скачать книгу бесплатно
Одна из них горько восклицала:
– Ох, мамочки, какие деньги! Какие деньжищи грохнулись! Чья машина-то?..
Какой-то мужик подошел сбоку, хмыкнул и почти радостно обратился к Олегу:
– Сосед, так это ты мою пиццу у меня из-под носа забрал? Ну-ну!
И ушел, поглядывая на изуродованную машину и похмыкивая.
Олег возвращался в квартиру на ватных ногах и с нехорошим звоном в голове.
Итак, одно представляется почти доказанным фактом: то, о чем он пишет, так или иначе находит свое отражение в реальности. Верится в это, конечно, с трудом, но – вы все видели, господа! Что является причиной этого – неизвестно, да и вряд ли тому найдется достаточно разумное объяснение.
Важно другое – как с этим жить? Можно ли использовать эту новую странную способность в собственных интересах? До последнего момента, как показала практика, Олегово перо (то есть текстовой редактор) работает против него. Хотя имел место сравнительно приятный случай с пиццей. Но был и кондиционер, мать его… Кстати, он теперь без машины.
Что еще ему известно об этом… э-э-э… явлении? То, что его «творения» не материализуются буквально. Скажем так, они «близки к тексту». А может, он всего лишь предсказывает события – как Нострадамус? Если так – то он, можно сказать, лишен свободы воли: все, что он пишет или выдумывает, навязывается ему наступающим будущим. М-да… Лучше считать, что это он влияет на события.
Еще Олег заметил, что конкретно «подсел» на привычку писательствовать. Тоже странно. Написал пару текстов – и уже зависимость. Да он, оказывается, еще тот графоман! Вот и сейчас его неудержимо тянуло начать колотить по клавишам.
Стоп! С этого момента надо быть крайне осторожным с тем, что печатаешь. Надо попытаться продумывать последствия, которые могут повлечь разного рода выдумки.
Значит, так: никакой больше политики, никакого криминала, никаких катастроф. Только позитив.
Появилось какое-то тошнотворное ощущение. Фу! Ему не хочется писать один позитив! Вот удивительно – когда хочешь написать что-то позитивное, хорошее, получается это не в пример труднее, чем описывать какую-либо гадость. Причем гадость получается замечательно – смачно и выпукло, просто загляденье, читать приятно. А вот позитивное выходит неубедительно как-то, как-то фальшивенько… Что за беда? Странная закономерность – вы не находите?..
5
Идти на встречу с директором школы хотелось не больше, чем в ФСБ. Само по себе посещение этого заведения вызывало непередаваемую тоску. И в тоске этой чего только не было понамешано! И бессмысленно текущие, растянутые в года часы, когда в окно, хохоча, ломится весна, и безысходность ожидания результатов контрольной, и драки в туалете, и кошмарные немые сцены появления в классе школьного стоматолога, медленно ведущего безжалостным пальцем по списку, и безнадега первой любви, и волнующие формы молоденькой учительницы, и бесшабашная радость выпускного, подпорченная неизвестностью перед поступлением в институт и надвигающимся призывом в армию…
М-да… Много было плохого, много было хорошего. Но хотел бы он повторить все сначала? Пожалуй, нет. Спасибо, как говорится, уж лучше вы к нам. Всему свое время.
Затравленно озираясь, чувствуя себя попавшим в разбомбленный зоопарк, он протиснулся сквозь орущую и бурлящую толпу малолеток, выяснил у технички дорогу к кабинету директора и поспешил туда.
Директором оказалась солидная тетя, больше всего походившая на заведующую колбасным складом. Он кожей почувствовал, как его просканировали и сделали соответствующие выводы о психике, мировоззрении и платежеспособности.
Завскладом, как ее про себя окрестил Олег, мило улыбалась полным, похожим на луну и покрытым косметикой лицом. Олег вдруг почувствовал, что от этой женщины исходит опасность, едва ли не большая, чем от молодого человека из службы. Звали ее Инна Игнатьевна.
