скачать книгу бесплатно
Склеп воспоминаний. Часть 1: Кости под пеплом
Елизавета Альбертовна Вронская
Что такое судьба? Чья-то неудачная шутка или всё же неизбежная череда событий, в той или иной мере зависящая от выбора? Как на счёт людей, которые твердят о том, что всё предрешено свыше, однако, переходя дорогу, смотрят не только влево и вправо, но, на всякий случай, и вверх? Что ожидает человека в другом мире, когда стук его сердца будет заглушен, когда зрачки утонут под тяжелыми веками? Это предстоит узнать Винсу, попавшему после смерти в лес мёртвых. Отсюда и начинается история Беатрисы Грин, главной героини книги «Склеп воспоминаний». Первая часть повествует о жизни девушки, которая ещё в детском возрасте столкнулась с проблемой нарушения сна. Со временем она переросла в более серьезные последствия, и теперь врачи не могут поставить диагноз – шизофрения, биполярное расстройство или всё-таки гипнагогия? Казалось, лекарства стали помогать Беатрисе заглушать своего внутреннего демона, вот только однажды в её снах появляется незнакомый привлекательный мужчина, который меняет её жизнь.
Елизавета Вронская
Склеп воспоминаний. Часть 1: Кости под пеплом
Это была холодная и дождливая ночь. Треск дров, лежащих в старом камине, был единственным звуком в полупустой комнате. Угольки безжизненно тлели, давая маленьким искоркам исполнить свой последний танец, вот только согреть окоченелые от холода руки пожилой женщины они уже не могли. Кривые и сморщенные руки потянулись за дырявым пледом, который лежал в пыльном углу комнаты, где обитал единственный друг старухи – маленький паучок, который неустанно плёл свою паутину. Плед плавно окутал сгорбленную спину. Много лет он служил верой и правдой этому дому. Старуха уселась в прогнившее кресло, стоящее прямо напротив окна. Медленно опрокинув голову, она кинула взор в ночное небо, и оно, словно её верный послушник, прекратило свой плачь. В тот же час небо загорелось миллиардами манящих огоньков. Женщина закрыла глаза:
– Ещё немного, он почти дошел, – её голос был осевшим и хриплым. – Смерть в этот раз заточила косу.
Спустя несколько минут в окне привиделся силуэт и долгосрочную тишину нарушил звонкий голос незнакомца:
– Извините, я хотел постучать, но дверь была открыта. Можно войти?
Старуха поежилась.
– Входи.
Человеку её голос показался пугающим, а потому он поспешил добавить:
– Еще раз извините за беспокойство, мне бы только погреться немного, я сильно промок, – нервный смешок вырвался у него из груди. – Честно говоря, я вообще не знаю, как здесь очутился! Да что уж там, я даже не помню, как уходил из дома…
Женщина медленно поднялась, тяжело опираясь на трость. Хруст косточек пронёсся по всему дому. Мужчина застыл на месте, не в силах пошевелиться. Как только старуха вышла из комнаты, его охватило странное чувство тревоги. Изношенный черный балахон закрывал собой исхудавшее тело. Из-под капюшона виднелось бледноватое лицо, а когда она прошла мимо него, в нос ударил резкий запах гнили, от чего у того пошли мурашки по коже. Женщина закрыла дверь на засов, и дождь вновь разразился за стенами дома. Где-то за окном упало дерево, преграждая тропу к старому зданию. Мужчина содрогнулся. Его челюсть стиснулась. В голове с необычайной скоростью промчались воспоминания, и только одно смогло задержаться – воспоминание о холодном летнем утре, когда он тихо бродил по лесу, вдыхая свежий воздух, пропитанный ароматом хвои. Старуха повернулась к нему, и он смог рассмотреть её лицо: оно было дряблым, впалые щёки придавали болезненность, а пучеглазие наводило необъяснимый ужас. Мужчина сделал пару шагов назад и дрожащим голосом стал нашептывать:
– Царице моя Преблагая, Надеждо моя, Богородице, Приятелище сирых и странных…
– Ты боишься? – хриплый голос перебил растерянного человека. – Винс, здесь тебе не угрожает опасность.
