скачать книгу бесплатно
Он сидел в кабинете и уже собирался спать, когда я вернулась с приема Агаты Саутгемптон. Обычно я сразу шла к себе, так как с ног валилась от усталости, но на этот раз сил у меня было хоть отбавляй. Я объявила сразу с порога:
– Papa, радуйся. Я скоро выхожу замуж.
Бедный papa весь побелел.
– З-за кого?
Я и забыла, что один из самых больших его страхов – это то, что я могу выйти замуж за «недостойного». Недостойный мужчина с папиной точки зрения – это тот, кто пытается за мой счет улучшить собственное положение. В принципе, я в этом согласна с papa. Но уж Майка точно нельзя отнести к этой категории!
– За Майкла Фоссета! – выпалила я и уселась в кресло у стены.
Вот тут-то я впервые поняла, что означает выражение «отвисла челюсть». У papa она действительно отвисла.
– За сына баронета и леди Фоссет? – зачем-то уточнил он, как будто в Лондоне есть второй Майкл Фоссет.
– Ага, – кивнула я. – Сегодня на приеме у Агаты он сделал мне предложение.
Разумеется, я не стала говорить, что все началось с меня. Papa не понял бы. В любом случае Майк рано или поздно нашел бы в себе силы поговорить со мной. Так что это был всего лишь вопрос времени.
– Ничего не понимаю, – пробормотал papa себе под нос. – Почему Фоссет не пришел сразу ко мне?
– Потому что, папочка, он хотел вначале узнать, как я к нему отношусь! – со смехом возразила я.
– И как же ты к нему относишься?
– Я же согласилась стать его женой, – невозмутимо ответила я.
Papa был ошарашен. Ошарашен и ужасно доволен. Он просто никак не мог поверить в то, что я не шучу.
– А ты меня не разыгрываешь, проказница? – настороженно поинтересовался он. – Кажется, Майкл Фоссет никогда не принадлежал к числу твоих… гм… ухажеров. Да и ты никогда не говорила, что он тебе… нравится…
Papa совсем запутался в столь деликатном вопросе и предпочел не продолжать.
– Все это время Майк любил меня издали, – твердо сказала я. – И мне он тоже нравится больше всех…
Я запнулась под пристальным взглядом papa. Надеюсь, он не заподозрит, что это я сделала первый шаг…
– Не смотри на меня так! – не выдержала я. – Что ты имеешь против Майка?
– Абсолютно ничего, – довольно заулыбался papa. – Майкл Фоссет – во всех отношениях достойный молодой человек. Правда, я не очень хорошо с ним знаком, но он намного лучше большинства из тех, кто бывает в нашем доме по твоему приглашению…
Я возмущенно фыркнула, но papa все равно продолжал:
– Просто все это несколько неожиданно. Я очень хочу, чтобы ты была счастлива… Фоссеты – старинный род, Майкл когда-нибудь будет баронетом… Правда, их состояние не особенно велико, ты намного его богаче…
Началось. Papa замечательный человек, но он не понимает элементарных вещей. Какая разница, насколько чистая у Майкла родословная и каков его банковский счет, если от одного взгляда на него я схожу с ума? Если при мысли о том, что выйду за него замуж, мне хочется закричать так, чтобы проснулся весь Лондон?
Но papa это все было не втолковать. Для него биение сердца – пустой звук, звон гиней и пенсов значит для него гораздо больше. Невозможно поверить, что среди его прадедов были настоящие рыцари!
– Что ж, буду с нетерпением ждать твоего Майкла, – хитро усмехнулся papa. – Ему придется о многом рассказать мне, прежде чем я дам согласие на ваш брак.
Я похолодела, хотя прекрасно знала, что он шутит. На самом деле он счастлив, что я наконец-то собралась замуж и что мой избранник – Майкл Фоссет. Но даже игривая шутка на тему о том, что нашу свадьбу с Майклом можно запретить, была мне неприятна.
– Я выйду за него замуж независимо от того, что ты скажешь! – выпалила я и выскочила из кабинета.
Хотя повода горячиться не было на самом деле. На следующий день Майк появился у нас с изящным букетом и на два часа заперся с отцом в кабинете. Я изнывала от тоски, но подслушивать впервые в жизни не смела. Я уже больше не взбалмошная девчонка. Я – невеста и должна вести себя прилично!
