скачать книгу бесплатно
Комбат. Горячие головы
Андрей Николаевич Воронин
Максим Гарин
Комбат
Бывший командир десантно-штурмового батальона Борис Рублев, освобождая похищенного друга, помогает разоблачить преступную группу, наживавшую огромные деньги на строительстве дорог.
Андрей Воронин, Максим Гарин
Комбат. Горячие головы
© Подготовка и оформление. Харвест, 2010
Глава 1
Вениамин Курилович достал из бара бутылку виски, немного подумал и заменил ее на бутылку обычной русской водки. Если напиваться, так уж традиционным национальным напитком. Было в этом жесте что-то театральное, хотя Куриловичу сейчас было не до внешних эффектов…
Десять лет тому назад он стал совладельцем дорожно-строительной фирмы. Причем почти все деньги в покупку вложил второй совладелец, вклад Вениамина едва достигал десяти процентов. При этом Куриловичу досталась четверть акций свежеиспеченной фирмы. Секрет был прост. Вениамин являлся отличным специалистом, на практике доказавшим, что не случайно он закончил институт с красным дипломом. Компаньон Вениамина, сам специалист довольно посредственный, хорошо знал об этом. Еще бы! Они вместе учились и десять лет работали в одном государственном тресте. При этом бывший сокурсник Куриловича обладал потрясающим умением наладить контакты с важными людьми, расположить к себе нужного человека. Похоже, это качество досталось ему в наследство от отца, партийного деятеля среднего уровня, сумевшего под завязку набить карманы при переходе страны от пещерного социализма к дикому капитализму. Большая часть украденных денежек была бездарно растрачена на различные деловые начинания, которые неизменно заканчивались крахом. Ведь и отец и сын по жизни хорошо умели только пускать пыль в глаза. И при этом были крайне самоуверенны. Годы потребовались им, чтобы осознать собственную несостоятельность. Отец к этому времени перенес два инфаркта, ушел на покой и отдал инициативу в руки сыну. Тот впервые принял верное решение, сделав своим компаньоном Вениамина.
Курилович рьяно взялся за работу. Для него открылось широкое поле деятельности. Дела в бывшей государственной компании шли ни шатко ни валко. Руководители среднего звена лучше всего набили руку на хищении имущества с его последующей перепродажей. Рядовые строители подбирали то, чем побрезговало начальство. При этом большинство сотрудников вновь образовавшейся фирмы очень уважали горячительные напитки. Пьянство цвело махровым цветом на всех уровнях. Нет работы – можно скоротать время за бутылочкой горькой. Появилась работа – надо обязательно отметить это дело. Ну и праздники, а также пятницы – само собой.
Вениамин, поначалу сознательно державшийся в тени компаньона, как-то инкогнито наведал своих подчиненных. Дело было во второй половине дня. Фирма как раз получила небольшой подряд на ремонт трассы. До обеда строители обозначили фронт работ, оценили его объем и в хорошем расположении духа принялись обмывать новый заказ. Благо дорога находилась на выезде из города, с одной стороны маняще шелестела листвой березовая роща, где и засели дорожники в полном составе.
Оказавшись на объекте, Курилович поначалу здорово удивился. Техника стоит, а люди отсутствуют. Можно подумать, что их штат состоит из невидимок. Хотя нет. Если бы рабочие были невидимками, ездили бы машины, гремели отбойные молотки. А тут царила тишина. Словно злой волшебник унес всех людей в тридесятое царство.
Впрочем, приученный к советской действительности, Вениамин быстро опомнился. Он не стал пенять на коварного чародея, а просто осмотрелся и прислушался. Через минуту Курилович обнаружил место сбора своих подчиненных. Банкет набирал обороты. Люди еще членораздельно произносили тосты, но уже были навеселе. Появление «постороннего» они восприняли по-разному. Одни пробурчали что-то вроде «шляются тут всякие», а другие предложили незнакомцу присоединиться к их компании. Разнобой мнений тут же превратился в дружное единение, стоило Вениамину намекнуть, что рабочее время существует вовсе не для потребления алкоголя. Раздались возгласы: «А ты кто такой?» – и несколько самых рьяных строителей привстали, чтобы кулаками ответить Куриловичу на его неуместное замечание.