– Откуда ты знаешь моё имя?
Старуха покачала головой и вздохнула.
– Я много чего знаю. Не каждый человек находит тропу в мой дом, – она тяжело закашляла. – Ты видишь меня уродливой, потому что сам таковой сделал. Как ты прожил свою жизнь? Поиск лёгких денег всегда сбивает с правильного пути… ладно… – она обессилено оперлась на стену, откинув в сторону трость. – Ты не покидал свой дом, Винс. Ты всё еще там, на кухне.
Мужчина непонимающе посмотрел на неё, а затем, словно осознав, что произошло, выдавил из себя:
– Я умер… значит, ты – Смерть. Это конец?
На пару минут в комнате поселилась тишина. Единственная люстра, которая свисала с потолка и раскачивалась то вправо, то влево, перестала издавать пронзительный скрип. С яркой вспышкой лампочка, находящаяся в этой люстре, лопнула, и, подобно падающим звездам, её искры слетели на плечи мужчины. Глаза старухи засияли ярко-красным светом. Они отражали не просто пустоту и сырость этого дома, они наполнились жаждой мести, неутолимым голодом. Хриплый голос сменился на грубый, полный злости вопль. С ужасающим визгом старуха взлетела к потолку, заставив человека обессилено упасть, и что есть мочи зажать руками уши.
– Смерть?! – она громко рассмеялась. С молниеносной скоростью карга подлетела к несчастному мужчине, и, ухватив его за шиворот, подняла вверх. Исполненная любопытства, она пристально стала пожирать взглядом Винса, непроизвольно попавшего в её ловушку: – Нет, не закрывай глаза! Смотри, во что ты превратил меня!
Густой туман за окном полностью поглотил злорадное место. Страх овладел сердцем человека. Превозмогая себя, он открыл глаза, наполненные слезами. Сделав глубокий вдох, мужчина затаил дыхание и поднял взгляд на глаза, которые были чудовищно пустыми, смотрящие прямо вглубь души, читающие каждую секунду его жизни. Существо, недавно напоминающее одинокую и безобидную старуху, казалось больной выдумкой. Но всё происходило настолько реально, что даже наркоман, насмехавшийся над верой прохожих, стал бы читать молитву, не зная её отроду.
Хватка ослабла и чёрная костлявая рука, впившаяся когтями в шиворот бедняги, опустила его на землю. Перед человеком снова появилась обычная пожилая женщина, в глазах которой промелькнула грусть. Она опустила голову и прошептала:
– Я не Смерть, я – Судьба, – она посмотрела на Винса, и ей стало его жаль. – Каждый раз, когда я протягивала тебе руку помощи, ты отворачивался от меня. Всё, что я слышала – это одни только проклятия. Разве я заслужила такого отношения? Ты всегда говорил, что я жду твоей кончины. Но именно я позволила найти тебе выход из леса и разыскать меня. Всё, что ты видишь вокруг себя, в точности отображает прожитый отрезок времени.
Губы Винса судорожно задёргались. Он попытался ответить, но ни одна фраза не прозвучала внятно. Старуха утёрла рукавом балахона слезу, стекающую по мужской щеке, и Винс ощутил отвращение от собственной беспомощности. Не смотря на всё желание взять себя в руки, его ноги предательски пошатывались от слабости, и, наконец, полностью изнуренный, он упал на пол. Женщина отвернулась от павшего духом человека, и медленным шагом направилась в сырую комнату, в которой больше не было ни треска дров, ни сияния искр, и только маленьких друг всё так же неустанно продолжал плести паутину. Свет её глаз исчез, и прихожая постепенно померкла во тьме.
– Стой! – выкрикнул мужчина, ощупывая пол перед собой. – Я ничего не вижу!
– Просто иди на мой голос.
