скачать книгу бесплатно
– На чай, – когда дилер собрала все карты, игрок с «при своих» поднял фишки, швырнул их через стол.
До самого конца нашей смены стол играл в пять боксов из шести. Место «рояля» никто не занимал.
С утра моросило. Не полноценный дождь, так, мелкая взвесь в воздухе. Многих такая погода бесит, но не меня. Мне свежо и хорошо, а всякие Шпалы, то и дело встряхивающиеся с недовольной миной, могут идти лесом.
Или полем – Марсовым. Мы решили пройтись с утречка через него, рассудив, что в новолуние да в компании меня должны нормально пропустить.
Тот же Литейный мост штатно преодолевался с того раза, когда чугунные русалки пытались утянуть меня за ограждение. Без озорства водных духов.
Проходя мимо Михайловского замка, остановились, помолчали.
– Доброго дня, Ваше Императорское Величество, – сказал я вполголоса.
И, беспечно вышагивая, потопал дальше.
Туман обступил, облепил нас, стоило сделать дюжину шагов от набережной реки Мойки. Только что была приличная видимость, под ногами шуршала щебенка, а через миг – у ног молочные клубы по пояс, повыше – рыхлые клочья. Влажные, мутные.
– Дымная кровь пусть останется тут, – донесся из тумана заунывный девичий напев.
– Тогда перевертыш с опойцей пройдут, – вторил невидимой девице сиплый мужской голос.
– Нет, – ответил-отрезал Шпала.
– Не пойдет, – поддержал его Джо, добавил куда тише, для нас. – Зря я предложил срезать. После рассвета у них не должно быть силы…
– Вода с неба, – запоздало догадался я. – Погода играет на них.
Муть колыхнулась, сложилась в когтистые лапы.
– Имя его назовите! – заныла девица.
– А после – идите, идите… – просипел мужик.
– Нет! – в один голос рявкнули мои приятели.
– Называйте меня Шифоньер, – предложил я тварям из тумана.
Удачная у нас все-таки традиция с прозвищами. К парням тоже по ним буду обращаться, пока мы не выберемся с поля Потешного.
Вспомнил уже наказы нечистиков не соваться на Пустой луг. Правда, парадник с овинником тоже напирали на опасность его в полнолуние, до которого еще долго. Возможно, они, как и Джо, заблуждались. И тинные девки с утопцами резвятся не только под луной.
– Пусть зверь растерзает, немертвый возьмет себе кровь, – взвыла дева из тумана.
– Оставите тело лишь вы между трех берегов, – добавил мужской сип.
Волчий рык слился с отстраненным, даже потусторонним: «Третий раз – нет», – вурдалака.
Я не видел Шпалу. Что там, мне дальше кончика носа почти ничего видно не было. Но уверен, он вовсю готовился к фазе, логично следующей за провальными переговорами – к бою. Скорее всего, Джо занимался тем же.
А мне именно в ту минуту приспичило задуматься: о каких трех берегах речь? Берег Невы, берег Фонтанки и берег Мойки? А Лебяжья канавка за берег считается? Или же речь о чем-нибудь другом, мифологическом?
– В детстве я сильно простыл, – заговорил, стряхивая несвоевременные мысли, как Находько стряхивал капельки влаги с волос. – Охрип, осип – вот как вы примерно. Вы, кто про три берега и тело озвучил. Так мне тогда прописали курс прогревания. Может, и мне для вас такой курс прописать?!
К концу обращения я повысил голос. Вспылил, разозлился.
– Стой, – одернул меня Макс. – Не обостряй. Огня на все поле у тебя хватит?
Я скрипнул зубами.
– Найду.
Сам сдохну, но устрою тут крематорий для старых косточек. Как там говорил парадник? От коровьих до людских тут их валом навалено? Так давно пора выжечь дочиста.
– У огня есть неприятное свойство: он не отделяет чужих от своих, – остудил мой порыв Женька. – Не горячись. Попугали, трижды проверили. Теперь обязаны отпустить, если нет за ними права мести.
– Не долж… – не договорил.
– Право! Право! Право! Право! – зашумело, заплескалось молочное море.
Расступилось прямо передо мной. Из белесой пелены выдвинулся тощий пацан в серых тренировочных штанах и черной толстовке с капюшоном.
– Меня подарил, – из раскрытого рта тонкой струйкой полилась вода. – А я подарю тебя.
Тут-то я и порадовался, что обмотку на руку накрутил перед выходом. Не поленился.
Пообещал себе: если доживу до отпуска, то никакие курорты, пляжи и загорелые красотки в бикини не встанут между мной и деревенькой со чудным названием Журавлев конец. И уже там непременно дойду до дядиной могилы, принесу ему чарку водки и теплое благодарственное слово.
– Я помню предысторию, – озвучил Находько. – Сопляка-топляка можно обернуть против тебя, да. Он не слишком силен, меньше луны под водой. Мы вмешаться не можем, но и он будет без пособников. Это один на один, как в Бойцовском клубе. Только насмерть.
– Осторожно с огнем, – предупредил Митин. – Против этого ты вправе действовать всеми силами. Заденешь хоть кого-то кроме него – и один на один превратится в трое против всех. Искры хватит.
Не стал переспрашивать, почему именно трое против всех. Трое, не один я. Они не бросят меня перед лицом опасности или причина в тройной проверке, в трех отказах?
Вот выживу, унесу ноги с Пустого луга, можно будет уточнить. А здесь и сейчас не до того.
Шпала прав: как в клубе, только насмерть. В схватке участвует только двое. Новичок обязан принять бой.
Я размял шею, поманил дохляка приглашающим жестом.