– Кто я такой? – громко переспросил Вениамин и быстро ответил, предотвращая физическую расправу: – Второй хозяин этой фирмы. Еще вопросы есть?
Боевой задор драчунов мигом испарился. Строители были еще достаточно трезвы и легко догадались, чем им грозит избиение работодателя. Воцарилось молчание.
– Хорошо. Тогда вопросы есть у меня, – еще повысил голос Курилович. – По какому случаю пьянка? Или вы думаете, что все еще получаете деньги из государственного кармана? Надеетесь большую часть времени провалять дурака, а под конец устроить аврал и сделать работу тяп-ляп, как бог на душу положит? Тогда зарубите себе на носу: у нас частная фирма, которая помимо прочего обязана зарабатывать себе репутацию. Это вопрос жизни и смерти. Любой, кто думает иначе, прямо сейчас может написать заявление об увольнении по собственному желанию. В противном случае он будет уволен с волчьим билетом. А теперь я хочу вместе с бригадирами осмотреть фронт работ.
Тут же поднялись три человека. За ними на некотором удалении потянулись остальные строители. Курилович подошел к дороге, осмотрелся и высказал свои замечания. Сделано это было в первую очередь для того, чтобы подчиненные убедились в его высокой квалификации, отличном знании предмета. Пусть абсолютно точно знают, что Вениамина не проведешь на мякине, ему не запудришь мозги. Он шутя обнаружит халтуру и строго накажет виноватого.
Так началась борьба Вениамина за создание лучшей в районе, образцовой строительной фирмы. Он и дальше использовал практику внезапных инспекций, частенько подъезжая к месту работ на общественном транспорте. Застигнутых в нетрезвом виде строителей он безжалостно увольнял. Таким образом ему удалось искоренить пьянство на рабочем месте. Но он никак не мог повлиять на свободное время подчиненных, и многие являлись на стройку в состоянии жуткого бодуна. Самые горячие поклонники зеленого змия рано или поздно тоже увольнялись.
А еще Куриловичу удался редкий в отечественной практике ход. В фирме появилось два немца – бригадир и обычный дорожный строитель. Возможно, это были далеко не лучшие в Германии дорожники, да и возможно, когда их нашли, они сидели без работы. Но при этом немцы являлись примером для остальных строителей. Их дисциплина и подход к работе казались недостижимым идеалом для русского человека. Курилович всеми способами подтягивал своих работников к этому идеалу. Многими пришлось пожертвовать, через три года от первоначального коллектива осталось чуть больше четверти, зато Вениамин добился поставленной цели. Их фирма стала лучшей в области.
Его компаньон тоже знал свое дело туго. Благодаря его стараниям фирма была всегда обеспечена заказами. Хотя одно старание здесь бы не помогло. Курилович не переставал удивляться тому, как обильно государственные деньги липнут к рукам государственных мужей. И не мог понять: отчего в России так вольготно живется ворам и казнокрадам? Почему допускается такое откровенное, всем очевидное мошенничество с народными деньгами? И ему постоянно вспоминалась реакция обоих немцев, когда они услышали, что километр построенной дороги стоил десять миллионов евро.
– О! – воскликнули швабы, не сговариваясь. – Это должна быть очень хорошая дорога, супер хай-вэй, зеер гуд!
– Да ничего особенного, дорога как дорога, – охладил их пыл Вениамин.
– Неужели? Тогда где ее прокладывали? В горах или в вашей вечной мерзлоте?
– Прокладывали ее здесь, на среднерусской равнине. Да вы сейчас увидите.
И немцы увидели дорогу. А Курилович увидел в их глазах абсолютное непонимание. Потому что один километр равнинной дороги в Германии стоит вдвое дешевле, а сама дорога делается на порядок лучше. Ну как он мог объяснить иностранцам, что самое дорогое в отечественных дорогах не работы и не стоимость материалов, а денежные откаты разжиревшим чиновникам? На это уходит не меньше половины суммы, выделенной государством на прокладку автомагистрали. Откаты являлись определяющим звеном в отлаженной системе тендеров, где роли заранее распределены и каждый участник знает свое место. Тендеры, задуманные как способ конкурентного удешевления строительства и повышения его качества, давным-давно превратились в дешевый фарс, убогий спектакль с заранее предрешенным финалом.