Он попытался подняться, но тщетно. Где-то со спины послышался слабый скрип. Винс зажмурил глаза и поджал колени:
– В доме еще кто-то есть?
– Нет.
– Но я уверен… – он умолк, как только услышал очередной скрип, только теперь совсем близко. Встав на четвереньки, Винс торопясь неуклюже пополз вперёд: – Здесь точно есть кто-то ещё! Господи, мне впервые действительно страшно! Почему у тебя так темно?
– Ты в одиночку прошел мёртвый лес, а теперь боишься обычной темноты? В этом доме никогда не было света. Лампочки, которые видят люди, всего лишь иллюзия. Вообще, это очень интересно… – она снова закашляла. – Когда заблудшие души, вроде тебя, попадают ко мне, они до ужаса напуганы происходящим, и только наличие света заставляет их успокоиться. И хотя они знают, что в этом доме никакой опасности нет, стоит исчезнуть последнему источнику света, как они тут же начинают нервничать и кидаться в панику, а некоторые верещат, словно резаные свиньи. Объясни, Винс, зная, что мы здесь одни, чего ты боишься: темноты, или всё же того, что в ней находится? Напомню, что всё вокруг тебя не более чем иллюзия. О чём ты сейчас думаешь?
– Я думаю, как бы не ткнуться носом в порог…
– Справа от тебя есть диван, нащупай его.
Перешагнув маленький бугорок, Винс медленно развернул туловище и протянул руку вперёд. Его ладошка во что-то уткнулась, и мужчина принялся касаниями изучать объект перед собой. Убедившись, что очертания похожи на мебель, он неуверенно привстал, опираясь на твёрдый подлокотник. Осторожно опустившись на диван, он спросил:
– Неужели ты сама не нуждаешься хотя бы в капельки света?
– Мне он ни к чему. В загробном мире нет ни дня, ни ночи, только вечная темнота. Здесь царит покой. Больным глазам свет причиняет боль, израненные души он же заставляет страдать за предыдущим миром, и только тьма может помочь как первым, так и вторым. Вы, люди, её совершенно не цените. Ваш страх непременно один из самых больших грехов.
Винс совершенно не слушал свою собеседницу. Он нервно дёргал коленками, утешая себя мыслью, что старуха, подобно свету, тоже всего лишь иллюзия. Ему хотелось думать, что открыв глаза, он окажется в своей маленькой однокомнатной квартирке на окраине города, которая пропитана запахом коньяка и сигарет. Омерзительный запах гнили проник в нос Винса и он поспешил закрыть его ладошкой. Открыв глаза, он испуганно вскрикнул и дёрнулся назад, ударяясь головой о стену. Перед ним не было ничего, кроме огромных красных глаз, которые пристально его пожирали.
– Мне не нравится, когда меня не слушают, – заговорила женщина и вновь села в кресло.
Запах гнили отдалился и Винс тут же поспешил извиниться.
– Я знаю, какой вопрос тебя мучил на протяжении жизни. Ты хочешь знать о Люси…
Мужчина встрепенулся:
– Ты расскажешь о ней? – звонким голосом он перебил женщину. – Наш последний вечер… с тех пор я никогда её не видел. Она в порядке?
– Я не имею права рассказывать другим людям про чужие судьбы, но исключения есть всегда, – она протянула руки вверх и, словно по волшебству, крыша исчезла, сливаясь воедино с ночным небом. Дождь, будто купол, окутывал старый дом, оберегая его от ветра снаружи. Одна из звёзд стала излучать едва уловимый свет, который с каждой секундой разрастался всё сильнее, и вот, наконец, вся его мощь обрушилась на старуху. От столь ядовитого блеска Винс был вынужден не только отвернуться и зажмурить глаза, но и закрыть лицо руками. Судьба тяжело задышала. Её глаза были широко распахнуты, а красные зрачки в один миг переменились в цвет морской волны, и ярко-синяя вспышка поглотила весь дом. Не сводя глаз с ночного неба, женщина заговорила почти механическим голосом: – в тот самый вечер, когда ты решил уйти с Эбби, под сердцем Люси забилось второе. Ты изменил ход не только своей жизни, ты изменил жизнь ребёнка, которого она вынашивала. Он часто болел. Люси долго молила нас о помощи, и она была услышана. Мы называем себя вторичным единством: Жизнь, Судьба, Любовь и Смерть. Над нами не властвует ни царство Небес, ни царство Тьмы. Мы лишь их слуги, однако, превосходим каждого своим величием. Сделка была совершена. Мы забрали одну жизнь взамен другой. Но это не изменило её проклятия. Дети платят за грехи родителей и долг на ней, размером с вечность.
