скачать книгу бесплатно
Последний шанс палача
Сергей Возный
От людской грязи, горьких потерь, предательства Глеб Воропаев сбежал в тайгу. Маленький туристический кемпинг, затерянный среди гор Алтая, вполне устраивал беглеца. Действительность грубо вторглась в его простую налаженную жизнь. Для Дины Сувориной, которую преследовали фанатики из секты «Псы Господни», Глеб оказался единственной надеждой на спасение. Воропаев остро почувствовал, что не готов умереть, но и бросить беззащитную женщину в беде тоже не мог…
Сергей Возный
Последний шанс палача
Охраняется законодательством РФ о защите интеллектуальных прав. Воспроизведение всей книги или любой ее части воспрещается без письменного разрешения издателя. Любые попытки нарушения закона будут преследоваться в судебном порядке.
Все персонажи романа вымышлены, любое их сходство с реально существующими лицами – случайно.
Республика Златогорье и Волчеозерский край являются собирательным образом нескольких регионов Западной Сибири.
Отдельную благодарность автор выражает творческим людям, чьи песни и образы упоминаются в тексте для создания колорита эпохи: СПАСИБО, без вас роман не имел бы вкуса и запаха!
Часть первая
Дауншифтеры
Глава 1
Кто ходит в гости по утрам?
Лето 2010 года
С утра, как обычно, болела голова. Невыносимо трещала. Первая сигарета спасения не принесла, да и горный воздух оказался мертвому припаркой. У крыльца, на вкопанной в землю лавке Глеб закурил вторую – только тут глаза потихоньку открылись, и тиканье в затылке сделалось легким шумом. Теперь умыться, принять пару капель, улыбнуться миру окружающему…
Окружающий мир того стоил! Сопки, кипень тайги да ледяные пики на горизонте. Ни мошки тебе, ни комарика, способных испортить человеку утреннее похмелье! Такой вот уголок Швейцарии на юго-западе Сибири, туристический рай. Забор из тесаных бревен сбит покрепче острожного – от зверя, не от грабителей, – а двухэтажный теремок кемпинга сочится круглый год смолистым янтарем. Пачкает стильные куртки и ветровки зазевавшихся туристов, но рабочему камуфляжу это не страшно. Нагретая кедровая доска кажется спине мягкой, догорающая сигарета пахнет ностальгическим, подзабытым уже. Недешевое, кстати, Sobranie, какого в ближайших селах и улусах не купить. Одно из немногих позволяемых себе «барств». До сих пор позволяемых! Первые полгода в этом Эдеме промелькнули для Глеба быстрее поезда московского метро – прежняя жизнь забывалась, легкие привыкали к кедрово-озоновому коктейлю, да и болячки многие ушли сами собой. Но ненадолго. Такая уж тварь человек, что от хорошего быстро устает. Зачем вот, скажите на милость, квасить теперь в одиночестве? Табаком травиться, чтоб кашлять потом? Не знаете?
Привычка говорить с самим собой и пить в одиночку родилась у него здесь, где из всех собеседников на ближайшую сотню километров – одна молчаливая женщина по имени Айла. Вот и она, кстати:
– Гхлеб! Дрова нету совсем!
Другого от нее не услышишь, пожалуй. Неграмотная пожилая представительница айланского народа – почти коренного для этих мест, повидавшего и скифов, и Чингисхана. За восемь сотен лет потомки монгольских оккупантов зарыли меч войны, вернулись к охоте и скотоводству. Нормально принимали и казаков с крепостями-острогами, и урядников государевых, и красных комиссаров – тайга все стерпит. Конец буйного XX века подарил айланам пресловутый суверенитет, что, по мнению Глеба, не пошло им на пользу. Златогорская автономная область стала республикой, переименована была в Айла-Тау и обзавелась полноценной бюрократической верхушкой, включая парламент и президента. Сам народ, впрочем, к «слугам народа», наводнившим единственный в республике град – столицу Златогорск, – примыкать не спешил, продолжая, в массе своей, населять горы и не отрываясь от природы. Оно и к лучшему.
– Гхлеб, водичка тоже нету! Нести надо!
– Да погоди ты, елки! Мертвого задолбаешь! – проворчал Глеб, заставляя себя встать.