Откровенно говоря, владельцы строительных компаний себя тоже не обижали. В конечном итоге на долю каждого из них приходилось заметно больше, чем на отдельного чиновника, потому что чиновников, среди которых распределялись откаты, было много, а владельцев строительных фирм мало. Неудивительно, что Курилович и его компаньон превратились в состоятельных людей. При этом, кроме денег, они сумели заработать репутацию хороших, насколько это возможно в России, дорожников.
Поэтому их фирме поручили строительство важного объекта – магистрали к новой правительственной резиденции, единственной в их области. Знали, что никто лучше не справится с возложенной задачей.
И они проложили дорогу европейского уровня. А напарник Куриловича подружился с важным правительственным чиновником. Эх, лучше бы он этого не делал! Чиновник настолько проникся симпатией к новому знакомому (или, наоборот, втайне возненавидел его), что вздумал продвинуть на московский рынок дорожного строительства.
– Нашим столичным живоглотам и не снилось то качество работ, которого достигли вы, обычные провинциалы. Президент требует активно выдвигать таких людей в первые ряды отечественных бизнесменов, – однажды сказал он.
И выдвинул. Да так, что мало не показалось. Они еще только готовились к завоеванию столицы, когда неизвестный позвонил компаньону Вениамина.
– Берегите здоровье! Сидите в своем Мухосранске и не высовывайтесь, – раздалось в трубке.
Компаньон, вернувшийся с банкета и оттого малость утративший чувство самосохранения, успел ответно бросить:
– А кто ты такой? Я тебя не знаю. Может, ты кусок дерьма собачьего. Воняешь тут и думаешь меня испугать.
– Ладно, еще поговорим, – в трубке раздался короткий смешок.
На следующий день произошел несчастный случай. Действительно несчастный, компаньона не хотели убивать, только напугать. За городом тяжелый джип подрезал его «вольво». Место преступники выбрали самое подходящее. С обеих сторон дороги шла гладкая равнина. Учитывая знаменитое качество шведских легковушек, напарник в худшем случае отделался бы переломом-другим. Но случилось непредвиденное: машина загорелась. Увы, не перевелись еще и в Швеции бракоделы. Компаньон, пристегнутый ремнями и зажатый подушками безопасности, слишком долго выбирался из машины. В жутких мучениях он умер на операционным столе.
Но для людей, которым фирма перешла дорогу, его смерть явилась лишь досадным недоразумением, рядовой осечкой, без которых невозможна постоянная борьба за большой куш. Лес рубят – щепки летят. Преступники моментально переключились на Куриловича. Вениамину намекнули, что компаньон неслучайно оказался на обочине дороги в горящем автомобиле. Это может произойти с каждым, кто раскатает губу на жирные столичные подряды. Таковы, как говорится, законы бизнеса.
Сначала Куриловича захлестнул гнев. Так вот что, оказывается, произошло с напарником! Его убили! Не исключено, что Вениамин сейчас разговаривает с убийцей! И у того еще хватает наглости обращаться с подобными предложениями к другу человека, умершего мучительной смертью! Он за это поплатится!
К счастью, до того, как с его языка сорвались проклятия, Курилович опомнился. В голове молнией промелькнула здравая мысль: если они открыто звонят после убийства, связываться с ними опасно.
– Позвоните мне завтра, я должен все хорошенько обдумать, – сказал он и отключился.
Для принятия решения ему хватило одной минуты. Чего зря мучить голову, когда все ясно? До Вениамина доходили слухи о столичных подрядах, на порядок превосходивших провинциальные. Имея такие бабки, можно нанять дивизию головорезов и без колебаний отправить их на дело ради таких же бабок в будущем. Так что любой ответ Куриловича ничего не изменит на рынке московского дорожного строительства. Просто «нет» будет стоить Вениамину жизни. А еще они могут начать с жены или ребенка. Убьют, позвонят и спросят: «Ну, теперь ты согласен или снова озадачить киллера?»
Курилович подошел к бару, достал бутылку виски, затем сменил ее на бутылку водки и с хрустом свинтил пробку. Впервые за многие годы он нарушил свое железное правило – не пить в рабочее время.
