скачать книгу бесплатно
– Об этом я с тобой поговорить и хочу, – заметил я.
– Об Анке? – не понял паренек.
– Нет, – я помотал головой. – О том, как к тебе относятся люди.
– Да, как к грязи относятся, и как к мальчику на побегушках, – паренек внезапно густо покраснел. – Из-за отца это. Ни одного дела ответственного не доверят, тебя вот проводить отправили только потому что остальные стражники в караулке в кости играли. А я ведь старался, сначала…
Он вдруг замолчал. Вытягивать из него продолжения я не стал, потому что вернулась подавальщица и, наклонившись так, что грудь ее чуть не вывалилась в вырез платья, принялась выкладывать на стол свою ношу: кувшин до краев заполненный шипучим светлым пивом, блюдо полное мелких крендельков, покрытых крупными зернами соли, и вторую кружку. Девушка разлила нам пиво и отошла, бросив на меня полный томного желания взгляд.
Паренек яростно засопел. Кажется, он приревновал ко мне девчонку, но сделать все равно ничего не мог.
– Так что ты, старался в начале?
– Старался, – кивнул тот. – Тренировался, как проклятый работал. Думал, это шанс мой, в люди выбиться. Вот, как Борис Русланович – он ведь из обычных воинов вышел, а сейчас у него власти больше, чем у иного боярина.
– Да, это так, – кивнул я, отпил пива, разгрыз мягкий кренделек и жестом показал, что он может сделать то же самое. Парнишка тут же вцепился в угощение. – А кончилось все тем, что никто твоих стараний не оценил. А почему все так?
– Из-за отца, – проговорил Сенька и тут же залпом выхлебал полкружки. – Все говорят, что я на него похож. Так ведь, он тоже не от хорошей жизни пил. У него же руки золотые были… Когда трезвый был, конечно. Такого плотника еще попробуй найти. Пока мать жива была, он держался, хоть выпить и любил, я его помню еще: веселый, постоянно деревом свежим пах, калачи мне приносил… А как умерла…
– Я могу помочь тебе, – сказал я, проглотив кусок кренделя и сделав еще глоток. – На самом деле, просто все.
– Просто? – парнишка посмотрел на меня взглядом человека, у которого ничего никогда не было просто. – Если человек такой, как ты, то, наверное, просто. Ты ведь и лекарским делом владеешь, и мечом махать горазд, я видел.
– Я же не родился таким, – пожал я плечами. – Я не боярич, тоже простой человек. И в твоем возрасте не умел вообще ничего, учился долго. Но в твоем случае правда просто все. Тебе из Орла уехать нужно, куда-нибудь, где про отца твоего не знают. Хочешь, в Локоть, Стародуб, а то и к нам в Брянск, я тебе помог бы. Начнешь новую жизнь, без груза прошлого. Дети за грехи отцов отвечать не должны.
– Красиво ты говоришь, – покивал парнишка. – Только вот одному до другого города не добраться. Да и деньги нужны, без них ты все равно никто. Я вот не скопил ничего, да мне и платят четыре медяшки в неделю… Ты вот, сейчас за пиво с кренделями больше отдал.
– А вот с деньгами я тебе могу и помочь, – я наклонил голову и заговорил так, чтобы слышал меня только парнишка. – Но это, если ты мне поможешь…
Я ждал, что он спросит, что именно нужно делать, но тут пареньку удалось меня удивить.
– Сколько платишь? – спросил он.
Я если честно, несколько потерялся от этого вопроса.
Вот так, сходу, сразу спросил, сколько я готов заплатить. Похоже, что мне удалось надавить на больные места. Ну да, это ведь мальчишка, которого все шпыняли, а я присел, налил выпить и предложил реальный выход из ситуации. И, кстати, вполне логичный, все равно ничего кроме бегства в другой город ему прийти в голову не могло.
– Тридцать рублей серебром, – ответил я. – Пять рублей сразу, остальное, как только сделаешь, что прошу.
