скачать книгу бесплатно
– Я пришёл к вам с планеты Земля и если разрешите нарисовать, то я лучше покажу, а цель у меня была одна, спасти свою планету от возможного уничтожения, – сказал я, поёрзав на стуле.
– Что значит «Восмошноко уничошения»? – спросил Глизианин, стараясь выговорить чуждую ему речь.
– Уничтожение – значит «Бум», – и я развёл руками, как бы изображая взрыв,
– Что уничтожение свою планету? – проговорил планшет и каково было моё удивление, программа переводчик уже записала мной произнесённое слово,
– Моё изобретение, мою машину, мой транспорт на котором я пришёл сюда, – сказал я и посмотрел в глаза старого Глизианина.
Пока планшет переводил мою речь, в тех самых глазах я увидел тревогу. Возможно, они поняли меня не совсем верно, и теперь считают мою машину перехода опасностью, которая им грозит. И было бессмысленно что-то им объяснять, ведь словарный запас переводчика был настолько скуден, что едва можно было изъясняться на самые элементарные темы.
Разговор через этот сломанный телефон, продолжался примерно час, и когда всем уже стало ясно, что возможности переводчика весьма ограничены, заседание было решено прекратить. Что это было? Возможно, президенту, или кем там он был, просто хотелось полюбопытствовать, вот и устроили это представление. А на прощание он лично подошёл ко мне, и, согнув руку в локте, предложил мне местное рукопожатие. Я неоднократно замечал, как некоторые учёные здоровались подобным образом, и согнув свою руку подобным образом, ответил взаимностью. Президент, будем его пока так называть, коснулся локтем моего локтя, и все вокруг ахнули. В этот момент где-то сбоку моргнула лампочка, я повернулся посмотреть и увидел странный объект, нацеленный на меня, он был похож на большой синий светодиод, который увеличивался в размере и моргал чаще и чаще. Перед глазами всё начало скручиваться и размываться. А когда эти яркие вспышки заполнили собой всё, что я видел, мерцание прекратилось, и перед глазами у меня оказалась большая блестящая штука, похожая на очень большой объектив камеры. Я лежал на столе, руки и ноги были пристёгнуты. Тафу Ил, отодвинул объектив от лица и начал расстёгивать ремни, которыми я был прикован. Было сложно соображать, мысли так путались, что я провалился в сон.
Во сне мне казалось, что я попросту умер, или мой мозг в результате неудачного перехода был испорчен настолько, что весь этот мир с его обитателями был просто плодом моего воображения. Но и сном это состояние назвать было нельзя, я мог сосредоточиться на какой-либо мысли, но это требовало колоссальных усилий. И было сохранено ощущение времени, оно тянулось. Всё выглядело так, будто разум кто-то запер в темницу. Этот не до сон был самым долгим из всех, что мне довелось пережить, казалось, что я начинал медленно сходить с ума. Пока однажды этот, ставший уже кошмаром сон, попросту не прекратился. Всё произошло мгновенно, все чувства вернулись разом, это не было похоже на пробуждение, выглядело так, как если бы я был телевизором, который включили: картинка, звук, тепло, обоняние, всё было в полном порядке.
Я встал и осмотрелся. На этот раз комната была другой, более уютной, обилие мебели и различных предметов, аксессуаров, и окна на улицу – в общем, на палату в лаборатории это было не похоже. Я подошёл к окну, оно хоть и было маленьким, но их было шесть штук на четырёхметровую стену. За окошком моему взору открылся вид на самую обычную улицу с доро?гой для транспорта и тротуарами для пешеходов, различными растениями, которыми было усеяно всё, что являлось доро?гой или тротуаром. Через дорогу стояло здание, бледно-синего цвета, в три этажа, с огромным количеством крошечных окошечек.
За спиной послышался хруст дверной ручки, и я обернулся. Дверь открылась и в комнату вошла подружка Тафу Ила, ну или его помощница, понять уровень их взаимоотношений не представлялось возможным. Она явно была удивлена. В скорой спешке она достала из кармана на своей курточке маленький прибор, похожий на мобильный телефон, что-то спешно нажимала в нём с минуту, после чего начала говорить в него на своём музыкальном языке:
– Очень рада, что вы снова на ногах, – речь прозвучал удивительно правильно, голос был уже не мой,
– Где я? – спросил я, и переводчик уже напевал ей на ухо какую-то мелодию,
– Вы у меня дома, а сам дом находится на территории института астрофизики, но вообще у него длинное и сложное название, но если кратко, то так. – она протянула мне свою руку.
