скачать книгу бесплатно
Выслушав Михрютку, Кактус решил, что к теме собрания доклад об ожидаемом прибытии на остров провинциальной девчонки-молитвенницы со своим Хранителем прямого отношения не имеет, но домового похвалил за усердие и принял в крестовскую группировку. Тем бесовское собрание и закончилось.
Бесы снова полетели гулять на крышу особняка Гуляровских, а с ними и довольный донельзя Михрютка: его взяли на службу бесы, обитавшие в доме Мишиных. Определили его в домовые, и Кактус посоветовал Жану, главному домашнему бесу Мишиных, поселить его в отопительном отсеке подвала – по традиции.
– Будешь зваться Михрюткой Запечным, – сказал домовому Жан, важный черный бес, похожий на ящера, с акульими зубами, гребенчатым хребтом и неподвижными желтыми глазами. – А первое задание тебе будет такое: вместе с нами повлиять на Мишина, чтобы он не брал в дом эту псковскую девчонку-богомолку. Не ко двору она нам.
– Понял, начальник, – сказал обрадованный Михрютка. – Будем стараться, будем влиять.
– Ну, а теперь полетели к Гуляровским – догуливать. Праздник продолжается!
Жан и представить себе не мог, что и сам Мишин, и его Ангел Хранитель Димитриус уже час как держат путь на Псков – за Аней Мишиной. Слава Богу, совсем не так догадливы и проницательны бесы, как их порой рисует пугливая людская молва, иначе никакого веселья на крыше Гуляровских в эту ночь уже больше не было бы… Но бесы пока ничего не знали, ни о чем не догадывались, ничего не предвидели и потому продолжали веселиться.
Глава 2
В телеграмме из Петербурга было сказано: «БУДУ ЗВОНИТЬ ПЯТОГО В ДЕСЯТЬ УТРА НА ГЛАВПОЧТАМТ ТЧК МИШИН».
Бабушка с Аней жили на окраине Пскова в скромном деревянном домике с большой старой березой у калитки и крохотным садиком позади дома. Отсюда до главного почтамта в центре города надо было ехать много остановок на автобусе, а до автобусной остановки еще идти пешком минут пятнадцать, но они встали рано, вышли из дома заранее и на главпочтамт явились к девяти часам.
– А чего это вы так рано? Написано же – в десять. И что это людям дома не сидится? – проворчала с рождения чем-то недовольная девушка в окошке с надписью «Международные и междугородные переговоры», когда они показали ей телеграмму. – Ждите. Когда Санкт-Петербург появится на проводе, я вас вызову.
Они прошли в угол зала и сели на скамейку. Аня взяла бабушку под руку и прижалась к ней. Когда они сидели так, рядышком, любому было ясно, что это бабушка с внучкой. У бабушки волосы были белые, а у внучки светло-русые, но обе они носили косы, только бабушкина коса была скручена в тугой узел на затылке, а у внучки свободно падала на спину и спускалась ниже пояса. Обе были круглолицые, румяные, а больше всего похожи у них были глаза – широко расставленные, серо-голубые, ясные.
Влетевшие за ними Ангелы Анастасий и Иоанн встали по сторонам скамьи, один со стороны бабушки Насти, другой со стороны Аннушки.
Целая стая мелких бесов с озабоченным видом шмыгала по главпочтамту: одни просматривали свежие газеты и журналы, другие читали, не вскрывая конвертов, чужие письма, третьи с деловым видом ныряли в посылки и шарили в них. Увидев двух могучих и сияющих Хранителей, бесы метнулись прочь, даже не попытавшись затеять свару. Только бесовка с пастью от уха до уха, крутившаяся рядом с девушкой, так неприветливо встретившей бабушку с внучкой, осталась на месте. Но и она спряталась за спину подопечной и притихла.
– День сегодня жаркий будет, – сказал Ангел Анастасий, – как бы Настеньке пораньше домой вернуться: ей нельзя долго находиться на солнце.
– Будем надеяться, что Мишин позвонит вовремя.
– Неожиданный какой человек! Ты все-таки думаешь, что он позвонит сюда с дороги по своему хитрому телефону?
– Димитриус обещал ему подсказать, мы ведь держим с ним связь по зерцалу. Но даже родной Ангел Хранитель не знает, что Мите придет в его буйную голову в следующую минуту. Несколько часов назад, когда Димитриус меня вызывал, Митя почему-то разгуливал по цветочной оранжерее в городе Нарве.
– Может, цветы покупал?
– Это в шесть часов утра?
– Да, непредсказуемый человек. Ну что ж, будем ждать. А ты попробуй пока внушить Аннушке, что отец может сам за ней приехать.