Papa, естественно, согласился. Майк не мог не очаровать его.
– Не знаю, чем ты прельстила такого мужчину, – сказал он мне после того, как Майк ушел. – Ты ведь такая… вертихвостка. Вся в мать.
Я обиделась совсем чуть-чуть. На самом деле papa во мне души не чает и таким странным образом всего лишь выразил свое восхищение Майклом.
– Надеюсь, что вы будете счастливы, – продолжил papa. – Вы с ним очень разные. Но Майкл – серьезный человек и, кажется, серьезно к тебе относится…
Я была настолько счастлива, что пропустила «кажется» мимо ушей.
– Он так сказал?
– Ну, прямо он не признавался в том, что любит тебя, – засмеялся papa. – Согласись, что это было бы немного неучтиво. Майкл джентльмен до мозга костей и никогда не позволит себе ничего лишнего.
Признаться в любви невесте – лишнее? Хотя и наполовину англичанка, я никогда не пойму этих странных людей.
– Я бы ни за что не подумал, что тебе может понравиться кто-нибудь вроде Майкла Фоссета, – papa рассуждал как бы сам с собой. – Не слишком ли он холоден и рассудителен для тебя, Вероника?
Да разве сердцу прикажешь? К тому же papa всегда хотел найти мне надежного и положительного мужа. А Майк как раз надежный и положительный.
– Ладно, дело сделано, согласие дано, – вздохнул papa. – Теперь пора готовиться к свадьбе.
Свадьба – самое чудесное событие в жизни девушки. И не только потому, что она выходит замуж за любимого мужчину. А еще из-за платья, и цветов, и подружек невесты, и банкета, и свадебного торта, и торжественного венчания, и слез родственников, и кортежа, и приема, и фотографий… И всего остального, что может быть связано со свадьбой. Только представить себе лица моих подруг, когда я сообщу им, что мой жених – Майкл Фоссет? Они умрут от удивления и зависти! Дороти Клэгхорн, например, сама недавно откровенничала, что считает его безумно красивым. А Элис Риччи весь последний сезон бесстыдно кокетничала с ним. Конечно, на мое отношение к нему это никак не повлияло, но все равно приятно, что подруги оценят мое завоевание по достоинству!
Теперь у меня уйма дел. Времени поболтать с подружками почти не остается. Нужно столько всего сделать! В первую очередь – сшить подвенечное платье. У Вероники Маунтрой должно быть все самое лучшее! Я хочу, чтобы о моем наряде говорил весь город. Да и Майк заслуживает, чтобы его невеста была самой красивой и чудесно одетой.
Правда сам Майк делает вид, что ему это глубоко безразлично. Я несколько раз пыталась выяснить у него, платье какого фасона он хотел бы видеть на мне или хотя бы какого цвета, но он все время отшучивался. Как же я могу произвести на него впечатление, если не знаю, что ему нравится?
– Мне нравится все, что имеет к тебе отношение, – говорит он. Конечно, это очень приятно, но я предпочла бы более конкретный ответ.
Вообще-то я должна признать, что Майк не особенно похож на влюбленного жениха. Он не торчит в нашем доме с утра до ночи и не настаивает на свиданиях. Он всегда безупречно вежлив со мной и ни разу первым не поцеловал меня. Порой его корректность ужасно раздражает меня. Неужели его воспитание не позволяет ему хоть как-то выражать свои чувства? Или, что еще хуже, никаких глубоких чувств у него и в помине нет? Он словно плохой актер в третьесортном театре, который неубедительно играет роль героя-любовника… Мне столько раз признавались в любви, что я знаю, как должно выглядеть настоящее признание! Слова Майкла кажутся жалкой пародией… Но я стараюсь об этом не думать и уж конечно никому об этом не говорю! Еще не хватало, чтобы кто-нибудь заподозрил, как на самом деле обстоят дела с нашей помолвкой…
Как я и ожидала, мои подруги были сражены этой новостью. По всей видимости, на Майкле Фоссете они все поставили крест. А я доказала, что он не так уж безнадежен.
– Если мне сказал кто-нибудь другой, я бы ни за что не поверила, – откровенно признала Дороти Клэгхорн. – Решила бы, что это очередная сплетня.
– Майк уже просил моей руки у papa! – победно заявила я. – Никаких сплетен. Свадьба настоящая…
– Она еще не состоялась, – высокомерно перебила меня Элис Риччи.
