Спасибо тебе, Джон! Записки войскового радиста

скачать книгу бесплатно


Спустя пять минут я уже «защищал» границы страны с тазиком и тряпкой, после команды «дежурные по казарме выйти из строя», вся вторая половина сделала шаг вперёд.

Буду вечно молодым

«Задроты», «чмори», «вечно молодые» -это всё из одной серии, солдаты которые повели себя не правильно, как правило к ним относяться стукачи, кладуны и т. п.

Их легко узнать по внешнему виду, они всё время грязные, форма всё время какая то засаленная и уже никогда не отстирывается, лицо всё время в царапинах и синяках.

Вот и здесь когда я увидел Брылова и Кутергина, я не сразу их узнал. А знал я их по карантину, Брылов был в нашем взводе. Карантин -это такое время, когда всё время хочется жрать, это постоянное чувство голода, все только что с гражданки, не привыкли к этому, все с нетерпением ждут обеда, это первое, второе и третье.

И вот мы строевым шагом идём на обед, время на обед ограничено, не только наш взвод надо кормить.

Подходим к столовой, раздаётся команда «на месте стой, раз-два», после слова «два"должна стоять тишина, а у нас раздаётся какой-то топот-дын-дын, снова команда «на месте, шагом марш» и мы маршируем, «на месте стой, раз-два» -дын-дын, взвод уже волнуется – время уходит, «на месте, шагом марш» и опять маршируем, «стой, раз-два» -дын-дын, уже послышались удары, крики, это всё Брылов не может попасть в такт.

Так мы маршировали ещё несколько раз, ему уже изрядно надавали пинков и сказали, чтобы совсем не маршировал, а просто стоял.

Наконец мы в столовой, только опрокинули в себя первое, в ожидании второго, но раздается команда «встать, головные уборы надень» и выходим из-за стола, время вышло, без второго, без третьего и всё из-за Брылова, когда выходили, проходили мимо хлебного стола и один парень незаметно сунул буханку под гимнастёрку, мы думали хоть хлеба в казарме поедим, но вышло ещё хуже, сержанты всё видели, поставили его перед строем, толкнули лекцию о воровстве и ещё что-то о братстве, о выручке. В общем, мы все в противогазах стали отжиматься, пока он ел эту буханку, он пытался съесть её быстрее, пихал в рот большие куски, получалось ещё хуже, лучше бы ел маленькими кусочками, но быстро, пока он ел мы чуть не сдохли.

Брылову дали хороших пиндюлей и не один раз, это редко бывает, чтобы свои своего избивали, ну, просто,«очень кушать хочется». И уже тогда было ясно что на точке ему будет тяжко.

А вот как в эту когорту попал Кутергин, меня очень удивило, я помню его в карантине, это был такой крепкий сибирский качёк, прямо отличник боевой и политической, предложил мне сыграть в шахматы, каждый свой ход комментировал каким-то шахматным термином, за короткое время он легко выиграл у меня несколько партий.

Я поинтересовался у ребят, что с ним случилось и они рассказали.

Стали замечать, что по ночам на кухне какие-то звуки, одна ночь, вторая, решили проверить, а оказывается Кутергин там вылизывает языком тарелки, сковородки, кастрюли, которые остались после ужина, да не выдержал парень пытку голодом.

С тех пор у него своя ложка в кармане, правда без ручки, а тарелка его всё время лежит возле отходов, никогда не моется и ест он отдельно от всех, там же возле отходов.

Год спустя, когда я уже был дедом, ко мне в рубку кто-то тихо постучал, открыв дверь я увидел Кутергина с ведром и тряпкой.

– Мне приказали вымыть у вас пол.

– Кто приказал?

– Рядовой Теплов.

– Раз приказано мой – сказал я и посмеялся над приколом Тёплого, моего сменщика.

Когда он закончил мыть полы и хотел уходить, я его остановил и предложил сыграть в шахматы, уже приготовясь к позорному проигрышу, но к своему удивлению, я быстро выиграл и сказал ему, что мне его поддавки не нужны, сыграли ещё одну- тоже самое, тогда я уже запсиховал, напомнил ему карантин, начали играть новую -всё тоже.

Я внимательно всмотрелся в его лицо, или он хитрит, тогда для чего, или ему действительно мозги отбили, я сказал, чтобы убирался, вдруг слышу так жалобно:

– Можно вафельку взять?

– Чего? – не понял я.

– Вафельку. -На столе у меня лежала полупустая пачка вафель. -Ну возьми… вафельку.

