скачать книгу бесплатно
Я заколебалась, ведь мне надо было спешить, но оценила разумность его предложения.
– Я быстро, – понял Иланий мои колебания, и мы разошлись.
Действительно, он очень быстро пришел с рубашкой, штанами и кафтаном из темного сукна. Пока я перетягивала грудь и переодевалась, он, отвернувшись, давал наставления:
– Если спросят, то говори, что тебе четырнадцать лет. Остался в живых при нападении умертвий. Убежал в лес из сгоревшей деревни, заблудился и только недавно вышел к людям. Тебе помогли, и ты идешь в город к дальней родне.
Я переоделась и, подойдя к Иланию, показала на свои губы, знаками объясняя, что не могу говорить.
– Ты сорвала голос от страха? – с беспокойством спросил он, и мне ничего не оставалось, как кивнуть. – Не переживай, через пару дней вернется. А так даже лучше, тебя жалеть начнут и не обидят, – постарался успокоить меня он. Затем полез в карман и достал черную шапку. – Скрой волосы.
У меня ничего не вышло. Моя коса была слишком длинная, чтобы ее спрятать. Я взяла волосы и сделала режущее движение, показывая, чего хочу.
– С ума сошла?! Да я и пальцем не трону такую красоту!
Как он ни отказывался, я настояла. Весь маскарад не имел смысла, если меня будет настолько легко раскусить. Понимал это и Иланий, поэтому протянул мне кинжал:
– Режь сама, у меня рука не поднимется.
Я решительно взяла в руки косу и отрезала ее под самый корень. Волосы тут же рассыпались и полезли в глаза.
– Лори, зачем ты так?! – жалобно воскликнул Иланий. – У моего брата волосы и то ниже плеч!
Я же не обратила на это внимания, решительно беря шапку и натягивая ее по самые брови.
– Ты слишком чистая и красивая для мальчишки, – вынес вердикт друг, окинув меня критическим взглядом. Что ж, мы прошли к дымящемуся костру и, разворошив его, бросили туда мою косу, скрывая следы. Пока она тлела, Иланий снял с меня шапку и втер сажу в голову, от чего мои волосы стали жирные и серые. Немного испачкал лицо и руки.
– Так лучше, – удовлетворенно выдохнул он, а потом протянул мне кинжал: – Возьми с собой, пригодится. Если будут нужны деньги – продай.
Я думала, куда бы его положить, и в итоге засунула в сапог, чтобы не привлекать излишнего внимания к оружию.
– Будь осторожна! Если бы не нога, то я бы обязательно пошел с тобой, а так буду только задерживать.
Надо было спешить, я уже потеряла слишком много времени. Он обнял меня напоследок, и хоть Иланий был для меня как брат, я ничего не могла поделать с дрожью отвращения. Но мне пришлось перетерпеть и не выдать себя.
Когда вышла из деревни на дорогу, несмотря на ночь и то, что была одна, я почувствовала себя свободной. Страха не было. Сделав глубокий вдох, я бодро зашагала в противоположную от Заречья сторону.
Глава 2
Корнелиус проснулся и несколько мгновений лежал с закрытыми глазами. Сегодня с утра у него было удивительно хорошее настроение. Вспомнив все, что вчера произошло, он понял причину, – золотоволосая малышка. Кто бы мог подумать, что, отправляясь в погоню за младшим братом, он встретит такое чудо в этом захолустье.
Усталый и злой от того, что брат от него ускользнул и уже успел натворить дел, маг решил не тащиться в город и заночевать в таверне. С первого же мгновения, как он вошел, его покорил голос. Даже не так – ГОЛОС. Проникающий в самую душу и тревожащий ее, задевающий даже те струны, о которых Корнелиус и не подозревал. В своей жизни он слышал много певцов, но никогда не было такого. Стараясь осмыслить происходящее, он сел в дальний угол и исподтишка принялся наблюдать за певицей. Эта девушка казалась пришелицей из другого мира, настолько ее красота и изящество не вязались с убогой обстановкой.
