скачать книгу бесплатно
Пение стало громче.
Пещера замерцала, будто мираж в пустыне. Несколько мгновений и сталактиты со сталагмитами превратились в мраморные колонны, расставленные концентрическими кругами на мозаичном полу. Ещё мерцание… И вот уже маг-хранитель стоит посреди светлого кабинета с дубовой мебелью и панелями под орех. Лучи солнца пробиваются сквозь плотные шторы.
Исаев моргнул несколько раз, пытаясь истинным зрением разглядеть – в чём же подвох, когда реальность сменилась иллюзией или же всё произошло с точностью до наоборот? Безуспешно. Даже у него, мага первой категории, ничего не получилось.
А Вайс продолжал петь.
Кабинет сменился дольменом из угрюмых поставленных стоймя валунов, пятнистых от мха и лишайника. Следом за ним появился угрюмый каземат с кирпичными стенами, мокрыми от сбегающих ручейков воды, и ржавыми кандалами, на которых повис скелет с пробитым черепом.
Реальность плыла.
Неизменными оставались только чёрный камень и книга.
Сколько времени продолжалось чародейство? Трудно сказать. Может несколько минут, а может, час.
Наконец Вальдемар глубоко вздохнул и убрал линзу, сделанную из воздуха.
Двумя короткими взмахами трости снова начертал символ, но на этот раз кириллический – букву «х?ръ».
– И что скажешь? – с долей ехидства поинтересовался Исаев.
– Это просто книга, – развёл руками Вайс.
– Иногда книга – это просто книга… Зигмунд Фрейд. Теперь посмотреть можно?
– Смотри… – Вальдемар будничным жестом поднял с чёрного камня книгу и протянул её другу.
Исаев, не открывая, оглядел томик со всех сторон.
– Качественная работа. Тонкая кожа, на сафьян похоже.
– Надпись прочитать можешь? Что за письменность?
– Пока не могу, – покачал головой профессор. – Могу только сказать, что письменность явно не иероглифическая. С высокой вероятностью фонетическая. – Он ещё раз внимательно оглядел обложку. Даже не слоговая, вряд ли существуют такие длинные слова. Хотя… Если вспомнить «превысокомногорассмотрительствующий»…
– Однако.
– Но я надеюсь, – Исаев раскрыл книгу. – Надеюсь, никто так поэтический сборник не назовёт.
– Поэтический? – нахмурился Вайс.
– Сам смотри.
Вальдемар Карлович стихи любил. Но стихи хорошие, как, например, у профессора Исаева или у магички первой категории Ники Плаксиной, которая, к сожалению, в последние годы большую часть времени проводила в российских советах магов-хранителей, став своеобразным эмиссаром чародейского сообщества Донбасса. Но он не любил стихи, написанные без соблюдения ритма и размера, наполненные банальными или же отглагольными рифмами, какие любили производить на свет, скажем, адепты потомственной ведьмы Божены Голенко, которой удалось собрать вокруг себя цвет донецкой графомании. По той же самой причине он не любил и стихи могучего грузина Вано Могулия, хотя и уважал его как душевного человека и отважного мага-хранителя. От слабых или, попросту говоря, бездарных стихов Вальдемар Вайс испытывал едва ли не физическую боль.
Так было не всегда. До начала «Русской весны» в Донбассе он мог просто наслаждаться стихами любимых поэтов и ни о чём не переживать. К несчастью, судьба жестоко с ним обошлась – в 2014-м году Вайсу пришлось стать заместителем председателя Правления Союза писателей Донецкой Народной Республики. Вот тогда-то он и получил культурный шок. Десятки дончан, макеевчан, горловчан и жителей прочих городов ДНР вдруг решили, что они умеют писать стихи. И понеслось! Вальдемару несли распечатки и рукописи, сборники стихов, отпечатанные типографским способом и снабжённые автографами, ловили за пуговицу просто на улице и начинали читать стихи вслух. Самые жестокосердные из стихотворцев звонили по телефону, номер которого непонятно каким образом узнавали у других, и начинали декламацию тогда, когда меньше всего ожидаешь подвоха – поздним вечером или ранним утром.
Вначале, по доброте душевной, Вайс не мог отказать и слушал, слушал, слушал… Когда пришло понимание – ещё немного и рассудок не выдержит, маг-хранитель стал жёстким и даже жестоким по отношению к поэтам. Нескольких огрел тростью, двоим поджёг шнурки в самый разгар устного исполнения стихов, один раз развеял в прах солидную пачку исписанных неровным почерком листов пожелтевшей от времени бумаги. Теперь связываться с ним опасались не только стихотворцы, которые полагали неприличным название книги «Введение в поэтику», но и те, у кого получались вполне достойные стихи. Возможно, кто-то об этом сожалел бы, но не Вальдемар Карлович Вайс, изнурённый поэтами и поэзией.
