скачать книгу бесплатно
Рассказать ему?
Повернув голову, она взглянула на Константина. Шторы были раздвинуты, балконная дверь открыта, с улицы в номер вливалась ночная свежесть вместе с ароматом цветов. Оттуда же проникал свет звезд и уличных фонарей. Константин лежал на спине, без подушки, его заостренный профиль как нельзя лучше отвечал созданному ее воображением образу знатного пленника.
– Значит, фантазировать допустимо, – задумчиво протянула Алина, все еще сомневаясь.
– Я бы сказал, необходимо, – отозвался Константин, приоткрыв глаза. – Именно фантазия делает сексуальные отношения возможными. Не только наши с тобой отношения, но в принципе отношения между мужчиной и женщиной.
– Надо же, а я привыкла думать, что фантазируя во время секса, я пренебрегаю партнером. Люблю не живого человека, а собственную фантазию…
– Контакт в «реальным» партнером – партнером из плоти и крови – по сути своей травматичен. Чрезмерная близость Другого разрушает человеческое существо. Я не раз в этом убеждался.
– Что? – Алина озадаченно нахмурилась. – Близость разрушает?
– Чрезмерная.
– А где проходит грань?
Он немного подумал.
– Ну вот представь, что мы с тобой в этой постели целые сутки. Ладно, не в постели… в этой комнате. Ходим взад-вперед, – он повел рукой, иллюстрируя свою мысль, – зеваем, чихаем, переодеваемся, курим, чешемся, принимаем нелепые позы – все друг у друга на глазах.
– О, нет, нет! – Со смехом, маскирующим неловкость, она легонько ударила его по плечу. – Я поняла.
– Это был бы ад.
– Согласна.
– Теперь подумай о двух телах, соединившихся в сексуальном акте. Взгляни на них со стороны. На то, как они дергаются, извиваются, потеют…
– Фу, прекрати.
– …совершают идиотские однообразные движения…
– Ты провокатор!
– …издают бессмысленные звуки. Тебе не случалось, даже будучи участником этого действа, вдруг словно бы выпасть из круга и задаться вопросом «что я здесь делаю?..»
– Случалось. – Алина оборвала смех. – Это оно и есть?
– Травма, которую наносит чрезмерная близость, да. Но когда (и если) ты ставишь между собой и партнером свою фантазию, она защищает вас обоих. Создает дистанцию, пространство для свободного дыхания.
– Годится любая фантазия? Или…
– Полноценные любовные отношения у мужчины могут быть только с женщиной, которая соответствует формуле его желания, сформировавшемуся в подростковом возрасте импринту, а у женщины – только с тем мужчиной, о котором она, подобно героине фильма «Секс в большом городе», может сказать, что это мужчина ее мечты. Или персонаж, хотя бы отдаленно его напоминающий. – Константин устроился поудобнее и опять закрыл глаза. – У тебя есть мужчина мечты?
– Я думала, что нет, но оказывается… я просто забыла. А сейчас вспомнила. У меня есть мужчина мечты. То есть был.
– Так был или есть?
Она коснулась его щеки.
– Послушай. Я мечтала о мужчине, который был бы сильным, но не боялся иногда показывать слабость, был бы твердым, но умел время от времени проявлять мягкость. Чтобы в нем сочетались отвага и хитрость, дерзость и страсть. Наверное, все девушки в определенном возрасте мечтают о подобном герое.
– В любом возрасте, – пробормотал Константин.
– Что? – Она рассмеялась, слегка уязвленная. – Может, ты и прав. – Нахмурилась. – Мысли об этом вызывали у меня приятное волнение, при каждом удобном случае я возвращалась к ним. Особенно перед сном, лежа в темноте с закрытыми глазами. Я видела себя правительницей великой, могучей державы Матанг, перед которой трепещут все соседние государства, а его – главой корикийской делегации, прибывшей на переговоры в связи с непрекращающимися беспорядками на северной границе. Вот он стоит посреди зала для правительственных собраний – высокий, подтянутый, стройный. Безупречная осанка выдает прирожденного воина, прямой внимательный взгляд свидетельствует о мужестве и хладнокровии. Впрочем, о мужестве этого человека мы все – я и мои люди, – уже достаточно наслышаны. Дважды он спасал своего государя от верной смерти, второй раз буквально прикрыв собственным телом. Меч врага вошел между ребер и чуть было не лишил жизни его самого. После этой битвы Карстен, советник и фаворит Брессала Справедливого, почти двадцать лун пролежал в постели.