Соревнование в упрямстве с Айлой перспектив лишено изначально – не зря ее Петрович сюда поставил! Костьми старыми ляжет, но порядок на базе будет обеспечен! Для нечастых туристов Айла готовила национальные блюда, себя и Глеба кормила наваристой мясной похлебкой, а для прочего не годилась в силу возраста и вредного характера. Жили как брат с сестрой, охраняя десять соток здешней земли, обнесенных тем самым забором. Глебу большего и не требовалось. Устал от людей еще в прошлой жизни… ладно, не будем о грустном. Глеб отыскал колун, ткнул клавишу раздолбанного китайского «Панасоника», помолился, для порядку, чтобы кассету не зажевало…
…Зачем казаку добрый конь?
Чтоб степь под копытами пела!
Точеный клинок да гармо-онь…
Глеб подпел про баб, которые «…последнее дело», и в походке его заметно прибавилось бодрости. Толстенный сосновый ствол, распиленный еще вчера на чурбаки, ожидал в траве позади терема – чем не фитнес-тренажер?! Сочный бас Шуфутинского сменился хип-хоп-скороговоркой, и топор рухнул на первый чурбан, обратив его в россыпь трескучего золота. Смолой запахло, задором, жизнью. Пошел процесс!
Девушку Глеб увидел на пути к дому, он под завязку нагрузился древесиной и был вполне счастлив. От неожиданности тормознул, чуть не рассыпав поленья.
Откуда она взялась?!!
В Златогорье, конечно, туристам медом намазано, только уровень имущественности у всех разный. Большинство оседает на западе республики, среди хороших трасс и кемпингов, кое-кто проникает глубже – на конях, мотоциклах, пешком. Истинные энтузиасты туризма забредают в совсем медвежьи углы – на таких и рассчитана база, мудро воткнутая Петровичем вдали от благ цивилизации. Опытные люди забредают, знающие тайгу и не привыкшие с ней шутить. Отлично экипированные, с GPS, палатками, оружием. Группой обязательно!
Девушка, украсившая собою столик во дворе базы, на туристку походила, как Ксюша Собчак на борца сумо. Такие фифы тайгу предпочитают наблюдать из окна внедорожника, а поодиночке даже в городской парк не выходят. С этой мыслью Глеб бросил древесину у крыльца, и губы его растянулись в подобии улыбки. Улыбаться надо гостям!
– Утро доброе! Желаете чего?
– Спасибо. – Голос незнакомки оказался низким, с очень даже сексуальной хрипотцой. – Можно мне чаю?
– Без проблем, – кивнул Глеб, отметив попутно легкую ветровку красавицы (пикники на даче – самое оно!), белоснежные кроссовки и того же колеру футболку (приятно для глаз, но непрактично до ужаса). Элегантный рюкзак Columbia висит за спиной, будто хозяйка намерена была сорваться с места. Занятная дама, короче. Перед такой поприличней стоило бы выглядеть, ну да шут с ней – в прошлом, все в прошлом. Точеный клинок да гармонь…
А улыбка его, похоже, не удалась. Никакой ответной реакции!
* * *
Дине было страшно. Страх – как грязь, пачкает лицо и душу, делает голос хриплым и замутняет взгляд. От страха можно бежать вечно – пока сердце не остановится.
И никто не спасет!
План – почти идеальный – казался теперь ерундой, дворцом из песка, где она хотела отсидеться. Расчет на разумность, которой у странных людей нет и быть не может! Волки никогда не бросают след, не устают, не теряют жажды крови…
Бревенчатый терем, скамейка, забор. Два человека: пожилая узкоглазая женщина и мешковатый мужлан «за сорок», заросший щетиной до ворота камуфляжной робы. Неужели здесь все такими становятся?!
– Утро доброе! Желаете чего?
Рожа опухла, но взгляд вроде неплохой. Нет в нем характерной сальности, за которой начинаются всякие там намеки… Боже, да о чем она думает?!
Потом Дина увидела ИХ, и все прочее стало неважным…
* * *
Глеб почуял проблемы не сразу – успел передать Айле заказ и помахать еще колуном. Возвращаясь с очередной охапкой дров, обнаружил, что гостей стало больше.
