скачать книгу бесплатно
– А ты в Москву зачем? Ведешь себя как-то странно. Просишь встретить, а приезжаешь на час раньше. И налегке. Я-то, грешен, думал, что ты мне шкуру медвежью, рога привезешь, как обещал.
– Привезу. И шкуру, и рога, если появилась та, которая может их тебе наставить, – попытался пошутить Титовец.
Но Рублев сухо его оборвал:
– Это мне точно не грозит.
Эта тема была для Бориса Рублева табу. Он был из тех мужчин, которые не любят болтать попусту, хвастаться легкими амурными победами. О том, что творилось у него в душе, что волновало его сердце, знал, а точнее, догадывался лишь он сам.
Титовец это уловил и смущенно потупился.
– Ну, так в Москву ты зачем? – повторил свой вопрос Рублев.
– Дело здесь у меня, – пробормотал Титовец, болезненно морщась.
– Опасное? – спросил Рублев, сверля взглядом Василия.
– Не знаю еще, – пожал плечами тот. – Мне с человеком одним встретиться нужно.
– Из наших?
– Нет, – покачал головой Василий.
– У тебя на когда встреча назначена? – поинтересовался Рублев.
– Ну, пока что время терпит, – уклончиво сказал Василий, давая понять, что об этом он с Рублевым говорить не хочет.
– Ладно, – кивнул Рублев. – Я спросил, чтобы прикинуть, чем заняться. Может, выспаться хочешь или душ принять, отдохнуть?
– Нет, – отказался Титовец, – на это у меня точно времени нет.
Договорить они не успели: кто-то настойчиво позвонил в дверь. Рублев, еще не посмотрев в глазок, уже догадался, кто это мог быть.
На лестничной площадке стояла Серафима Карловна, только уже не в халате, а в элегантном красном костюме и черной шляпке.
– У нас еще одно убийство! – сказала она не то с горечью, не то с воодушевлением и добавила: – Вы нам очень, очень нужны! И товарища вашего тоже позовите! Будете понятыми!
– Давайте вы с ним будете понятыми, – предложил Рублев. – А я лучше останусь в стороне.
– Хорошо, но я вас жду. Пойдем… – сказала Серафима Карловна, чуть закатывая глаза.
– Куда? – спросил Рублев. – В подвал?
– Нет, – покачала головой Серафима Карловна. – К Марусе! Я знала, я чувствовала, что добром это не кончится! – выпалила она.
Титовец вышел в прихожую, очевидно догадавшись, что им от этой женщины так просто не отделаться.
– Я так и знала! Я так и чувствовала! – продолжала вещать Серафима Карловна, пока они друг за другом спускались по лестнице. – Бедные, бедные Санек и Маруся! Они так любили друг друга. Многие не верили, а ведь у них и правда было настоящее душевное родство! И разница в возрасте здесь совершенно ни при чем!
– Так кого убили? – попытался узнать Титовец.
– Вы что, не поняли?! Марусю убили! – всхлипнула Серафима Карловна.
– Полиция там? – спросил Рублев.
– Там, там, – кивнула Серафима Карловна. – Но им я не хочу ничего говорить. А вам скажу. Вам я скажу, потому что знаю, знаю, кто их убил.
– И кто же их убил? – спросил Рублев, понимая, что Серафима Карловна не успокоится, пока не вывалит на них всю известную ей информацию.
Серафима Карловна остановилась, оглянулась и, понизив голос, сообщила: – Это Колян. Из ревности. У Маруси был любовник, Колян, сущий алкаш. А когда у нее Санек появился, Колян несколько раз приходил и сцены устраивал. Маруся сама мне жаловалась.
– А где его, этого Коляна, найти? – поинтересовался Рублев.
– Я потом вам все расскажу и покажу, – пообещала Серафима Карловна и добавила: – А теперь тише… нас там ждут.
Дверь в квартиру была не заперта. Внутри царил беспорядок. Очевидно, хозяйка вечером или ночью вела с кем-то довольно бурный диалог, свидетельством чему были разбитые тарелки и бутылки, перевернутые стулья и стол, обрывки газет, раздавленные прямо на полу помидоры. Труп, уже накрытый простыней, лежал на диване. Эксперт вертел в руках, облаченных в резиновые перчатки, окровавленный кухонный нож.
