скачать книгу бесплатно
Боль обожгла грудь. Ещё один выстрел. Алые брызги на стене. Запах пороха и крови ударил в нос. Лили упала вниз по лестнице. Острые углы ступенек ранили красивое тело. Страх смешался с болью и разочарованием.
Перед взглядом девушки застыл образ Джо. Знакомые ладони обхватили за талию, сжали в объятьях, как на той фотографии, только сейчас вместо Луизы была она сама.
«Прощай Джо, прощай, милый…»
Невыносимая боль истаяла, стало очень легко. Лили хотелось плакать, но слез не было, а потом издалека пришел отец и взял её за руку.
Глава 12
11.10.2012. США. Штат Калифорния. Сан-Педро. Окружная тюрьма «Терминал Айленд»
Менее всего просты люди, желающие казаться простыми. Умышленная простота есть самая большая и неприятная искусственность. (Л. Н. Толстой)
Мёртвая тишина. Бритва залег на койку, руки по привычке заложил за голову, взгляд ощупывал плакат. Обнаженная девушка, хотя и находилась на бумаге – «Не настоящая», – вызывала вполне реальные эмоции.
«Хороша, бикса».
Рино захотелось женского тепла, сжать ладонями большие упругие груди, ухватится за округлую попку. «Десять лет без бабы. Много? А если мотать ещё двадцать, что тогда?». Рино гнал прочь подобные мысли, они мешали сосредоточиться на главном. На побеге.
Готов. Рино окончательно решил, что сбежит сегодня. В Вегасе многие знали, если Бритва взялся за дело, остановить его может лишь одно – смерть. А умирать Рино не собирался. Лишь идиот мог десять лет ждать момента, чтоб подохнуть.
«Хвостануться дело не хитрое».
А был ли Рино идиотом?
– Двум смертям не бывать, – рассмеялся гулким басом Сколаза, – а я вроде как давно издох. Так что если чего, будет уже вторая.
Действовать следовало быстро, чётко и последовательно. Полагаться во всем только на себя и лишь в одном – на случайного человека. Рино, как и прежде, нуждался в жертве.
«Из воздуха лох не появится. Надо по-шустрому найти».
Вариантов имелось несколько, но всё сводились к одному: раб обстоятельств. Заложник совести или страха. Кто ещё согласится помогать уголовнику в побеге?
Так как выйти из камеры Рино не мог (так уж устроены тюрьмы и здесь мало что можно сделать), должны прийти к нему.
Ещё раз, напоследок, взвесив все «за» и «против», Бритва начал действовать. Взгляд полон суровой решительности, на лице застыла злобная ухмылка. Со всего размаху ладонью правой руки Рино ткнул в стену камеры. Раздался противный хруст ломающихся костей, пальцы неестественно вывернулись в сторону.
– Лейтенант! – заорал Бритва. – Позовите доктора, кажется, я сломал себе руку!
Спустя минуту окошко камеры открылось. В нем появилась физиономия Шолли, недовольный взгляд пробежался по камере:
– Что ты там орешь, Сколаза?
– Я сломал руку, лейтенант, и мне нужна медицинская помощь.
– Что, чёрт бы тебя побрал, за дерьмо ты вытворил, а? – Ноздри Шолли гневно раздулись, глаза забегали.
– Хотел поотжиматься на пальцах, лейтенант, да меня схватила судорога, и я грохнулся на руку. Болит зараза, позовите дока. – Рино показал изуродованную кисть.
– Ну и дерьмо же у тебя с рукой, Сколаза, – Шолли отвернулся в сторону, брезгливо сплюнул на пол, – надавать бы тебе по печени за такие выходки. Вернер! Заключённый получил травму руки, сходи за доктором Банни, – окликнул лейтенант охранника, сидящего за пультом. – Можешь несильно торопиться, как говорил философ или церковник: «Боль очищает». Вот пусть нашего Сколазу почистит немного.
– Вы так добры ко мне, лейтенант. Прям слёзы на глаза наворачиваются, точно мама родная заботитесь, – ухмыльнулся Рино, уселся на койку. – Вы когда-нибудь читали «Тома Сойера», лейтенант? – Взгляд упал на лежащую возле стены книгу.