Мужчина худой и высокий сидел за столом, обняв незнакомку за плечи, второй, бородатый, устроился напротив. Вот так, значит? Друзья, мужья, товарищи? Прибыли, наконец?! Оно бы радоваться надо – лишняя клиентура, – а Глебу царапнуло по душе. Раскатал губешку, валенок таежный?! Так тебя, лоха, и надо учить! Поленья полетели наземь, а компашка за это время уже встала на ноги. Так и шли теперь к калитке – втроем, обнявшись. Идиллия! Глеб и сам не понял, что в этой благодати ему показалось странным, но язык среагировал быстрее мозга:
– Девушка! А чаек?!
Она обернулась – мгновенный взгляд над мужской рукой, надежно обнявшей за плечи. Испуганный взгляд, умоляющий.
– Эй, мужики, погоди чуток! – проявил язык очередную инициативу, что заставило Глеба поморщиться. Куда ты лезешь, идиот?! В личную жизнь пригламуренных телок, которые через губу на тебя плевали?! Мало прежних проблем?!!
Они притормозили – чуток, как и было сказано. Полное впечатление, что девушка хочет застопориться, а ЭТИ вперед тянут, с тупым упорством бульдозеров, подумал Глеб. Сплошной непорядок, короче!
– Да погодите, ну! – пробасил Глеб, ускоряя шаг. – Чего у вас подруга такая невеселая, а? Может…
Худой оглянулся искоса, и мир вокруг Глеба полыхнул вспышкой боли, скрутившей кишки. Второй удар, рукой, пришелся в лоб, третий упал на затылок. Земля, трава, вкус крови во рту. Надо вставать, и нет сил. Ноги перед глазами – кроссовки сорок пятого размера, одна из которых стрельнет сейчас добивающим ударом, и свет отключится… хорошо будет… не больно…
Что-то всплыло из памяти рефлексом, бросив тело вперед – поймать чужую щиколотку и толкнуть в колено, всей массой! Враг упал. Но вскочил мгновенно, с грацией каратиста, зубы оскалены, клинок в руке. Глеб успел про себя удивиться (тоже поднялся, надо же!), а тело уже задвигалось, заплясало, уклоняясь… слишком медленно! Хэть – задел клинок камуфляжную хэбэшку, хэть – удар ногой (блокировал!), хэть – ушел от прямого колющего. Плохо телу приходится, отвыкло от танцев! Движения тяжелые, будто в масле, кровища нос переполняет. Еще секунд несколько и…
Выстрел!
Грохот, эхо, немая сцена. Айла целится из двустволки, девушка с рюкзачком прижалась к забору, двое мужчин пригнулись, зубы оскалили.
– Ходите отсюда вон, – произнесла дочь охотничьего народа с непостижимым спокойствием. – Застрелить буду сейчас сразу.
– Она может, – предупредил Глеб угрюмо. – Валите, не нервируйте женщину! Ты… нож брось, ну! Вот та-ак! А для вас, красавица, чай готов, можете остаться.
Отступали они медленно. Бородатый озирался умно и цепко, картинку в памяти рисовал, а вот с худым все выглядело сложнее. Не на Глеба глядит и даже не на ружье – на девушку уставился. Будто зверь, оголодавший и почти уже не боящийся смерти. Навидался Глеб таких взглядов в другие времена, в далеких отсюда краях, где без «калаша» на улицу не выйдешь.
– Айла, прострели ему ногу, – попросил деловито, но худой и ухом не повел. Бородатый усмехнулся, дернул напарника за рукав, и в калитку оба протиснулись плечом к плечу. Створку за ними прихлопнула спасенная девушка, похоже вовсе не намеренная падать в обморок или вешаться на шею спасителям. Жанна д’Арк, блин!
– Нормально утро начинается! – поделился с ней Глеб наболевшим. – Зашибись друганы у тебя!
– Они мне не друзья.
– Тем более!
За оградой их уже не было – никого другого, впрочем, тоже. Склон, тайга вокруг, птички чирикают. Башка болит невыносимо, и прочие части тела с нею перекликаются. Лучшее лекарство – полстакана самогонки немедленно, потом в баньку да поваляться. Мечты, мечты…
– Они еще вернутся. – Сейчас голос незнакомки звучал тускло, будто выжженный недавним страхом.
– Не сомневаюсь, – хмыкнул Глеб, оборачиваясь. – Придурки злые, мстить будут.