Глава 2
В отличие от Куриловича Илья Фридрихович Тумасов не имел специального образования, хотя тоже владел дорожно-строительной компанией. Времени не было, да и желания. Отец, родившийся в те годы, когда в моде оказались не только Карлы и Фридрихи, но даже Коминтерны и, не приведи господи, Даздрапермы, слабо соответствовал гордому имени одного из вождей мирового пролетариата. За свою жизнь он имел две судимости (одну условную, вторую реальную) и верил исключительно в закон кулака. Поэтому сына товарищ Фридрих определил в секцию бокса. И когда Илья приходил домой с разбитым носом, отец выдавал коротенькую одобрительную речь, смысл которой можно передать знаменитыми словами: «Правильной дорогой идете, товарищи!»
И Илья шел и шел этой дорогой, к шестнадцати годам выполнив норматив кандидата в мастера спорта. В наследство от родителей ему досталась крупная фигура, и он выступал в тяжелой весовой категории. То есть завет отца молодой Тумасов полностью воплотил в жизнь. Еще чуть-чуть, и он бы принялся кулаками завоевывать свое место в жизни, но тут произошло событие, перевернувшее сознание Ильи. Отец вернулся с отсидки. Папаша хорохорился, но юноша видел, что на зоне ему довелось несладко. Как-то в пьяном откровении отец подтвердил догадки сына. Вонючие бараки, холода, дрянная баланда вместо человеческой еды, тяжелая работа на лесоповале – такой уголовной романтики Илюше совсем не хотелось. Как не хотелось и служить Родине. Вот только с учебой было совсем швах! Настолько плохо, что даже звание кандидата в мастера не гарантировало поступление в институт физкультуры. Когда дело касалось его шкуры, юный Тумасов соображал даже очень хорошо. Он взялся за учебники, многие из которых не раскрывал целую учебную четверть. И к окончанию школы он имел аттестат, вполне достойный будущего физкультурника.
Увы, в институте Илья оказался рядовым студентом, без привилегий, которые давали спортивные достижения. Такие достижения здесь были почти у каждого. На особом счету были лишь чемпионы Европы, мира и особенно Олимпийских игр. Им почти гарантировалось хорошее трудоустройство. Прочим для более-менее светлого будущего требовалось хорошо учиться. Вот с этим у боксера, за свою короткую жизнь схлопотавшего столько ударов по голове, что их бы хватило доброй сотне человек, имелись проблемы. Это только кажется, что спортивная наука проще пареной репы. На самом деле для воспитания чемпиона нужны знания психологии, биологии, химии и еще много чего. И чем глубже эти знания, тем лучше. Хотя не всем растить чемпионов. Можно работать обычным тренером, тупо используя кальку методик, наработанную более знающими коллегами лет десять или двадцать тому назад. Но и обычное тренерство светило только студентам с хорошей успеваемостью. А Тумасов плелся в хвосте и молился Богу на свою московскую прописку. Без нее он мог оказаться в каком-нибудь Коми-Пермяцком национальном округе, а попал в школу на улице Байкальской. Тоже не близкий свет, окраина Москвы, но туда хоть можно добраться на метро, а не на самолете. И пусть оптимисты, вместе с распределением вытащившие билет в Норильск или Хабаровск, утверждали, что провинциальные дети еще знакомы с послушанием, а москвичи совсем распустились и ими невозможно управлять, Илья слушал эти речи снисходительно. Одного его вида достаточно, чтобы ученики были как шелковые.
Шесть лет Тумасов проработал учителем физкультуры. Почему-то он часто вспоминал эти годы с умилением. Скорее всего, потому, что тогда Илья был молод. Ведь что в них было хорошего? Если разобраться – ни-че-го! Одна дорога ежедневно занимала почти три часа. И потом изо дня в день, из года в год одни и те же упражнения, одни и те же занятия. Скукотища! Коллективчик, опять же, подобрался специфический. Из мужиков только слишком заумный учитель физики и трудовик предпенсионного возраста. Какие у них с Тумасовым общие интересы? О женщинах разговор отдельный. Всем им перевалило за тридцать. Единственное исключение – его напарница, учительница физкультуры, двадцати семи лет от роду и мастер спорта по гребле. Детишки боялись ее больше Ильи. Он мог только грозно рыкнуть, а она порой награждала особо отличившихся подзатыльником. Почувствовав на себе ее тяжелую руку, даже самые рьяные озорники становились тише воды, ниже травы.
