скачать книгу бесплатно
Чарред крепко спал, отвернувшись в противоположную сторону. Едва ли он проснётся – лишь настойчивый писк будильника способен разбудить его. Лита достала из-под прикроватной тумбочки книгу, раскрыла её и устремила взгляд в раскрывающиеся перед ней образы. Надо найти угрозу.
Снова Азулахар. Снова опустевшие, занесённые песком улицы. Огромная куча обломков на месте дворца кишара. Окружившая их толпа. Двое связанных мужчин просят пощады. Их банда ночью грабила горожан, так что вряд ли их пощадят. Над ними стоит юноша – он будет вершить суд. Вот они – шакалы. Их оставили умирать на палящем солнце. Но чёрные цветы и этот юноша? В чём здесь связь? Снова юноша. Он утешает рыдающую девушку. Это его сестра. Это роза. В её душе много боли. Несчастную изнасиловали разбойники…
Лита с усилием оторвалась от книги и надрывно вздохнула, словно вынырнувший с глубины ныряльщик. Чёрные цветы – символ их мести. Догадка озадачила её. Богиня намекала на что-то страшное, угрожавшее не городу, а чуть ли не целому миру. Что за угрозу могут нести решившие отомстить брат и сестра. Впрочем, когда-то и она, движимая местью, смогла сделать практически невозможное. Правда, не сама, с посторонней помощью…
Лита спрятала книгу и легла в постель. Чарред тут же повернулся и, прижавшись лбом к её плечу, засопел.
«Ну вот, допустим, угроза найдена», – подумала женщина, закрыв глаза. – «И что я смогу сделать? Мало того, что я только-только начала немного ходить, да и то при помощи костылей, так ещё все события развернулись там, куда больше не попасть. Сила покинула медальон».
Всё это глупость, просто совершенная глупость. Нелепая шутка богини, вернее сказать – наказание. Натворила бед – теперь либо мучайся от ночных кошмаров, либо смотри в Золотой книге на дело рук своих. Лита тихо всхлипнула. От нахлынувшей жалости к себе на глаза навернулись слёзы.
Она лежала с открытыми глазами до рассвета, рассматривая потолок. Лишь когда первые лучи солнца осветили сквозь окно спальню, Лита уснула спокойным, глубоким сном.
После завтрака Чарред и Виктория ушли на прогулку к ручью. Отец посадил дочку на плечи и бодро зашагал к лесу, провожаемый завистливым взглядом жены.
– Ничего, девочка моя, – проговорил Стрижевский, склонившись к её уху. – Скоро и ты сможешь ходить туда вместе с ними. Ты быстро, удивительно быстро идёшь на поправку.
– Поскорее бы, – вздохнула Лита.
Иван Сергеевич покатил коляску в сторону комнаты, где стояло оборудование для физиотерапии, на ходу рассказывая, что завтра Саша и Таня переедут в город, поскольку ей уже подходит срок. Через две-три недели в этом небольшом посёлке появится ещё один очаровательный малыш, на этот раз, судя по показаниям УЗИ, мальчик.
Лита переоделась за ширмой в пижаму и, опираясь о плечо Стрижевского, сама, осторожно делая шаги, дошла до кушетки.
– Молодец, просто молодец, – расплылся тот в довольной улыбке, помогая ей лечь.
Она почувствовала, как к пояснице прикоснулся электромагнит. Прибор включился, негромко загудел, и спину обволокло приятным теплом.
– Я пойду, если что, зови, – Иван Сергеевич, как обычно, собрался оставить её одну.
– Нет, не уходи, – неожиданно попросила его Лита.
– Что-то случилось?
Он присел так, чтобы его было видно сквозь прорезь в кушетке, куда обычно опускали лицо. Лита взволнованно кусала губы, собираясь сказать нечто важное, но слова застряли в горле.
– По глазам вижу – о серьёзном хочешь поговорить, – встревожено проговорил Стрижевский. – Это тяготит твою душу, мешает обрести спокойствие.
– Три года назад, в Крендиле, когда я бросилась в окно… – дрожащим от волнения голосом начала она.
– Нет, не надо. Забудь, что было в прошлой жизни…
– Тогда богиня снова пришла ко мне и дала новый дар.
– Стоп! Что за дар? Ну-ка, расскажи, – Иван Сергеевич выключил прибор, усадил Литу, а сам сел напротив. – Рассказывай, что за дар такой в этот раз дали тебе. А то предыдущий оказался бедой для всех. Не дай бог, в этот раз опять окажется что-то непотребное.
– На этот раз дар может причинить вред лишь моему рассудку, – Лита улыбнулась бледной, вымученной улыбкой.
– Ты меня совсем не успокоила, скорее наоборот. Расскажи и ничего не утаивай.
– Мне дано в дар умение читать Золотую книгу.
