скачать книгу бесплатно
Ответы
Роман Воронов
Что в бесконечности неизведанного определяет курс познающего? Верный ответ – скажет один, правильный вопрос- возразит другой, ветры обстоятельств – поправит третий, Бог – ответите вы, прочитав эту книгу.
Роман Воронов
Ответы
Ответы
Как в Рай пройти? Идите по воде,
А если неудобно, то воспользуйтесь игольным ушком.
Да не сворачивайте по пути нигде,
Иначе прыгать по чужим макушкам.
Чем определяется или, если угодно, характеризуется бытие человека?
Семьей, статусом, воспитанием, окружающей средой, характером, судьбой, случаем, родовой травмой, наличием расчетного счета и, конечно же, Богом.
Это ваш потенциальный ответ на мой вопрос, и я соглашусь почти со всеми аргументами, особенно с Богом, но верните мне его (вопрос), и я бы ответил – Очередью. Ее Величество Очередь, спокойная и возмущенная, на удивление быстрая и как назло тягучая, сонная, пожирающая драгоценное время, молчаливо вздыхающая и визгливо кричащая, длиннющая, без конца и края, и совсем короткая, из одного человека, а именно Вас, многоликая, многоголосая, разная, но необходимая всегда и везде, ибо только ее наличие фиксирует положение каждого относительно других в висящем без опор и координат Мире.
Чтобы войти в это сложнейшее и запутанное состояние Божественного Видения Самого Себя, а попросту говоря, воплотиться, нужно выстоять… ну конечно, Очередь.
Итак, подбор подходящей семьи произведен, степень вашего участия в этом процессе зависит от эволюционных успехов, коих вы уже достигли, а дальше… ожидание, когда же эти двое решатся стать родителями и от «планирования семьи» перейдут к активным действиям. Думаете, вы один такой симпатичный претендуете на вход через эти врата? Вовсе нет, условия, создаваемые такой парой, подходят (кармически) еще нескольким душам, разница между соискателями только в дате рождения, закрепленной Советом за каждой Искрой Божьей. Вы стоите в Очереди на Вход. Подобное состояние напоминает посещение мастерской сапожника, когда старая, использованная обувь сброшена с ног и вы, босой, в нетерпении ерзаете на скамейке в ожидании прихода мастера, отправившегося на склад поискать подходящий размер, в противном случае нужно будет делать заказ.
Драматизм ситуации заключается в том, что до вас в мастерскую уже зашел клиент. Посетив сапожника с разницей во времени, вы оба сотворили форму Очереди, а интерференция ваших характеров вдохнула в нее жизнь. Дзинь, дверной колокольчик объявляет о приходе нового заказчика, вот ваше «дитя» и подросло, поздравляю, довольно крупная девочка.
– На «выход», между прочим, тоже Очередь из обиженных спутниками, оскорбленных обстоятельствами, уставших от Жизни. В данной процедуре от участников не зависит ничего, кроме крайне странного решения о самостоятельном прекращении проявленного существования, при этом Очередь не похожа на ниточку, бусинка к бусинке, лоб в затылок, скорее она напоминает бесформенную массу ожидающих, из которой невидимая рука выхватывает «счастливчика» самым непредсказуемым образом. Словно некто, расстроенный сбитым каблуком или порванным шнурком, желает поскорее избавиться от надоевшего ботинка, дать отдохнуть ногам и дотянуться до ноющей мозоли, хотя башмак может еще послужить. Сапожник прекрасно видит это и не станет потакать желанию пешехода переобуться не в свой срок.
А что же между Очередями на «вход» и «выход»?
Снова Очередь, очередь событий, и если такое определение оскорбляет вас, назовите ее Последовательностью Обстоятельств.
Встречи, слова, действия и поступки, которые должны свершиться в вашей судьбе, точно так же ожидают своей очереди, но в полной зависимости от вашего Выбора.
Так где же заканчивается Очередь, если сразу после смерти (на физическом плане) мы встаем в нее на «рождение», а воплотившись, простаиваем в ожидании череды событий всю жизнь, занимая в конце оной за «крайним», желающим отправиться в «последний путь»?
Ее нет во сне – вот мой ответ. Предавая тело ласковым объятиям ложа, душа, избавленная от суеты, имеет возможность подумать о… душе. Помните, день седьмой Господу Богу твоему. Трудиться душе (и в теле, и вне его) шесть частей от суток и отдыхать седьмую часть их. В эти три с половиной часа, пребывая во сне, пытаясь подражать Богу, разделившему Себя ради познания на многие части, но, не имея возможности такового расщепления, выделяет душа две ипостаси – душа-Сознание (нижняя) и душа-Искра Божья (верхняя), и знающая, верхняя, отвечает на вопросы познающей, нижней. Этот диалог и составляет суть сновидений.
