скачать книгу бесплатно
Асти Спуманте
Юлия Николаевна Вознесенская
«Русские дела» графини Апраксиной #1
Роман «Асти Спуманте» знаменитой православной писательницы Юлии Николаевны Вознесенской – первый в серии «Русские дела» графини Апраксиной». Подобно мисс Марпл, Елизавета Николаевна Апраксина помогает мюнхенской полиции распутать коварное и невероятное преступление, совершенное русскими эмигрантами. Но для этого ей нужно проникнуть в тайну загадочной русской души! Динамичный сюжет романа сочетается с напоминанием о Высшем суде над делами и жизнью каждого из нас.
Юлия Николаевна Вознесенская
Асти Спуманте
Любимых убивают все…
О. Уайльд. Баллада Редингтонской тюрьмы
О, как нехорошо ведут себя здесь русские!
А. Чехов. Рассказ неизвестного человека
Допущено к распространению Издательским Советом Русской Православной Церкви
© ООО «ГрифЪ», оформление, 2015.
© ООО «Издательство «Лепта Книга», текст, 2015.
© Вознесенская Ю.Н., 2015.
Глава 1
Мертвая женщина лежала в той самой позе лицом к стене, в которой ее обнаружила несколько часов назад хозяйка гостиницы. Инспектор мюнхенской криминальной полиции Рудольф Миллер стоял над нею, держа в руках водительское удостоверение на имя Ады фон Кёнигзедлер.
– Ну-ка, поверните ее лицом к свету, Зингер! – велел Миллер своему помощнику Петеру Зингеру; тот, заметно скривившись и даже слегка отвернув лицо в сторону, наклонился над женщиной и начал неуклюже разворачивать окоченевшее тело.
– Смелее, смелее, Зингер! Она вас не укусит, и запаха от нее пока нет!
Лучше бы инспектор о запахе не упоминал: Зингер непроизвольно задержал дыхание и резко дернул на себя тяжелое неподатливое тело, и оно с совершенно непередаваемым и жутким звуком (то ли внутри самого тела что-то всхрапнуло, то ли скрипнула кровать) развернулось к полицейским. Зингер сразу же отскочил и крепко зажмурился. Миллер, не дрогнув и не сморгнув, принялся внимательно рассматривать покойницу. Он сравнил фотографию в руке с лицом покойной, и у него не осталось никакого сомнения: перед ним была НЕ Ада фон Кёнигзедлер. Женщина на фотографии была заметно старше этой бедняги, чье круглое лицо даже в смерти сохранило детскую гримасу горького плача; краска с густо накрашенных ресниц размазалась по щекам, и слезы промыли на них две светлые полоски. Глаза мертвой женщины были полуоткрыты – серые глаза с расширившимся почти до самого края радужной оболочки зрачками. Густые пепельные волосы под собственной тяжестью сползли с подушки и повисли, почти касаясь пола; окно в номере было открыто, и легкий сквознячок шевелил их пряди. Петеру Зингеру это было ужасно неприятно: ему казалось, что волосы продолжают жить после смерти хозяйки. Он зачем-то совершенно некстати вспомнил, что волосы и ногти у покойников продолжают расти некоторое время после смерти, вздрогнул и отвернулся. Он был молод и впервые участвовал в деле с трупом. Но инспектор Миллер все же заставил Зингера вглядеться в лицо мертвой женщины, а после взглянуть на фотографию в водительском удостоверении:
– Нечто общее в этих двух лицах есть, не правда ли, Зингер? Обе женщины круглолицые, светлоглазые и светловолосые, у обеих высокие славянские скулы, короткие носы и пухлые губы. Но волосы! Волосы, Петер, в данном случае говорят о многом. Если бы волосы у женщины на фотографии были длинные, а у покойной – короткие, то было бы легко предположить, что женщина просто-напросто недавно коротко остриглась. Но удостоверение выдано два года назад, а за два года такую роскошную гриву, как у этой бедняжки, не отрастишь.
– Почему же, инспектор? Моя жена недавно пошла в парикмахерскую и «отрастила» себе волосы ниже плеч – не захотела ждать, пока отрастут свои. Может быть, у этой женщины тоже искусственно удлиненные волосы?
– А можно на глаз отличить собственные и искусственно наращенные волосы?
– Да, вблизи это можно рассмотреть.
– Ну так подойдите и рассмотрите.
Проклиная, мысленно, конечно, свой язык, Петер подошел к мертвой женщине, склонился над нею и осторожно взял в руки прядь русых волос.
– Это натуральные волосы, инспектор! – сказал он, выпрямляясь.
– А вы подергайте их, пожалуйста: может быть, это все-таки парик?