– Что, тоже ножевое? – спросил Рублев у эксперта, высокого, худощавого, чуть сутулого парня в очках.
Тот, не поворачиваясь, кивнул и, очевидно посчитав, что интересуется кто-то из своих, добавил:
– И снова работал профессионал.
– То есть? – попросил уточнить Рублев.
– Да вижу знакомый почерк десантуры, – хмыкнул эксперт и попытался имитировать ножевой удар.
– А вы что, в десанте служили? – с недоверием в голосе поинтересовался Рублев.
Эксперт покачал головой и только теперь повернулся.
– А вы вообще-то кто такой? – спросил эксперт, увидев незнакомого мужчину.
– Я тот, кто может точно оценить профессионализм удара, – ответил Рублев.
– Вы служили в десанте? – спросил эксперт.
Рублев кивнул.
– И что скажете? – поинтересовался эксперт, приподнимая простыню, прикрывавшую труп.
Рублев глянул и нахмурился:
– Там, в подвале, я думал, что мне показалось, – сказал он, – но теперь я уверен, что мне знаком этот удар. Я видел точно таким образом убитых душманов.
– Так вы, может, знаете, кто убийца?
– Нет, – покачал головой Рублев, – убитых этим бойцом душманов видал, а кто он – не знаю. Может, ты, Василий, в курсе? – спросил он у Титовца.
Тот, похоже, даже не услышал вопроса, поскольку сосредоточенно разглядывал стоящие на серванте резные фигурки.
Наконец он снял одну из фигурок и показал Рублеву:
– Вот эти солдатики мне точно знакомы.
– Это римские воины? – уточнил Комбат.
– Ну да, вырезанные из мыла римские легионеры. И я их точно видел. Но где, сейчас не вспомню. – пробормотал Титовец.
– Надо бы вспомнить, – серьезно сказал Рублев. – Обязательно надо вспомнить…
Солдатики были вырезаны из куска обычного белого мыла. Это была и вправду ювелирная работа, требующая мастерства и выдержки.
– Этих солдатиков Марусе Санек подарил, – поспешила включиться в разговор Серафима Карловна. – Она мне как-то хвасталась.
– И это Санек их вырезал? – спросил Рублев.
– Не знаю, наверное, – пожала плечами Серафима Карловна, сняв с серванта второго легионера.
– Вам же ясно сказали: ничего не трогать! – зло одернул их следователь, молодой черноволосый невысокий мужчина, который до этого был, очевидно, занят осмотром квартиры.
Рублев, не собираясь вступать ни с кем в пререкания и бросив на ходу Василию, что будет ждать его на улице, вышел из квартиры.
Возле подъезда стоял полицейский «уазик», а на лавочке сидели Мария Митрофановна с Жулькой на поводке и еще одна соседка – пожилая и вечно всем недовольная Варвара Семеновна. Она выглядела гораздо старше «вездесущей Серафимы» и Марии Митрофановны, а они, похоже, не очень любили ее общество. Но сейчас две пожилые женщины что-то оживленно обсуждали.
Рублев поспешил отойти в сторону. Ему просто необходимо было осмыслить происходящее. Еще утром, отправляясь на пробежку и вдыхая полной грудью свежий осенний воздух, он совсем иначе представлял себе сегодняшний день: встреча со старым другом, задушевный разговор, горькие, но дорогие воспоминания. А тут сразу два убийства, «вездесущая Серафима» и Василий Титовец, которого, похоже, тоже угораздило влипнуть в какую-то историю.
Неожиданно на огромной скорости во двор влетел и резко затормозил у подъезда белый микроавтобус с затемненными стеклами. Из него выскочили пятеро парней с автоматами в униформе и черных масках. Что-то в их облике насторожило Бориса. Ему показалось, что новые «гости» «не тянут» на спецназовцев. Когда же из микроавтобуса выскочил водитель – накачанный бритоголовый невысокий крепыш, руки которого были сплошь покрыты наколками, Рублев понял, что подозрения его вполне обоснованны. Как только маски-шоу скрылись в подъезде, Рублев поспешил за ними.
Дверь в квартиру, которую всего несколько минут назад покинул Борис, кто-то то ли случайно, то ли специально запер изнутри. Внутри вовсю шла перестрелка.