– Я себя довольно странно чувству, и не то чтобы плохо, а скорее напротив, я прям как помолодел, – пожав руку в ответ, сказал я.
– И это не мудрено, ведь мы практически потеряли вас, вы попали к нам в очень плохом состоянии. Цепи ДНК в вашем организме были видоизменены, и вы начали разрушаться в прямом смысле этого слова. Ваша кожа начала рваться, кости ломаться, по всему телу начали расти новообразования. Экстренная реанимация позволила сохранить остатки ДНК, что ещё оставались в вашем организме и реструктуризировать остальные, подверженные очень сильной мутации. Два года вы провели в коме, пока ваш организм восстанавливался. – она посмотрела на меня и улыбнулась.
– Два года? – удивился я,
– Да, ваших два года. Пока вы были в коме, мы обращались к вашему разуму, общались с вами, учились у вас, вы показали нам ваш мир, научили вашему языку, да и в общем пролили свет на многие научные открытия. Наши миры очень похожи. И эта схожесть напугала многих, а некоторых и вовсе свела с ума. – и она многозначительно опустила голову.
– Подскажите, пожалуйста, как я могу к вам обращаться? – спросил я и улыбнулся,
– Ман Ти Фат Ил, – медленно проговорила она,
– Меня Антон. Очень приятно! Подскажите, а Тафу Ил – ваш родственник? – спросил я.
– Он мой супруг, бывший супруг, вернее его убили. – Она опустила глаза.
– Соболезную, – сказал я и инстинктивно потянулся обнять Ман Ти Фат,
Она отпрыгнула от меня, а я извинился, пытаясь всячески объяснить, что хотел просто проявить сочувствие.
– Хотите прогуляться? – спросила Ман Ти Фат,
– Вы знаете, не откажусь!
Часть 1 – Глава 7
На улице было немного Глизиан, многие гуляли бесцельно, а кто-то, вместе со своими детьми, шёл по направлению к большому зданию, напоминающему здание оперы в Сиднее. Вообще архитектура, что довелось мне увидеть, строилась на тех же принципах, что и у нас на земле, отсюда и сходства. Но в мелочах было предостаточно различий, одни газоны с полуметровой травой чего стоили, и это были не запущенные и поросшие луговой травой, вблизи было отчётливо видно, что все эти газоны были аккуратно сформированы. Это немного напоминало зелёный лабиринт. Тротуары были выложены круглой плиткой, а пространство между ними было залито пористым и твёрдым веществом. Похожее вещество было и на дороге, только отличалось по цвету, оно было темнее и с фиолетовым оттенком. Деревья, а здесь был представлен всего один вид, были сходны с нашим клёном. Среди кустарников выделялся, небольшой, примерно в метр, с ягодами тёмно-синего, почти чёрного цвета, что удивительно, все ягоды росли по три штуки, как черешня, только по три и черенок был короче.
Погода была хорошая, звезда не припекала, а воздух был комфортным и очень свежим. Среди запахов в воздухе преобладали запах металла и морской воды, а сам воздух был плотный как в хаммаме, но влажности не чувствовалось.
Ман Ти Фат остановилась и обратилась ко мне, – сейчас мы находимся на планете Эвдо, это единственная в нашейсистеме планета, на которой присутствует разумная жизнь, но не единственная на которойжизнь есть вообще. Есть ещё одна планета, следующая после нашей, на ней успешно развиваются микроорганизмы и, возможно, когда наше светило станет теплее, мы переберёмся туда. – Ман Ти Фат указала на вверх ладонью.
– Ман Ти Фат, подскажите, пожалуйста, что с моим транспортом? Поймите меня правильно, я благодарен вам, чтовы приняли меня, и не спешу покидать вас, но у меня на Земле осталась дочка, и мало тогочто я буду скучать по ней, так ещё ко всему прочему у неё могут быть проблемы из-за меня, – опустив глаза в пол, почти мямлил я.
– Не беспокойтесь, с вашим транспортом всё в порядке, вернее будет сказать, он ровно в таком же состояние каким был тогда, когда мы вас нашли. Мы не рискнули переносить его куда-либо, и просто построили ангар вокруг него. -С сочувствием и пониманием в голосе сказала Ман Ти Фат.