Петер, зажмурившись, дернул мертвую женщину за волосы.
– Нет, это не парик.
– Я так и думал.
Сунув водительское удостоверение в папку, инспектор Миллер огляделся. На тумбочке возле кровати лежали наручные часы, дешевая пластиковая штамповка, и стоял голубой пластмассовый стакан с остатками светлой жидкости на дне. Инспектор поднес к лицу стакан, понюхал его, повертел перед глазами.
– Гм, пахнет вином. Петер, стакан и жидкость – на экспертизу.
Он подошел к платяному шкафу и раскрыл его. В шкафу на плечиках висел беличий жакет. Апрель в этом году выдался капризный, и многие жительницы Баварии в холодные дни носили теплые пуховые куртки или меховые жакеты. Инспектор осмотрел жакет, но ничего в нем не обнаружил – оба кармана были пусты. С полки шкафа свешивался тонкий вязаный платок из белой шерсти. Инспектор взял его в руки, понюхал, свернул и аккуратно уложил в бумажный пакет.
В сумочке покойной, лежавшей на диване рядом с ее синим джинсовым платьем и колготками, не было никаких документов: лишь немного косметики, расческа с крупными зубьями, кошелек со ста пятьюдесятью марками и мелочью, скомканный, в пятнах от губной помады и туши для ресниц, хлопчатобумажный носовой платок с кружевами. Инспектор немного удивился платочку: к вещам покойной больше подошел бы обыкновенный целлофановый пакетик с одноразовыми бумажными платками.
Покончив с осмотром личных вещей покойницы, инспектор Миллер остановился посреди комнаты, постоял, подумал. Потом он заглянул в ванную комнату, вернулся и опять подумал.
– Похоже, – сказал он, – что без госпожи Апраксиной в этом деле не обойтись!
– Да? А почему, инспектор? – встрепенулся Петер Зингер, который уже успел перелить жидкость из стакана в особую бутылочку и теперь аккуратно упаковывал в пластик сам стакан.
– Да хотя бы потому, что вот из этого стаканчика для чистки зубов пили вино. Пришло бы вам в голову, Петер, находясь в отеле, пить вино из стакана, предназначенного для чистки зубов?
– Разумеется, нет! Я бы подумал о том, что до меня им пользовались многие другие и кто-то, быть может, опускал в него на ночь свою вставную челюсть. Бр-р!
– Чепуха, Петер. Подобные рассуждения вам бы и в голову не пришли. Вы просто спустились бы в ресторан и там спокойно пили вино из предназначенной для этого посуды. А приди вам в голову мысль выпить у себя в номере, вы позвонили бы хозяйке и попросили у нее бутылку вина, а уж бокал она бы сама догадалась принести.
– Вы как всегда правы, инспектор! Я действительно не стал бы устраивать проблему из такого простого и естественного желания – выпить бокал вина.
– Вот именно, Зингер, и в этом-то все и дело! Есть люди, и по большей части это иностранцы, которые умеют из ничего устроить проблему, а потом биться над ее разрешением. Особенно этим талантом, как я замечал, отличаются русские. И кстати, беличий жакет, который висит в шкафу, тоже несомненно русского происхождения.
– Не устаю вами восхищаться, инспектор: вы и в мехах разбираетесь так же хорошо, как в людях!
– Полицейский следователь должен разбираться в самых разных вещах, Зингер. Мой покойный отец, всю жизнь прослуживший в криминальной полиции, говорил, что настоящий детектив должен быть энциклопедистом и знать все, от филологии до филателии.
– О вашем отце до сих пор в полиции ходят легенды, – почтительно заметил Зингер.
– А еще, мой юный коллега, полицейский детектив должен быть очень внимателен: на подкладке этого жакета имеется этикетка – «Made in USSR».
– Ах, так! – сказал Зингер чуть-чуть разочарованно.
И оба вновь заходили по гостиничному номеру, заглядывая во все уголки.
– Господин инспектор! – Зингер склонился над корзинкой для мусора и сосредоточенно разглядывал ее содержимое. – Странная вещь: в корзине лежат пустая бутылка из-под вина, бутылка из-под минеральной воды и две пробки!
– Все правильно: две бутылки – две пробки.
– Господин инспектор, на бутылку из-под минеральной воды навинчена ее собственная пробка!
– И что же, Петер?
– Встает вопрос: где бутылка от второй винной пробки?
Инспектор подошел и склонился над корзиной с другой стороны.