Он выдохнул, отдернулся и залпом допил остатки пива в своей кружке. Тут же наполнил ее, не спросив разрешения, и снова выпил.
– И что, прямо сейчас готов заплатить? – спросил он, сжимая кружку обеими руками. -И не боишься, что я обману?
– Ну, – я пожал плечами. – Ты же не дурак получить пять рублей там, где можешь получить тридцать, верно?
– Не дурак, – кивнул он. – Ну, и что делать нужно?
– Мне боярича Лукича спасти надо. Мой боярин меня для этого прислал.
– Зачем? – задал вопрос Сенька.
– Потому что они с Лукой Филипповичем друзья, – пожал я плечами. – Вместе князю Кириллу служили. Он и самого боярина уберечь пытается, да только ведь тот не верит никому. А если мой боярин его сына спасет, то совсем другой разговор будет. Понимаешь?
– Понимаю, – кивнул парнишка. – Ну, и что мне сделать нужно, чтобы тебе помочь?
Я кинул в рот еще один кренделек и разжевал. Вообще, идея переодеть боярича в одежду стражника и попытаться вывести из города в таком виде, уже приходила нам в головы. Только вот не было понятно, где достать одежду местного стражника, и как пронести ее в каморку, где держат Никиту Лукича.
Мы вообще обдумывали самые сумасбродные идеи. Степан, например, предложил опоить боярича «напитком живой смерти», чтобы потом, когда его понесут хоронить, напасть и отбить парня. Только вот не знал я рецепта этого напитка, да и не слышал никогда ни о чем таком. Маковым отваром опоить можно, конечно, но от него ведь парень и по-настоящему кони может двинуть.
Вот затея с переодеванием могла и сработать, особенно если решить проблему с одеждой.
А так, одежда могла прийти сама. Вернее, не сама, а ее мог принести хозяин.
– Завтра вечером, когда солнце сядет уже, придешь в княжий терем, в комнату, где боярича держат. Если на входе стражник спросит, куда идешь, ответишь, что несешь лекарства для Олега, то есть, для меня. Там мы уже одежду твою заберем, потом тебя свяжем, чтобы не подумали, что предал ты их. Ну и деньги на месте отдам, конечно.
– А куда я их спрячу-то? – не понял парень.
– Портки мы у тебя забирать не станем же, вот в них и спрячешь. Проверять тебя не будут, может, допросят, но спрос-то какой, тебя ведь придушили, может, по голове ударили, что ты помнить-то можешь?
– А не обманешь? – с сомнением посмотрел на меня парень.
Вместо ответа я снова запустил руку в карман, вытащил из него на ощупь пять серебряных монет и протянул парню. Тот вытянул вперед открытую ладонь, и я аккуратно положил в нее деньги. Поднялся с места.
– Но сразу из города не уходи, искать будут. Деньги припрячь, подожди недели две, пока страсти улягутся, а потом будешь свободен, – дал я на всякий случай совет и спросил. – Все запомнил?
– Да, – паренек кивнул. – Завтра ночью, должен войти в терем, если стражники спросят, то сказать, что принес…
– Повторять не надо, вижу, что запомнил. Тогда до завтра.
Стоя допив кружку пива, я развернулся и двинулся к выходу со двора харчевни. Обращаться к пареньку было рискованно, но ничего другого я все равно придумать не мог. Не брать же нам крепость вчетвером, в самом деле.
А даже если он меня предаст, расскажет о том, что я пытался его подкупить… Не станут из-за этого бучу поднимать, максимум – попросят уехать. Интриги бояр здесь дело частое, а ведь о том, кто я такой на самом деле, никто и не знает. Печать Сергея у меня вполне настоящая, сам он опровергнуть того, что я по его приказу здесь, не может.
Выкинув из головы все сомнения, я отправился в сторону постоялого двора, где остановились мои товарищи. Нужно было рассказать им про мою затею и все подготовить.
Глава 5
Орловское городище. Середина весны 55-го года от Последней Войны.