– Нет, Сколаза, я, в отличие от тебя, в школе изучал законы этой страны, а не читал всякую беллетристику. – Шолли гневно сверкнул глазами. – Но тебе тоже пришлось познакомиться с ними, правда, так сказать, на собственной шкуре.
– Да вы не обижайтесь, лейтенант, я ведь так просто спросил, – вежливо извинился Рино, пряча ехидную улыбку, – мне вот понравилась книга, я и думаю, спрошу лейтенанта, может, и он читал.
– Нет, Сколаза, я не читал. Но эта книжка не сильно-то поможет тебе, – лейтенант зашелся смехом, – лучше читай Библию.
Тем временем вернулся Вернер, но не сам, а вместе с доктором Банни. Лет тридцати на вид, невероятно фигуристая, хотя невысокого роста. Рино хорошо запомнил её большие серые глаза, так гармонично сочетающиеся с невероятно бледной кожей и светлыми пшеничными волосами. Из одежды на докторе: чёрный брючный костюм, подчёркивающий в нужных местах прелести фигуры, и блестящие чёрные туфли на высоком каблуке.
– Что у вас стряслось? – спросила она нежным голосом, взгляд внимательных глаз остановился на лейтенанте.
– Этот болван Сколаза сломал себе руку. Пальцы, вернее. – Шолли тайком рассматривал пышную грудь женщины, пока та отвернулась, а затем обратился уже к заключённому: – Рино, отойди к стене и заведи руки за голову, мы отведем тебя в госпиталь, так что давай без глупостей.
– Что вы, лейтенант. Какие могут быть глупости, – ответил заключённый, громадное тело послушно встало у стены.
Шолли подал сигнал Вернеру, и тот открыл двери камеры. Рука лейтенанта покоилась на кобуре, вторая ладонь сжимала рукоятку алюминиевой тонфы. Шолли зашел внутрь.
– Гигс, в браслеты его, – приказал лейтенант. Охранник повесил дробовик на плечо, руки ловко выудили наручники из-за пояса. Подошел к Рино, собрался защелкнуть браслет на запястье, но не успел. Рукав формы зацепился за преграду.
«Что за…».
Гигс обернулся, рот раскрылся от удивления. За рукав держала доктор, красивые женские глаза смотрели с укором.
– Что же вы делаете? – возмутилась Кристин. – Как можно! Ведь у него сломаны пальцы.
Охранник бросил косой взгляд на лейтенанта, тот с явной неохотой, но кивнул, и лишь тогда наручники отправились обратно за пояс.
– Спасибо за заботу, доктор Банни. Болит ужасно. Но в браслетах мне было бы хуже, – поблагодарил Бритва.
– Конечно, болит, у вас ведь открытый перелом второй фаланги указательного пальца и ещё парочка закрытых, как я вижу, – подтвердила доктор, оглядывая торчащую наружу кость. – Расслабьтесь, я сделаю вам укол обезболивающего, а затем мы пойдем в госпиталь, где подлечим вашу руку.
– Одно лишнее движение, Сколаза, – со всей серьёзностью заявил Шолли, – и Гигс нашинкует тебе дробью так, что медицинская помощь тебе не понадобится. Ты меня понял?
– Как не понять, лейтенант, – ответил Рино, – забирайте уже.
– Лейтенант Шолли, нельзя ли повежливей с заключённым? – продолжала возмущаться доктор Банни, не желающая мириться с грубостью охранников.
Сделала инъекцию в руку заключённого. Шолли тем временем рассматривал соблазнительную попку доктора. Кристин одарила его таким колючим взглядом, что даже упрямый лейтенант отвернулся.
– Вы бы совсем иначе говорили, зная, что натворил этот ублюдок десять лет назад. Если бы не вмешательство Федерального Бюро, наш департамент так и не взял бы его за зад. – Шолли щелкнул пальцами. – Но теперь-то засранцу никуда не деться.
Кристин отвела взгляд в сторону, покачала головой.
– Ладно, Рино, выходи, но я тебе предупредил. Никаких выходок! – рявкнул лейтенант, дуло пистолета смотрело итальянцу в спину. Заключённый покорно кивнул, и Шолли вслед за ним направился в госпиталь.