Туман растянулся по краям, образовав почти открытое пространство два на три. Два метра в ширину, три в длину. Почти, потому как по низу, по колено пацану и до середины моих икр, продолжало клубиться белое марево.
Мои товарищи отошли в стороны, встали молчаливыми наблюдателями.
В голове – спасибо недавнему просмотру – зазвучала музыкальная тема к финальной сцене «БК». Причем почему-то с параллельной «озвучкой» в переводе. На развлечения, игры разума времени нет. Пусть звучит, ритм мне не помешает.
Утопленник сделал пару шагов. Вразвалочку, усыпляюще медлительно. А затем ринулся нечеловечески скорым броском. Я видел, как взмывает вверх тело упыря: возможно, именно эта картинка в памяти и спасла мою шкуру.
Ноги – плотный упор, вес на правую ногу; подключить корпус, задавая инерцию движению. Взрывной удар левой в голову высоко подпрыгнувшего пацаненка.
Голова откидывается. Обычному человеческому детенышу этого удара хватило бы. Этому – сбило замах.
«Туру-туру-туру-туру-тум-туру-рум»…
Неровные ногти скользят по моей щеке, сдирая кожу. Но и только-то – корпус развернут, чтобы пропустить «прыгуна» мимо.
И чтоб перехватить его ногу. Удачно, в рывке.
«Твои ноги в воздухе[4 - Здесь и далее: строки перевода саундтрека к к/ф «Бойцовский клуб», «Where is my Mind?» исполняет группа Pixies.]»…
Что-то хлюпает, хлопает под замызганной серой тканью. Звук разрываемых связок звучит иначе, как и звук перелома. Значит, что-то в мертвом пацане устроено не так…
Он изворачивается, дергает свободной ногой. Отпускаю: противник не изучен, упорствовать в захвате не стоит.
Маленькое тело падает в туман, скрывается под ним целиком.
Плохо. Атаку снизу я не предусмотрел. Отступаю.
«Туру-туру-туру-туру», – шаг-шаг-шаг-шаг.
«Тум-туру-рум», – разворот на сто восемьдесят.
Молочные клубы под ногами вихрятся, словно их вспарывают изнутри. Будто сквозь них плывет крупная, быстрая рыбина.
«Посмотри, что-то плавает»…
Рыбак из меня так себе, но и «рыб» мог бы поступить умнее. Подкрасться незаметно, атаковать из тумана.
Резко смещаюсь в сторону, когда из клубов выныривает краешек черного капюшона.
«Зайди в воду», – ну уж нет, спасибо. Вода сама идет ко мне.
Идет и даже летит. Прыжок нечеловеческий: утопец буквально выстреливает телом ввысь.
Снова: ноги – корпус – стремительный выпад. Изловить за шкирку, за плотную ткань, впечатать колено в грудную клетку. Рвануть на себя!
Твареныш выкручивает плечевые суставы, лупит бездумно, неразборчиво. Попадает, вспарывает рукав рубашки – и руку под ним.
Боль проясняет голову, выбивает, как током, всю муть. Все становится ясным, прозрачным.
«Где же мой разум?»…
Зов к живому огню: именно так, не отпуская буйное тело, терпя удары. Боль уходит, но кровь продолжает сочиться.
Визг! В глаза мне летит смесь из воды и красноватого щебня.
Бью коленом, не целясь – тварь трепыхается, пытается выскользнуть. И выскальзывает, рыбкой летит вниз.
Челюсти смыкаются на моей щиколотке – это ж как надо извернуться!
Живой огонь. Визг!
«Туру-туру-туру-туру», – шаг-шаг-шаг-поворот.
«Тум-туру-рум», – пропустить «рыбку» мимо себя.
«Шу-ух» ногой по дуге, поддевая щебенку.
Утопленник подвижен, активен и быстр. Не бьет, а рвет и кусает. Если он показал все, на что способен, тогда, как вывод: он ноль в технике и чуть выше ноля в тактике.
Что-то особенное готовит? Или…
«Где же мой разум?»…
Или же цель не выбить из меня разом дух, а измотать, выпустить побольше крови. Пацан мертв, не устает.
Удар по щиколоткам, затем подсечка под колени.
Готовлюсь встречать землю.
Кувырок, падение на спину. Перекат.
В тумане не видно ни зги. Давай же, рыба моя, плыви сюда: я в воде, на твоей территории. Добей!
«Попробуй исхитриться»…
Колени и локти – вот, что разрывает туман в первую очередь. Доли секунды на ответное действие.
Левая – с цестусом – бьет в голову, в дохлую рожу. Следом – вбить правый кулак, рдеющий истинным пламенем, в солнечное сплетение.
«У-у… у-у… у-у»…
Кто-то визжит, что-то шипит. Больше нет сизогубого пацана, по моим рукам стекает вода. Вскакиваю.
– Надеюсь, на этом все? – спрашиваю у тумана.
Во мне ершится чувство вины. Я случайно подставил подростка, разозлил его. Парнишка плюнул в реку, а потом в полнолуние неудачно прошел близ воды. К воде его и прибрали… Мало того, теперь я повторно его… упокоил?
Жаль парня. Жаль, что ему вообще взбрело в голову пройтись вдоль набережной не в тот день, не в тот час, и подобрать не ту вещь.
Это какой-то заколдованный круг: только я решу, что закруглил вопросы с обитателями питерских вод, как всплывает что-то новенькое. Или за подводным камнем отыщется что-нибудь старенькое, позабытое.
– Все, я спрашиваю?! – злость прорывается наружу.
Опадает на траву и щебенку безобидной росой туман.
– Больше через Марсово не ходим, – Макс хмурился и не матерился – плохой признак. – Ни в какую Луну.
Смолчал: к сказанному нечего добавить, я готов был под каждым прозвучавшим словом расписаться.