– Расскажите мне о вашей планете поподробнее. Как далеко зашла ваша наука? «Мой список вопросов безграничен», —сказал я и начал внимательно слушать.
– Наша планета, – начала рассказывать Ман Ти Фат, – во многом очень похожа на вашу, отношение воды к суше примерно такое же, но вот суммарно наша планета больше вашей примерно в полтора раза. На нашей планете есть три больших океана, и восемь материков. Мы находимся на самом маленьком из них, он, как и единственное государство на нём, называется Триа, со столицей под названием Три Фа Рер. – к нам подошёл местный в костюме учёного, и вступил в диалог с Ман Ти Фат, пока я рассматривал группу жучков на дереве.
Когда Ман Ти Фат освободилась, она повернулась ко мне и извинилась, что отвлеклась, а после предложила перекусить, и мы пошли в сторону одноэтажного здания с большой и яркой вывеской, изображающей улыбающееся лицо.
Внутри всё напоминало столовую, удобству гостей был предоставлен поднос на колёсиках, на который укладывались различные блюда и напитки. Обслуживающего персонала как такового не было, был один человек, стоявший у прилавков с едой, он всем улыбался, но какая у него функция я так и не понял.
К моему большому удивлению, расчёт за еду осуществлялся автоматически, положив блюдо на поднос, маленький экран выводил на табло какие-то надписи, и по окончании Ман Ти Фат приложила свой мобильный телефон к циферблату. Удивляла и организация пространства внутри, в основном зале не было ни столов, ни стульев, их функцию выполнял поднос на колёсиках, который одним движением трансформировался в довольно удобный столик с табуретом и параллельно фиксировал колёсики. Удивительное и крайне удобное решение для общепита.
Мы с Ман Ти Фат поставили свои столики рядышком у небольшого окошечка, которыми было усеяна вся стена. И пожелав друг другу приятного аппетита, я принялся дегустировать тушёное мясо с овощами, которое настоятельно рекомендовала мне моя спутница. Блюдо и впрямь оказалось великолепным, овощи были мало отличимы от земных: моркови и горошка, а вот мясо, с виду жёсткое, но таящее во рту как паштет, не входило ни в какое сравнение.
– Вы совсем не спрашиваете меня ни о чём, – нарушил тишину трапезы я,
– Кхм, – поперхнулась Ман Ти Фат, – у нас не принято разговаривать во время приёма пищи, так сказать – дурной тон, – несколько посетителей, что сидели рядом, обернулись посмотреть на меня, и положив обе руки себе на живот слегка поклонились и продолжили свою трапезу.
Здесь я и обратил внимание на гробовую тишину, в столовой было семь глизиан, не считая нас и сотрудника, и все молча кушали, изредка поглядывая друг на друга.
– Простите, – шёпотом сказал я и отправил в рот очередную ложку тушёного мяса.
Когда мы вышли из столовой, я ещё раз извинился, на что Ман Ти Фат, сказала:
– Ничего страшного, вас никто не осудил бы за разговор во время приёма пищи, это не преступление, просто устаревшие обычаи. – сказала Ман Ти Фат и показал довольно странный жест руками.
– Я понимаю, но там, откуда я родом, меня учили чтить местные обычаи, и я буду очень благодарен, если вы меня будете предупреждать заранее, – улыбнулся я,
– Этих обычаев слишком много, чтобы предупредить обо всех сразу, тем более я не так хорошо знаю вашу культуру, чтобы предупредить о различиях… -Ман Ти Фат резко изменилась в лице, —… не так хорошо, как… как Тафу Ил, – она закончила эту фразу так драматично, что было несложно уловить всю боль утраты, которуюона испытывала.
– Соболезную вам, – мягких и сочувствующим тоном проговорил я,
– Но вернёмся к вопросу, которыйвы задали мне в столовой, – Ман Ти Фат приободрилась и даже прибавила вскорости, – вы, возможно, ничего не помните, так как в вашем состоянии, в которомвы пребывали последние два ваших года, память работала скорее на вспоминание, чем на запоминание, и всё это время мы вели с вами диалог. Посредством ментальных проекций нам удалось познакомиться с вами и вашей культурой, раскодировать ваш язык, узнать практически всё, что было вам известно. Поэтому, в каком-то смысле, мы с вами уже старые знакомые, – Ман Ти Фат улыбнулась мне, – вот мы и пришли.