– Золотую книгу? Это, случаем, не тот сундучок, в котором спрятаны золотые листы с летописями монахов этой гадины… Лабека.
– Он самый. Но это не летописи, всё гораздо сложнее. Дар мне дан не просто так. Богиня предчувствует беду, но не может понять, в чём суть угрозы, и не может воспользоваться даром, подобным моему – всё это какие-то нелепые правила игры, придуманные этими, – Лита ткнула пальцем вверх.
– А ты, стало быть…
– Книга показывает мне прошлое, настоящее и будущее того мира.
– И что за беда грозит тому миру, если… хм… богиня разволновалась так? И смысл тебе этим заниматься? Путь туда закрыт навсегда.
– Вот и я так думаю. Мне кажется – всё это в качестве наказания. А что за беда – пока не поняла. Книга прекрасно показывает прошлое – я даже посмотрела во всех деталях Фарнадскую битву, более-менее сносно настоящее. Но будущее… Я вижу какие-то образы, абстрактные образы. Трактовать их – дело неблагодарное.
– И что там?
– Последнее время я чаще всего вижу Азулахар и думаю, что некая угроза исходит оттуда. Я вижу брата и сестру, им лет по четырнадцать-пятнадцать. Судя по всему – они пострадали от набегов мародеров, девушку изнасиловали. Вот вам и мотив для мести. Но что же это за месть, которая напугала богиню.
– А ты как-то рассказываешь ей об увиденном?
– Если ты о том, говорю ли я сама с собой или с призраками – отвечу, нет.
Стрижевский поднялся, прошёлся вокруг кушетки, задумчиво теребя бородку.
– Чарред знает?
– Нет, не хочу его беспокоить.
– Правильно, пока не надо ему ничего говорить. И сама старайся не волноваться, да и забудь лучше про эту книгу. Давай утопим её во фьорде.
– Нет, не надо, – встрепенулась Лита, и Иван Сергеевич заметил в её глазах страх.
– Это ещё почему?
– Если я долго не смотрю книгу, ночью мне снятся жуткие кошмары. Помогает только она.
– Опять сны, – Стрижевский вздохнул. – С них начались все наши приключения. Хорошо, тогда смотри свою книгу, только не принимай всё увиденное близко к сердцу. Мы всё равно ничем не сможем помочь – медальон мёртв. А теперь давай-ка, ложись, продолжим процедуру.
Иван Сергеевич снова помог Лите лечь, расположил диск прибора над её поясницей.
– А сама что думаешь? – вдруг спросил он. – Что такого страшного могут сотворить два подростка?
– Если только соберут из оставшихся в Азулахаре войско и пойдут войной на лесные общины. Может, богиню беспокоит, что обиженные обитатели Асула перебьют всех её служителей?
– Думаешь, так? Как-то мелочно. Сколько там жрецов – тысяча, может две. Из-за такой ерунды давать этот дар?
– Две тысячи живых душ – ерунда? – Лита скосила взгляд туда, где стоял Стрижевский, но увидела лишь потёртые кроссовки на его ногах.
– Я не это хотел сказать. Смерть даже одного человека – трагедия. Я говорил про то, что опасность должна быть очень серьёзна.
– Так какую беду могут принести мальчишка и его сестра? Я назвала самое вероятное – на что-то большее Азулахар уже не способен, там же почти не осталось жителей.
– Расскажи-ка лучше, какие ты видела образы?
– Ну, видела чёрные цветы, видела сломанную белую розу, видела ребёнка с бобовым зерном в руке, видела шакалов, которых убили чёрные цветы. Пока всё.
– Не густо. Знаешь что, девочка моя. Рассказывай мне, что видела. Вместе постараемся догадаться, что же за беда грозит Арриго.
– Хорошо, попробуем.
После процедуры они вышли прогуляться по набережной. Ярко светило солнце, отражаясь в спокойных водах фьорда сияющим пятном. Вдоль берега дул лёгкий, приятный ветерок. Лита закуталась в плед – северное лето совсем не похоже на пекло в Арриго. Здесь недолго и простуду схватить, особенно с разогретой спиной. Рядом раздался крик чаек – две белоснежные птицы кружили рядом, выпрашивая подачку.
– Прилетели, – довольно ухмыльнулся Стрижевский и, достав из кармана несколько кусочков хлеба, высоко подкинул их в воздух.
– Знакомые?
– Вроде того.
Запах смолы и моря кружил голову. За проведённое здесь, на берегу фьорда, время Лита ещё не успела привыкнуть к этому дурманящему сочетанию. Она откинула голову на подголовник и закрыла глаза.
– Когда гуляю по набережной, всегда клонит в сон.
– Поспи, а я покатаю тебя.
Лита не заметила, как провалилась в некое подобие сна. Перед глазами появилась уже знакомая ей бесконечная пустота, и кроме мерцающего силуэта женщины здесь больше ничего не было.