– Хороший вопрос, хвалю, Петер! Любопытно, любопытно, – он присел на корточки, взял одну пробку, потом другую, долго и вдумчиво их разглядывал, нюхал. Потом так же внимательно осмотрел бутылку. – «Асти спуманте»… Ага, окно растворено и выходит в сад. Зингер, сделайте одолжение, спуститесь вниз и пошарьте в кустах под окном: очень может быть, что там отыщется недостающая бутылка. А я тем временем пойду к хозяйке и попробую еще раз с нею поговорить. На первой лжи она уже попалась, и теперь у меня есть надежда разговорить ее как следует. Приятно иметь дело с порядочным человеком после того, как он попался на каком-нибудь вранье: желая загладить вину, он будет изо всех сил стараться убедить вас в своей честности.
Оба спустились вниз. Петер Зингер пошел осматривать сад при отеле, а инспектор направился к конторке, за которой стояла хозяйка отеля «У Розы», полная румяная баварка, которую и в самом деле звали Роза – Роза Блюменталь. Инспектор молча встал перед конторкой, покачиваясь на носках и пристально глядя на хозяйку. Если бы кто-то поглядел на них в эту минуту со стороны, то решил бы, что это брат и сестра: оба плотные, полнокровные, с крутыми упрямыми лбами и слегка картофельными носами. Даже костюмы у обоих были зеленые. Только у хозяйки гостиницы это был народный костюм, непременный атрибут баварского сервиса, – темно-зеленый сарафан с крупными металлическими пуговицами, пышная белая блузка с кружевами и передник, расшитый цветами, а инспектор был в зеленой полицейской форме, напоминающей о том, что и в мирной, уютной Баварии порой случаются вещи неожиданные и неприятные.
– Вот, господин инспектор, наша регистрационная книга. Вчера, пятнадцатого апреля, у нас было восемнадцать гостей. Конечно, все они уже выехали: в нашем отеле люди обычно останавливаются на одну ночь по пути из Мюнхена в Зальцбург.
– А те, кто едет из Зальцбурга в Мюнхен, что – проезжают мимо? – чуть усмехнувшись, спросил инспектор Миллер.
– Да, господин инспектор, – без намека на ответную улыбку ответила Роза Блюменталь. – Тем, кто едет из Зальцбурга, уже недалеко до Мюнхена, а там, на въезде в город, можно найти отели гораздо более дешевые, чем наш.
– Понятно. Так вы утверждаете, что все постояльцы уже покинули отель?
– Да, господин инспектор.
– Ну, это не совсем точно, поскольку Ада фон Кёнигзедлер и сейчас лежит там, наверху. Кажется, так зовут, то есть, звали эту женщину?
Хозяйка смешалась под пристальным взглядом инспектора, и руки ее нервно затеребили край голубого передника, расшитого эдельвейсами и энцианами – синими альпийскими колокольчиками. Инспектору стало ее немного жаль: о, эти маленькие уловки, эти почти неприметные тропочки в обход закона! Там, глядишь, честный и примерный бюргер нанимает иностранного рабочего «по-черному» и платит ему втрое меньше положенного по закону, там уважаемый предприниматель списывает с налогов пожертвования, которые он на самом деле жертвовал только налоговой декларации. А вот госпожа Роза Блюменталь сдала номер гостье с чужим документом. Бывает, бывает… Но инспектор решил сразу не открывать, что ему это известно: пусть поволнуется еще немного, потом с ней легче будет разговаривать.
– Так вы утверждаете, что постоянных гостей у вас не бывает?
– Почти не бывает. Люди останавливаются у нас, если видят, что к ночи не успеют добраться до Австрии: они ночуют здесь, чтобы не ехать через перевал ночью, особенно если на автобане туман или гололед. Поэтому мы берем с них довольно высокую плату, ведь наш отель – последний перед подъемом на перевал.
– Пользуетесь их безвыходным положением?
– О нет, господин инспектор, вовсе не поэтому! Дело в том, что гости на одну ночь обходятся нам дороже постоянных: это ведь каждый раз свежий комплект постельного белья, а белье быстро изнашивается при частой стирке. Правда мы с моей младшей сестрой со стиркой и глаженьем справляемся сами, но надо же учитывать расходы на электроэнергию, воду, стиральный порошок, отбеливатель и полоскатель… Кроме того, мы держим ресторан: постоянные жильцы пользовались бы им чаще, согласитесь!
– Понимаю: ночные гости у вас только ужинают, а завтрак входит в оплату.
– Совершенно верно, господин инспектор! Обедают они уже в Зальцбурге, так что эти деньги уходят от нас. Это обидно, не правда ли? Вот мы и берем компенсацию в виде высокой платы за номер. – Хозяйка глядела на инспектора открытыми честными глазами, ведь теперь она говорила чистую правду. Глаза у нее, как и следовало ожидать, оказались голубыми, как цветочки цикория. – Дороговато, конечно… Зато какой вид на горы открывается из всех окон нашего отеля! Вы обратили внимание?