Он отметил странное воздействие ее песен. Когда она пела о войне или сражении, то у людей сжимались кулаки, как будто они держали оружие, если пела о дружбе, то напряжение уходило, все расслаблялись и смотрели с улыбкой на соседей. Странно, что при этом не чувствовалось и следа магии.
Корнелиуса певица словно приворожила, и когда она бросила теплый взгляд и улыбку какому-то местному парню, в душе мага поднялось раздражение. Да что это с ним? Как юнец пускает слюни на смазливую мордашку. Наверняка она обычная продажная девка и ее очаровательный ротик ублажает здешних мужчин не только своим пением. Почему-то эта мысль очень разозлила. Маг решительно поднялся и подошел к трактирщику, заявляя, что желает, чтобы эта девка пришла к нему ночью.
Но его ждал неожиданный отказ. А Корнелиус не привык, чтобы ему отказывали. Да еще кто?! Этот трактирщик просто набивает цену! Чтобы не тратить время, маг достал увесистый кошель. Когда же хозяин таверны отказал повторно и предложил выбрать другую девушку, он даже не подозревал, насколько близко подошел к смерти, потому что Корнелиус еле сдержался. Спасло упрямого мужика известие о нападении умертвий. Но оно же заставило согласиться прислать девчонку в комнату мага. Ухмыльнувшись про себя, Корнелиус согласился помочь и, бросив на девушку многообещающий взгляд, удалился.
С улыбкой он вспомнил момент, когда она, испуганная, застыла в дверях его комнаты. Тогда он решил, что это искусная игра. Ведь она же сама пришла к нему. Испуг в глазах Корнелиус приписал тому, что он маг. Вот только он не хотел, чтобы она его боялась. Решил быть любезным и сделал несколько комплиментов, только и для него самого слова о глазах-озерах показались пустыми и пошлыми, что уж говорить о девушке. Он заметил тень насмешки на ее губах.
Настроение Корнелиуса тогда резко изменилось. Над ним не смеются! Все, кто посмел, улыбаются перерезанным горлом. Ради кого он старается? Его приказ раздеваться прозвучал намеренно жестко.
Эта малышка опять его удивила. Ее негодование, когда он начал расстегивать ее платье, было искренним. Возмущенное «Да что вы себе позволяете?!» и пощечина сделали бы честь любой благородной даме, тем неожиданнее они были в устах этой трактирной певицы. Гнев захлестнул мага. Желая указать девушке ее место, он разорвал платье и замер, завороженный красотой линии спины и белоснежной кожей. Как можно было скрывать под непритязательными нарядами такую красоту?! Он и сейчас отчетливо помнит то первое прикосновение к ней и ощущение нежнейшего бархата под пальцами.
Она оказалась невинна! Его удивило, что никто не тронул этот нежный цветок. Тем лучше для него, иначе ему бы пришлось убить всех ее любовников. Был момент, когда он чуть не поддался магии ее голоса и умоляющим глазам, но искушение было слишком велико. Одна только мысль, что кто-то иной сможет увидеть ее тело, прикоснуться к ней, превратила его в дикаря. Она его и будет только его!
Корнелиус потерялся в ее сладком теле. Забыл весь свой опыт, приобретенный со множеством женщин. С ней все было ново, остро, на грани. Краем сознания он понимал, что ей еще больно, но страсть отключала разум, осторожность. Не оставалось ничего, кроме желания обладать этим телом, слышать хриплые вздохи, ощущать вкус сладких губ. Эта девочка перевернула его мир. Никогда и ни с кем он не чувствовал того, что с ней. Она перечеркнула все его прошлое, стирая воспоминания о бывших любовницах. Теперь была лишь она, такая нежная, трепетная, чарующая…
Его тело отреагировало на воспоминания о ночи, и в паху все окаменело от желания. Он открыл глаза и потянулся к своей девочке, желая быть с ней нежным. Вчера она выдержала его страсть и подарила невероятное наслаждение. Теперь он вспомнит весь свой опыт и заставит ее умолять его взять ее.