Мы подошли к автостоянке, часть которой находилась под землёй, спустились на один уровень вниз, и сели в аляповатого виду автомобиль. Внешний вид многих вещей удивлял меня здесь, но автомобили были чем-то невероятным. Почти все они были похожи на микроавтобусы из восьмидесятых, раздутые и округлые. Фары находились над лобовым стеклом, двери открывались отъезжая назад, а в салоне было три ряда диванов, и сильно пахло духами. Руль имел овальную форму, с больши?м количеством кнопок и индикаторов. Внутри салон был более привычен с виду, диваны имели текстильную обивку, имелись декоративные деревянные вставки.
Когда мы уселись внутрь, я спросил:
– Какой вид двигателя установлен внутри этого транспортного средства? – и, похлопав по передней панели, я посмотрел на Ман Ти Фат,
– Если выразиться просто, то это вакуумный двигатель, а на более подробное объяснение могут уйти часы, – Ман Ти Фат нажала кнопку, и появился тихий, едва уловимый свист, но вся суть этого двигателя в том, что внутри него есть генератор вакуума – транслятор отрицательного давления, он получает вакуум с завода, на котором последний, и вырабатывается, а посредством технологии которой вы овладели практически в совершенстве, мы получаем вакуум с этого завода напрямую внутрь автомобиля, где вакуум приводит в движение турбину, за счёт разницы с атмосферным давлением.
– Интересная технология, – я покачал головой, показывая удивлённое лицо, – и каков КПД у такого типа двигателя?
– Порядка сорока процентов, – она повернулась ко мне, – но дело не в КПД, причиной повсеместного использования вакуума и планомерный отказ, где это возможно, от электрической энергии в его безопасности, в сравнении с последним. Ведь электричество менее стабильно и его гораздо сложнее аккумулировать. За последние семьдесят лет, что мы переходим на использование вакуума, количество происшествий с пострадавшими уменьшилось на несколько тысяч процентов.
– Интересно. А куда мы едем? – спросил я, когда мы выехали с парковки.
– Если вы не против, то мне нужно заехать в школу, забрать ребёнка и уладить некоторые вопросы, – Ман Ти Фат нажала курок акселератора, располагающийся за рулём, и машина с шуршанием и свистом помчалась по автомагистрали.
– Конечно же, я не против, – разглядывая мелькающий город за окном, проговорил я.
Часть 1 – Глава 8
Здание, похожее на Сиднейскую Оперу, оказалось не чем иным, как школой. На подъезде уже выстроилась вереница автомобилей, – как-то необычно много родителей сегодня, – сказала Ман Ти Фат и приоткрыла окно.
– Расскажите, какая продолжительность жизни вашего вида? – поинтересовался я,
– По-разному. От семидесяти до ста двадцати ваших лет, – заруливая на стоянку, которая была пустая, ответила Ман Ти Фат,
– А вот в школу идут дети во сколько лет? И как долго длится их обучение? – снова полюбопытствовал я.
– Есть регламент, согласно которому дети идут учиться в школу после девятого дня рождения, в основном это так, но есть и другие государства, где принято иначе. А сам процесс может длиться и всю жизнь, но зачастую занимает четырнадцать циклов, прежде чем ученик станет практиком и начнёт приносить пользу обществу – Ман Ти Фат остановилась на парковке, находящейся в полукилометре от школы, и выключила автомобиль, – Давайте пройдёмся, пешком будет быстрее.
– Хорошо. – ответил я и вышел из автомобиля, – Так необычно, что никто не обращает на меня особого внимания.
– Как я уже сказала, все уже давно знают про вас и никого вами не удивишь, но если честно, то вы находитесь под защитой закона одаренной чести, и никто не осмеливается относиться к вам как к чужаку, – Ман Ти Фат снова погрустнела.
– Закон одаренной чести?! – удивился я,
– Да, это довольно старый закон, а точнее – один из самых старых, ему больше шести с половиной тысяч лет. Он настолько непреложен, что случаи, когда он был нарушен, попали в учебники истории. Им уже очень давно не пользовались, с момента войны Табулаков, порядка шестидесяти циклов назад. И тем не менее наш народ чтит этот закон и уважает каждого, кто воспользуется его правом, – последние слова Ман Ти Фат произнесла совсем тихо.