На следующий день бояричу стало “хуже”. Никита болел настолько демонстративно, что я даже побоялся, что ему не поверят, но нам повезло, да и в моих способностях местные стражники не сомневались. Естественно, что мне, как лекарю, пришлось весь день, до самой поздней ночи провести у постели больного.
Для побега все было готово, пусть Петр и сказал, что идея моя отдает сумасшествием, ничего другого мы все равно не придумали. Но улучшить мой план парни смогли: старый воин отправился к харчевне Тараса Зуши, чтобы встретиться с боярином Лукой и договориться о том, чтобы они вышли к нам навстречу на случай, если Борис Русланович отправит кого-нибудь в погоню. И хорошо, а то о том, чтобы как-то прикрыть наше отступление, я и не подумал.
Во-вторых, парни должны были ждать нас с бояричем у крепости, с уже готовыми к дороге лошадьми. Покинуть город мы должны как можно быстрее, пока Лукича не хватились. Конечно, если нам повезет, то произойдет это только утром, когда стражники принесут ему еду, но рассчитывать на такую удачу было никак нельзя
Еще я прихватил верёвку, спрятав ее на себе самым простым способом: обмотал вокруг пояса под курткой, а когда вошёл в каморку, где держали пленного, снял и спрятал под лежак. Если б Ромка не посоветовал, то я и не догадался бы, а ведь неловко вышло бы. Вроде простая вещь – веревка, а попробуй её найти.
– Скоро уже, драть его через коромысло? – в который раз за сегодняшний вечер спросил боярич, подумал немножко и добавил. – Солнце уже село.
– Придёт он, – как можно более уверенно ответил я. Если б не собирался прийти, предал бы, то и меня так просто к бояричу не пустили бы. – Думаешь, стражники могут по княжескому терему, как у себя дома ходить? Особенно этот мальчишка.
– Эх, не поймёшь ты все равно, – боярич усмехнулся. – Вот она, свобода, рядом почти. Хотя, тебе-то, смерду, о свободе знать неоткуда, ты служишь. И даже дружинником стал, а все равно служишь. Вольными только бояре быть могут.
Может быть, раньше его предположение меня и разозлило бы, но сейчас я уже знал характер Никиты, и на такие речи почти не реагировал. О том, что отец мой – князь Кирилл, я так ему и не рассказал.
Во-первых, страшно было такие слова в этом месте произносить, потому что и у стен уши есть. Во-вторых, не было у нас особо времени, чтобы поговорить. То лекарь зайдет, то стражники у дверей трутся. Это сейчас мне доверять стали, наедине с бояричем оставляют.
Да и рано пока. Вот, пусть его отец меч мне вручит, тогда и посмотрим, как на это боярич отреагирует. Поэтому я только усмехнулся и спросил:
– А с чего ты, боярич, решил, что я смерд? Может быть, у меня и род подревнее твоего, и титул повыше?
– Что? – Никита вдруг посмотрел на меня совсем другим взглядом. – Да ты, никак, шутишь? Мои предки издревле около Орловских князей. Славу себе стяжали, на поля битвы выходили. У меня род еще и подревнее рода наместника будет, чтоб он утонул.
– То есть, они Орловским князьям служили, так? – продолжал я издеваться над парнем.
– Так, то служение другое совсем, – с видом объясняющего новичку прописные истины, принялся рассказывать Никита. – Во-первых, мы всегда можем к другому князю отойти, хоть в Литву, хоть в Польшу, хоть куда. И никто нас неволить не может. А во-вторых, то служба ратная, и сравнивать ее с ковырянием в свином дерьме никак нельзя.
– Как скажешь, – пожал я плечами. – Отец твой рассказал мне, почему эти земли покинуть не захотел. А правду про тебя говорят, что ты захваченных дружинников к дереву привязывал и кишки выпускал?
– Один раз всего и было то, – проворчал Лукич. – И то, не ради забавы. Разозлили они меня очень сильно, дружка хорошего убили…
Дверь каморки открылась и внутрь вошел Сенька, полностью одетый, даже подшлемник натянул, хотя в прошлые разы, когда я его видел, он им пренебрегал. Прикрыл за собой створку, осмотрелся, замер на секунду, встретившись взглядами с бояричем, но быстро нашелся: шагнул ко мне и протянул руку.