Она стояла совсем близко – рыжие волосы выбились из-под банданы, глаза зеленые, кошачьи. В них хотелось смотреть бесконечно, и Глеб заставил себя отвести взгляд. Обошел девушку неловко, подобрал трофейный нож.
– Они вернутся ЗА МНОЙ.
– В самом деле? – удивился Глеб скучно, разглядывая орудие смерти. Узкий как шило клинок с незнакомой вязью, гарда с рукояткой образуют правильный крест. Распятие образуют – вот и фигурка Христа прилеплена, явное серебро!
– Занятный ножик. И чем же ты, милая, им не угодила?
– Тем, что я ведьма. Я не должна жить.
Происходящее отчетливо запахло дурдомом…
* * *
– Она – ведьма, – сказал вчера Мастер, удостоив Серафима аудиенции. Или не вчера? С улицы тянуло горелым торфом, в кадильнице тихо курился ладан, на душе было благостно и светло. – Ты видел ее, Серафим, и слышал ее речи, напитанные бесовской прелестью. Ты согласен с решением Братства?
Взгляд Мастера давит как гиря, но Серафим молчит, и никто не вправе его торопить. Спешка в делах Господа недопустима, а пролить невинную кровь от Его имени – страшный грех!
Тишина.
Щелкают четки в пальцах Мастера, гудит за окном автомобильный поток.
– Она красивая…
– Да. – Взгляд Мастера ласков и мудр, не скрыть от него ни одной грешной мысли. – Она хороша, Серафим, и в этом ее опасность. Сестры ее во все века сеяли зло и скверну, а сейчас на их стороне законы и обманутое людское стадо. Антихрист близок, ему уже открыли дверь и расстилают под ноги ковер, залитый жертвенной кровью. Все зависит от тебя, Серафим! От всех нас!
– Да, я готов. – Прошлое накатило, заставляя жмуриться, виски заломило. Женщины! Змеи в стаде людском! – Я готов!
– Иного ответа не ждал. – Улыбка Мастера греет пониманием. – Ты знаешь, где ее найти, брат, и знаешь, что делать.
Он знал. Разумеется, знал! О ведьмах Серафим знал все – возможно, больше Шпренгера и Инститориса[1 - Шпренгер Яков, Инститорис Генрих (XV в.) – инквизиторы, авторы сочинения «Молот ведьм».], привыкших к рутинным расправам. Бюрократы и палачи в рясах – кто из них, тогдашних, держал пост перед каждым Делом Веры, кто боялся ошибиться, погубить чистую душу?! Кто, наконец, стоял ежедневно между молотом и наковальней, темными силами Ночи и машиной Государства, отравленного атеизмом?! Что ж, в жестокий век Господь отбирает лучших – мучеников и воинов. Не важно, кем ты был раньше, не важно, кому и чему служил – истина приходит к каждому в свой срок. Счастлив тот, кто сумеет понять Его знаки и, как мытарь Левий Матвей, бросит наземь грешные деньги, чтобы идти отныне верным путем! Великая честь и великое испытание!
Сейчас их было четверо – вместе с Серафимом. Брат Михаил, лишенный слуха и речи, искушен в рукопашном бою, Симеон и Захария метко стреляют, но их навык пока не нужен.
Для ведьмы пуля не годится.
Глупые люди с ружьем смешали сегодня все планы, но разве смогут они остановить воинов Братства?! Разве смогут букашки остановить орудие Всевышнего, направленное, как молния, Его рукой?!!
Молитва прочтена, разум светел и ясен. Пора начинать…
Глава 2
Засада
Мотоцикл на подъеме гудит надсадно, горная дорога петляет меж кедрами, жмется к обрыву над ревущей внизу Хотунью. Не дорога, тропа – других здесь нет. Можно чапать пешком, можно лететь на вертолете, а Глеб предпочитал старенький «иж-юпитер», лохматого года выпуска, переименованный, как положено, в «харлей-дэвидсон». Шутки оставьте при себе – на здешних тропах ветеран советского мотопрома вел себя достойно, а скоростей особых тут и не требуется. Полтора метра вширь, хруст щебня под колесами, и неясная, самоубийственная тяга сорваться через край – на скорости, как в кино. Говорят, со многими такое бывает. Очень даже разумные люди начинают в здешних местах чудаковать, видят и слышат вещи, недоступные окружающим, а то и творят всякую чушь. Лезут голышом покорять скальные стены в муаровых базальтовых разводах, обнимаются с вековыми кедрами, духов пытаются вызывать. Айланы на приезжих озорников глядят снисходительно, а местные русские (к коим Глеб теперь и себя относил) странностям вовсе не подвержены – бытовыми вопросами заняты, вроде пропитания и обогрева. Сплошные проблемы местным от этих туристов!