Мой первый Джон

Работы у нас с Санькой было много, так как ПРЦ находился, практически, в казарме мы всегда были на виду у дежурного по роте и приходилось постоянно что-то делать, то снегу напилить и принести в столовую, то обед унести на станцию, а если дневальные были деды, то и полы помыть, причём это надо было сделать чтобы никто не видел.

Саньке было ещё хуже, когда старшина узнал, что он по профессии плотник, то это для него оказалось «золотое дно», Санька теперь всё время что-то колотил, стругал, пилил и прочие столярные работы.

Я как раз был свободен, когда Коля меня позвал в рубку, Коля – это дед-радист, когда я зашёл в рубку он сказал чтобы я тут немного посидел-подежурил, а у него небольшое дельце, здесь же на ПУ.

И Коля вместе с оперативным дежурным начали заниматься какими то проводами, кабелями, как то по компактней их уложить, чтобы они не мешали, я в это время за ними наблюдал через окошечко, соединяющее рубку с ПУ, надо сказать, что оперативный дежурный – это офицер который заступает на сутки и отвечает за боевое дежурство.

Краем уха слышу морзянку с Греэм-Белла, машинально хватаю ручку и записываю, когда записал и в окошечко громким, чеканным, как учили в учебке, голосом объявляю:

– Греэм-Белл, воздух, цель номер один, самолёт без опознавательных знаков, предположительно РС-135, квадраты… высота восемьсот, скорость семьсот полста, время…

Коля и оперативный дежурный с удивлёнными лицами, несколько мгновений смотрели на меня и не могли понять, что это за тираду я им выложил, потом резко рванулись на свои места, дежурный на своё руководящее место, а Коля с разбега прыгнул, на моё, которое я уже освободил, и началась работа радиста – профессонала, пальцы быстро забегали по клавиатуре датчика и приятный звук морзянки, я от этого зрелища не мог оторвать взгляд.

Когда Коля передал засечку с моего листа, улыбнулся и сказал:

– Поздравляю! Дай пять! -В это время дежурный позвонил по телефону:– Карабун, внимательно, Греэм-Белл американца ведёт! -Повесил трубку, заглянул к нам в окошко, посмотрел на меня и со смехом сказал: -Значит, говоришь РС-135- и они с Колей захохотали.

Коля ещё несколько засечек передал по Греэм-Беллу, а потом цель появилась и на наших экранах и уже стали передавать координаты наших операторов, а я всё следил за работающими пальцами -это было такое завораживающее зрелище.

Утром, как обычно, было построение, опять все построились, сначала деды, потом молодые. Командир смотрел с не довольным видом, немного постояв он сказал:

– Старшина, что за бардак? Построить как положено, по расчётам, по отделениям. -Началось топтание, переходы, деды были не довольны, особенно хозвзвод, им теперь пришлось стоять вместе с Брыловым и Кутергиным.

Когда все построились, командир сказал:

– Дежурный доложите обстановку -Начался доклад, в докладе упоминался и наш вчерашний Джон, вдруг слышу – Рядовой Клыгин -я даже вздрогнул.

– Я.

– Выйти из строя

– Есть.

– За своевременное обнаружение самолёта без опознавательных знаков… объявляю благодарность!

Я стоял и не знал, что мне делать, вижу командир взвода мимикой лица делает мне какие-то знаки и я громко с выражением отчеканил «СЛУЖУ СОВЕТСКОМУ СОЮЗУ!»

Когда всё закончилось я всё ещё был в какой-то эйфории, я шёл по направлению к столовой и думал, такое только в кино да в учебке бывает, но что б вот так, перед строем, в это время меня дёрнули за рукав и я оказался в умывальнике в окружении дедов и по их лицам я понял что меня сюда затащили отнюдь не за благодарностями.

– Ты чё, молодой, перед начальством прогибаться сюда прибыл? -Мне было нечего сказать, любые ответы выглядели бы как оправдание, в это время в умывальник зашёл Коля: -Что здесь такое?

– Вы с Карепычем своих радистов совсем распустили, прогибаются, подлизываются перед начальством

– А когда они прогибались?

– Да только что, первый раз что ли американцы летают, что-то я не видел, чтобы вы с Карепычем перед строем рапортовали, а тут какой то дух учит нас как надо службу тащить.

– Вообще-то он меня подменял.

– Чего здесь толпитесь? -раздался окрик старшины.

– Вот, товарищ прапорщик, у вас дома тепло?

– Ну.

– А в казарме тепло?

– Ну.