– Я вижу, тема вам неприятна, но могу ли я полюбопытствовать, в чём суть закон одаренной чети? – проявил настойчивость я,
– Ах да, я совсем заговорилась, – приободрилась Ман Ти Фат и смахнула слезу с щеки, – суть его сводится к тому, что в момент когда интересы общества идут вразрез с интересами индивида, последний может отдать свою жизнь в защиту своих взглядов, и всякий кто нарушит этот закон, берёт на себя бремя смерти индивида, отдавшего свою жизнь и честь.
– То есть, кто-то отдал свою жизнь за меня? – поперхнулся я,
– Тафу Ил! – совсем раскисла Ман Ти Фат, – Его последнее желание – было считать тебя им самим, и относится к тебе, как если бы это был он сам. Закон работает и на шести континентах, честь и почёт, что он имел, по праву принадлежат тебе.
– Но зачем вообще это потребовалось? – я старался обнять плачущую Ман Ти Фат,
– Затем, что уже с первых дней после твоего появления было ясно, что тебе не покинуть лаборатории, Тафу понимал это, но боролся с администрацией как мог. Полтора года борьбы привели его к нашему правителю, но и там опьянённые страхом руководители были уверены, что место тебе в клетке. – Ман Ти Фат взяла небольшую паузу, – Ты пойми, мы не враждебны по натуре, но мы были очень напуганы, да и не только тогда, даже сейчас, но виду никто не покажет.
– Я даже не могу представить, чем так напугал вас, – чувство вины начало давить, и голос начинал дрожать, – я за свою жизнь и мухи не обидел, а мои технологии менее развиты, чем ваши.
– Да, в чём-то ты прав, но далеко не во всём, – сказала Ман Ти Фат, – ты, может, и не обидел, но вот твой народ показался всем нам весьма враждующим. Но вот с технологиями всё гораздо сложнее, твоя технология искривления пространства на три порядка лучше и проработанней, чем наша, вы шагнули далеко вперёд в понимании устройства физического мира.
– Минуточку, – перебил я, – на момент моего исхода с моей планеты, никто и близко не овладел этой технологией, даже до самого начального уровня, и в ближайшие сотни лет едва ли достигнет.
– Очень самоуверенно, но вы можете говорить только за себя, но не за представителей вашей цивилизации, – Ман Ти Фат что-то понажимала в своём мобильном устройстве, – Тафу Ил понимал всё это, он знал, что вы представитель группы мыслителей, нежели завоевателей. Но его попытки, убедить во всём этом общественность, которая очень часто бывает слепа и глуха, не привели ни к чему. И не нашёл иного пути, как стать мучеником.
– Я искренне соболезную, спроси тогда вы меня, я бы не позволил так поступить, – промямлил я, – безусловно, я люблю свою жизнь, но никогда не ставил её выше чьей-либо другой.
– Значит, Тафу не ошибся в вас. – Она посмотрела в мои глаза, и в них я увидел печаль и бездонную пустоту, – Но это бремя нести всем нам и вам, как я вижу, тоже.
– Безусловно.
На подходе к школе автомобильная дорога заканчивалась тупиком. Дети садились в автомобили, и те уезжали. Был и автобус, небольшой по меркам автобусов, всего на десять пятнадцать учеников. Возле входа в школу, посреди зелёной аллеи, стоял небольшой памятник, на нём взрослый Глизианин карабкался в гору, тянув за руку Глизианина помоложе, а тот, в свою очередь, тянул за руку совсем молодого.
Входная группа была выполнена в виде большого тамбура, внутри которого были высоченные колонны с нанесёнными на них надписями, – что это такое? – поинтересовался я,
– Это наша история, – шагая в довольно быстром темпе, сказала Ман Ти Фат,
– Вся?
– Ну нет, конечно! – она улыбнулась, – у нас есть обычай, когда строят новую школу, то предусматривают в ней зал истории. Он может быть где угодно, необязательно как здесь сразу на входе, иногда это отдельная аудитория. Но выглядеть она должна монументально, и все письмена, а это история за последние пятьдесят циклов, должны быть вытесаны в твёрдой породе.
– Любопытно. – мы вошли в коридор, – Могу я попросить вас показать мне школу?