Госпиталь находился на самом нижнем этаже государственной тюрьмы и представлял собой небольшое помещение квадратной формы, разделенное перегородками на несколько ещё более малых. Здесь имелась дюжина больничных коек для госпитализации заключённых, но обычно они пустовали.
В «Терминал Айленд» редко случались травматические инциденты. Основными пациентами доктора Банни и её коллег становились разнообразные хронические больные. А из хроников – всего один инфицированный СПИДом и несколько с венерическими заболеваниями. Травмы, конечно, тоже случались, но довольно редко. Тем не менее, все медики, работающие в окружной тюрьме, – специалисты высокого класса.
Работа в тюрьмах всегда считалась престижной и хорошо оплачивалась, кроме того, у докторов оставалось время и на частную практику. Хорошие условия труда. Желающих хватало, конкурс позволял отобрать лучших.
Как и везде в госпитале, здесь также имелись камеры слежения и датчики движения. Кроме того, тут же находились трое охранников помимо вошедших Шолли и Гигса, конвоирующих Бритву.
– Гигс, присматривай в оба за ним, пока док будет делать своё дело, – обратился к подопечному лейтенант, – мне не нужны неприятности, – он кивнул в сторону Рино, – но если что, действуй согласно уставу и инструкциям.
– Сэр, да, сэр! – рявкнул в ответ охранник и с дробовиком наперевес занял место напротив операционного стола, к которому подвела Сколазу доктор Банни.
Шолли удалился обратно на пост.
Рука Рино потяжелела, сильно опухла и посинела, из уродливой раны на указательном пальце сочилась кровь. Обезболивающее начало действовать, кисть постепенно немела, боль притуплялась. Ладонь ощущалась как нечто чужеродное, наподобие протеза.
Доктор Банни облачилась в белый халат, подготавливала хирургические инструменты к предстоящей операции, а её ассистент анестезиолог тем временем возился с ларингеальной силиконовой маской, при помощи которой собирался проводить общий наркоз.
Ларингеальная маска часто применялась в медицинской практике, так как имела массу достоинств, включая возможность подавать кислород, а также точно регулировать анестезиологическую дозу. Кроме того, маска была невероятно проста в использовании.
– Ложитесь, пожалуйста, на стол, мистер Сколаза, – мягко попросила доктор Банни, стерильные инструменты сверкали в изящных ручках. – Алан, проведите общую анестезию пациенту.
– Да, доктор, – послушно ответил подчиненный. Маска легла на лицо итальянца. – Пациент, сделайте, пожалуйста, глубокий вдох.
Бритва закрыл глаза, втянул ртом воздух, сонливость и расслабление разлились по телу.
– Давление и пульс в норме, – мягкий голос доктора Банни доносился, словно из туннеля, – Стюарт, приготовьте гипсовые бинты.
Прошло не более десяти секунд, прежде чем Рино погрузился в сон, а красивые ручки очаровательного доктора, уже осторожно, удаляли участки повреждённой кожи.
Операция длилась недолго, чуть больше пятнадцати минут. Рентгеновский снимок показал, что у пациента повреждены три пальца правой руки. Две фаланги на указательном и по одной на среднем и безымянном пальцах. Все переломы оказались со смещением, один – открытым. Доктора имели высокую квалификацию, поэтому с таким пустяковым делом проблем возникнуть попросту не могло.
Вернув переломанные кости на место, доктор зашила рану и загипсовала Рино руку. После чего ларингеальную маску сняли. Гигс и ещё двое охранников неусыпно следили за происходящим.
– Когда он придет в себя, мне нужно будет ещё раз сделать рентген, – вежливо сообщила полицейскому доктор Банни, – а затем вы сможете забрать его обратно в камеру.
– Хорошо, доктор, – кивнул Гигс, недовольно скривился. Побаивался лысого детины.
Доктор Банни приятно улыбнулась, покачивая широкими бедрами, удалилась в противоположную часть госпиталя. Неторопливо сняла перчатки, выбросила в урну, принялась мыть руки. Кристин видела в зеркало, какими взглядами её провожают охранники, и на мгновение задумалась о том, что бы сказал муж, если бы увидел это? Кристин едва сдержала смех, когда представила, как вытягивается от удивления и краснеет от ревности лицо Грэга. Так обычно происходило, когда он видел, как прохожие бросают на неё похотливые взгляды. Кристин обожала, когда Грэг ревнует.