– Продолжай, – шепотом попросил Константин, когда пауза чересчур затянулась.
У нее вырвался короткий вздох.
– Мне немного неловко, но если ты настаиваешь…
– Я прошу, Алина. Пожалуйста.
– Северная провинция Кхаттанам изначально принадлежала Корикии, но во времена моего отца отошла к Матангу. Точнее, была захвачена им. С тех пор там регулярно вспыхивали восстания, и у нас были все основания полагать, что финансировал их лорд Ройг. Не он один, конечно, но его вклад был весьма значительным. И вот теперь он лично прибыл в Матанг, чтобы попытаться решить проблему мирным путем. Никто не верил, что это возможно. Слово «война» давно уже было у всех на устах.
– Как прошли переговоры?
– Я сидела на троне, окруженном фигурами грифонов и установленном на возвышении, так что всем желающим поцеловать край моего плаща приходилось подниматься по трем ступеням. На мне были узкие брюки из тонкой коричневой замши, короткий приталенный замшевый жакет и высокие изящные сапоги на каблуке. Из украшений я носила только браслет из черненого серебра с рубинами, поскольку считала себя воином, метко стреляла, отлично ездила верхом и владела приемами рукопашного боя. Пышные наряды придворных дам раздражали меня. Особо приближенные дамы копировали мои скромные и элегантные одеяния.
– Превосходно, – чуть слышно промолвил Константин.
– Ни лорд Ройг, ни другие члены делегации не обнаружили ни малейшего желания приложиться к моему плащу. Карстен учтиво поклонился, как мог бы поклониться любой даме, и только. Глядя на его смуглое волевое лицо, я подумала, не протянуть ли ему руку для поцелуя. Но что если он откажется? Это нанесет урон моему достоинству и гарантированно осложнит переговоры. Члены Совета и обеих Палат, Палаты Выборных и Державной Думы, разумеется, обратили внимание на сдержанное приветствие главы делегации. Некоторые молча поджали губы, другие зашептались, обмениваясь многозначительными взглядами. Шестеро корикийцев стояли неподвижно чуть позади своего лидера. Всех их обезоружили, прежде чем впустить в зал, и теперь они мрачно поглядывали по сторонам, готовые в случае необходимости отразить атаку. Я милостиво кивнула Карстену в знак того, что слушаю его, но на самом деле мне хотелось на него смотреть. И еще – внезапное и болезненное осознание этого факта вонзилось в меня, точно выпущенная из арбалета стрела, – я сгорала от желания подвергнуть его какому-нибудь насилию. Унизить или наказать.
– Разумеется. Как же без этого. Сексуально привлекательный мужчина, герой с другой стороны…
– Карстен говорил, а я, почти не слушая слов, наслаждаясь звуками его низкого, хорошо поставленного голоса, мысленно повторяла: «Ну дай же, дай мне повод…» Однако передо мной был опытный дипломат и вскоре я поняла: на то, что он допустит промах, можно не рассчитывать. Предложения корикийской стороны – да, я забыла упомянуть, что провинция Кхаттанам привлекала нас богатыми месторождениями нефти и газа, – были разумными, но абсолютно неприемлемыми для Матанга. Мы не собирались уступать Кхаттанам, какие бы формы сотрудничества нам не предлагали. Зачем платить за то, что можно получить бесплатно? Коренные жители мятежной провинции считали себя корикийцами, поклонялись своим древним богам, исполняли обряды, хранили традиции, несмотря на то, что после аннексии все это было запрещено. Никакие меры пресечения и устрашения корикийцев не останавливали. Это был гордый, воинственный народ, и Матангу приходилось тратить немало сил и средств, чтобы держать его в относительном повиновении. Но уступив нефтяные и газовые скважины, мы потеряли бы не только непосредственный доступ к природным ресурсам. Мы потеряли бы державный престиж.