Вдруг дверь резко распахнулась, и Рублев, который интуитивно просчитал подобную ситуацию и поднялся вверх по лестнице, увидел тех же «спецназовцев», которые спешно покидали квартиру, вынося на руках одного из своих, истекающего кровью.
В квартире все было перевернуто вверх дном. На полу в прихожей лежал серьезно раненный эксперт. Над ним сидел, пытаясь хоть как-то помочь, следователь с пистолетом в руке. Василий Титовец стоял, прижавшись спиной к стене, и напряженно высматривал через распахнутое окно кого-то на улице.
– Что здесь случилось? – спросил Рублев.
– Вызывайте «скорую»! – распорядился следователь, а затем, доковыляв до окна, из которого доносился гул мотора отъехавшего микроавтобуса, крикнул водителю «уазика»: – Чего стоишь?! Догоняй! Это не спецназ!
Тем временем из-под стола выползла Серафима Карловна.
Почему-то понизив голос, она сообщила:
– Я вызвала «скорую».
– Спасибо, – кивнул ей следователь.
– Кто это был?! – возбужденно поинтересовалась Серафима Карловна. – И что им было нужно?
– Кто ж их знает, – покачал головой Титовец. – Форма и маски у них старые, будто какой-то военный склад грабанули.
– Они что-то искали, – догадалась Серафима Карловна.
Рублев посмотрел на растоптанных на полу мыльных солдатиков.
Титовец перехватил взгляд Рублева и, понизив голос, сообщил:
– Я вспомнил, где я видел точно таких солдатиков.
Рублев, оглянувшись на Серафиму Карловну, которая не то проверяла, работает ли ее мобильник, не то пыталась кому-то дозвониться, поспешил отвести Василия подальше.
– Это было в госпитале. Помнишь, я там с месяц валялся после ранения, – продолжил Титовец.
Рублев кивнул.
– Да, так вот там у нас была медсестричка Поля. За ней многие пытались ухаживать. А один боец, его, кажется, Костей звали, подарил ей точно таких же вырезанных из мыла солдатиков. Она их взяла и сказала: «Павлику своему отнесу. Ему понравится». Так мы все узнали, что у Поли есть сын Павлик. Что потом было, я не знаю. Выписался.
– Но Марусе этих мыльных солдатиков вроде как подарил Санек.
– Да-да, Санек! Маруся сама мне хвасталась! – опять встряла в разговор Серафима Карловна.
Но тут в квартиру вбежали врачи и полицейские, которых, очевидно, привез водитель, пытавшийся догнать микроавтобус с фальшивыми спецназовцами. «Вездесущая Серафима» тут же поспешила к ним.
Рублев и Титовец, который все чаще поглядывал на часы, не сговариваясь, покинули квартиру.
Глава 2
Когда муж, не предупредив, в очередной раз куда-то смылся, Лиза Малиновская подумала о том, что лучшее, что она от него получила, это фамилию.
«Лиза Малиновская», конечно же, звучало более благозвучно, чем «Лиза Рубинштейн». Хотя отчим, который подарил им с матерью не только более чем безбедную жизнь, но и свою, уже увековеченную в верхних строках «Форбса» фамилию, даже немного обиделся, когда Лиза, которую он баловал, как родную дочь, выйдя замуж, поспешила перейти на фамилию своего избранника – молодого сотрудника его дочерней фирмы. Но приданое, которое отчим дал приемной дочери, от этого не уменьшилось. Загородный дом, две машины, солидный счет в банке позволяли молодым жить, не думая о завтрашнем дне. Господин Рубинштейн, который начинал в лихие девяностые с обычных, простейших «купи-продай» операций, считал, что зять должен работать, и отдал ему в управление ту самую дочернюю фирму, в которой тот работал. Александр Малиновский по образованию был программистом и среди коллег считался одним из самых продвинутых специалистов. Но если как программист Малиновский шел от успеха к успеху, то как организатор и руководитель он оказался беспомощным. К тому же его бывшие сослуживцы, преимущественно представительницы слабого пола, всякий раз старались напомнить ему о том, благодаря чему он стал над ними начальником.