Олег представился.
– Здравствуйте, любезный Олег Анатольевич, – сказала Инна Игнатьевна. – Вы, конечно, догадываетесь, зачем мы вас пригласили…
– Не вполне, Инна Игнатьевна, – соврал Олег.
– Речь идет о вашей дочери…
– Она стала хуже учиться, у нее проблемы с поведением?
– Нет, нет. С ней у нас как раз проблем никаких нет. У нас проблемы с вами.
– То есть?! – не понял Олег.
– Я объясню… Видите ли… У нас ведь не просто школа. У нас достаточно престижное учебное заведение с углубленным изучением…
– Это я знаю, – довольно грубо оборвал директрису Олег. – Я не понимаю, в чем тут проблема? Я не оплатил обучение дочери?
– Ну зачем вы так? У нас обучение бесплатное. А добровольную спонсорскую помощь от вас школа получила, спасибо. Проблема не в этом.
Олег молчал, выжидающе глядя на улыбающееся лунообразное лицо. Вот здесь, где-то под раскрашенным глазом, Нил Армстронг совершил тот самый шаг – «всего один шаг для человека и гигантский шаг для всего человечества»…
– В одном классе с вашей дочерью учатся дети очень серьезных людей…
– Ну и что?
– Они не хотят, чтобы их дети набирались от вашей дочки таких… мыслей.
– Каких мыслей? – набычился Олег.
– Как в последнем сочинении вашей дочки.
– Забавно. А сейчас что, тридцать седьмой год?! Нельзя писать, что думаешь? Может, у нас свободу слова отменили?!
– Не передергивайте, Олег Анатольевич. Речь идет не о самом сочинении, а о реакции на него соответствующих органов. Не каждый день они предлагают нам обратить пристальное внимание на ученицу восьмого класса… А свобода слова, как вы говорите, вот она: все родители уже в курсе дела, и даже более чем в курсе… Родители – они вечно такого себе понакрутят…
– И что вы предлагаете?
– Ничего страшного, не беспокойтесь. Сейчас не тридцать седьмой год, как вы выразились. Просто переведем вашу дочку в обычную среднюю школу… Если хотите, можете договориться о ее переводе в частную школу, лицей… Все зависит от ваших финансовых возможностей.
Перед Олегом промелькнули все унизительные мытарства, которые он вместе с бывшей женой преодолел, чтобы устроить дочуру в эту самую «элитную» школу, и он покрылся холодным потом… Но внезапно словно наступило какое-то прояснение сознания и он вымученно улыбнулся.
– Но, как я понимаю, Инна Игнатьевна, этот вопрос все-таки можно решить?
– Не знаю, не знаю… – задумчиво уставившись в потолок, протянула директриса. Из-под глаза стартовал к Земле Нил Армстронг, оставив в кратере нагло трепещущий в вакууме американский флаг.
– Как насчет спонсорской помощи? – поинтересовался Олег и достал на всякий случай припасенную стопку «вьетнамских» долларов…
По пути домой Олег заскочил к мастерам, которые реставрировали несчастную «десятку». Возни с ней было еще на пару дней. Непредвиденные расходы росли. Олег вспомнил, как пытался «литературным трудом» привлечь деньги, и горько усмехнулся.
От мастерской он пошел пешком: во-первых, надо теперь экономить, а во-вторых, ходьба стимулирует мысль.
Нет, братцы, рассуждал Олег, все-таки это все ерунда. Нет здесь никакой мистики. Просто цепь нелепых совпадений. Сейчас он придет домой и… Нет, пожалуй, хватит писанины. Какой из него, к черту, писатель? А графоманию надо пресекать на корню. Что бы сказал в таком случае Джао Ли? «Все, что ты изложил на бумаге, – все это ты впустил в наш мир. И тебе, прежде всего тебе, жить в окружении сотворенного тобой».
Ну вот. Опять он туда же… Что с ним происходит? Может, от одиночества все это? Дочка ведь не в счет… Собаку, что ли, завести?..