Когда мне стало ясно, что заманить лорда Ройга в ловушку при помощи казуистики не удастся – среди моих советников имелись знатные крючкотворы, но и они потерпели неудачу, логика Карстена была подобна стальному лезвию, – а ему стало ясно, что Матанг непреклонен и кровопролития не избежать, обстановка в зале совета накалилась до предела. Наплевав на дипломатию, я спросила, глядя Карстену прямо в глаза, что он думает о только что состоявшихся переговорах.
«Очевидно, мой визит был несвоевременным, государыня, – ответил он, моментально уловив перемену. – При его планировании мне не приходило в голову учитывать фазы Луны».
Таким образом он давал мне понять, что считает мое решение не решением главы государства, а решением женщины. Вот и долгожданный повод. Мое упрямство (возможно, он назвал бы это политической недальновидностью) рассердило его, и он позволил себе меня укусить.
«Что вы имеете в виду, милорд?» – осведомилась я сладким, прямо-таки медовым голосом, в котором только полный идиот не распознал бы угрозу.
Карстен посмотрел в сторону. Угрозу он распознал, но не похоже, чтобы начал сожалеть об оскорблении моего величества.
Самым оскорбительным в его словах было то, что они попали в самую точку. В присутствии этого мужчины я могла быть только женщиной… я не могла быть главой государства. Проклятье! С каждой минутой я все больше и больше теряла контроль.
«Луна, ваше величество, – протянул Карстен, – по уверениям астрологов, необычайно коварное небесное тело. Его влияние на человеческий организм не до конца изучено, однако простые житейские наблюдения…»
После этих его слов в зале поднялся невообразимый шум и гам, и больше я уже ничего не слышала. Мои приближенные громко выражали свое возмущение и требовали извинений от корикийца. Его соратники встревоженно переглядывались, но хранили молчание. Лорд Ройг тоже умолк и теперь стоял в нарочито вызывающей позе, чуть расставив ноги и приподняв подбородок. В серых глазах не читалось ничего, кроме усталости и равнодушия. Для него разговор был окончен. Возможно, в мыслях он уже летел на своем вороном скакуне по тракту в сторону родной Корикии…
«Вы хотели сказать на женский организм, быть может? – вкрадчиво спросила я, поднимаясь с трона. – Его влияние на женский организм?..»
«Я сказал ровно то, что хотел сказать, ваше величество, – сухо отозвался глава делегации. – Все прочее – продукт вашего собственного ума».
«Ну вот, теперь я еще и сумасшедшая фантазерка».
Я спустилась со ступеней вниз.
Карстен сокрушенно покачал головой, словно убедившись в невозможности вести со мной осмысленный диалог. Лица стоящих за его спиной воинов были угрюмы. Их плохо скрытая враждебность окатывала меня, подобно волнам морским, с головы до ног.
Теперь нас разделяли три-четыре фута, не более.
«Я требую извинений, милорд».
Он коротко вздохнул и промолчал, как молчат терпеливые родители при виде капризов маленького ребенка. Я и сама понимала, что веду себя недостойно, но знала, что мои люди поддержат меня, предполагая хитроумный замысел. Так и случилось. Со всех сторон начали раздаваться крики «извинений! извинений!», «открой свою пасть и извинись, корикийская собака!», «он, видно, забыл среди корикийского беззакония, что за длинный язык всегда отвечает спина!»
Карстен посмотрел на члена Державной Думы, выкрикнувшего последнюю фразу.
«Ты правильно понял, фаворит, – глумливо осклабился тот, – сейчас же принеси извинения государыне или придется тебе сделать это под кнутом».
«Так вот как в Матанге чтят закон…» – пробормотал Карстен, намекая, конечно, на свою дипломатическую неприкосновенность.