– Ты уверен, что там стихи? – переспросил он, на торопясь принимать книгу из рук Исаева.
– Не бойся, – улыбнулся профессор. – Не укусят. Стихи на неизвестном языке никто не сможет прочитать вслух.
Вайс недоверчиво открыл книгу. Восемь долгих лет работы в Союзе писателей ДНР приучили его ожидать подвоха всегда и везде.
Да, следовало признать, это были стихи. Прозу обычно записывают по-другому. Короткие строчки, составленные в «столбик» не спутать ни с чем. Хороши они или плохи, не понять.
– Я думаю, это фонетическая письменность, – сказал Исаев. – В самом трудном случае – консонантная.
– Это что за зверь? – удивился Вайс, который уже успокоился и взял себя в руки.
– Это когда на бумаге записывают только согласные звуки, – охотно пояснил профессор. – Такие виды письменности ещё называют «абджадами» по названию алфавита в арабском языке.
– Не знал, что у арабов нет букв для гласных звуков.
– Сейчас уже частично есть, как и в иврите. А когда-то не было вовсе. Как в финикийской письменности.
– Надеюсь, это писали не финикийцы.
– Я не слышал о финикийских поэтах. Да и буквы не похожи. Пожалуй, они ближе к готическому курсиву или курренту. Но есть что-то и от унциала. Я бы даже сказал, к унциалу Меровингов. Это…
– Я знаю, что такое унциальное письмо. Это, грубо говоря, когда все буквы одного размера и не выходят за пределы строки ни вверх, ни вниз.
– Поразительно! Откуда?
– В закоулках моей памяти таится много такого, что кажется на первый взгляд совершенно бесполезным. Ты сумеешь расшифровать записи?
– Не знаю. А ты думаешь, надо?
Вайс пожал плечами:
– Не зря же она нам попалась на пути? Или кто-то подбросил… Зачем? С какой целью? Ответить на эти вопросы мы сможем, только поняв, что в ней написано. Согласен?
– Согласен… Займусь на досуге и учеников подключу.
– Главное, помни – изучать эту книгу может быть опасно. Будь осторожен.
– Постараюсь, – кивнул Исаев, но что-то подсказывало Вальдемару, что его друг лукавит. Осторожным он не бывал никогда, если речь заходила об изучении чего-то нового и неизведанного. – Честное профессорское.
– Верю! – Вайс захлопнул книгу и засунул её за брючный ремень сзади. Из-под пальто не видно, да и движениям не мешает. – Пора возвращаться.
Не забывая о пройденной точке сопряжения, они двигались очень осторожно. Обычным порядком. Впереди Вальдемар Карлович с тростью и боевыми заклинаниями наготове, позади него Святослав Аланович с поисковой магией, призванной обнаружить противника и упредить его удар.
На этот раз проход внешне сохранялся неизменным. Горная выработка с деревянной венцовой крепью. Кому он так представлялся? Скорее всего, Вайсу. И ведь не возразишь… С крепью любой тоннель в земной толще кажется безопаснее, нежели без оной.
Холод, впившийся на несколько мгновений не только в тела, но и в души, они ощутили одновременно. Переглянулись. Нужно быть готовыми к любой неожиданности. Точки сопряжения – штуки непредсказуемые. Может вернуть в привычный мир, а может закинуть в такую брамфатуру, что даже опытный маг погибнет, не успев досчитать до пяти.
Вот и выход.
Вальдемар всегда свято чтил первый закон Чизхолма: «Если дела пошли на лад, что-нибудь непременно пойдёт вкривь и вкось». Между оптимизмом и пессимизмом он склонялся к последнему, хотя на людях называл себя информированным реалистом.
Первый звоночек по Чизхолму прозвучал, когда вместо ямы, из которой пришлось бы карабкаться вверх, ход открылся прямо, как и шёл. Ну, а второй, или, если угодно, контрольный выстрел в голову, была поляна, заросшая густой травой с россыпью мелких жёлтых цветов, вместо заброшенного здания, бывшего некогда заводом неизвестного предназначения.
Акт третий, запутанный
Прекрасная незнакомка
Стоял солнечный летний день. На ветвях деревьев, окружавших поляну, весело пересвистывались дрозды. А может, щеглы или чижи. Вальдемар Карлович всегда плохо различал мелких пернатых. Орлы, совы, вороны – другое дело. Крупных птиц не спутаешь между собой, а на всякую мелочь памяти не напасёшься.