О чем же спрашивает Сознание Искру Божью?
Не удивляетесь, конечно, об Очереди, о том ожидании, которое стирается из памяти нижней души перед воплощением, но о котором прекрасно знает верхняя – о после-смертном стоянии к Фемиде.
Сознание: – Где Я?
Искра Божья: – Ты в после-смертии.
С: – Я умерло?
ИБ: – Ты бессмертно, как часть бессмертной души.
С: – Скажи, чего жду я среди себе подобных, вытянувшихся в струну долгую к Вратам?
ИБ: – Линейность пространства определяется линейностью времени, здесь оно нелинейно, в этой Очереди нет первых и последних, вход через синхронизацию твоего Осознания Причин и целесообразности восприятия этого голограммой Фемиды.
С: – Зачем мне к ней?
ИБ: – Она – «кассир», образно, конечно.
С: – Фемида продает билеты?
ИБ: – Да.
С: – Куда?
ИБ: – В тонкий план.
С: – Ты серьезно?
ИБ: – Твои сомнения отодвигают все дальше от нее, сомневаясь, можно стоять здесь вечно.
С: – Какова же цена, чем расплачиваться?
ИБ: – Приобретенной энергией, иного нет. Но помни, душа не может использовать энергию, затраченную на ее создание. Эта энергия (любовь) принадлежит Творцу, реализация ее имеет определение – продажа души дьяволу. О последствиях таких поступков ты наслышано, Фемида выдаст золотой билет в один конец, не пребывай она в нейтральности, сердце ее рвалось бы всякий раз при выдаче такого проездного обезумевшей душе.
С: – И все же, мимо нее не пройти?
ИБ: – Нет. За прошедшее воплощение душа приобретает либо любовь, либо ненависть, чаще и то и другое, и может распоряжаться накопленным, как положительной, так и отрицательной массой.
С: – Можно купить билет за Ненависть?
ИБ: – Отрицательную энергию заберет Антимир, это его пища, но не полностью. Ему не нужно «обнулять» душу, следующее воплощение должно начаться с «минуса», новый приход желателен с замаранной репутацией. Остатки «грязной» энергии Фемида может обменять на рождение в обеспеченной семье, например, или в красивом теле.
С: – А на что меняется любовь?
ИБ: – Светлая энергия может скомпенсировать накопленную «темную», или с ее помощью смягчают кармические условия грядущего воплощения. Но если использовать всю наработанную любовь, ничего не оставив Творцу, то душа полностью «обнулится».
С: – Как это?
ИБ: – Эволюционное состояние Адама, впервые открывшего глаза и узревшего Мир.
С: – А зачем Творцу наша приобретенная любовь?
ИБ: – Эта, именно эта энергия идет на самопознание Создателем Самое Себя, ибо та часть любви, которая пошла на сотворение Мира, Им уже познана. Кстати, перед воплощением в Христа, его душа тридцать три раза оставляла Творцу приобретенную энергию любви ПОЛНОСТЬЮ.
С: – Иисус обнулялся тридцать три раза?
ИБ: – И причем осознанно – Великий Дух.
Вот тут-то и помолчать, осознавая всю тщету скудомыслия и порочности мелких расчетов с Богом посредством непробиваемой Фемиды, взвешивающей точным, метрологическим глазом все выпячиваемые подвиги и сокрытые под половицей собственного стыда жалкого вида гадости.
Неожиданно Очередь продвинулась, Врата, за которыми происходил «торг», приблизились настолько, что можно было разглядеть орнамент и плотным слоем уложенные меж завитков и вензелей письмена.
С: – Что-то не разберу.
ИБ: – Адамов язык, вспомнишь после полного развоплощения.
С: – Прочтешь мне?
ИБ: – Слушай. Кайся за несодеянное, ибо уже сотворенное есть след вечный и печать его Миру нести на себе, пока не остановишься, возжелав сделать то же повторно. Ступив же во след дважды, омрачишь чело свое морщиной печали, трижды – заплывут белым мороком очи твои, на четвертый раз стянет петлей горло и слова не вымолвишь, только хрипы. Будешь усердствовать дальше, и пятый шаг поднимет с пути камень, на который встал, и положит его на сердце, шестой шаг все грязи земные принесет в живот твой и всяко, даже вода, попади в рот, начнет рваться обратно, а если мало тебе, неразумному, и этого, сделай седьмой шаг и сокрушишь Мир.
С: – А нельзя было написать просто – не наступай на грабли дважды?
Очередь снова резко рванулась вперед, но не вместе с душой, а мимо нее, Врата Фемиды исчезли из вида.
ИБ: – Потрясающий отскок, как теперь стало ясно из твоего (нашего) положения, упрощение понятий не приводит к Истине.
С: – Да, с граблями я поторопилось. Так что же главное в этой Очереди?