«Этот заключённый, ведь я прежде где-то слышала о нем. И само лицо кажется знакомым, – подумала Кристин, мокрые ладони приятно обдувал теплый воздух из сушилки, – где мы могли видеться?».
– Алан, – окликнула доктор подчиненного, – вы никогда не встречали прежде мистера Сколазу? Может, он раньше лечился у нас?
– Нет, доктор Банни, ничего такого я не помню, – покачав головой, ответил Алан. – Сделать вам кофе?
– Да, пожалуйста, но только без сахара. Как всегда, в общем. Стюарт ушел наверх?
– Да, – кивнул Алан, – но если он вам нужен, я его позову.
– Нет, Алан. Не нужно.
Доктор Банни присела в кресло, расслабленно прикрыла глаза. Почему-то сегодняшний день казался бесконечно долгим, тягучим, словно жевательная резинка; внезапно вспомнился рекламный ролик, который недавно видела по телевиденью: «Невероятно устойчивый вкус». Дети прыгали и размахивали руками, а над ними в воздухе пролетал цветной цеппелин в виде жевательной резинки «Баблз».
Алан с чашкой кофе в руке возник слишком внезапно, доктор Бани, не ожидавшая его появления, вздрогнула.
– Извините, Кристин, что напугал вас, – виновато сказал Алан, протянул чашку с напитком, – вот, возьмите, пожалуйста, ваш кофе. Мне, правда, вовсе не хотелось вас пугать, – продолжал оправдываться коллега, лицо залила краска.
– Ерунда Алан, спасибо за заботу.
Доктор Банни оправила волосы, взяла чашку в руки. Кофейный аромат ласкал обоняние. Кристин улыбнулась. Опять вспомнился Грэг и недавний ужин у брата в замечательном доме на Манхеттен-бич. Джозеф умел готовить самый вкусный в мире эспрессо. Кристин с самого детства восторгалась умением брата прекрасно заваривать кофе.
Попутно вспомнился смешной спор. Джо в шуточной манере пытался доказать, что фамилия Банни совсем не подходит Грэгу. Слова запали в память:
«Ну, сам посуди, Кристин Банни звучит хорошо, да и сестренка всегда была сладкой зайкой, – они дружно рассмеялись, – а для мужчины не солидно совсем. Ты же не пасхальный кролик, а, Грэг? Раз уж менялись кольцами на свадьбе, то поменялись бы и фамилиями. Всё-таки Грэгори Рид звучит лучше – согласись».
Кристин непроизвольно улыбнулась, вспомнив о брате: «Он всегда был очень добр ко мне. – Отпила кофе. – Я не звонила ему уже больше недели, надо будет набрать сегодня вечером. Может, захочет съездить со мной и Грэгом к родителям на уикенд?»
Бритва тем временем постепенно приходил в себя после анестезии. Кода стал чувствовать, что сознание возвращается, то остался лежать всё так же неподвижно, как и прежде. Не выдавал себя ни движением, ни дыханием.
Кофе закончился, Кристин бросила беглый взгляд на зеркало слева, на стене. Удостоверившись, что выглядит нормально, направилась к охраннику. Сержант глаз не сводил с Бритвы, итальянец мирно лежал на операционном столе. Загипсованная рука, покоилась на широченной груди. Даже немелкому Гигсу стало не по себе, когда представил, с какой силой мог ударить такой детина.
– Он должен скоро прийти в себя, так что не волнуйтесь, сержант, через десять – пятнадцать минут вы сможете вернуть его обратно в камеру. – Голос Кристин, бархатный и сексуальный, всегда очень нравился мужчинам.
Гигс с трудом преодолел желание пофлиртовать с общительной докторшей.
– Хорошо, мэм, – выдавил из себя сержант. Похотливый взгляд скользнул в сторону.
Обольстительная доктор Банни, её шарм, изначально не входили в план Рино.
«Кто мог подумать, что будет настолько просто? Осталось сосчитать до десяти, и…
10…
Самое простое зачастую может оказаться основной проблемой.
9…
Побег из окружной тюрьмы – это совсем не просто.
8…
Но многое можно сделать, если верить в успех.
7…
и всё детально спланировать
6…
а затем отрепетировать до мелочей