– Прекраснейший вид. Жаль, что ночные гости не могут им полюбоваться.
– Почему же не могут? Могут – по утрам, когда нет тумана…
– Ах так!.. Следовательно, вы имеете дело почти исключительно с проезжей публикой, – в раздумье проговорил инспектор.
– Именно так, господин инспектор. Ночлег, завтрак и – счастливого пути, дорогие гости!
– Отсюда я могу сделать вывод, что вы не слишком внимательно приглядываетесь к документам, которые предъявляют временные постояльцы?
Нервный румянец мгновенно окрасил щеки хозяйки.
– Я никогда не нарушаю правил, господин инспектор, и у всех спрашиваю паспорт.
– А если у гостя нет паспорта?
– В таком случае я прошу водительские права или какой-нибудь другой документ, удостоверяющий личность. Не ночевать же гостю на стоянке в машине!
– Да еще и бесплатно… Так что же произошло с документами госпожи Ады фон Кёнигзедлер?
Хозяйка потупилась и еще старательней затеребила передник.
– Так что же?
– Паспорта у нее при себе не оказалось… Но она предъявила водительское удостоверение, и я ее зарегистрировала по нему. Разве я нарушила закон, господин инспектор?
– Ни в коей мере. Закон вы соблюли – водительского удостоверения в таких случаях достаточно. Но вас не удивило, что женщина едет в сторону границы, не имея при себе паспорта? Пограничный контроль не пропустил бы Аду фон Кёнигзедлер с одним водительским удостоверением, если бы ее вдруг остановили. Вы не предупредили ее, что при переезде через границу требуется иметь при себе паспорт?
– Нет, господин инспектор. Это ведь не моя проблема, верно? Я никогда не вмешиваюсь в дела постояльцев, если меня об этом не просят особо.
– Похвальная скромность для хозяйки отеля, – сказал инспектор. – Но я по опыту знаю, что хозяева отелей на самом деле куда любопытней и наблюдательней, чем показывают постояльцам. Вот я и хочу, чтобы вы мне подробно и обстоятельно рассказали все, что заметили необычного в облике и поведении женщины, что лежит теперь в пятнадцатом номере на втором этаже. Где мы можем уединиться с вами и поговорить спокойно, чтобы нам никто не помешал?
– Можно пойти в ресторан, там сейчас нет посетителей.
– Отлично. И может быть, у вас найдется для меня бутылочка темного пива, госпожа Блюменталь?
– О, конечно, господин инспектор! «Оптиматор» подойдет?
– Моя любимая марка.
Хозяйка провела инспектора Миллера в пустой зал ресторана. Зал был традиционно уютен: темная деревянная обшивка стен, украшенная охотничьими трофеями, добротная и неуклюжая баварская мебель и повсюду, в больших расписных горшках на подоконниках и в маленьких глиняных кувшинчиках на столах, розы, розы, розы – бумажные, пластиковые и даже шелковые.
Хозяйка сразу же отправилась за стойку.
– Налейте и себе кружечку пива за мой счет, – добродушно бросил ей вслед инспектор, усаживаясь за один из столов.
– Благодарю вас, господин инспектор! – Хозяйка принялась цедить пиво из двух бутылок сразу – в кружку для инспектора и в бокал для себя. Через пару минут пиво стояло на столе перед Миллером и оказалось замечательно свежим, прохладным, с густым солодовым привкусом – как раз то, что он любил. Похвалив пиво, инспектор начал беседу.
– Постарайтесь припомнить все, госпожа Блюменталь, даже самые мельчайшие подробности. Итак, вчера вечером эта женщина вошла в двери вашего отеля и спросила комнату на одну ночь. В котором часу это было? Как она выглядела? Какие были ее первые слова? Рассказывайте, я вас внимательно слушаю.
Хозяйка отодвинула немного в сторону свой бокал с пивом, положила руки на стол перед собой и начала рассказ.
– Она появилась в седьмом часу, господин инспектор. Она вошла и спросила, имеется ли свободная комната до завтра?
– У нее был акцент?
– О, как вы угадали, инспектор? Да, по-немецки она говорила плохо и с сильным акцентом, но что это был за акцент, я не разобрала. На турчанку она не была похожа. Хотя вид у нее был усталый и какой-то измученный, она производила впечатление приличной женщины.
– Как вы это определили?
– По одежде, конечно: на ней был дорогой беличий жакет. Простые люди не носят меха в апреле. И еще у нее была натуральной кожи сумочка, явно из хорошего магазина. Правда, немного потертая.
– Как вы наблюдательны, госпожа Блюменталь! Очень хорошо, продолжайте, прошу вас.