Она была поражена больше всех. Наверное, до сих пор влюблена в Майка.
– Помолвка будет через месяц, – парировала я. – Вы все приглашены.
Элис поджала губы, а я решила про себя, что после того, как стану миссис Майкл Фоссет, перестану с ней общаться. Такие «подруги» мне не нужны.
– Все равно это кажется… странным, – протянула Элис томно. – Разве Фоссет не был влюблен в оперную диву, как там ее… не помню…
Про оперную диву я слышала впервые. И вздрогнула, выдав себя.
– Что, ты ничего не знаешь? – обрадовалась Элис. – Впрочем, об этом известно немногим…
Я немного пришла в себя. С Элис станется выдумать любую глупость, лишь бы побольнее задеть меня. На ее месте я бы, наверное, поступила также.
– У меня нет ни одной причины сомневаться в женихе, – холодно сказала я, особенно подчеркнув слово «жених». Пусть не забывается!
– Ну не знаю, – скривилась Элис. – Только где-то полгода назад я случайно столкнулась с Майклом в Вене…
Она чуть покраснела. Как же, случайно. Держи карман шире. Как будто здесь никто не знает, что она в открытую бегала за моим Майком!
– В Венском Оперном театре как раз выступала известная французская певица. Майкл бывал на каждом представлении, присылал ей цветы и вообще вел себя как влюбленный мужчина…
– Он очень любит музыку! – разозлилась я.
– Он ходил на все приемы и вечеринки, куда была приглашена эта дамочка, – с упоением продолжала Элис. – И не сводил с нее глаз.
– Это просто предположения! – защищалась я, но уверенности у меня поубавилось.
Элис вряд ли станет настолько нагло врать, чтобы досадить мне. Что-нибудь приукрасить – это пожалуйста, но сочинить все от начала до конца…
– Поговаривали, что он ездит за ней по всей Европе, – пожала плечами Элис. – Неужели ты сама не замечала, как часто Майкл уезжает за границу в последнее время?
Мы обменялись ненавидящими взглядами. Не притворяйся, что ты ничего не понимаешь, говорили холодные глаза Элис.
Разве ты сама не отслеживала все его передвижения? Оставь в покое моего жениха, предупреждала я. Свое я буду защищать до конца!
Я сделала над собой усилие и поборола желание вцепиться Элис в волосы.
– Если честно, прошлое Майка меня ни капли не интересует, – засмеялась я. – Мало ли какие увлечения могли быть у мужчины до свадьбы. Согласись, что если бы он не любил меня, он не стал бы говорить мне об этом и делать мне предложение?
На это Элис было нечего возразить. Я победила, но какой ценой далась мне эта победа? Я не спала целую ночь после этого разговора, все думала. Неужели Майкл действительно влюблен в другую женщину? Нет, немыслимо. Я не могу представить его, разъезжающим по Европе за какой-то певичкой, как бы хорошо она ни пела. Майк совсем не такой. Он ни за что бы не пал так низко. Всем известно, кто такие эти «звезды». Опера – не исключение. Слава портит, а Майк слишком умен, чтобы стать жертвой какой-то вульгарной дамочки. Может быть, когда-то она и увлекла его, но сейчас в его сердце я. Он слишком благороден, чтобы обманывать меня. Зачем бы он стал говорить мне о любви, если бы думал о другой? Нет, Элис просто хотела мне досадить и почти добилась этого. Но у меня нет причин для волнения. Ведь замуж за Майкла Фоссета выхожу, а не Элис Риччи или какая-то таинственная французская певица!
5
Майкл Фоссет
Разговор с отцом Вероники был не из приятных. Лорд Маунтрой в отличие от своей дочери не ослеплен любовью и устроил мне нечто вроде допроса с пристрастием. Он вел себя как заботливый отец, и я его понимаю. Единственная дочка ни с того ни с сего изъявляет желание выйти замуж. Как тут не встревожиться?
Но мне пришлось нелегко. Вероника легко поверила мне, хотя моим словам о любви недоставало пыла, но ее отец мог заподозрить неладное. К счастью, Маунтрой сам не любитель высоких слов, и моя сдержанность скорее послужила доказательством искренности. Кажется, Маунтрой мне поверил. Хотя чему я радуюсь? Не лучше было бы для меня, если бы он с позором выкинул меня из своего дома и запретил бы переступать его порог?
