Змеиные Сны. Книга Вторая. Храм Хатшепсут

Яков Равиц

Змеиные Сны. Книга Вторая. Храм Хатшепсут

Невкратис

Ночь прошла спокойно. Северный ветер впрягся в наши паруса и уверенно тащил нас на Юг, корабль легонько поскрипывая от настойчивых порывов ветра, скользил по чёрной глади.

На второй день мы обогнули побережье Карии и оставили за кормой Родос. Неделя прола в размеренном ритме корабельной жизни и к полудню девятого дня, на горизонте показались силуэты других судов – греческие, финикийские, египетские. По мере приближения к дельте Нила море оживало: здесь пересекались пути купцов со всего света.

На закате, вдалеке показались первые дельтовые острова, заросшие камышом. Вода стала мутнее, в ней мелькали стаи белых птиц.

– Невкратис, – сказал Матан, кивая на огоньки, что вспыхивали на горизонте. – Там нас ждёт земля Египта.

Привет тебе, страна сфинксов и пирамид, благовоний и масел, красоты и изящества, источник величайшей мудрости, поднимающейся к нам из глубины многих тысячелетий, – торжественно произнес Шварценблюм.

Мы вошли в устье широкой речной протоки, и вскоре, на горизонте выросли стены Невкратиса, торжественно белеющие в нежных лучах восходящего солнца. Они казались необычными после греческих городов: ниже, толще, больше похожие на земляные, хотя обложенные камнем. За стенами поднимались деревянные мачты и крыши складов, а выше всех возвышался храм, белевший в утреннем свете.

– Вот он, Невкратис, – сказал Матан с оттенком уважения. – Египетский город для чужеземцев. Здесь у каждого народа – свой квартал, свои храмы и свои законы.

Дымка утреннего тумана вдоль берега растаяла, и чем ближе мы подходили, тем яснее становилось, что перед нами не тихий торговый город, живущий размеренной жизнью, а огромный военный лагерь, похожий на потревоженный муравейник.

Пристани были забиты до предела. Среди амфор с вином и тюков с зерном громоздились связки копий, щиты, горы стрел. Кузнецы прямо на берегу разводили костры и били по раскалённому железу, приводя в порядок помятые доспехи и щиты, звон их молотов перемежался с криками погонщиков и свистом тростниковых флейт.

Пришвартовавшись у пристани, мы осторожно сошли на берег, и огляделись вокруг. Толпы наёмников в разношёрстных доспехах толкались плечами: греки с круглыми щитами, фракийцы с тяжелыми топорами, критяне с изогнутыми тесаками. Кто-то уже напился до бесчувствия и валялся на досках причала, кто-то азартно бросал кости на крышку амфоры, споря о завтрашней добыче.

Драка, неожиданно, вспыхнула у самых сходней: два финикийца, насмерть сцепились из-за женщины-рабыни, и их с трудом разняли копейщики фараоновой стражи. Тем пришлось провести небольшое воспитательное мероприятие, пустив в ход кулаки, древка копий и тяжелые шиты.