Лицом физкультурница тоже не вышла. Поэтому Тумасов обращался с ней исключительно как с коллегой по работе. В общем, куда ни кинь – везде клин. Но спустя многие годы учительство казалось Илье Фридриховичу чуть ли не благодатью. Ну, если разобраться, где-то так оно и было. Главное – уследить, чтобы какой-нибудь шалопай не свернул себе на уроке шею. А в остальном – спокойная, размеренная работа, не требующая ответственных решений, от которых иногда зависит твое будущее, и устоявшаяся жизнь, предсказуемая на годы вперед.
Уволившись из школы, Тумасов не знал, что будет завтра. Поскольку стал он челноком. Илью Фридриховича сманил знакомый, тоже учившийся в институте физкультуры. Тумасов благоразумно выждал до конца учебного года, а отпуск посвятил шоп-турам. Он убедился, что возить заграничное тряпье куда прибыльнее, чем работать в школе. Илья Фридрихович уволился и целиком посвятил себя новой деятельности. Движение челноков тогда лишь набирало силу, свободных ниш хватало. К тому же у Тумасова совершенно неожиданно для него самого открылась предпринимательская жилка. Он чувствовал спрос, мог предсказать его и опередить конкурентов. Помогла и спортивная закалка, сила и выносливость, которыми могли похвастать далеко не все челноки. На первом этапе это имело большое значение. Тот же спорт приучил Илью Фридриховича к здоровому образу жизни. Многие челноки после удачного вояжа надолго припадали к бутылке. Русские люди, странно, если бы было иначе. Тумасов к спиртному относился без фанатизма. Мог позволить себе выпить грамм триста за компанию и этим ограничивался. Он больше преуспевал по женской части. Но до поры до времени.
Здесь опять следовало вспомнить добрым словом бокс. Тренер настойчиво учил молодого Илью ставить перед собой конкретные цели и упрямо их добиваться. Его уроки не пропали даром. По большому счету челночество напоминало бокс. Здесь тоже имелись свои ступеньки, словно спортивные разряды, поднимающие статус человека. Илья Фридрихович начал упрямо карабкаться по этим ступенькам, для чего ему потребовался надежный тыл, понимающая и работящая жена. Перебрав немало вариантов, Тумасов сделал окончательный и, надо признать, весьма удачный выбор. Молодая супруга всецело разделяла его планы, помогая мужу и словом и делом. Еще до свадьбы Илья Фридрихович поставил на рынке несколько ларьков, а вскоре открыл свой первый магазин. Время было лихое, тут же нарисовались бандиты, обложившие бизнес Тумасова данью. Поначалу Илья Фридрихович сильно возмущался. За что платить, как вообще у вымогателей хватает наглости требовать чужое? Будь его воля, он бы этим соплякам все кости переломал!
Увы, кулаками горю не поможешь. У сопляков в карманах лежали стволы, делавшие бесполезным умение посылать противника в глубокий нокаут. Пришлось смириться. К счастью, главарь рэкетиров оказался человеком сообразительным и терпеливым. Тумасову опять повезло.
Не перечесть, сколько жизней безвременно оборвали бандитские пули, сколько разорилось начинающих предпринимателей лишь из-за чрезмерной жадности рэкетиров, хотевших все и сразу. Не давая бизнесменам толком подняться на ноги, они угрозами и пытками тянули из них деньги, обирая до нитки. Бандит, «крышевавший» Илью Фридриховича, мыслил дальними перспективами. Даже слишком дальними для человека, жизнь которого может оборваться в любой момент. Но ему тоже повезло. Годы шли, а тандем предпринимателя и вымогателя существовал в том же составе. Прежней оставалась и доля за «крышу». Изменились только суммы выплачиваемых денег, поскольку к магазину Тумасова прибавился сначала второй, потом еще один, и еще, и еще. Через семь лет Илья Фридрихович владел небольшой торговой империей. Хотя нет, до империи он недотягивал. Скорее это было торговое княжество.
