скачать книгу бесплатно
Нобби выказала горячий девичий восторг:
– Берти, ты душка!
– Возможно. В какой-то мере.
– Ты чудесно придумал. Ведь ты так давно знаешь Боко.
– Практически с рождения.
– И ты столько хорошего можешь про него рассказать. Бывало в детстве, что он спасал тебе жизнь?
– Что-то не припомню.
– Можно ведь сказать, что бывало.
– Думаю, не стоит. Дядя Перси относился ко мне в этом возрасте без особой нежности. Ему бы, наверное, приятнее было услышать, что Боко в детстве неоднократно пытался меня укокошить. Ладно, все равно, предоставь это мне. Я найду подходящие слова.
Все это время, естественно, мой спортивный автомобиль знай себе катил по направлению к Стипл-Бампли, держа стрелку спидометра на шестидесяти или около. И вот теперь Нобби известила меня, что мы приближаемся к цели.
– Вон те высокие трубы за деревьями – это «Бампли-Холл». А видишь, просека отходит влево? Тут свернуть, и скоро будет домик Боко. А твой на полмили дальше, там будет еще поворот. Ты вправду поговоришь с дядей Перси?
– Не сомневайся.
– Не струсишь?
– Никогда.
– Хотя не исключено, что твое вмешательство не понадобится. Понимаешь, я подумала, что дяде Перси и Боко надо поближе познакомиться, тогда, может быть, дядя Перси его полюбит. И хотя это было непросто, я устроила так, чтобы сегодня дядя пришел к Боко обедать. Очень надеюсь, что обед прошел благополучно. Все зависит от того, как Боко себя вел. До сих пор, встречаясь с дядей, он всегда держался ужасно скованно. Я со слезами на глазах умоляла его дать себе волю, быть остроумным и непринужденным, и он обещал, что постарается. Так что я надеюсь на лучшее.
– Я тоже, – сказал я и, если память мне не изменяет, похлопал ее по руке. Затем, подъехав к «Бампли-Холлу», выгрузил ее и еще раз заверил, что, даже если у Боко за обедом выйдет осечка с обаянием, я позабочусь о том, чтобы дело кончилось благополучно. После чего, жизнерадостно махнув рукой на прощание, дал задний ход, развернулся и поехал по указанной ею просеке.
Но к этому времени вследствие нашего долгого разговора у меня появилась вполне ощутимая жажда и возникла мысль, несмотря на вполне естественное нетерпение поскорее занять свою квартиру, что надо бы все же по пути остановиться у Боко, чтобы он выставил необходимый утолитель. Увидев белый домик над рекой, я предположил, что это как раз и есть Боково обиталище, ведь, согласно указаниям Нобби, я должен по пути в «Укромный уголок» проехать мимо него.
Я остановился на траверсе и, заметив сбоку распахнутое окно, приблизился и свистнул.
Сиплый возглас, раздавшийся в ответ, и небольшая фарфоровая фигурка, пролетевшая у самого моего уха, послужили мне знаком того, что мой старый друг находится дома.
Глава 7
Фарфоровая фигурка на лету едва не врезала мне по уху, я непроизвольно вскрикнул: «Ой!» – и словно в ответ на мой возглас в окне показался Боко. Волосы у него были всклокочены, физиономия раскраснелась – по-видимому, от занятий литературой. Вообще, как я уже говорил, этот литературный деятель внешне напоминает помесь циркового клоуна с попугаем, которого протащили хвостом вперед сквозь колючую изгородь; но особенно непрезентабельный вид у него бывает за работой. Естественно, я предположил, что прервал его в самом заковыристом месте посередине главы.
Сначала сквозь очки в роговой оправе он устремил на меня пламенный, испепеляющий взор, но, когда пригляделся и узнал меня, пламя за стеклами погасло и сменилось недоумением.
– Господи, Берти! Это ты?
Я подтвердил, что да, это действительно я, а он извинился за то, что швырялся в меня фарфоровыми предметами.