Боковым зрением он почувствовал неладное. Нервно обернувшись, Олег заметил медленно катившую вслед ему старую праворульную «тойоту» грязного цвета. В машине сидел с каменным лицом человек азиатской внешности. Олег остановился и «тойота» проехала мимо. Человек смотрел невидящим взглядом прямо перед собой.
«Начинается», – подумал Олег, поспешно перешел на противоположную сторону и поймал такси.
Неужели теперь его будут контролировать эти самые вьетнамцы? Мало ему было ФСБ – теперь еще и азиатская мафия… Все, с писаниной завязываем…
6
…«Жизнь на берегу далекой горной реки, в окружении высоких гор и сосен, несомненно, должна была пойти ему на пользу. Наконец-то он может расслабиться, побыть наедине с собой, привести в порядок мысли и чувства. Рыбалка, собирание грибов, а может, и охота – эти простые занятия должны были отвлечь его, снять непомерное напряжение последних дней.
Как скоро может наскучить такая жизнь? Он не знал. Он знал только то, что теперь опасности и постоянная нервотрепка где-то далеко-далеко, а все, что привело его сюда, как будто произошло с другим человеком. Только здоровый холод и успокаивающий физический труд…»
Олег скептически пробежал глазами написанное и нахмурился. Вообще-то он решил ничего больше не писать. Но напоследок нестерпимо захотелось (в целях обезопасить себя, оправдывался Олег) написать нечто в том смысле, мол, опасность миновала и все теперь будет хорошо. (Олег лукавил – ему просто очень хотелось сочинять.) Однако после внимательного прочтения текст начинал приобретать несколько иной смысловой оттенок.
«Сибирью попахивает, – понял наконец Олег, – лагерями… Мама родная! Что ж я написал, блин!»
Олег уже успел безоговорочно поверить в свои необычайные способности воплощать написанное в жизнь. Мнительность – если не главный его недостаток, то уж точно один из самых неприятных.
Слава богу, никого из сотрудников в кабинете сейчас не было, и некому было оценить сумасшедшего взгляда начальника отдела.
Холодея от ужаса, он стал лихорадочно придумывать сюжетный поворот, который помог бы ему выпутаться из такой неприятной, хотя и всего лишь гипотетической ситуации.
«Вздохнув, он вернулся мыслями в действительность. К сожалению, все это только мечты. Желаемое, что никогда не станет действительностью. Его место здесь. Он сам справится со всеми своими проблемами. Как всегда. Надо только…»
Олег вздрогнул от резкого звука. Звонил сотовый. Номер не определялся.
– Алле, – осторожно отозвался Олег.
– Это Владимир Сергеевич, – вежливо сказала трубка.
– А, здравствуйте, – ответил Олег. Тело немедленно покрылось испариной. Неужели не успел?..
– Нам надо с вами встретиться, Олег Анатольевич, – сказал Владимир Сергеевич.
– Там же? – обреченно спросил Олег.
– Нет. Я буду ждать вас у станции метро… – Он назвал станцию. – Вы ведь сейчас пока без машины?
Последнее молодой человек произнес с ноткой иронии в голосе.
«Вот гады! – обмер Олег. – И эти следят! Что же такое происходит со мной, господи?»
– Когда? – безвольно спросил Олег.
– Через час. Как раз в обеденный перерыв. Это не займет много времени. Я перезвоню, чтобы найти вас.
Новая страница текста так и осталась оборванной на полуслове.
Выйдя из метро, Олег некоторое время побродил вдоль киосков, озираясь и наталкиваясь на прохожих. Он начинал ощущать себя героем бездарного детектива.
Заблеял мобильник.
– Я вас вижу, Олег Анатольевич, – сказала трубка. – За остановкой черный «мерседес», видите? Подходите и садитесь на заднее сиденье.
Олег повиновался.
Спецслужбы в лице Владимира Сергеевича, по-видимому, не считали нужным усугублять конспирацию за счет снижения уровня представительности и комфорта. «Мерседес» был вызывающе роскошен как снаружи, так и внутри.
