженно защищать общее жилище. Он рычал и ждал одного единственного слова, одной короткой команды: «ФАС». Ждать уже не было сил, это томительное бездействие сводило пса с ума, и он готов был кинуться в драку самостоятельно, но не мог. Не мог, потому что был не так воспитан. Не мог, потому что с первого прикосновения ласковых хозяйских рук к его щенячьей голове, раз и на всю жизнь уяснил, что без команды хозяина делать ничего не следует!
Но команды он так и не дождался, не было команды. И страж понял – нельзя, это тоже приказ, это табу! Толпа противника вдруг тоже удивленно осознала, что команды не будет и, очень мягко ступая, начала испуганно пятиться внутрь охраняемых псом владений. Звери боязливо поглядывали в сторону охранника, расценивая его бездействие как военную хитрость, но команды для стража так и не поступило, а значит, можно было воплощать в действие задуманное.
Хозяин медленно развернулся и, низко опустив плечи, покорно зашел внутрь дома. Почему все так вышло, не суждено было понять верному псу. Видимо, собачьи мозги не предназначены для таких глубинных рассуждений.
Старых хозяев двора выгнали. Они ушли как-то незаметно, не поднимая вверх горделивых в былые времена голов. Никто из них даже не подумал про охрану, никто из них не вспомнил про верного пса, с надеждой выглядывающего из ненавистной будки. Хозяин уходил последний, рядом с ним с восторгом семенило несколько шакалов, а страж, с недоумением глядя на эту картину понимал, что именно так и выглядит настоящее предательство! Территорию двора быстро сократили. Со всех сторон забор моментально подвинулся ближе к середине, и к этому тоже нужно было привыкнуть.
Прошло несколько месяцев. Пес редко выходил из будки. Тоска железным обручем сдавливала грудь, слезы глубокой обиды топили умные, печальные глаза. Не в силах терпеть эти чувства, страж часто по вечерам высовывал из будки свой чуткий нос. Он окидывал грустным, задумчивым взглядом такой родной, но уже чужой двор и, обращаясь к светящемуся лунному диску, затягивал душераздирающий вой, в котором пытался выплеснуть всю свою боль.
Новые хозяева собаку не жаловали, потому что боялись. Нужно отметить, что боялись справедливо, ведь пес даже чисто теоретически в любой момент, мог проявить самостоятельность и отомстить любому из проходящих мимо представителей новых владельцев.
Чтобы этого не случилось, его посадили на цепь. Первый раз в своей жизни собака познала, что такое настоящая неволя: куда там погулять за забором, она теперь не имела права обойти собственный, хорошо знакомый с самого детства двор. Тяжелая цепь давала простор всего на два несчастных метра. Впрочем, это была собака. Несмотря на тяжелую рану, подло нанесенную преданной собачьей душе, пес все равно продолжал попытки охраны своей территории. Своей бывшей территории!
Едва почуяв первого, после смены хозяев вора, полезшего через забор, пес очень собранно покинул будку и занял позицию для атаки. Бедняга, совсем позабыв про цепь, выбрал момент и прыгнул. Натянувшись в тетиву, железная удавка многотонным молотом нанесла удар в область шеи. От острой, резкой боли потемнело в глазах, и охранник на несколько секунд потерял сознание. Коротко взвизгнув, пес упал на землю. Но через несколько секунд он был снова в стойке и зашелся в истеричном лае, надеясь, что кто-нибудь из новых хозяев выйдет и прогонит вора. Но этого не случилось. Сделав свое черное дело, преступник спокойно покинул охраняемую территорию.
Это была первая ласточка, дальше ворье уже никого не опасаясь и не стесняясь, огромной тучей накинулось на когда-то неприкосновенную землю. Воры были разные по внешним признакам: лысые и толстые, пузатые и тощие, попадались рыжие и седые, но объединяла их одна цель. Цель легкой наживы и желание как можно больше вынести с охраняемой псом территории.
При каждой краже охранник заливался грозным лаем, пытаясь запугать злоумышленников и втайне мечтая, что кто-нибудь все же спустит его с цепи и разрешит острым зубам вонзиться в ягодицу расхитителя. Пес мечтал о показательной расправе над одним из воров, для того чтобы все поняли, что воровать здесь запрещено, категорически запрещено!
Но этого всего не было. Напротив, новых хозяев злило поведение собаки: «То лает, то воет! Может его пристрелить?», – задавались они вопросом. Но понимали, что совсем без собаки нельзя, и терпели. Они редко кормили верного стража, совсем не так как старые хозяева. Ему не хватало воды. Они забрали из его будки коврик и сняли подкову, прикрученную давным-давно, самым лучшим хозяином на Земле.
От этого не самого хорошего обращения пес начал сдавать. Он сильно похудел, шерсть свалялась крупными, тяжелыми катышами. Атаковали блохи и глисты. Верный страж понимал, что не способен уже и на четверть, тех возможностей, которыми располагал ранее.
Видимо, также решили и новые хозяева. Они стали меньше бояться верного охранника и, быть может, даже пересмотрели свое отношение к собаке. Однажды вслед за одним из воров из дома вышел очень узнаваемый человек. Он быстро подошел к охраннику, умелым движением отстегнул ошейник и уверенным голосом произнес заветное слово, указывая рукой на преступника.
Сначала пес не поверил своим ушам, но собачий мозг, опасаясь, что человек передумает, моментально отдал команду всему телу. Затекшие лапы не имели былой прыти, но навыки и хватка позволили псу задержать вора. Он выместил на злоумышленнике всю ярость, скопившуюся в душе. Страж знал, что за расправой наблюдают другие преступники и хотел, чтобы они видели, что будет с ними, если они не перестанут расхищать его владения.
– Молодец, собака! – одобрительно проговорил новый хозяин. Он подкрепил свои благие намерения по отношению к охраннику, поглаживанием забывшей о ласке головы и кусочком самого настоящего сахара.
В душе пса затеплилась надежда, что вскоре все станет как раньше. Его будут любить и будут разрешать делать свою работу. И, действительно, жизнь немного изменилась в лучшую сторону. Его накормили, вычесали щеткой, и тот самый узнаваемый человек выгулял пса за забором. Страж гордо шел рядом с новым хозяином, не натягивая поводка. Он видел недоумение в глазах не только животных, но и встречных прохожих. Пес был рад: вся округа теперь узнала, что он никуда не делся, он на месте, на посту. Пес видел, как смотрят на хозяина окружающие, и ему это нравилось.
Ему стали разрешать ловить воров. Не всех, одного из десяти, а может из сотни, кто его знает, все-таки собаки не умеют считать. Он не мог понять, почему ему не разрешают брать всех подряд, почему дают возможность ловить лишь отдельных. Наверное, у нового хозяина есть свой расчет, впрочем, не собачье это дело обсуждать людей, нужно радоваться тому, что имеешь…
Вот так, другими словами, можно было бы описать историю органов отечественной безопасности обсуждаемого периода времени. Жалко? Обидно? Но вполне возможно, что все было именно так…
* * *
На рабочем столе генерал-майора ФСБ Лутовинова Александра Анатольевича зазвонил телефон. Генерал поднял трубку и несколько минут молча слушал собеседника.
– Да, хорошо, давайте встретимся. К примеру, завтра в десять. Подходите к третьему подъезду, вас будут ждать, – генерал положил трубку, снял и протер очки.
– Интересно, откуда она взяла этот номер, – подумал генерал, его ведь знают только сотрудники и хорошие знакомые, – ну да ладно завтра узнаем.