После тоннеля дышалось легко и привольно. Идеальное место для отдыха или, как говорят в Донецке, вылазки на природу. Но только не время расслабляться, когда в родном городе идёт полным ходом магическая война, да и обычная не отстаёт.
– Ну, и чей логос это сотворил? – хмуро поинтересовался Вайс.
– Не мой. Это точно, – ответил профессор. – Я-то сразу о тебе подумал.
– Обо мне? С чего бы это?
– А ты внимательно по сторонам посмотри.
Вальдемар недоверчиво огляделся.
Да, поляна, поросшая душистыми травами, мягкими даже на вид и манящими прилечь.
Рядом опушка густого леса с тёмными, тянущимися к небу елями, трепетными берёзками и могучими ясенями. Желтоватые утёсы за спиной, прозрачно намекающие, что они оказались в предгорьях.
Да, пронзительно синее небо…
А в небе!
В небе парил грифон.
Это существо не спутаешь с каким-то другим. Орлиная голова и львиная грива, широкие крылья и когтистые лапы, длинный хвост, который он использует, как руль.
– Однако… – протянул Вальдемар Карлович.
– Так чья работа?
– Даже в мыслях не было.
– Значит, подсознание. А что? Неплохо. Старина Фрейд одобряет…
– Иди ты со своим Фрейдом… – Вайс повернулся к другу и не смог сдержать смех.
Профессор, обряженный в застиранный и латанный-перелатанный хабит[4 - Хабит – одеяние средневекового монаха.], подпоясанный вервием, не мог оставить его равнодушным.
– Ничего смешного, – проворчал Исаев. – Ты себя видел?
– Ноги покажи… – не слушая его, простонал Вайс, утирая слёзы.
– Сандалии. Всё по канону? А ты чего хотел? Лабутены?
– Это было бы совсем уж… неописуемо… – Вальдемар выпрямился. – А что ты говорил о моей внешности? Надеюсь, это не чёрная зависть?
– Ты похож на Дон Кихота, только без Росинанта.
Вайс опустил взгляд, рассматривая себя с ног до пупка. Ну, насколько можно было без зеркала.
Так…
Ботфорты. Весьма добротные, с бронзовыми пряжками и стальными шпорами.
Шоссы. Чёрные, облегающие. Довольно вызывающе, но средневековая мода такая и есть.
Камзол. Чёрный с двумя рядами серебряных пуговиц. Стильно.
Трость превратилась в шпагу. Тоже неплохо.
А что у нас на голове?
Вальдемар снял шляпу. Она почти не изменилась, только поля стали шире и появилось перо невиданной птицы – не цапля, не фазан, не павлин.
По сравнению с монашеским одеянием профессора просто роскошно.
– Друг мой! – торжественно провозгласил Вальдемар. – Отныне зови меня – граф де Вайс. И прошу проявлять уважение к моему роду, одному из древнейших в… Как, Жругр меня сожри, называется место, куда мы попали?
– Откуда я знаю? – слегка обиженно отвечал Исаев. – Это твои фантазии.
– Да не мои! Клянусь своей шляпой! Ладно… Поигрались и хватит, пора обратно.
Он повернулся к выходу из тоннеля, который должен теперь стать входом, и поперхнулся. Не было ни входа, ни выхода. Вообще ничего не было. Ровная скала из желтоватого песчаника. Выветрелая, как и положено скальному обнажению, но ни малейших следов горных работ. И естественных тоже.
– Я читал об этом, – пожал плечами профессор. – Пути, ведущие к точкам сопряжения, блуждают. Сегодня он был здесь. Завтра появится в погребе у трактирщика за десяток километров отсюда…
– Лье, – поправил его Вайс.
– Да хоть морских миль… Не важно. Послезавтра он может самопроизвольно открыться в подземельях местного правителя. Или на поле у самого бедного крестьянина вдруг появится провал.
– Да уж. – Вальдемар в сердцах дёрнул себя за ус. – Влипли. А там ребята нас ждут.
– Да, влипли. Но не думаю, что ужас как страшно. Всё-таки, мы два мага не последних категорий. Оба с учёными степенями и опытом работы в полевых условиях. Или мы не выберемся?
– Выберемся. Но лично мне жалко времени и сил, которые придётся потратить. И ещё разобраться, кто же нас сюда закинул.
– Скорее всего, никто. Флуктуации пространственно-временного континуума. Просто у нас в Донецке среднестатистический магический фон превышает норму в добрый десяток раз. Впрочем, что я тебе рассказываю… Ты же лучше меня всё это знаешь.
– Можешь называть меня старым помешанным параноиком, но я в случайности не верю.
– Может быть, ты и прав. Но мы этого не проверим. Сейчас, по крайней мере. Сейчас какая у нас главная задача?