Что такое?! Корнелиус даже привстал на постели. Девушка исчезла, и он был совершенно один. Как это возможно?! Вчера он запечатал охранным заклинанием комнату, и если бы кто-то попытался взломать ее с той стороны, он бы тут же проснулся. До сегодняшнего дня маг считал, что в комнату, запечатанную его заклинанием, можно попасть лишь в одном случае, если выломать дверь вместе со стеной.
Не обращая внимания на наготу, он встал и пошел к двери. Когда вчера Лорианна зашла в комнату, он задвинул щеколду. И когда она хотела сбежать, то все ее попытки отодвинуть запор были напрасны, так как сделать это мог только он сам. Сейчас же заклинание на щеколде было уничтожено, его просто выжгли. Но кто это сделал? У кого вообще хватило на такое сил?! Лорианна не маг, Корнелиус бы почувствовал.
Внезапно его пронзила мысль, а человек ли она? Чарующий голос, изыскана и красива, ее невероятные золотистые волосы, казалось бы, горящие собственным светом. Части головоломки стремительно складывались. Сирена?! Но откуда?! Да еще из королевского Золотого клана. Он вспомнил ее имя: Лорианна. «Лори» – имя, приставка «ан» – указание на принадлежность к аристократии, «н'на» – золотой.
Во имя мрака, как в этой дыре очутилась златовласая сирена, когда этот клан уже много лет считался полностью уничтоженным?! У девушки не было магии. То есть вообще. Он принял ее за обычного человека, но дело в том, что магия в голосе сирены присутствует с рождения. Получается, ей поставили качественные блоки, которые были бы снесены во время ее вхождения в силу.
Сколько ей лет? На вид не больше шестнадцати. Сирена начинает входить в силу с восемнадцати и до двадцати одного, обретая власть над стихийной магией. Разным кланам была присуща власть лишь над одной из стихий и только сирены из Золотого, королевского, клана имели власть над всеми стихиями сразу, что и послужило причиной их уничтожения. Слишком опасны.
А потом он похолодел от другой мысли. Ранняя инициация могла произойти лишь в одном случае, если сирена находилась в смертельной опасности, на грани жизни и смерти. Только тогда включились бы все ресурсы организма.
«Эта ночь была для нее такой?!» – Понимание этого заставило Корнелиуса окаменеть. Для него это была лучшая ночь в его жизни. А для нее? Он судорожно перебирал все воспоминания. Да, он потерял от девушки голову как неопытный юнец. Было много крови, но он же вылечил ее! Если не считать самого начала, то она больше ни разу не попросила его остановиться и не сказала, что ей больно.
«Она вообще была молчалива», – вспомнил Корнелиус, а он настолько ослеплен желанием, что ему было не до разговоров. То, что он лишил девушку голоса заклинанием, напрочь вылетело у него из памяти.
Он ничего не понимал. Но факт пробуждения магии оставался фактом. Яростно сжав челюсти, он принялся быстро одеваться. У него было огромное желание кого-нибудь убить, и он еще не знал кого.
Быстро одевшись, поморщился, заметив обрывки одежды девушки, что были разбросаны на полу у кровати. Он даже не помнил, как срывал с нее одежду. Просто убирал все лишнее, что стояло между ним и ее телом. Словно опять ощутив под ладонями бархат кожи, Корнелиус почувствовал, как быстрее побежала кровь, разнося по венам возбуждение. Ничего, он все исправит. Теперь у нее нет иного выхода, кроме как быть с ним. Лишь он способен защитить и уберечь ее от уничтожения. Она даже не представляет, что сам факт ее существования способен вызвать смуту и волнения в стране. Выходя из комнаты и спускаясь по ступеням вниз, Корнелиус лишь немного изменил свои планы на нее. Теперь он поселит ее у себя в замке, откуда она уже никогда не выйдет. Отец давно ворчит, что он почти не появляется дома, вот теперь появится повод вообще никуда не уезжать надолго.