– Зачем ты кричал, как малая ушастая сова? – укоризненно сказал Боко. – Я решил, что это юный Эдвин. Он пробирается сюда тайными тропами, чтобы оказать мне какую-нибудь добрую услугу, и всегда оповещает о своем присутствии криком малой ушастой совы. Я постоянно держу под рукой на столе боеприпасы. Откуда ты, чертяка, взялся?
– Из нашей древней столицы. Только что приехал.
– Мог бы догадаться выслать телеграмму. Я бы заколол упитанного тельца.
Было ясно, что у него сложилось ошибочное представление.
– Я не к тебе приехал, – уточнил я. – Я сам расположился тут поблизости в небольшом домике, который находится дальше по этой дороге, как мне сказали.
– В «Укромном уголке»?
– Именно.
– Ты снял «Укромный уголок»?
– Да.
– Чего это ты вдруг вздумал?
Я предусмотрел, что от меня может потребоваться какое-то объяснение, и ответ был у меня готов. Относительно истинной причины моего появления в Стипл-Бампли на мне, само собой, лежала печать молчания, так что тут требовалась выдумка.
– Дживсу захотелось поудить здесь рыбу. И кроме того, – поспешил я добавить, чтобы получилось правдоподобнее, – как мне сообщили, завтра вечером в этих краях должен разразиться бал-маскарад. Ну а ты знаешь, как на меня действуют слухи о таких мероприятиях. Как глас трубы на боевого коня. А теперь, – заключил я, облизывая пересохшие губы, – как насчет прохладительного питья? С дороги мой организм слегка обезвожен.
Я залез в окно и плюхнулся в кресло, а Боко отправился за исходными продуктами. Вскоре он возвратился с позвякивающим подносом в руках, и, после того как мы обменялись общепринятыми приветствиями и поболтали о том о сем, я в соответствии с требованиями вежливости поздравил его с помолвкой.
– Я говорил Нобби, когда вез ее сюда в своем автомобиле, что просто не представляю себе, как могла девушка, какую ни возьми, влюбиться в тебя с первого взгляда. Мне бы казалось, что это за пределами человеческих возможностей.
– Я и сам был поражен. Едва на ногах устоял от изумления.
– Еще бы. Хотя, если подумать, самые неожиданные личности способны зажечь в чьем-то сердце искру страсти. Взять, например, мою тетю Агату.
– О да!
– Или Сыра.
– Ты уже знаешь про Сыра?
– Я застал его в ювелирном магазине за покупкой кольца и услышал лично от него, в какой переплет он угодил.
– Радуюсь, что я сам цел остался.
– И я тоже. Нобби считает, что такое действие оказывает ее профиль.
– Вполне возможно.
Наступила тишина, нарушаемая лишь мелодичным звоном стаканов, наполняемых по второй. Выпив, Боко испустил глубокий вздох и высказался в том духе, что жизнь – странная штука; а я полностью согласился, что действительно, очень даже странная во многих отношениях.
– Возьми мой случай, – продолжал он. – Нобби тебе описала ситуацию?
– Про то, что дядя Перси чинит препятствия? Да.
– Ничего себе историйка, а?
– Мне тоже так показалось. Сердце кровью обливается.
– Подумать только, чтобы жениться, требуется чье-то согласие, и это в наш просвещенный век! Анахронизм какой-то. Попробуй сочинить рассказ с таким сюжетом – не подойдет даже для дамского журнала. Кажется, твоя тетя Далия издает журнальчик для женского чтения?
– Да, «Будуар элегантной дамы». Еженедельник по шесть пенсов. Я один раз опубликовал там статью «Что носит хорошо одетый мужчина».
– Никогда в руках не держал, но не сомневаюсь, что это журнальная продукция низшей категории. И однако, если бы я предложил твоей тетке рассказ о том, как девушка не может выйти замуж за любимого человека без согласия какого-то жалкого главы семейства, сама же твоя тетка меня бы и осмеяла. То есть заработать честный пенни я на этой глупости не могу, но она вполне может послужить препятствием и погубить мою жизнь. Ничего себе!
– А что тебе будет, если пренебречь?
– Упекут в кутузку, я думаю. Или это – только если женишься на воспитаннице королевского приюта без согласия лорд-канцлера?
