Что же дальше?

Вацлав Воровский

Что же дальше?

От великого до смешного – один шаг. От трагедии до пошлости – и того меньше.

Трагедии за последнее время родятся на Руси обильнее, чем хлеба, а пошлость ходит, высоко задрав голову, со сладостным сознанием собственной ограниченности.

Вот перед вами маленький факт – один из тех бесчисленных маленьких фактов, из которых слагается печальная русская действительность.

Воспитанница епархиального училища в Екатеринославе выбросилась из окна.

Какая мрачная бездна открылась в этой юной, едва распускавшейся душе и заставила ее предпочесть ужас и неизвестность смерти возможности жить, мыслить и бороться!

Казалось бы, всякому человеку, мало-мальски чуткому, мало-мальски способному задумываться над тем, что происходит вокруг него, подобный ужасающий факт должен вбиться, как гвоздь, в мозг и не давать покоя, пока он не разрешит кровавой загадки этой гибели молодой жизни. А тем более, если это человек по самому своему положению поставлен воспитателем юношества, формовщиком душ.

И чем – думаете вы – ответила на эту трагедию начальница епархиального училища?

Она велела «заделать все окна решетками» и «прекратить воспитанницам выдачу книг»!

Счастливая женщина! Она даже не понимает собственной ограниченности.

Вставила решетки, заперла на ключ библиотеку, написала соответствующее число «отношений» за такими-то номерами «исходящих» – и ест, и спит, и, быть может, безмятежно целует невинные головки своих детей и внуков.

Для ее души не существует трагедий…

Самоубийства среди учащихся приняли в последнее время характер какой-то страшной эпидемии. Ко всем ужасам пережитого, успевшим одеревенить душу обывателя, прибавился еще этот кошмар – самоубиение молодежи.

Во что превратилась жизнь, если она не имеет никакой цены в глазах тех, кому, казалось бы, она должна быть всего ценнее, ибо они еще не изведали ее, еще не прикасались к ее грязи, еще не успели разочароваться в ней?

Видно, что-то дикое, противоестественное творится в недрах общества; видно, что-то оборвалось внутри общественного организма, который заживо разлагается, отравляя своим трупным ядом свои собственные молодые побеги. Если этой лучшей – ибо наиболее искренней и чуткой – молодежи «жить нельзя», то кому же вообще жить?

А в ответ на все эти трагедии у нас есть лишь одно старое, освященное веками средство: «заделать решеткой окна, запечатать книги».

И что бы ни совершалось, в каких бы судорогах ни извивался общественный организм, какие бы бездны ни открывались у вас под ногами, мы знаем только одно: решетки в окна, замок на книги. Так делали отцы и деды, и крепка этим была Русь.

Обрешетили все – не осталось, кажется, ни одного просвета без рокового железа; книги гниют в подвалах, – а душа человеческая все так же бьется в корчах, и счастлива, когда может вырваться из оков жизни и ринуться в ничто…

Что же дальше?..

Фавн«Одесское обозрение»,18 декабря 1907 г.

Рядом с фельетоном Воровского в «Одесском обозрении» была напечатана заметка «В гимназиях». В ней говорилось: «В Министерстве народного просвещения обсуждался вопрос об экзаменах в средних учебных заведениях. По сообщенным в министерство материалам оказалось, что за последнее пятилетие 73 воспитанника покушались на самоубийство и было 136 самоубийств».