Внизу было на удивление пусто. Лишь трактирщик в одиночестве сидел за столом. При виде мага он поднял кружку и одним махом что-то выпил. Корнелиус сел напротив, пронзив того взглядом, и задал лишь один вопрос:
– Где она?
Глаза трактирщика блеснули ненавистью и презрением, и было в его взгляде что-то такое, что принуждало опустить глаза, но Корнелиус подавил это желание.
– Я тебе ничего не скажу, – чуть ли не выплюнул этот смертник. Действительно смертник, так как живых свидетелей существования сирены оставлять нельзя.
– Скажешь, – уверенно произнес маг, и на губах его появилась хищная улыбка. – За укрывательство сирены Золотого клана – смерть. В застенках дознавателей ты не то что заговоришь, запоешь.
Ни один мускул не дрогнул на лице трактирщика, и оно вдруг стало отстраненным.
– Эта девочка была рождена, чтобы прожить в любви и заботе. Долгожданная, гордость клана. Она должна была расти среди роскоши и любви родных, взрослея. Когда бы она стала девушкой, то достойные из достойнейших добивались бы ее внимания, мечтая взять в жены…
Он посмотрел на мага мутным взглядом, полным горечи:
– Я не сберег ее. Оказался не достоин оказанного мне доверия… И что получила она? Разве заслужила она быть изнасилованной зарвавшимся магом в убогой таверне?! Ты же ни на йоту не способен оценить то чудо, что тебе по случайности досталось.
– Почему же, оценил. И забираю ее с собой, – криво улыбнулся Корнелиус.
– Тебе ее не найти! – усмехнулся трактирщик. И Корнелиус много бы дал, чтобы вот прямо сейчас ударом кулака стереть эту усмешку с его лица. Но трактирщик ему был еще нужен, и лучше способным говорить. А вот припугнуть его стоило.
– Я тебя сейчас убью. Любой некромант поднимет тебя, и ты расскажешь не только то, где она, а вообще все, что знаешь.
Трактирщик засмеялся и попытался плюнуть в мага, но не смог. Его тело начало терять форму и оплывать. Корнелиус отскочил, в бессильной ярости наблюдая, как на его глазах распадается плоть и осыпаются пеплом кости. Он взял со стола кружку, из которой пил трактирщик.
«Проклятие черного Брюсса», – определил он яд по магической составляющей. Отрава, требующая колоссальных затрат силы и очень редких компонентов. Да и применяли ее лишь против людей, так как любой маг мог сразу определить наличие яда в напитке. Отличительной чертой данного яда, помимо дороговизны, являлось полное уничтожение тела, после него ни один некромант не сможет его поднять – не с чем работать. Откуда такой редкий яд у этого трактирщика? Да и трактирщик ли он?
Корнелиус зарычал от бешенства, чувствуя, что его провели. И кто?! Ничего, он всю деревеньку перетряхнет, но найдет девчонку. Да он сам всех умертвиям скормит, пока эти селяне не признаются, где она. От злости он пнул лавку, и она с грохотом упала. Его тонкий слух уловил движение в соседней комнате, и он стремительно направился туда. К его разочарованию, это оказалась служанка.
– Где Лорианна? – раздельно произнес маг, не повышая голоса, но от выражения его лица служанка затряслась как осиновый лист.
– Я все скажу! – заскулила она и тут же зачастила, прерывисто дыша: – Я ночью услышала шум… вышла… услышала обрывок разговора…
– Где? – зарычал Корнелиус, теряя терпение.
– Хозяин отправил ее в Заречье, к господину Витану. Тот ее руки просил, – быстро ответила служанка и с обидой добавила: – А раньше на меня смотрел…
В глазах от ярости потемнело. «Как она посмела сбежать?! Ничего, этот Витан ей не защита, а мне не препятствие», – успокоил себя Корнелиус и посмотрел на служанку. Хитрая тварь. Ясно, что подслушивала и вынюхивала. Как давно она здесь и как много успела услышать из их разговора с трактирщиком?