«Ты оскорбил государыню!»
«С каких это пор упоминание о небесных телах считается оскорблением? Творец неба и земли наверняка хохочет до слез, слушая чиновников Матанга».
Я сделала еще шаг вперед. Как близко он стоял, о боги… всего лишь на расстоянии вытянутой руки! Эта близость отважного мужчины из вражеского стана сводила меня с ума. Карстен был прав насчет Луны. А я была полна решимости заставить его за эту правоту поплатиться. От него исходил очень тонкий, едва уловимый аромат здорового сильного самца и еще – дорогого табака. Головокружительный аромат. Возбуждающий.
«Вы отдаете себе отчет в том, что находитесь целиком в моей власти? И вы, и ваши люди. Войны все равно не избежать, сегодняшние переговоры это подтвердили, поэтому ценность ваших жизней, милорд, не очень велика».
Он молча взглянул на меня и отвернулся со скучающим выражением лица.
«Хотя, возможно, я ошибаюсь. Возможно, ваша отдельно взятая жизнь имеет ценность для правителя Брессала. – Я немного помедлила, давая ему время хорошенько обдумать услышанное. – Как вы думаете, милорд, Корикия продолжит оказывать военную и финансовую помощь провинции Кхаттанам, если вас удержат в Матанге в качестве заложника?»
«Моя отдельно взятая жизнь имеет ценность для правителя Брессала, ваше величество, – ответил он спокойно, – но будьте уверены, он не поддастся на шантаж».
«То есть он не изменит своих планов, даже если вам будут грозить пытки и смерь?»
«Совершенно верно».
«Откуда вы знаете?»
«Мы обсуждали это накануне моего отъезда в Матанг».
Это был поединок двух воль, и все это понимали. В зале стояла мертвая тишина, никто из присутствующих не смел ни кашлянуть, ни шелохнуться. Рискну ли я взять в заложники дипломата, прибывшего на переговоры, тем самым допустив грубое нарушение международного права и фактически объявив войну Корикии? Останется ли заложник на прежних позициях, в случае если к нему применят обещанные меры устрашения, не захочет ли воззвать к своему государю, вопреки существующей между ними договоренности? Худое смуглое лицо Карстена застыло, словно выточенное из темного камня. Но я заметила крошечные капельки пота на висках и на верхней губе.
Улыбнувшись ему холодной высокомерной улыбкой человека, на руках которого все козыри, я подала знак уже ожидающим его воинам из моей личной гвардии.
«Вы приказали взять под стражу главу иностранной делегации, ваше величество?» – тихо спросил Карстен, глядя на меня все так же, то есть, безо всякого выражения.
«Да, милорд. Надеюсь вы будете вести себя благоразумно и не окажете сопротивления. Кстати, у меня к вам вопрос. Я слышала, ваш монарх подумывает о назначении нового генерала армии. Кандидатура наверняка уже утверждена. Итак?»
Он молчал, разглядывая герб царского рода на золотой заколке, которой был застегнут мой плащ. В его позе и выражении глаз читалось невыразимое презрение – к моим поступкам?.. ко мне самой?.. – при этом он умудрялся не утратить обычного своего благородства. Воспитать подобное невозможно, оно от рождения либо есть, либо нет. Благородство. Передо мной стоял великолепный человеческий экземпляр, и на мгновение у меня мелькнула мысль, что если мне предстоит родить наследника престола, то я предпочту зачать именно от такого мужчины, как Карстен, сын Ройга.
«Вы собираетесь отвечать, милорд?»
Он посмотрел на вооруженных гвардейцев, которые приближались, готовые исполнить мой приказ, почти незаметно вздохнул и повернулся лицом к своим людям. К ним – лицом, ко мне – спиной. Неслыханная дерзость.
«Всем три шага назад».
«Но, господин мой…» – начал богатырь, стоящий прямо перед ним.
Короткий ежик светлых, выгоревших на солнце, волос, неровный шрам, пересекающий левую щеку, – этот мужчина был тоже очень хорош, но в нем не чувствовалось породы, он вышел из простецов.