– Тут я пас. Можно спросить у Дживса.
– Да, Дживс, конечно, знает. Он у тебя с собой?
– Движется следом с крупным багажом.
– Как он вообще сейчас?
– Нормально.
– Мозги работают?
– Еще как!
– Тогда, может быть, он придумает для меня какой-нибудь выход из положения.
– Дживс нам не понадобится. Этим делом занимаюсь я сам. Я обращусь к дяде Перси и склоню его в вашу пользу.
– Ты?!
– Интересно, что то же самое сказала Нобби. И точно таким же удивленным тоном.
– Но я думал, ты его боишься до остолбенения?
– Верно. Однако я смог оказать ему серьезную услугу и теперь имею на него большое влияние.
– Что ж, отлично, – произнес Боко, посветлев. – Тогда действуй, Берти. Но имей в виду, – добавил он, снова потемнев, – это будет нелегко.
– Там посмотрим.
– Нечего смотреть. Я точно знаю. После всего, что случилось за обедом…
У меня на сердце вдруг ощутимо заскребли кошки.
– За обедом, которым ты угощал дядю Перси?
– Вот-вот.
– Он что, прошел не слишком благополучно?
– Не слишком.
– Нобби предвкушала, что этот обед решит все вопросы.
– Дай ей бог здоровья, маленькой оптимистке.
Я устремил на него проницательный взгляд. Выражение лица у него было явно не из радостных. Кончик носа безнадежно морщился. Складки заботы и страдания недвусмысленно бороздили чело.
– Расскажи мне все, – попросил я.
Он испустил тяжелый вздох.
– Понимаешь, Берти, эта ее затея с самого начала была ошибкой. Нельзя было сводить нас вместе. А уж если пришлось нас свести, то хоть бы она не велела мне быть остроумным и непринужденным. Ты знаешь, что она мне велела быть остроумным и непринужденным?
– Да. Она сказала, что в присутствии дяди Перси ты иногда бываешь несколько скован.
– Я всегда бываю несколько скован в присутствии пожилых джентльменов, которые при виде меня фыркают, как пароходная сирена, и смотрят на меня изничтожающе, словно я – агент Москвы, распространяющий красную заразу. У меня тонкая, возбудимая художественная натура. Старый склеротик меня терпеть не может.
– Нобби мне говорила. По ее словам, причина в том, что он считает тебя мотыльком. А я лично думаю, что всему виной твои серые фланелевые брюки.
– А они-то чем плохи?
– Ну, в первую голову заплатой на колене. Она сразу создает неблагоприятное впечатление. У тебя нет других брюк?
– Кто я, по-твоему, Бо Браммел?[9 - Джордж Брайан «Франт» (Бо) Браммел, (1778–1840) – близкий друг и арбитр элегантности в окружении принца-регента Джорджа, впоследствии короля Георга IV.]
Я не стал углубляться в эту тему.
– Рассказывай дальше.
– На чем я остановился?
– На том, что ты сплоховал, стараясь быть остроумным и непринужденным.
– А, ну да. Из-за этого все так и получилось. Понимаешь, первое, что должен сделать человек, которому велят быть остроумным и непринужденным, – это спросить себя: насколько остроумным? До какой степени непринужденным? Должен ли он, говоря иными словами, умеренно лучиться или же от него требуется распоясаться на всю катушку? Я думал, думал и решил не останавливаться ни перед чем и пуститься во все тяжкие. Это, как я теперь понимаю, было ошибкой.
Он замолчал и на какое-то время погрузился в задумчивость. Мне было ясно, что его одолевает неприятное воспоминание.
– Ты, Берти, – очнувшись наконец, произнес он, – не обедал, случайно, в «Трутнях» в тот день, когда Фредди Уиджен принес к столу «шутейные товары»?
– «Шутейные товары»?
– Такие вещицы, которые рекламируются в игрушечных магазинах как средство создать за обедом непринужденную атмосферу, чтобы все обедающие покатывались со смеху. Ну, знаешь, Подскакивающая Тарелка, Стакан-Проливайка, Солонка с Сюрпризом.
– А-а, эти.