– Где ее комната? – спросил он, уж вынеся служанке приговор, так как она слишком много знала.
Девица пошла вперед, маг за ней.
– Вот, – указала она на дверь и толкнула ее. Отвернувшись, хотела войти, но Корнелиус схватил ее за косу, потянув голову на себя, и перерезал горло кинжалом, следя за тем, чтобы кровь не попала в комнату. Он не мог объяснить своего поступка. Почему-то осквернять кровью комнату, где жила Лорианна, не хотелось.
Перешагнув через труп, вошел. В глаза сразу бросилась застеленная постель и музыкальный инструмент на ней. Вчера Лорианна аккомпанировала себе, играя на нем. То, что девушка не взяла его с собой, указывало на то, что она планировала вернуться.
Он осмотрел комнату. Все просто. Никаких безделушек, ничего интересного. На небольшом столике букет из полевых цветов. У Корнелиуса сразу же возник вопрос: кто его мог подарить? Неужели этот будущий мертвец Витан? Мысль о том, что девушка могла сама их насобирать, магу даже в голову не пришла. Он сбросил букет на пол и раздавил ногой. С этого момента лишь он имеет право дарить ей цветы.
Продолжив дальнейший осмотр, под подушкой он обнаружил книгу, что его удивило. Она умеет читать? С недоумением отложил и посмотрел на инструмент. Провел пальцем по струне, и она издала жалобный звук. Взяв инструмент, вышел из комнаты. Больше ничего из этого ей не понадобится. Вещи он купит новые, библиотека в замке большая, он и инструмент захватил лишь для того, чтобы сделать Лорианне приятное.
Маг покинул таверну, и за его спиной взметнулось пламя, уничтожая следы произошедшего там. Надвинув пониже капюшон плаща, он сел на коня и отправился в Заречье.
* * *
Ночь для меня расцвела красками. Не будь голова так занята обдумыванием новостей о моей матери, я бы обратила внимание на то, что вижу все отчетливо, как днем: каждую травинку, каждый камушек. Кольцо на пальце не давало мне покоя, но я не ощущала его как нечто чужеродное, скорее оно дарило тепло и уверенность. Откуда оно? Кем была моя мать и почему дядя не любил говорить о ней? Я так и не поняла, умерла она или нет. По всему выходило, что дядя и сам не ведал.
Вот так живешь и считаешь, что знаешь о себе и своих родных все, а наступает момент… Память, как назло, отобразила картинку, когда дядя принял кошель от мага. Даже в самом страшном кошмаре я не могла бы вообразить, что он окажется способен на такое. А моя мать… Боюсь, я так и не узнаю ничего о ней, так как возвращаться назад не собираюсь. Я как будто одним махом обрезала все связывающие меня с прошлым нити.
Пусть дядя и Иланий настаивали, чтобы я шла в Заречье, но идти туда я и не планировала. Мой путь лежал сначала в Орданис, а там… посмотрим. Интуиция подсказывала, что легче затеряться в большом городе. Как я буду жить и чем займусь, пока даже не представляю. Раньше я бы без труда нашла работу благодаря своему голосу, а теперь…
Глаза защипало от слез. Раньше песня лилась из моей души, а сейчас ее как будто выжгли. Даже будь у меня голос, не уверена, что смогла бы взять хоть одну ноту. К тому же голос мог бы выдать меня, а маг наверняка станет меня искать. Даже не сомневаюсь, что моего бегства он просто так не оставит. Ничего. Буду решать проблемы по мере их появления. Сейчас главное – добраться до города.
Может, это покажется странным, но, находясь одна в лесу и идя неизвестно куда, я не боялась. Ощущала в себе уверенность, хотя еще недавно была раздавлена и измучена. Но я чувствовала себя как будто заново родившейся и обновленной.