Глаза старухи резко почернели и весь свет, находящийся в комнате, в одно мгновение спрятался в её зрачках.
– У меня есть дочь… – голос Винса задрожал. – Но почему она должна платить за мои ошибки? Разве я не должен предстать перед Богом? Только он смеет судить меня!
– Про Бога говоришь, а библейских текстов не знаешь, – прошептала старуха и повернула к нему голову. – Господь, Бог человеколюбивый и милосердый, долготерпеливый, многомилостивый и истинный, сохраняющий милость в тысячи, прощающий вину и преступление, и грех, но не оставляющий без наказания, наказывающий вину отцов в детях и в детях детей до третьего и четвертого рода.
Мужчина поник.
– Неужели я ничем не могу ей помочь?
– Слишком поздно, ты не в силах что-либо изменить. Но я могу рассказать тебе, какой будет её жизнь.
– Но ты же сказала, что не имеешь права…
– Да, но так же я сказала, что есть исключения. Заблудшие души обречены скитаться в лесу мёртвых, пока не смогут отыскать мой дом. Какая-то часть души уходит с человеком, которого ты любил при жизни, какая-то с тем, кого потерял. То, что осталось от неё при тебе, будет либо блуждать в темноте, либо рваться обратно, как неупокоенный дух, пока не получит ответы на свои вопросы. Только так душа найдёт покой, и для этого я здесь. Я терпеливо жду каждого из заблудших, даже если это занимает тысячелетия.
Винс немного помолчал, а затем спросил:
– Что будет потом?
– Этого я не знаю, – она пристально посмотрела на окно, – но когда раздастся стук в дверь, ты непременно получишь ответ и на это. А пока что слушай, времени осталось совсем мало.
Глава 1
2014 год
Часы пробили полдень. Маленькая комната утонула в солнечных лучах. На побледневших окнах все ещё виднелись узоры ночного мороза, и только левкой, стоящий у кровати, дарил комнате весеннюю ласку. Тёплое одеяло окутывало молодое тело. Когда дверь комнаты слегка заскрипела, голубые глаза сонной девочки лениво открылись. Послышался нежный женский голос. Это была Люси Грин, мать девочки.
– Бэт, пора вставать. Ты же помнишь, что мы идём в гости к тётушке Карен?
Медленно усевшись на край кровати, и взяв под руку атласную подушку, Беатриса посмотрела на мать:
– Помню, – она надела шерстяные тапочки. – Но почему мы должны каждый год выслушивать одни и те же истории про её жизнь?
– Потому что она единственная, кто всегда помогал нам, и к тому же, сегодня у Карен и Дарби «Золотая свадьба». – Люси вздохнула, подошла к дочери и поцеловала её в лоб. Обхватив маленькие щечки руками, она продолжила: – Ты же знаешь, как сильно они тебя любят. Кстати, ты обещала им испечь кексы, поэтому приводи себя в порядок и бегом на кухню.