– Сей момент внушу. Конечно, если Митя не позвонит в десять, как обещал, нам лучше будет сразу же вернуться домой.
Долгое время бабушка с внучкой молчали, потом Аня заговорила:
– Бабушка, знаешь, мне почему-то кажется, что папа захочет сам за мной приехать.
– Может быть, детка, очень может быть. Это было бы с его стороны вполне благоразумно.
– А папа благоразумный человек, бабушка?
– Благоразумный. Только не всегда и не очень.
– Мне так хочется его увидеть, узнать, какой он…
– Ты же много раз видела его фотографии в альбоме.
– Он на всех фотографиях или смеется, или улыбается. Он, наверное, очень веселый и добрый, да, бабушка?
– Зла в нем не было, а вот серьезности порой не хватало. Но с тех пор как появились эти фотографии, прошло почти десять лет. За это время многое могло измениться.
– Я думаю, папа не очень изменился.
– Дал бы Бог…
Они снова замолчали. Стрелки часов почти не двигались и еле-еле доползли до половины десятого.
– Бабушка, а почему папа с мамой развелись?
– По глупости.
– А по чьей глупости – маминой или папиной?
– По обоюдной. Но давай-ка мы с тобой не будем обсуждать их поступки, это все же твои родители.
– Это грех?
– Без сомнения.
– А я думала, что имею право знать, почему мой папа и моя сестра живут отдельно от меня…
Бабушка вздохнула и ничего ей не ответила.
Аня встала и немного походила по залу, подошла к стенду, на котором были выставлены поздравительные открытки, и стала их разглядывать. Открытки были блеклые и скучные: всё цветы да бантики. Одна только открытка Ане понравилась: на ней был нарисован Ангел и написано «С днем Ангела!». Аня приподнялась на цыпочки и погладила белые крылья нарисованного Ангела.
Ангел Иоанн в ответ погладил ее по голове.
Аня улыбнулась и пошла дальше вдоль стены, читая скучные объявления. Потом она внимательно осмотрела все пять кабинок для телефонных переговоров, хотя разглядывать там особенно было нечего: в них вообще ничего не было, кроме телефонных аппаратов и небольших полочек на стене.
Ангел Иоанн на всякий случай ходил за ней по пятам – присматривал.
Аня обошла зал, прочла все объявления на стенах, вернулась на скамейку и уютно пристроилась к теплому бабушкиному боку.
Наконец часы показали ровно десять. Аня отодвинулась от бабушки, выпрямилась и даже немножко побледнела.
Пять минут одиннадцатого, десять, половина, а их все еще не вызывают.
– Бабушка! Может, мы дежурной что-нибудь неправильно сказали? Ты покажи еще раз папину телеграмму. Или, хочешь, я сама подойду и спрошу?
– Не стоит досаждать дежурной лишними вопросами, Аннушка. Видишь, какой у нее сумрачный вид? Может, у девушки горе какое…
Горе девушки-дежурной стояло за ее спиной, вцепившись когтями в ее позвоночник и злобно косясь на Ангелов Хранителей.
– Я думаю, – продолжала бабушка, – что все в порядке, просто телефонная линия перегружена.
– Мы еще подождем, а потом все-таки спросим. Ладно, бабушка?
– Хорошо, Аннушка.
Через десять минут бабушка сама подошла к девушке в окошке и спросила, нет ли каких-нибудь технических причин для задержки разговора с Санкт-Петербургом.
– Никаких причин нет и быть не может, – отрезала та. – Связь у нас автоматическая: там наберут номер – мы здесь услышим звонок. А раз звонка нет – значит, никто вас не вызывает. Может, передумали звонить. Есть у вас номер вашего абонента?
– К сожалению, нет.
– Ну, тогда ждите и не отрывайте меня от работы. Вас много, а я одна.
Аннушка удивленно оглянулась по сторонам: в зале никого, кроме них с бабушкой, не было.
И они ждали до одиннадцати часов, потом до половины двенадцатого. А без четверти двенадцать дежурная предупредила их, что в двенадцать главпочтамт закрывается на обед.
Ровно в двенадцать часов бабушка Настя и Аня встали со скамьи, вежливо попрощались с дежурной, которая ничего не ответила, даже не взглянула на них, и отправились домой.
В сопровождении своих Хранителей, разумеется. Ангел Анастасий все время парил над бабушкой, широко распахнув крыла, – прикрывал ее от вредной солнечной радиации. Ангел Иоанн шел рядом с Аннушкой и утешал ее:
– Все будет хорошо, дитятко! Папа тебя не забыл, папа любит тебя и спешит к тебе.