– Быстрой езды не боишься? – спросил Глеб час назад.
– Я ничего уже не боюсь… наверное, – ответила зеленоглазая Дина, родом из славного града Новосибирска. Разговор близился к финалу, многое стало ясно, а прочее не стоило внимания. – Я их сама вчера узнала, – начала Дина исповедь пару часов назад, когда чай, наконец, был подан (не айланский, обычный – без всяких соли, масла и сухарей в напитке), а для снятия стресса стол украсила поллитра местного самогона. – Купилась, дура, на дешевую путевку, решила посмотреть ваше Златогорье! Таких, как я, еще десяток набралось…
В целом история выглядела банальной – до определенного момента. Поучительный пример из серии «не гонись за халявой». Группа подобралась сплошь мужская и пьющая, заряжаться начали еще в Новосибирске, а к Златогорску многие не вязали лыка. Тут-то, в кафе при гостинице, подошел к Дине бородатый мужичок с лицом фольклорного крестьянина, улыбнулся ласково…
– Представляете, Глеб, он меня ведьмой назвал! Сказал, что они святые, типа монахов, спасают человечество от нечисти!
– Занятно. И по каким признакам?
– Да ненормальные, секта какая-то! И меня ведь знают – имя, фамилию!
– Ну, это как раз не проблема, – улыбнулся Глеб, наливая себе заветный стопарек. – В турфирме твой паспорт отмечен, дальше дело техники.
– Вот уроды! А главное, он вначале и не грозил! Надо, говорит, пройти всякие испытания… ОРДАЛИИ, во! Если все подтвердится, так они мне искупление назначат, типа, чтоб очистилась. Переживу искупление – стану белая и пушистая!
– Круто! Ночной дозор, всем выйти из сумрака! – Рюмаха скатилась в желудок, делая Глеба благодушным. – А ты, ведьма темная, ужас, летящий на крыльях ночи, от ОРДАЛИЕВ отказалась?
– Это не смешно! Я тоже хотела свести в шутку, а он начал пугать. Типа, если ведьма не кается, то ее положено казнить, да еще мучительной смертью…
Дальнейшая картинка в изложении Дины выглядела сущим триллером. В гостинице ее спасли соратники-туристы, которым ей пришлось-таки нажаловаться, потом группу забросили в горы вертолетом, высадив на плато с кучей домиков. Натуральное сближение с матушкой природой – при полнейшем отсутствии сервиса! Мужики, похмелившись, взялись таскать дрова и воду, потом дошло до шашлыков, и гульба плавно свелась в новый запой. Массовой оргии Дине удалось избежать благодаря глобальной конкуренции между самцами, а ко второму дню научилась держать их на расстоянии. Все, в общем, наладилось. До тех пор пока утром третьего дня из тайги не вышли ОНИ – знакомый бородач с ласковым взглядом и глухонемой верзила с лицом убийцы. Постояли рядом с базой, заставив Дину похолодеть, а бородатый ей рукой помахал, почти по-дружески.
– Тут я и решила уходить, – подытожила зеленоглазая, зябко поведя плечами. – В домиках не спрячешься, на мужиков надежды мало. Думала, найду дорогу, потом автостопом…
– Смелое решение, – признал Глеб, становясь все более серьезным. У него опьянение прошло от активной мыслительной деятельности. А история, сначала показавшаяся глупой шуткой, выглядела все мрачней. С сектантами сталкивался он и раньше – Москва ими просто кишит, да и в здешние горы паломничества совершают регулярно. Страну Шамбалу ищут, размещенную дедушкой Рерихом аккурат в этих местах. Себя Глеб традиционно считал православным, и хоть в храмах бывал редко, но крестик носил. О крестах, прилаженных к стилетному клинку, слышать не приходилась – эта деталь придавала всей истории жутковатую достоверность.
– В ментовку тебе надо, – решил Глеб к завершению трапезы. – До Усть-Моксы довезу, там отделение.
– И что скажем?