Самым же неприятным для Лизы было то, что на светских раутах ее бывшие подруги, девушки из высшего общества, откровенно смеялись над Малиновским, особенно когда он напивался, в чем, очевидно, сказывалась дурная наследственность: его мать, как он сам признался ей еще перед свадьбой, была алкоголичкой. Воспитывали его бабушка и тетя, но при этом Малиновский окончил математическую школу, получил прекрасное университетское образование. И если бы не случайное знакомство с Лизой, очаровательной, яркой блондинкой модельной внешности, с огромными голубыми глазами, вполне возможно, он бы уже давно укатил за границу, где компьютерщики его уровня ценились на вес золота.
Лиза ко времени их знакомства тоже получила блестящее образование: она окончила МГИМО, владела несколькими языками и даже интереса ради поработала на одной из принадлежащих отчиму фирм переводчицей. Малиновский приехал как-то устанавливать новые программы на ее домашний компьютер, потом они случайно встретились в одном из ночных клубов, и понеслось. Лиза с детства привыкла к тому, что ей всегда покупали все, что она хотела. Александр Малиновский, красивый, умный, обходительный, а главное, как ей показалось, абсолютно равнодушный к ее положению в обществе и богатству, стал для нее не то новой игрушкой, не то непреодолимой страстью. Так или иначе, Лиза очень скоро почувствовала, что жить без него не может.
Свадьба, медовый месяц, переезд в новый дом… Лиза была влюблена и старалась не обращать внимания на неприятие ее избранника матерью и отчимом, насмешки подруг. А Малиновский чем дальше, тем больше комплексовал. Ведь его хозяин, а теперь еще и тесть неустанно давал ему понять, что терпит молодого человека лишь из-за Лизы, которой тот недостоин.
Лиза тоже начала нервничать, срываться. А потом вдруг Малиновский стал пропадать из дому. На неделю, две. Иногда всего на несколько дней. Говорил, что ездил зарабатывать деньги. И действительно привозил немалые суммы. Именно привозил. Деньги не перечисляли ему на счет, а почему-то выдавали в серебристом, запертом на кодовый замок дипломате. Об этих деньгах Лиза никому не рассказывала, а Малиновский, страшно усталый, но счастливый, разрешал молодой жене потратить их все на себя.
Как раз в это время у них в доме появился новый охранник Константин. Этот высокий мускулистый, стриженный под нуль молодой человек в отсутствие Малиновского сопровождал Лизу в город и так зазывно поигрывал бицепсами, что в конце концов госпожа Малиновская сама не заметила, как заволокла его в свою постель. Они стали любовниками. Более того, Лиза доверилась Константину настолько, что попросила последить за Малиновским и выяснить, куда же тот исчезает и откуда привозит чемоданы денег. О том, что будет дальше, Лиза старалась не думать. Развод сейчас для нее был бы не лучшим решением. Она представляла, как будут издеваться над ней все родные и подруги, напоминая, что предупреждали ее о том, что красавчик Малиновский – герой не ее романа.
Теперь Лиза, сидя за сервированным на двоих столом, ожидала свой утренний кофе и нервно теребила салфетку. Эту привычку не смогли вытравить из нее ни мать с отчимом, ни нянечки. Лиза надеялась, что если не Малиновский, который ведь мог появиться так же неожиданно, как исчез, то хотя бы охранник Константин разделит с ней завтрак. Но кофе Лизе пришлось пить в одиночестве.
Горничная Алевтина, строгая, энергичная, хотя ей было далеко за сорок, женщина, налила Лизе в чашку кофе из дымящейся джезвы и поставила ее на специальную подставку на столе.
С детства приученная жить с прислугой, Лиза во взаимоотношениях с горничными, поваром или садовником никогда не переходила черту. Ей и в голову не могло прийти пригласить Алевтину присесть с ней за стол. Константин был, пожалуй, единственным исключением. Лиза еще не знала, какие последствия эта ее связь будет иметь. Кто-то из подружек рассказывал ей, что теперь модно стало устанавливать потайные видеокамеры, с помощью которых хозяева наблюдают за прислугой, мужья за женами, а родители за детьми. И если отчим тоже поставил в этом подаренном ей доме видеокамеры, то, вполне возможно, он уже в курсе ее связи с охранником. Но тогда остается непонятным, почему он никак на это не реагирует.
– Алевтина! – окликнула Лиза горничную, которая уже собиралась уходить. – Вы не знаете, где Константин?