Аня слышала Ангельский голос в своем сердце и утешалась.
Когда через час бабушка с внучкой свернули на свою улицу, они увидели, что перед их домом в тени березы стоит большая зеленая машина, а в ней кто-то спит, положив руки и голову на руль.
У калитки стоял Ангел Димитриус, и вид у него был слегка помятый, но довольный.
– Вот и мы, брат Иван! Мы за Аннушкой и за тобой! Благослови!
– Благослови, брат Димитриус! Не ждали мы вас так скоро, не ждали! Знакомься – это Ангел нашей бабушки, Хранитель Анастасий. Ты ведь его забыл, поди?
– Брат Анастасий, благослови! Как же я мог тебя забыть? Я так горевал, когда наша семья распалась, и по тебе скучал сильно – ты у нас в семье как-никак был старшим Хранителем.
– Да, много лет я на земле провел, шесть десятков с лишним. Теперь вот в обратную дорогу собираюсь с Настенькой.
– Знаю, слышал. Что ж вы так рано? Пожили бы еще тут…
– Воля Божья!
Ангелы взлетели в крону старой березы, стоявшей перед домом, и там устроились среди ветвей, как в зеленой беседке, чтобы сверху наблюдать за встречей отца и дочери.
– Интересно, кто это? – спросила Аня, поглядывая на незнакомую машину и ее водителя.
– Не знаю. Какой-то гость: на нашей улице таких машин нет, – ответила бабушка.
Услышав их голоса, человек за рулем поднял голову, поглядел на бабушку с Аней, потом открыл окно машины, высунул в него помятое со сна лицо и сиплым голосом окликнул:
– Анастасия Николаевна?
– Да, это я, – ответила бабушка. Она остановилась и полезла в сумку за очками.
Человек выбрался из машины и остановился возле нее, опираясь на открытую дверцу и внимательно разглядывая Аню.
– Девочка, ты меня не узнаешь? – спросил он.
– Папа? – прошептала Аня и почему-то крепче ухватилась за бабушкину руку.
– Здравствуйте, Дмитрий Сергеевич, – растерянно сказала бабушка, надевшая наконец очки. – Как это вы вдруг тут оказались? Вы же дали телеграмму, что будете звонить…
– Здравствуйте, Анастасия Николаевна, здравствуй и ты, дочка. Ну да, я дал телеграмму, а потом подумал: зачем звонить, когда можно просто самому съездить в Псков за Аней? Подумал и сделал. И не зовите вы меня Дмитрием Сергеевичем – для вас я был, есть и всегда буду просто Митя.
– Как скажете, Митя. Вы что же, вчера выехали из Санкт-Петербурга?
– Точнее, сегодня. Где-то в два часа ночи я отчалил от своего Крестовского острова и уже к половине десятого добрался сюда: хотел перехватить вас у дома, чтобы вы зря не ходили на главпочтамт. Приехал, а вы уже ушли. Ну, я и решил вас тут дожидаться, чтобы нам опять не разойтись.
– Устали за дорогу?
– Смертельно! Ехал без карты и сворачивал почему-то все время не туда. Даже в Эстонию заехал ненароком, в Нарву! Приходилось ночью стучаться в дома и спрашивать дорогу, а потом возвращаться.
– В таком случае надо вас поскорей накормить с дороги и спать уложить.
– Накормить – это хорошо, это правильно. Я голодный как волк. Но только потом. А насчет поспать – вот это уж совсем не получится: у меня завтра с утра важная встреча, которую никак нельзя отменить. Как только Аннушка соберется, так мы сразу и поедем.
– Вы хотите меня прямо вот так забрать с собой? – дрожащим голосом спросила вдруг оробевшая Аня.
– А чего тянуть? Ехать так ехать… Между прочим, Юлька еще не знает, что я за тобой поехал. Вот сюрприз для нее будет!
– И я поеду до самого Санкт-Петербурга с вами на машине?
– Ну да.
– Бабушка, можно?
– А ты готова ехать прямо сегодня?
– Не знаю… Но мне кажется, что если ехать, то лучше сразу, каникулы ведь уже начались. А ты как считаешь, бабушка?
– Экие вы оба торопыги, настоящие Мишины.
– Конечно, мы с дочкой – Мишины. Или Нина поменяла Ане фамилию?
– Не говорите глупостей, Митя, она и сама фамилию не меняла. Аннушка, веди отца в дом – его кормить с дороги надо.
– Не торопитесь, Анастасия Николаевна, я же сказал: это после. Сейчас нам с Аней надо съездить на кладбище. Отвезешь меня к маме, дочка? Покажешь дорогу?