Вероника – очаровательная девушка. Она мила и задорна и полная противоположность мне. Иногда я ощущаю себя с ней древним старцем, мудрым, опытным и бесконечно старомодным. Вероника с такой подкупающей искренностью говорит о своей любви и нашем будущем счастье, что меня невольно захватывает наша игра в жениха и невесту. Хотя, конечно, это не игра. Для Вероники все очень серьезно, да и я отдаю себе отчет, что через некоторое время я дам обет хранить и любить эту женщину всю свою жизнь. Это мое решение, и скорее реки потекут вспять, чем я изменю его. Верность своему слову выше всего. Даже выше любви.
Но все же удивительно, как Вероника Маунтрой могла полюбить меня. Она – сама жизнь, бурлящая радость, ранняя весна. Она любит шумное веселье и хочет всегда быть в центре внимания. А меня влечет уединение и тишина. Я предпочитаю размышлять, а не разговаривать, молчать, а не смеяться. По всем правилам ей должно быть со мной скучно. Я не умею развлекать и смешить, порой мне кажется, что я в состоянии лишь нагонять тоску…
И все-таки Вероника любит меня, в этом нет никаких сомнений. Ради меня она прибросила многие светские развлечения и скорее останется со мной дома, чем поедет в гости. Загадка женской души не перестает поражать меня. Почему в одном сердце вдруг вспыхивает пламенная страсть, а другое остается равнодушно-ледяным? Почему мое лицо, которым так непосредственно восхищается Вероника, совершенно не затронуло Селин? Я был бы самым счастливым человеком в мире, если бы частичка огня в сердце Вероники перешла к Селин… Но нет. Я ничем не заслужил неземного блаженства и должен довольствоваться жалким суррогатом любви…
После венецианского карнавала я не видел Селин целых два месяца. Дела требовали моего присутствия в Лондоне, а она была связана гастрольным графиком. Я же мог только обещать себе, что последую за ней, как только смогу. Я не буду ей навязываться, думал я. Я не превращусь в назойливого безумца, который преследует ее повсюду и досаждает своим вниманием. Я буду любить ее издалека, наслаждаться ее великим искусством и радоваться тому, что знаю, что такое истинное чувство.
Как же я был глуп! Это картиной можно любоваться на расстоянии, но не живой женщиной. Ненасытная человеческая душа требует все большего и уже не желает довольствоваться малым. Чем я хуже тех, кто забрасывает ее букетами на спектаклях? – спрашивал я себя с горечью, наблюдая за тем, как поклонники толпятся у сцены, чтобы вручить Селин цветы. Пусть на секунду, но их озаряет свет ее улыбки, в то время как я добровольно лишаю себя этого чуда.
Я перестал прятаться от Селин, и мои скромные цветы в конце каждого спектакля ложились к ее ногам. Но и этого мне вскоре стало мало. Было глупо не воспользоваться возможностями, которые мне давали мои обширные знакомства. Все-таки порой очень неплохо быть сыном баронета. Даже в двадцатом веке это приносит хорошие дивиденды. Я стал появляться на вечерах, куда приглашали Селин, и быстро убедился в том, что она пусть очень красивая и одаренная, но все же женщина, а не недоступная богиня. У нее бывали приступы отвратительного настроения, она умела язвить и кокетничать, умела смотреть с ненавистью и злиться. Никто не наблюдал за ней так пристально, как я, и никто не знал о ней столько, сколько знал я.
Но ничего, кроме адской боли, это знание мне не приносило.
В то время у Селин Дарнье появился не простой поклонник. Какой-то итальянский князь с сомнительной родословной и противными черными усиками. Я сразу понял, что это за гусь, однако Селин была им очарована. Она везде появлялась с ним, и, естественно, о них стали говорить. Итальянца в открытую называли ее любовником, а я впервые понял, что не любовь – бич человека, а ревность. Почему Селин выбрала столь недостойного мужчину? Ведь всем было ясно, что он болтун и глупец. В итальянце не было ничего, кроме красивой внешности, да и то под вопросом. Я уверен, что Вероника Маунтрой нашла бы его просто отвратительным. Но Селин ходила с ним под руку и позволяла репортерам фотографировать себя рядом с ним.