Неожиданно мое внимание привлек шум. Вдалеке виднелся огонек костра и оттуда долетали звуки схватки. Я замерла, не зная, как поступить. Идти туда? Но чем я могу помочь? Разум говорил, что мне надо как можно быстрее бежать прочь, но что-то внутри не давало это сделать.
«Я только посмотрю. Осторожно», – сказала я себе, свернув с дороги. Хотелось бы верить, что я не лечу как мотылек на огонь.
Мне открылось ужасное, но по-своему прекрасное и притягательное зрелище. В свете костра, сполохи которого отражались в стали клинка, танцевал танец смерти юноша. Или правильнее сказать – танцевал со смертью? Так как его окружили умертвия, а он рубил их. Проблема в том, что даже разрубленные пополам тела не хотели умирать, так как уже были мертвы, и опять ползли к нему. Вот он и крутился, избегая их прикосновений и защищаясь попутно от еще целехоньких мертвяков. В отдалении небольшая группа умертвий над чем-то копошилась, и я даже думать не хотела, что это мог быть человек. Где-то надрывно ржала лошадь.
Смотря на тела в разной степени разложения, которые с упорством теснили живого человека, я испытала не страх, нет… я испытала ненависть. Черная волна стала подниматься во мне. Если бы не эта нежить… Именно их появление разрушило всю мою жизнь. Они стали причиной произошедшего со мной.
Чувства переполняли и требовали выхода. Я сжала кулаки, охватывая их всех взглядом. Ненавижу! Ненавижу эту мерзость! Ваше место в земле, и покойтесь с миром! Как будто что-то выплеснулось из меня. Земля пошла волной, а потом как болото стало затягивать в себя умертвий. Последней каплей для меня стал труп ребенка, который тянул ручки и как бы умолял его спасти. Я пошатнулась от слабости, и благословенная темнота заволокла мое сознание.
Я пришла в себя, когда почувствовала, как на мне расстегивают ворот одежды. Ужас накатил ледяным валом. Я рванулась из чьих-то рук и попыталась отползти. Парень, которого я видела ранее, поднял ладони перед собой, показывая, что в них ничего нет.
– Тихо… Тихо… – попытался он меня успокоить, стараясь не делать резких движений. Ты был без сознания, и я хотел расстегнуть ворот, чтобы тебе было легче дышать.
Я ощупала шею и, к счастью, обнаружила расстегнутыми лишь две пуговицы.
– Спасибо, что спас! Меня Харн зовут. А тебя?
Тут до меня наконец дошло, что он считает меня парнем, и паника отступила. Настороженно я рассматривала нового знакомого. Одежда неброская, но явно дорогая. Пряди светлых волос выбились из хвоста и обрамляли красивое лицо с высокими скулами. Серые глаза смотрели доброжелательно. Всем своим видом он демонстрировал, что опасаться его не стоит.
Я провела рукой по губам и покачала головой, жестами показывая, что не могу говорить.
– Ты немой? – удивился он. После небольшой заминки я решила утвердительно кивнуть. Сев, я нашла глазами веточку и, обломав тонкую часть, написала на земле: «Лоран». Поначалу хотела придумать себе новое имя, но я же не буду на него отзываться. Поэтому оставила максимально приближенное к своему. – Ты и писать умеешь?! – посмотрел на меня уже более внимательно Харн. Я тут же смешалась и бросила взгляд в сторону, решая, как бы побыстрее отсюда убраться. – Помоги мне, а то друга моего основательно пожевали, – произнес Харн, поднимаясь и протягивая мне руку. Я посмотрела на нее, как на змею. Чуть отодвинувшись, уперлась спиной в дерево и уже с его помощью встала.
Харн лишь сузил глаза, наблюдая за мной, и опустил руку, ничего не сказав.
– Пойдем, надо Кайла на лошадь загрузить. – Не оглядываясь, он пошел к лежащему у костра другу. Я заколебалась, следовать за ним или сбежать, пока еще чего не случилось, но все-таки решила помочь и пошла, правда, соблюдая дистанцию.