– Богиня? Я, случаем, не умерла?
– Нет, Лита, просто пришло время поговорить.
– О Золотой книге?
– О том, что ты увидела в ней.
– Я видела кое-что. Но всё это лишь непонятные образы.
– А юноша и девушка?
– Так значит, нет необходимости рассказывать всё по второму разу?
– Нет, я читаю твои мысли.
– Объясни мне – к чему мне это знание, если тот мир для нас более недоступен. Своего рода наказание?
– Может и так, – Лите показалось, что богиня улыбается. – Но, в конце концов, кому я могу доверить прочесть Золотую книгу, находящуюся в совсем другом мире? Только тебе.
– Но мне пока не чем похвастаться. Я не могу понять – какую беду могут принести эти подростки?
– А разве подозревал Магадхи, чем обернётся для всех твой побег из дворца? Из малой искры может разгореться огромный пожар. Гляди в оба, Лита. Беда близко, я чувствую, я слышу плач, я вижу зарево погребальных костров. И я не хочу, чтобы тот мир, мир, созданию которого я отдала свои силы, мир, которому я посвятила вечность, опрокинулся во тьму…
Сон внезапно прервался, и Лита обнаружила, что лежит на кровати, а рядом, посапывая на ухо, прикорнула Виктория.
– А я гадаю, проснёшься ты к обеду или нет, – послышался голос Чарреда.
– Проснулась, – Лита потянулась и осторожно вытащила из-под дочки затёкшую руку.
– Иван говорит, ты скоро сможешь ходить? – Чарред нежно погладил её бедро, и она закрыла от удовольствия глаза. – Если так, скоро вместе обойдём все окрестности. Здесь много интересного. Надо будет только попросить его купить фотоаппарат.
– Все на обед! – раздался снизу голос Стрижевского.
– Идём, – Лита щёлкнула мужа по носу, а потом разбудила девочку.
Виктория непонимающе захлопала глазками, задавая немой вопрос – зачем меня разбудили. Но когда услышала, как её любимый дед позвал всех обедать, сама встала с кровати и поспешила к столу.
– Нагуляла аппетит, сама побежала, – засмеялась мать.
– Пойдём и мы, – Чарред легко поднял жену на руки и спустился с ней на первый этаж.
6
– Бэудиша! Бэудиша, я рыбу принёс! – позвал сестру Нишерле.
Он выложил из заляпанной холщовой сумки зубатку длиной в локоть и положил на стол. Ему снова повезло – такую добычу удавалось приносить домой не каждый день. За дверью раздались осторожные шаги, и в кухню вошла Бэудиша. Она куталась в тёплый плащ, хотя здесь было совсем не холодно, скорее наоборот. Стыдливо опустив глаза в пол, девушка быстро шагнула к столу и принялась чистить рыбу.
– Сестрёнка! – у Нишерле защемило сердце от жалости.
Он бросился к ней, повернул к себе за плечи и крепко обнял её. Бэудиша уткнулась в грудь брата и тихо заплакала. Юноша почувствовал, как рубашка намокла горячей влагой, на мгновение отстранил от себя сестру, посмотрел на бледное, залитое слезами лицо и обнял снова.
– Я до сих пор не верю, что это ты предал их такой жестокой казни, – вдруг сказала она.
– А они не заслужили иного, – глухо ответил он. – После того, что сделали эти мерзавцы, было бы излишне милосердно давать им лёгкую смерть.
– Мне страшно, Нишерле. Эти были первыми, но они не будут последними. Многие захотят поживиться сокровищами Азулахара.
– Перед смертью разбойники сказали, что наместник Фахтар собирает армию, которая придёт сюда за золотом.
– Они не пощадят нас.
– Я знаю это, Бэудиша. Нам надо скорее выбираться отсюда.
Бэудиша тихонько высвободилась из объятий брата и продолжила чистить рыбу, яростно отскребая ножом серебристую чешую.
– Я боюсь, дедушка не перенесёт такой дороги. Ему нужно лежать, – проговорила она.
– Я к нему, – мрачно ответил Нишерле и выбежал из кухни.
Поднявшись на второй этаж, юноша вошёл в комнату старика. Тот сидел, облокотившись на наваленную у стены гору подушек, и что-то читал. Взглянув на внука из-под кустистых бровей, он снова направил взгляд в книгу и зашевелил запёкшимися губами, вчитываясь в каждое слово. Нишерле осторожно подсел рядом, с интересом изучил обложку. Но на старой, потёртой коже, которой была обтянута деревянная обложка, не было ни одного слова.
– Пить хочется, да пока нельзя много, – старик вздохнул и, взяв со столика кубок с водой, ополоснул рот, позволив лишь нескольким каплям попасть в желудок, а остальное выплюнул в бронзовую чашу.