Бэт натянула улыбку. Ей ничего не хотелось делать, кроме как плюхнуться обратно в кровать и поспать еще часок другой, но когда дверь закрылась, она лишь тяжело вздохнула и направилась в душ. Вернувшись в комнату, она принялась расчесывать волосы. Больше всего она ненавидела это занятие. И хотя её длинные медно-красный кудри заставляли прохожих восхищаться их обладательницей, ей же они приносили множество неприятностей. Помимо того, что вычесывать их была ужасная морока, они постоянно цеплялись то за молнию одежды, то за серёжки, чего уж там говорить о том, как они лезли в глаза, стоило причёске всего лишь слегка растрепаться. Срезать их? Боже упаси! Люси была помешана на старых верованиях, чтобы позволить дочери укоротить гриву. Самой же Бэт не нравились ни длина, ни цвет своих волос. Расчесав запутанные пряди, она по привычке собрала их в пучок. Её взгляд замер на розовых таблетках, лежащих на краю журнального столика. Девочка с грустью проглотила одну из них и, накинув на себя первое, что попалось под руку, спустилась на кухню.
За окном протекала обычная жизнь: прохожие куда-то спешили, пренебрегая своими драгоценными минутами; машины, стоящие в пробках, сигналили друг другу, и было слышно, как неугомонно водители ругаются, крича во весь голос. Множество запахов смешивались воедино, и только маленькая кухня оставалась всегда равнодушной к городской суете.
– Как ты себя чувствуешь? – спросила Люси, вытирая влажные руки.
– В общем-то, неплохо. – Беатриса уселась на стул. – Когда мы пойдём к врачу?
– На следующей неделе. Если всё будет в порядке, тебе больше не придётся пить лекарства.
– Но меня больше не беспокоит сонный паралич…
– Бэт, – Люси перебила её и опустила голову. – Если в последние дни ты спишь нормально, это не значит, что гипнагогия отступила. Я очень рада, что шизофрению и нарколепсию мы уже исключили, но пока причина не найдена – лечение будет продолжаться.
– Я не сумасшедшая, – недовольно буркнула девочка и отвернулась к окну. – Фрейд говорил, что психологический признак сна – потеря интереса к внешнему миру. Может, стоит задуматься над этим, а не пичкать меня всякой дрянью?
Люси уже смирилась с резкими перепадами настроения дочери, а потому спокойно ответила:
– И давно ты читаешь Фрейда?
– С тех пор, как сны заменили реальность.
– Понятно. – Она взяла стул и села рядом с дочерью. – Очень давно люди считали, что сны есть чем-то фантастическим, предполагая, что сами боги посылают их. Это явление могли расшифровать колдуны или ясновидящие. Во сне мы отвлекаемся от внешнего мира, вступаем в разговор со своим внутренним «Я» и подсознанием…
– Знаю, – Бэт перебила её. – В последнее время меня мучают одинаковые сны. Я постоянно вижу одного и того же парня, но не понимаю, чего он хочет.
Люси слегка улыбнулась.
– Подсознание здорового человека не в силах выдумать несуществующего человека, а это значит, что ты видишь тех, с кем в реальной жизни могла пересекаться даже мимолётным взглядом, и хотя в дальнейшем среди миллионов лиц ты вряд ли найдешь этого человека, твой разум навсегда ухватит его ниточку.
Беатриса хмыкнула.
– Знаешь, я вчера была в школьной библиотеке и наткнулась на фразу, где говорилось, что некоторые вещи неизбежны и всё, что неожиданно изменяет нашу жизнь – не случайность. Вот я и подумала, может, все, что со мной произошло, тоже не случайно? Мам, ты веришь в судьбу?
– Не знаю, маленькая. Я верю в то, что судьба человека в нём самом. Только ты управляешь своей жизнью, а судьба всего лишь твой проводник, который в несчастье всегда отпирает дверь. Я точно знаю, что от неё не уйти и не сбежать, и если тебе что-то приписано – ты встретишь это с неизбежными последствиями, и только мудрость поможет тебе. – Она поднялась и поцеловала дочь. – Мы обязательно вернёмся к этому разговору, а пока что давай всё-таки займёмся кексами.