После дефолта начался очередной передел собственности. Тумасову и его «крыше» пришлось туго. На горизонте нарисовался зубастый конкурент, которого кризис лишил большинства источников доходов. Назревала война. И тут по совету хорошего знакомого, занимавшего ответственную должность в мэрии, Илья Фридрихович еще раз круто поменял свою жизнь. Продав часть магазинов, он купил на аукционе государственную дорожно-строительную компанию. В те годы покупка казалась весьма сомнительной. Обнищавшему государству было не до дорог. Ну кто бы мог тогда предсказать стремительный рост цен на нефть?
Несколько лет новое приобретение Тумасова едва обеспечивало собственное существование. Илья Фридрихович утешал себя тем, что после дефолта всем стало хуже. Ему еще не так плохо. Жил он в шикарной квартире, недавно сменил пресловутый шестисотый «мерседес» на «лексус», ежегодно вместе с женой и сыном отдыхал на престижных курортах. Тумасов даже представить себе не мог, что произойдет уже в ближайшем будущем.
Как известно, в России две беды: дураки и дороги. Здраво рассудив, что в пьющей стране избавиться от первой беды невозможно, правительство решило пободаться со второй бедой. Благо в страну набирающим мощь потоком хлынули нефтедоллары. Едва через кремлевскую стену просочились слухи о суммах, которые государство решило потратить на приведение дорог в порядок, оживились дорожники и связанные с ними чиновники. А тут еще добавил оптимизма «властелин колец», столичный мэр, активно взявшийся за реконструкцию московских дорог. Цена вопроса на единицу расстояния поначалу уступала европейской и американской. Дорожники принюхивались, присматривались, оценивали ситуацию. Но затем тихой сапой все это переросло в разбойничью вакханалию.
«Нам Европа не указ!» – под этим девизом дорожники и чиновники бросились рьяно обогащаться. Им могли позавидовать даже нефтебароны. Кое-где стоимость одного километра дороги доходила до немыслимой суммы в сто миллионов долларов.
С легкой улыбкой Тумасов вспоминал то время, когда он мысленно корил себя за глупое приобретение. Теперь магазины, некогда являвшиеся основой его благосостояния, стали для него чем-то вроде игрушки. Побаловался сам – отдал жене, раньше бывшей у него на подхвате. Дороги, для большинства россиян являющиеся источником бед, оказались для Ильи Фридриховича настоящим золотым дном.
Глава 3
Он не был в Москве четверть века, с того дня, как восемнадцатилетним салажонком явился на призывной пункт. Возвращение для него стало настоящим испытанием, проверкой чувств. В аэропорту он взял такси и отправился в гостиницу, где ему забронировали номер, с любопытством рассматривая из окошка кардинально изменившийся город. Нельзя сказать, чтобы новая Москва ему очень понравилась. Скорее она вызвала у него ассоциации со столицей какого-то могущественного варварского племени, завоевавшего полмира и собравшего в своем главном городе материальные ценности покоренных народов. Все вперемешку: архитектура европейская, американская, азиатская, еда французская, итальянская, китайская, машины немецкие, американские, японские. Все растворено в одном подозрительном на вид коктейле.
– Бушуев Дмитрий Петрович, – служащий отеля бегло пролистал его паспорт. – Ваш номер триста одиннадцатый на третьем этаже.
Он поднялся на третий этаж и воочию убедился в справедливости слухов о жуткой московской дороговизне. В американской глубинке, где он провел достаточно времени, похожий номер стоил бы как минимум в два раза дешевле. Он разобрал вещи и переоделся. Хотя из-за разницы часовых поясов у него в Окленде сейчас была глубокая ночь, любопытство оказалось сильнее желания спать. Он вышел на улицу…
Дима Бушуев родился в маленьком российском городке, куда волею судьбы забросило его отца. Там отец женился, получил квартиру, поучаствовал в рождении двоих детей и запил. Сперва один, а потом на пару с женой, сначала пытавшейся бороться с пагубным пристрастием мужа, а затем как-то незаметно составившей ему компанию. В таких условиях дети были предоставлены сами себе. Димина старшая сестра каким-то чудом избежала традиционной участи отпрысков родителей-алкоголиков. Возможно, потому, что мать сорвалась, когда ей уже было четырнадцать лет. Девочка хорошо окончила школу, уехала в областной центр и поступила там в институт. Все прелести существования с пьющими родителями довелось испытать ее брату. Отец с характерным для алкоголиков переменчивым настроением то ласкал сына, то избивал его до потери сознания. Еда в доме появлялась редко, и ее приходилось самым настоящим образом красть, пока ее не употребили на закуску. Денег не было даже на дешевый школьный костюм, и Дима умудрился проходить в одном со второго класса до четвертого. И тут, наконец, подключилась общественность. Забили тревогу, лишили отца с матерью родительских прав.