– Деньги давай, – сказал он.
– Чего так долго-то? – спросил я, запуская руку в карман.
– Ивашка на лестнице стоял, ждал пока он по нужде отойдёт, иначе не впустил бы. Так, что с деньгами-то?
– Да держи, – я протянул парню заранее отсчитанную горстку монет. – Считай быстрее, и одежду снимай свою, время дорого.
Сенька сосчитал монетки, кивнул, спрятал их в карман портов и принялся стягивать с себя поддоспешник и подшлемник. Они были ему велики, так что должны были подойти бояричу. А вот со штанами пришлось уже думать мне, поэтому я надел две пары, одни на другие, чтобы ни у кого не возникло вопросов. Так что и я скинул сапоги и снял с себя одну пару.
– Одевайся, боярич, – кивнул я Лукичу на растущую на полу кучу одежды, а сам принялся обуваться.
– Для селян одежда, не для благородных, – протянул он, но все же принялся надевать брюки, а потом и поддоспешник.
– Уж извини, – пожал я плечами. – Либо такая, либо роба смертника.
Я окончил обуваться, привел себя в порядок и вытащил из-под лежака верёвку, вытянул её в руках и повернулся к Сеньке.
– Нам тебя связать придётся, иначе не поверят. Полежишь так пару часов, пока тебя не найдут. Потом – жалуйся, говори, в комнату затащили, придушили. Напирай на то, что ничего не помнишь. Должны поверить.
– Да понимаю, не дурак, – он протянул мне руки, и я принялся их вязать.
Связал парня по рукам, потом, после того как он лег на лежак, занялся и ногами, в рот воткнул одну из чистых тряпиц, оставшихся после того, как мы обмыли тело боярича, пропустил один из концов веревки через зубы. Короче, качественно связал, так, что сам Сенька освободиться никак не смог бы.
Тем временем боярич уже успел натянуть на голову подшлемник и подпоясаться тем, что парню выдали вместо воинского пояса. Вытянул притороченный на поясе нож, проверил ногтем заточку, хищно усмехнулся и вогнал лезвие Сеньке под шестое ребро.
Я успел только рвануться к нему, попытался оттолкнуть, чтобы не дать свершиться лишнему кровопролитию, но не успел. Никита, будто ужом обернулся, выскользнул из моего захвата и остался стоять на ногах. Вот, что значит – выучка. Его-то с рождения драться тренировали.
– Зачем? – только и оставалось спросить мне.
В голове что-то странно запульсировало, в глазах потемнело, и внезапно для себя я почувствовал полную беспомощность. Нет, умом я понимал, что все эти стражники, а в их числе и Сенька – мои враги. Но этому пареньку, которого и так все шпыняли, смерти не желал. Наоборот, помочь думал.
– Вот теперь нам точно поверят, – ответил боярич, выдернул нож и вытер лезвие о портки покойного Сеньки. Вытащил деньги из его кармана, подошел, пересыпал мне в ладонь. – Держи, это твое. Что дальше делаем?
– Нас мои люди с лошадьми ждут через улицу от крепостных ворот, – ответил я, встал и потер лицо ладонью, пытаясь собраться. – Сейчас выйдем наружу, в темноте лица твоего не разглядят. Я скажу, что тебя отправили меня до постоялого двора проводить, возьмешь факел, там у входа их вязанка целая, запалишь, только аккуратнее, лица не подсвети, плечом прикрывайся. Потом на лошадь и прочь из города.
– Тогда веди, – на лице Никиты снова застыла хищная усмешка и вместе мы двинулись к выходу из каморки, которая была для него тюрьмой.
Вот ведь отмороженный, иначе и не скажешь. Мальчишку зарезал, даже не задумавшись. Я вот не смог в свое время, за меня грязную работу пришлось Ромке делать. И нужен мне такой человек рядом?