– Добрый день, – сказал Владимир Сергеевич. Выглядел он крайне озабоченным.
Олег пожал жилистую ладонь, которую молодой человек тут же резко отдернул, словно форель подсек.
– У вас дома был наш общий знакомый… – начал было Владимир Сергеевич, но Олег тут же перебил его:
– Он мне не знакомый. Я его впервые видел. Он нашел меня по паспорту…
– Знаю, знаю, давайте я скажу… – недовольно оборвал Олега молодой человек. – Буду откровенным: я слышал весь ваш разговор. Вы попали в неприятную историю, Олег Анатольевич. Честно говоря, не стоило вас так просто отпускать после нашей встречи…
– Вы меня в чем-то все же подозреваете?
– Хе… Если бы я подозревал… Впрочем, ладно. Скажем так: вы чего-то недоговариваете, как мне кажется…
– Что?! Что я недоговариваю? Если вы все слышали – о чем еще я могу вас информировать? Я же у вас как на ладони!
– Ладно, ладно… Не об этом сейчас речь. Должен сказать, что неприятности угрожают вам, и прежде всего вам. Этот вьетнамец, как он вам представился, я запамятовал?
– Эдиком, – хмуро ответил Олег.
– Эдиком! – хохотнул молодой человек. – Ладно, пусть будет Эдиком. Давайте разберемся. Чего он хочет от вас?
– Чтобы я не встречался с вами, – буркнул Олег. – Эту его маленькую просьбу я бы исполнил с превеликим удовольствием.
– Он давно в курсе, с кем и когда вы встречались, поверьте. Вот мне и интересно – зачем он все-таки к вам приходил?
Олегу ничего не оставалось, как пожать плечами. Действительно – кто, зачем? Оставьте человека в покое и разбирайтесь сами, вы, супермены и сверхчеловеки!
– Сделаем так, – эдаким отвратительным деловым тоном заявил молодой человек. – Будем считать, что с этого дня вы – наш внештатный сотрудник. Не пугайтесь, работа не пыльная, а я договорюсь о гонораре за выполнение вами небольших обязанностей перед родиной…
В Олеге внезапно проснулся свободолюбивый либерал.
– Знаете что! Все это не мои проблемы и я не собираюсь их разгребать. Это ваша работа – вы ею и занимайтесь. Никогда я не был стукачом и быть им не собираюсь…
Владимир Сергеевич спокойно выслушал Олегову тираду и тихо сказал:
– Замечательно. Уважаю ваши убеждения. Будем действовать строго по закону, в рамках процессуального права. Эти рамки подразумевают закрытый процесс, так как он будет сопряжен с государственной тайной. Боюсь, что доказать свою невиновность в шпионаже в пользу одной из иностранных разведок вам будет трудно, так как есть материалы, подтверждающие ваше общение с иностранными разведчиками, а также получение от них денег за недонесение соответствующим органам сведений об их противоправной деятельности на территории нашей страны… Я понятно выражаюсь? Это гарантированная тюрьма. В лучшем случае Колыма… Знаете ли, горы, леса, реки, свежий воздух, физический труд… Энцефалит. Туберкулез. Дочь без отца. Зачем вам все это?
Молодой человек говорил тихо, даже грустно. Он явно уважал убеждения Олега и даже ему сочувствовал. Олег скис.
– Ну, я убедил вас, что ваше противодействие неразумно, а помощь родине почетна и вознаграждаема?
Олег мрачно кивнул.
– Договорились. Я слышал, у вашей дочери в школе были проблемы. Хочу вас порадовать – они благополучно разрешились. Директор просила передать вам деньги, которые вы у нее по ошибке забыли… Где они? Ага, вот…
Владимир Сергеевич достал из-за пазухи стопку долларов, протянул было Олегу, но вдруг, как бы осененный какой-то мыслью, остановил руку и посмотрел на деньги.