– А чья в этом заслуга? А? Моя, это я обеспечиваю всех теплом, но что-то я не слышал ни от кого никаких благодарностей.

– Ну, ладно, тогда благодарность тебе!

– Зашибись, ну, ладно, тогда служу Советскому Союзу- в шутливом тоне ответил кочегар.

Похоже ситуация прояснилась и пока они отвлеклись, я «по английски» свинтил.

Беспалый

Многим из нас приходилось колоть дрова, я вырос в деревне и для меня колоть дрова – это обычное дело, но совсем не обычное здесь на острове. Для начала надо было распилить брёвна ручной пилой, толщина некоторых брёвен была почти равна длине пилы и ход пилы по бревну выходил в несколько сантиметров, но не это самое тяжёлое, тяжелей было колоть, так как топоры у нас были не только без ручек, но и с отколотыми обухами, и вот эти, так называемые, топоры наставляли на отпиленный чурбан и тяжёлым поленом колотили по нему, в образовавшуюся щель вставляли деревянные клинья и так же поленьями их вбивали, пока чурбан не расколется.

Сначала пытались ударить поленом как можно сильней, но руки в плечах быстро устают и в конце уже просто опускали это полено без всяких усилий – не было сил, само полено уже с трудом поднимали. Часто можно было услышать, «твоя очередь колотить», «я только что колотил», «у меня руки уже не поднимаются» «а я радист, мне тяжёлое вообще нельзя поднимать, могу руки сорвать». Байка про «срыв руки» имеет месту быть, но только в том случае, если передача идёт ключом, а у нас вся работа идёт на датчике, нет мы, конечно, можем работать на ключе, но это скорее для себя, чтобы навык не потерять.

Очевидцы утверждают, что как то замполит предложил командиру заказать топоры, чтобы солдаты не мучились, на что командир ответил «зачем, чем тогда солдаты будут заниматься?» По его словам выходит, что если солдаты нормальными топорами быстро наколят дров, у них будет много свободного времени и они будут без дела шататься в казарме, по острову. Некая логика в этом есть, только он не учёл, что колкой дров занимаются солдаты первого года службы, а у них свободного времени, в принципе, не бывает. Конечно, могут послать и дедов, только толку от этого не будет, они, просто, зайдут в баню и будут там лежать-полёживать, а если кто из офицеров придёт с проверкой, то ещё на подходе они уже будут знать и станут показывать вид как они яростно колют дрова. Я их за это не осуждаю, они в своё время всё это прошли и если сейчас они гордо носят звание «арктический дед», значит прошли они это достойно.

Так уж случилось, но один из наших отрубил себе палец. Как? Как он мог это сделать? Я ещё понимаю, когда колют настоящим топором одной рукой, а второй поддерживают, но здесь то как он умудрился?

Всё это случилось перед обедом, прежде чем приступить к обеду, надо было сначала разнести обед на дедовский стол, а время на обед ограниченно, за нашим столом с забинтованной рукой сидел в одиночестве новоиспечённый инвалид.

– Своему то принесите, – сказал один из дедов. И нам пришлось ещё обслуживать и его. Наконец мы приступили к обеду, а наш беспалый уже своё всё схавал и послышалось его жалобное:

– Эшшо бы! – Мы сделали вид, что не слышали и продолжали есть. Тогда он уже погромче и слегка повернувшись в сторону дедов, чтобы и они услышали жалобно пропел:

– Эшшо-о бы!

– Вы что, глухие что ли? Неужели вам его не жалко?

Спорить с дедами было рискованно, но более смелый с нашего стола Лёха ответил:

– Он же себе не ногу отрубил – и тут же потише сказал беспалому, сидевшему напротив его, – слышь ты, урод, палец себе отрубил так дедом себя почувствовал?

В общем, наш инвалид так и остался без «эшшо бы».

После обеда мы подкрепившись, но с ноющими плечами вновь пошли колоть дрова, но теперь нас было на одного меньше.

С первой вертушкой нашего пострадавшего увезли, на остров он, конечно, не вернулся, я не думаю, что из-за отрубленного пальца его могли комиссовать, хотя и допускаю это.

Обычно я не называю настоящую фамилию человека, оставившего негативное впечатление, но в этом случае сделаю исключение, тем более фамилия ему соответствует – Дуркин. Так вот, Дуркин, вдруг ты прочитаешь эти строки. Знай!

Нам тебя было не жалко!

У полярников

– Дежурный по роте, зайдите на пунк управления. – Через минуту дверь открылась.– вызывали, товарищ старший лейтенант?