ИБ: – То же, что и в любой Очереди – осознание ее.
С: – Как это?
ИБ: – Принятие приходящих в твое бытие людей, событий, пауз, их последовательность, осознание значимости их для тебя, а тебя для них. Непротивление происходящему есть доверие Высшему.
С: – А как же Свобода Выбора?
ИБ: – Свобода Выбора – это пространство между «отдать все Богу, как Иисус» и «забрать все себе, как Антимир», действуй на свое усмотрение в этих пределах.
С: – Насколько велико это поле самостоятельности?
ИБ: – Размер его известен давно – игольное ушко.
Душа у самых Врат, но створки плотно прикрыты, еще не время встретиться с Фемидой, но время встретиться с собой.
Кто ты, Архимед?
Кто ты, Архимед? Что заставляет тебя не обращать внимания на легионера, стоящего за спиной с обнаженным мечом? Неужто линия, прочерченная на высохшей земле оливковым прутиком, напоминающая склон горы или очертания согнутого лука? Вот она начала свой путь параллельно горизонту, робко, едва заметно отрываясь от невидимого притяжения, но осмелев, осознав свою внутреннюю силу, поднимается выше и к середине пройденного изгибает спину, будто кто-то желает согнуть ту самую ветвь оливы, но она не ломается и уже взмывает ввысь, приближаясь, прижимаясь, но не касаясь вертикали.
– Это гора, старик? – спрашивает солдат, пораженный столь явным безразличием жертвы к своей судьбе, висящей сейчас на волоске и полностью зависящей от его воли.
– Это гипербола, – спокойно отвечает странный старик.
– Скажи мне, чем ты можешь купить свою жизнь, я не намерен торчать здесь и слушать глупости, пока мои товарищи грабят город, – раздраженно говорит легионер.
– У меня нет ничего, кроме оливковой ветви, – старик демонстрирует прут солдату, – и Истины, ценность которой превосходит все сокровища Сиракуз.
– Видимо, это заклинание, превращающее камни в золото? – насмешливо спрашивает римлянин.
– Это Знание, преображающее человека в Бога, – не обращая внимания на смех, отвечает Архимед.
– В какого, их целый Пантеон? – заинтересованно спрашивает легионер.
– А который нравится тебе больше?
– Марс-воитель! – восклицает римлянин и задирает вверх свой короткий меч со следами запекшейся крови.
– Это несложная задача, – произносит старик, – ты им стал в тот момент, когда взял в руки гладиус.
– Неужели речь о Зевсе? – у солдата глаза лезут на лоб.
Архимед внимательно смотрит на римлянина, решая, как выстроить разговор, по всей видимости, свой последний, с солдафоном как с учеником, которого предоставила судьба, а не выбрал он сам.
– Эта линия, – наконец прерывает молчание Архимед, – путь на Олимп.
– Продолжай, – торопит его легионер, присаживаясь рядом на мраморную скамейку.
– Все, что под гиперболой, ну, то есть сама «гора», это Свобода Выбора, – старик обвел поле под линией прутком, – понятно?
Наклонившись к Архимеду получше разглядеть чертеж, римлянин уронил непристегнутый кассис к ногам старика. Солдат оказался молодым человеком, еще юношей, светловолосым галлом с веселыми глазами и обнадеживающей улыбкой.
– Я свободный человек, гражданин, – заявил он, – но мой центурион остер на словцо и у него тяжелая рука, это я насчет свободы выбирать.
– Мальчик мой, – ласково обратился к солдату Архимед, – свобода заключается в бесконечном множестве путей, приводящих тебя к выбранной цели, и не имеет отношения к римскому уставу и личностному восприятию окружающего мира отдельно взятого командира.
– Похоже на муравейник, – задумчиво произнес юноша, – внутри него много ходов, но он ограничен по размеру тем количеством былинок, которые натаскали насекомые.
– О, – воскликнул удивленный Архимед, – приятно узнать, что и среди вояк попадаются неглупые люди.
– Не забывайся, старик, – осадил его легионер, – ты в моей власти. Что над линией?
Архимед с нескрываемым интересом посмотрел на юного «завоевателя», потом перевел взгляд на чертеж: – Ответственность.
– Ответственность за что? – солдат поднял кассис и водрузил его обратно на голову.
– За выбор, – Архимед широко улыбнулся юноше.
– Если вершина «муравейника» – Олимп, то что здесь? – спросил легионер и с размаху вонзил гладиус в самое начало гиперболы.
– Точка Адама, – невозмутимо ответил Архимед.
– Что за Бог? – удивился солдат.
– Не Бог, Первочеловек. – Архимед веткой засыпал песчинками рубец, оставленный мечом, который юноша уже выдернул из многострадальной сиракузской земли. – Его свобода мала, он только что сотворен и почти ничего не знает.
– Как дитя?