Да нужен, чего греха таить. Князя не только уважать должны, но и бояться. Нужно только надрессировать этого волка так, чтобы рвал он исключительно по моей команде и тех, на кого я укажу.
А ведь, это идея…
Я потряс головой, выбрасывая из нее все лишние мысли, тщательно запер дверь каморки на ключ, после чего мы двинулись дальше на выход. Стражника у лестницы не оказалось на месте, видимо, он так и не вернулся после того, как отошел по нужде. Понос его что ли прихватил?
Пришлось идти на улицу, где нас встретили двое стражников. Никита обошел меня, опустив голову, так, чтобы лица его не было видно. Я же остановился, встал между караульными.
– Держи, – сказал я, протягивая одному из них ключ. – Все, что смог сделал, завтра бояричу должно лучше стать. А я спать пошел, устал, целый день с ним возился, как с дитем малым.
– Борису Руслановичу доложить, что уходишь? – спросил тот. – Он вроде недавно к себе спать пошел.
– А он в курсе заходил, вон, человека со мной отправил, – я кивнул на Никиту, который как раз, повернувшись спиной, взял из вязанки факел и принялся запаливать его от точно такого же, висевшего на вбитом в стену крюке. – Незачем его зря будить. Парни, ну и страшный же он, когда злится. И так здоровый, а ведь будто еще выше становится.
– Есть за ним такое, – согласился тот из стражников, что взял ключ. – Но отходит быстро. Говорят, когда лекаря с перепоя застали, на неделю грозился в камеру посадить. Но нет ведь, на следующий день выпустили.
– Ну, с лекарями лучше не ссориться, это я вам и по себе скажу, – я криво усмехнулся. – Ладно, хорошей вам службы.
– И тебе удачи, – не преминули попрощаться и они.
Стражник повернулся к своему товарищу, и мужики продолжили прерванный разговор. Мы с бояричем двинулись прочь от терема, к выходу из крепости, причем, я пропустил Никиту чуть вперед, чтобы он мог прикрыть лицо плечом правой руки, в которой держал факел.
С каждым шагом идти было все тяжелее, мне казалось, будто я пытаюсь вышагивать по дну реки, и упругая масса течения не дает мне двигаться, сковывает тело. Я ждал, что вот-вот кто-нибудь закричит, что пленник сбежал, а в каморке вместо него лежит убитый мальчишка. Что сейчас стражники бросятся на нас, схватят, а, может быть, просто утыкают копьями.
Но ничего не происходило. Никто не кричал, стражники спокойно бдели на своих постах, а над крепостью стояла тишина. Бойцы у ворот только подсветили меня, удостоверились, что это не кто-то чужой шастает, но ничего не сказали. На Лукича даже внимания не обратили, будто он не человек, а пустое место.
– Ушли, – выдохнул боярич, когда мы свернули на соседнюю улицу, на которой нас уже поджидали Ромка и Степан с лошадьми. – Слышишь, Олег? Свобода, иметь его в рот. Чувствуешь, как же дышится легко?
Он ускорил шаг, двинулся вперед, и принялся забираться в седло незанятой лошади. Груз на них, кстати, пришлось перераспределить так, чтобы на одной из них мог поехать верховой. Это, конечно, немного нас замедлит, но до утра погони быть не должно. А там уж встретимся с людьми Луки Филипповича, и окажемся в безопасности.
Если, конечно, можно считать безопасным логово боярина-разбойника и его отмороженного сына.
Я же наоборот шел, спотыкаясь на каждом шаге. Из тела будто вытащили стержень, и оно было готово растечься, как студень, после того, как вываливаешь его из котла, чтобы порезать.
Пять дней под чужой личиной в крепости, когда каждое лишнее слово могло привести к раскрытию. Попытки вылечить боярича, которого чуть насмерть в этой тюрьме не заморили, и понимание, что я и сам в любой момент могу в ней оказаться. Сумасбродный план, который сработал только потому, что был слишком безумен.