Харн присел возле друга. Выглядел тот, мягко говоря, неважно: одежда вся порвана, на животе повязка, обильно пропитанная кровью, рыжие волосы спутаны и тоже в крови. На теле виднелись следы многочисленных укусов.
– Представляешь, этот оболтус активировал маяк, и я, как дурак, рванул к нему, никому не сообщив и даже не захватив оружия, – сообщил мне Харн, проверяя повреждения друга и перевязывая обнаруженную рваную рану на руке. Подняв глаза, он натолкнулся на мой недоумевающий взгляд и хмыкнул: – Ты прав. Идиотский поступок. Но пойми меня правильно, в прошлом году, когда мы были на каникулах, он также активировал маяк, и когда я примчался к нему со всей своей охраной, то оказалось, что ему была нужна помощь с красотками. Да… хорошо мы тогда повеселились, – мечтательно произнес он и вернулся к осмотру. – А тут, как назло, дуэль эта, что основательно потрепала мой магический потенциал. Отцу точно доложат… И я уже подумывал, куда бы смыться переждать, пока его гнев пройдет, как ощутил активацию маяка. Вот я и открыл портал. Думал, Кайл опять с красотками зажигает… А тут лес, и к Кайлу бабенка присосалась… не совсем живая. Хорошо, что они сначала на лошадь его накинулись. Ту почти всю съели. Вот я и попал как кур в ощип. Если бы не ты, пришлось бы туго.
После слов о магическом потенциале я застыла и больше ничего не слышала. Я помогаю магу?! Да если бы знала, сама бы на них умертвий натравила! Я отшатнулась с единственным желанием бежать как можно дальше, но меня остановил взгляд серых глаз.
– Помоги, – серьезно произнес Харн, глядя мне прямо в душу. И я поняла, что вся его болтовня была лишь для того, чтобы я расслабилась и не боялась. – Без целителя он умрет, а я даже не знаю, где оказался и в какую сторону идти. Мой резерв на нуле, и помочь мне ему сейчас нечем.
Помочь?! Помочь таким же, как тот, кто надо мной надругался?! Высокомерные, наглые, самоуверенные! Всем известно, что магов лучше не злить, а простому человеку особенно. Раздавят и не заметят, и власти даже разбирательств по этому поводу устраивать не будут. В то же время эти были еще молодые ребята, явно учатся, недаром Харн упоминал про каникулы. Я колебалась, раздираемая противоречивыми чувствами. Прежняя, я не раздумывала бы и секунды, бросаясь на помощь, теперь же я стала более осторожной.
– Я заплачу! – увидел он мои колебания и решил убедить. Вот только эта фраза вызвала обратный эффект. Тот тоже считал, что все можно купить. Я бросила на Харна гневный взгляд и, поднявшись, решила идти своей дорогой. Мне с магами явно не по пути. Какое мне дело до их проблем?
Я даже сделала несколько шагов от костра, когда мне в спину раздалось тихое:
– Прошу…
Вот готова поклясться, что с этих губ нечасто слетало это слово. Кожей чувствовала, какого труда ему стоило его произнести, переступив через гордость. И я замерла. Застыла на месте. Заставляла себя сделать следующий шаг, но тело отказывалось повиноваться. Я сжимала кулаки, но не могла себя преодолеть и уйти.
С мрачным лицом я вернулась к Харну. Идти обратно отчего-то было намного легче.
Не знаю, почему я осталась. Возможно, потому, что слишком хорошо понимала, что значит переступить через себя. Совсем недавно мне самой пришлось заставить себя подняться на второй этаж. Слишком отчетливо я помню, чего мне это стоило.
Я бросила неприязненный взгляд на Харна, молчаливо предупреждая не говорить ни слова. Как будто поняв меня, он не стал комментировать мое возвращение, лишь кивнул на стоящего поодаль коня. Откуда тот взялся? Когда подходила, его не видела. Правда, в тот момент мой взгляд больше умертвия и Харн притягивали. Взяв под уздцы, я подвела коня к парню.