Диму забрала к себе бабушка. О ней надо сказать особо. Жила она в Москве, но живо интересовалась всем происходящим в семье Бушуевых. Приезжая, бабушка снабжала внука деньгами, спасавшими его от голода. Несколько раз она пыталась забрать Диму к себе, но отец с матерью решительно противились этому. А подать в суд на родного сына бабушка так и не решилась. За нее это сделали другие люди.
В Москве жизнь ребенка кардинально изменилась. Бабушка когда-то работала швеей в спецмастерских. Эти мастерские обслуживали партийных бонз, их жен и детей. За десятилетия работы она скопила много денег. Кое-что осталось от скоропостижно умершего мужа. Кроме того, бабушка до сих пор помогала выполнять особо сложные заказы обычным ателье. Хотя ее зрение сильно ослабло, уникальное мастерство осталось прежним. Теперь Дима всегда был сыт и ходил в приличной одежде. Только со школой возникли серьезные проблемы. Нет, одноклассники приняли его нормально, да и годы суровой жизни научили мальчика постоять за себя. Но он слишком много пропустил, живя с родителями, и теперь ему было сложно наверстывать упущенное.
А бабушка хотела видеть внука образованным человеком. Она пыталась контролировать Димину учебу, нанимала дорогих репетиторов. Но, как говорится, не в коня корм. После маленького городка столица показалась Диме раем для мальчишек. Соблазны подстерегали здесь на каждом шагу. Уютные кинотеатры, кафе-мороженые, игровые аттракционы, а чуть позже танцплощадки интересовали подростка гораздо больше учебы. Бабушка попыталась на этом сыграть. Она материально поощряла внука за успехи в школе. Кончилось это плачевно. Дима навострился мастерски подделывать оценки в дневнике. Целую четверть он пудрил старушке мозги, демонстрируя четверки и пятерки. Но в один прекрасный день бабушка наведалась в школу. Обман раскрылся. Для старушки это потрясение закончилось инфарктом. Еще через три года, когда Дима заканчивал десятый класс, бабушка умерла. Она успела написать завещание, по которому все ее накопления достались внуку. С жильем дело обстояло сложнее. Видимо, кто-то посчитал, что слишком жирно для молодого парня одному занимать двухкомнатную квартиру. Как несовершеннолетнего, его попытались определить в детский дом. Спасло вмешательство бабушкиного знакомого, сумевшего отстоять права подростка. Хотя в долгосрочной перспективе это оказалось напрасными хлопотами. После безуспешной попытки поступить в вуз юноша пополнил ряды пролетариата. Монотонный физический труд благотворно повлиял на образ мыслей молодого человека. Три месяца простояв у станка, он понял, насколько права была бабушка. Только высшее образование гарантирует интересную творческую работу. Дима уволился и устроился на полставки лаборантом в НИИ. Свободное время он хотел посвятить штудированию школьной программы. Но – молодость, молодость. Денек полистав нудные учебники, юноша отложил их в сторону.
«Зачем сейчас учить, если за два года в армии я все забуду», – нашел он себе оправдание. И по большому счету оказался прав. В военкомате изучили личное дело призывника Бушуева, сообразили, что за фактического сироту никто хлопотать не будет, и отправили Дмитрия сначала в учебку, а оттуда прямиком в Афганистан.
Вопреки утверждениям некоторых офицеров, несших службу за несколько тысяч километров от театра боевых действий, афганская война мало напоминала легкую прогулку. Жителей азиатского государства было легче уничтожить, чем покорить. По роковому стечению обстоятельств молодой солдат угодил в настоящую кровавую мясорубку. Дважды только чудо спасало его юную жизнь. Сначала рота Бушуева угодила в засаду. В ее состав входили молоденькие солдатики, постигавшие искусство войны на теоретических занятиях. Они стали легкой добычей для закаленных в многолетних боях душманов. К счастью, на помощь роте явились части десантно-штурмового батальона. