скачать книгу бесплатно
– Кто это?
Гость усмехнулся.
– Не важно. Спасибо, что впустил, парень. Я уж думал, меня там сожрут. Знаешь, а давай я тебе кое-что подарю… на память…
Гость тщательно вытер нож и вложил в ножны на бедре. Поднялся на ноги. Потянулся рукой назад, за спину, пошарил. Кивнул Юре:
– Помоги снять рюкзак.
«Хорошая шутка». Юра не двинулся с места. Над ним часто подшучивали, и сейчас он точно не попадется. Юра поднял брови.
Зато, помедлив, спросил:
– Какой рюкзак?
Пауза. Незнакомец остановился. Лицо удивленное.
– Что значит какой?
Гость быстро пошарил за спиной, но так и не нашел рюкзака. Только обрывки лямок. Собаки выпотрошили его рюкзак, сообразил Юра. Вот же судьба.
Незнакомец несколько секунд молчал, переваривая эту новость, затем в сердцах бросил на пол остатки рюкзака.
– Вот фак! – сказал он. И вдруг засмеялся. – Все, что нажил, сука, непосильным трудом. Три кожаных куртки, три портсигара…
Юра нахмурился. «Какой-то псих».
– Зачем вам три куртки?
Гость мотнул головой.
– Забудь.
Юра оглядел забрызганного кровью незнакомца. «Зачем он сюда пришел, к нам?» На мгновение ему показалось, что с приходом гостя в веншахте стало холоднее, словно потянуло в спину сквозняком. Юра повел лопатками.
– Вам нужно помыться, – сказал он.
Гость хмыкнул. Похоже, ему все казалось смешным. Его ярко-голубые глаза смотрели на Юру задумчиво, с иронией.
– Помыться? – протянул гость. – В последний раз такое предложила моя жена. И потом залезла ко мне в душ… Надеюсь, ты такого не повторишь. Верно?
Юра от удивления открыл рот. «Чего?!» Он показал на железную кювету со стоком и ржавую лейку от душа.
– Дезинфекция, – сказал Юра. – Положено.
– Давай, раз положено. – Гость поднялся на ноги, с сожалением натянул противогаз, застегнул химзу, встал в кювету. Юра начал одной рукой качать насос, другой держал лейку душа, а гость медленно поворачивался под струями ржавой, дурно пахнущей воды.
– О, тепленькая пошла! – обрадовался он в какой-то момент. Юра мысленно покрутил пальцем у виска. Опять эти старперы со своими шутками из прошлого. Хотя этот вроде не сильно старый.
Когда с радиактивной пылью было покончено, гость с наслаждением стащил противогаз, стряхнул воду и начал расстегивать мокрую химзу, с треском растягивая и отдирая прозрачные полосы скотча. Пока он разоблачался, Юра прислушался. За стенами вентиляционного киоска все затихло, но тревога не отпускала.
Гость засмеялся. Хлопнул Юру по плечу.
– Веди меня к своим старшим, средним, не знаю, кто здесь главный. Хотя подожди. – Он посмотрел на Юру внимательно. – Тебя как зовут, парень?
Юра открыл рот, закрыл. Как большая рыба.
– Юра, – сказал он. – Юра Лейкин.
– Дуралейкин? – переспросил гость, тут же спохватился: – Извини, брат. Извини.
Юра моргнул. От незаслуженной обиды горело в груди. Гость помедлил.
– Меня Убер, – сказал он.
Юра моргнул.
– Как?
– Уберфюрер.
Для Юры это звучало как «ключ разводной на двенадцать». Юра, подумав еще, серьезно спросил:
– Это должно что-то означать?
Человек, назвавшийся «Убером», махнул рукой:
– Ни черта это не значит. Слушай, брат Юра, а что тут…
Его прервал долгий чудовищный крик. Гость вздрогнул от неожиданности и замолчал. Юра поежился. Насколько он привычный, а все равно каждый раз мороз по коже. Бррр. И ведь все душу вынет, сволочь.
Гость насторожился, огляделся, прислушиваясь. Лицо внимательное, черты лица заострились.
Чудовищный крик то затихал, то становился громче – но все длился и длился. Это было похоже одновременно на плач ребенка и вопль боли тысячи людей. И победный крик обезумевшего от крови птеродонта.
Гость покрутил головой. Глаза холодные, прищуренные.
«Глаза убийцы», – подумал Юра. По спине пополз холодок. Но в следующее мгновение он отогнал эту мысль.
2. Крик чудовища
Крик оборвался. Но еще несколько секунд казалось, что он продолжает звучать – колеблется чем-то вроде эха в натянутых, как струна, нервных волокнах.
«Что, черт побери, это было?» – подумал Убер.
Он выпрямился, посмотрел на Юру. Парень заметно занервничал, отводил глаза. Убер оглядел его с интересом. Русский или белорус, может быть. Лет шестнадцать, возможно, чуть больше. Шатен, сложение довольно хлипкое, но это может пройти с возрастом. Вдруг он вообще квадратом будет. Взгляд слегка близорукий. А вот это в условиях метро редко проходит. Вид у парня недовольный. Тонкие черты лица. Несколько прыщей украшают высокий лоб. «Как тебя там? Юра, кажется? – подумал Убер. – Дуралейкин… Черт, вот же сочетание имени-фамилии. Не хочешь, а оговоришься».
Юра наконец грубо сказал:
– Чего?!
Убер почесал затылок, затем лоб. Затем опять затылок. Легкий массаж затылочной области всегда помогал ему соображать.
– Что это было? – спросил он наконец.
– Не знаю, – сказал Юра.
Убер усмехнулся. Ну, конечно, конечно…
– Серьезно?
– Да, а что? – с вызовом спросил Юра. Уши у него покраснели.
«А парень-то совсем не умеет врать».
Убер хмыкнул.
– Я же вижу, что ты врешь.
– Вру и вру, тебе-то какое дело? – сказал Юра. – Станция не твоя.
Убер засмеялся.
– Что смешного?!
– У тебя уши горят, брат Юра. Чувствуешь запах? Будь на тебе противогаз, уже резина бы оплавилась. Ладно, не хочешь, не отвечай. Ты прав, станция не моя. Да мне и неинтересно, в общем… – Убер пожал плечами.
Скинхед отвернулся, сунул «химзу» в мешок для санитарной обработки. За спиной – молчание. Убер закинул наживку и ждал. Он стянул шнурки мешка, обмотал вокруг горлышка и затянул.
Юра заговорил, нехотя и сквозь зубы, как под пыткой:
– Это туннели стонут.
Убер быстро повернулся. Поднял брови.
– Правда?
Юра кивнул.
Убер опустил мешок на пол. Задумчиво погладил кончиками пальцев шрам над бровью.
– Как трогательно, – сказал он. – Как, не побоюсь этого слова, поэтично.
Юра замолчал. Насупился и закрылся. «Ну, чтоб тебя».
– Обиделся, что ли?
Молчание. «Вот черт. Это ведь почти ребенок».
Убер заговорил серьезно и мягко:
– Извини, брат Юра. Все нормально. Это твой монастырь. И твои правила.
– Мой – что? – Парень поднял голову, в глазах плеснулось недоумение.
Убер тяжело вздохнул. «Боже, мы теряем культуру».
– Станция твоя.
3. Телефон Бога
Считается, что телефон Бога – белый, но Мика во сне всегда видит серый.
Она открывает дверь и входит в комнату. В комнате стоит обшарпанный деревянный стол, отделанный желтым шпоном, на столе – серый, тусклый от осевшей на нем пыли, телефон. С витым длинным проводом. Совершенно допотопный телефон.
Девочка снимает трубку. И очень осторожно прикладывает к уху. Мика однажды видела, как это делал Мэр, такое простое движение. Почти как почесать руку или нос. Нос у Мики почему-то всегда чешется.
В трубке – тишина. А потом, если прислушаться – словно где-то далеко звучат гудки.
– Алло? – говорит Мика далеким гудкам.
В трубке – тишина. И легкое электрическое гудение на грани слышимости.
Мика повторяет:
– Алло? Алло!
Тишина.
Мика, уже в отчаянии, кричит в трубку:
– Алло, меня кто-нибудь слышит?!
Тишина.
4. Мортусы
Убер прислушался. Снизу, из туннеля доносились металлические удары, далекий перестук колес. Звуки приближались.
– Что это? – Убер посмотрел на Юру. Тот пожал плечами.
– А! Это мортусы.
Скинхед закинул на плечо баул с химзой и дробовик, подошел к люку. С вентиляционными шахтами в Питере всегда засада – метро очень глубокое, до туннеля и станции вниз пятьдесят метров, а то и все сто. И спускаться обычно приходится по ветхой ржавой лестнице. Здесь метров шестьдесят, наверное.
«Ох, грехи наши тяжкие», как говаривала бабушка Убера. Откуда-то сверху капала вода.
Убер вздохнул. Ну, с богом. Потянулся и взялся ладонями за мокрый металл лестницы, встал на ступеньку, затем на следующую. Под ним была гулкая пустота. Чудовищный колодец.