***
Солнце опустилось за горизонт, и месяц со своими подчиненными вступил в ночной дозор. В темноте померкли силуэты домов, фонари освещали одинокие улицы, скрывая за снегопадом суету прошедшего дня. Крепкий мороз разрисовывал серебряные узоры на ледяных окнах, позволяя им выделяться на фоне белоснежного снега, который под дуновением ветра плавно слетал с крыш, будто кто-то незаурядно рассыпал блистательное конфетти. Стоя у окна в доме тетушке Карен, Беатриса наблюдала за тем, как свет в приближенных домах то появлялся, то исчезал, словно множество маленьких светлячков. Тишину нарушили тихие приближающиеся шаги. За спиной Бэт раздался мальчишеский голос:
– Ну, привет, скучала?
Девочка тут же отвернулась от окна, и едва уловимая улыбка тронула уголки её губ. Перед ней, опираясь на дверной косяк, стоял Боско, внук Карен. Его имя было необычайно редким, но это легко объяснялось тем, что большую часть жизни его мать провела в Италии, что и подвигло дать ребёнку такое имя. Молодой, атлетического телосложения, темноволосый, он выглядел значительно взрослее Бэт, и хотя ему было всего семнадцать лет, рост уже превышал метр восемьдесят. Больше всего Беатрисе нравились его карие глаза. Она находила в них некую глубину, но завораживало её совсем другое: они улыбались даже тогда, когда Боско сохранял каменное выражение лица.
– Тебя долго не было, – с упрёком ответила она и вновь отвернулась к окну.
– Всего-то пару месяцев, – он подошел к ней и приобнял за плечо. – Мне нужно было увидеть отца.
– Тебе действительно не всё равно, ведь он оставил вас?
– Эй, не суй свой маленький любопытный нос в чужие дела.
– И в мыслях не было, – она недовольно дёрнула плечом, и Боско был вынужден убрать руку. – Ты меня тоже оставил.
– Глупости. Я звонил почти каждый день, это ты не хотела разговаривать, так почему же теперь обижаешься на меня?
– Обижаться на тебя? – Она фыркнула. – Реагируя на такие мелочи, я потеряю к себе уважение.
– Да что с тобой?
Боско отошел на шаг назад. Он был знаком с Беатрисой чуть ли не с самого детства, она всегда была достаточно тихой и милой девочкой. Временами он замечал, что её настроение меняется, словно по щелчку пальцев, но в последнее время она становилась всё меньше похожа на саму себя. Подобное поведение порой вызывало неприязнь к ней, но он по-прежнему находил свою подругу привлекательной, хотя бы за её живость ума, которым мог похвастаться не каждый четырнадцатилетний подросток. В свою же очередь Беатрисе льстила его податливость, ведь он всегда стоически переносил её выходки. Бросив на него взгляд, она мгновенно поняла, что в этот раз всё совершенно иначе. Его глаза не смеялись.
– Прости, – прошептала Беатриса и опустила голову. – Тебя действительно не было очень долго, многое изменилось. Я плохо сплю по ночам, наверное, оттого такая раздражительная, и да, я скучала по тебе. Значит, ты был в Италии? Недавно смотрела телепередачу…. Да как же она… а, ладно, неважно! Там говорилось, что ежегодно в Италию приезжает около сорока миллионов туристов. Я бы тоже туда съездила, только не в Рим, слишком банально. Твой отец живёт на Сицилии? Расскажи мне про неё, расскажи, чем занимался эти два месяца?
– Я обязательно расскажу обо всём, но позже, – голос парня заметно смягчился. – Что у тебя со сном? Тебя что-то тревожит?
– Нет, я полностью спокойна, это мама любит накрутить себя, ты же её знаешь. Она отвела меня к Томасу, он её близкий друг и к тому же психиатр. На самом деле мерзкий тип, он меня раздражает. У него постоянно такая жуткая улыбка, ему бы самому не помешала консультация мозгоправа.
Боско подавил смешок.
– Он тебе не нравится только из-за улыбки?
– Да нет, он просто какой-то… ну, он такой… Пластмассовый, что ли. Похож на игрушку, неживой. Движения неестественные, глаза пустые и голос противный, монотонный.