– Безусловно. У нас есть немного времени, прежде чем закончатся занятия, я думаю, этого вполне должно хватить для небольшого экскурса. – Ман Ти Фат указала на дверь справа, и мы вошли внутрь ещё одного коридора.
Длинный коридор имел небольшой плавный изгиб вправо, слева была стена с маленькими окошками на улицу, а справа были стены сплошь из стекла, с такими же стеклянными дверьми. Этот коридор соединял крошечные аудитории, в каждой из которых, в самом центре, стоял стол и два стула, несколько стульев располагались у стены напротив стола, а позади стола стоял стеллаж, заполненный различными мелкими предметами.
Почти в каждой аудитории находилось по два ученика, и только в одной из аудиторий их было трое. Пройдя этот коридор до самого конца, без малого пятьдесят метров, мы вышли в небольшой, овальный холл, в котором располагалась лестница наверх и небольшой сад посредине.
Поднявшись на второй этаж, нас ожидал точно такой же коридор, но с обратной стороны которого была столовая. Ман Ти Фат купила два горячих напитка и угостила меня. На вкус он напоминал горячий вишнёвый компот. И мы вышли в коридор снова.
– Так, с чего бы начать, – начала свой монолог Ман Ти Фат, – в наших школах так устроено, что все занятия индивидуальные, за крайне редким исключением, когда обстоятельства складываются определённым образом, и нет возможности вести урок индивидуально. Весь учебный процесс делится на две фазы, в первой фазе ты учишься, а во второй учишь. Помимо этого, есть экзаменационные дни, когда ученики проходят проверку на полученные знания, это происходит каждые двенадцать суток.
– А сколько всего учится сейчас в этой школе учеников? – полюбопытствовал я,
– Семьсот, плюс-минус, – ответила Ман Ти Фат,
– И у каждого ученика свой учитель? – удивлённо проговорил я и заглянул в одну из аудиторий,
– Абсолютно верно. – Ман Ти Фат указала на пару ребят в аудитории, – Видите эту пару ребят? Сейчас у одного из них первая фаза – он учится, а у другого вторая фаза – он обучает. Весь учебный день ребят – это череда фаз, когда они сначала учатся у тех, кто классом выше, а потом обучают тех, кто классом ниже.
– Забавная концепция, но насколько она эффективная? – Не спуская глаз с учеников, сказал я, – Но кто учит старших, и что делать, когда кто-то заболел?
– Концепция очень эффективная, мы практикуем Педагогику Ша Су Эм, так звали учёного, разработавшего и внедрившего эту систему в образовательный процесс, более шести сотен циклов назад. За это время система претерпела незначительные изменения, но в общем сохранила свой первоначальный вид и по сей день. Эффективность настолько высока, что за четырнадцать циклов, ученик превращается из ребёнка в толкового специалиста со знанием дела. А по поводу старшеклассников, здесь всё просто, в каждой школе есть штат педагогов, они непосредственно занимаются учениками последнего класса. Ну а если кто-то заболел, его всегда заменят кто-то из параллели, и возьмёт себе на обучение ещё один из учеников или свободный учитель. Редко бывает такое, что болеет кто-то один, всегда есть отсутствующие и из младших, и из старших классов. У педагогов есть и другие функции, например, они занимаются распределением учеников по психотипам. Одно из немногочисленных изменений в методике Ша Су Эм, заключалось именно в том, что учеников не просто распределяют между собой, а ещё и учитывают их психологические портреты, чтобы процесс обучения был максимально комфортным и эффективным, как для ученика в первой фазе, так и для того, кто в фазе номер два.
Из кабинета, что располагался в начале, возле холла с лестницей, вышли двое и та, что помладше, радостно побежала к Ман Ти Фат. Она бежала что-то напевая на языке Евдо.
– Познакомьтесь, Антон, это мой ребёнок Фат Ил Ти, – обняв ребёнка ещё раз, она представила мне девочку лет шестнадцати,
– Очень приятно, – я протянул руку, – меня зовут Антон,
Девочка не сразу поняла, что же нужно делать, и Ман Ти Фат посоветовала ей протянуть руку та же. Мы обменялись рукопожатиями, и я обратил внимание, что в аудиториях ученики уже не сидели за столами, они все стояли у стеклянных стен и разглядывали меня.