«Отставить разговоры, – перебил его Карстен. – Выполняйте. Ты тоже, Алансар».
Они попятились, сумрачно глядя на обнаживших шпаги гвардейцев. Карстен же вновь обратил свой взор на меня.
«Я назову имя нового генерала армии, государыня, если вы здесь, при всех, дадите мне слово дочери Эрвига, что моим людям не будут чинить препятствий на обратном пути в Корикию».
Я вздрогнула. В зале поднялся ропот. Этот негодяй смел трепать имя моего отца! Но каков хитрец… Он знал, что такое слово я никогда не нарушу.
«Вы думаете, мы не найдем способ заставить вас говорить? – Не спуская с него глаз, я молча протянула руку, и один из гвардейцев, поняв что мне нужно, вложил в нее шпагу. – Безо всяких условий».
Улыбка лорда Ройга, чуть изогнувшая углы великолепно очерченных губ, подтвердила, что он видит меня насквозь. Рано или поздно я отпустила бы его людей, потому что казнить их было бы опрометчиво, мои собственные министры и советники первыми выразили бы протест, держать всех в плену – бессмысленно, для моих целей вполне хватало главы делегации, к тому же кто-то должен был рассказать правителю Брессалу как прошли переговоры. Имя нового генерала армии также рано или поздно стало бы известно. Игра. Мне хотелось поиграть с прославленным корикийцем, и теперь он об этом знал.
«Я так не думаю, ваше величество, – ответил он, игнорируя острие шпаги, нацеленное ему в левый глаз. – Я не знаю, найдете вы его или нет».
«Снимите вашу куртку, милорд», – почти шепотом велела я.
Он вопросительно приподнял брови.
«Вы не ослышались. Снимите, пожалуйста, куртку. Если не хотите, чтобы это сделал палач».
Без промедления он снял свою строгую черную куртку из плотной ткани, напоминающую камзол, и уронил на мраморные плиты пола. Белая рубашка из хлопка, застегнутая на маленькие серебряные пуговицы, изумительно шла к его лицу, подчеркивая загар. Раззадоренная его упрямством, я переместила острие шпаги и, целясь уже не в левый глаз, а под левую ключицу, повторила вопрос. Взгляд Карстена скользнул вдоль клинка. Губы сжались плотнее. Ответа не последовало.
Что ж, он сделал свой выбор. Одно движение руки – и граненый клинок вошел, прорвав тонкую ткань рубашки, в живую плоть. Карстен не шелохнулся. Каменная челюсть, ледяные глаза… Рубашка вокруг стальных острых граней вмиг пропиталась кровью. Я ожидала от членов делегации Корикии громких протестов, но их не последовало. Они подчинялись своему лидеру беспрекословно.
Надавив на эфес, я вонзила острие клинка чуть глубже. Веки Карстена дрогнули, он ненадолго прикрыл глаза, потом открыл и уставился на меня. Самообладание этого человека поражало воображение.
«Я назову его имя, государыня, – повторил он звучным своим, чуть охрипшим голосом, – если вы здесь, при всех, дадите мне слово дочери Эрвига, что моим людям не будут чинить препятствий на обратном пути в Корикию».
«Вашим людям не будут чинить препятствий на обратном пути в Корикию, – отчеканила я. – Слово дочери Эрвига!»
И резко выдернула клинок, заставив Карстена пошатнуться. Один из гвардейцев поддержал его под локоть, вероятно, из уважения к мужеству врага. Карстен перевел дыхание. Теперь пот струился градом по его лицу, капая на рубашку.
«Новым генералом армии станет Осмонд, сын Дрема».
«Передайте Дареку, что я приказала разместить лорда Ройга в Северной Башне, – выдержав паузу, обратилась я к обступившим нас гвардейцам. – И пригласить к нему лекаря».
«Будет исполнено, ваше величество».
«Алансар, – возвысил голос Карстен, – ты теперь старший. Верни этих доблестных воинов государю и передай ему мой низкий поклон».
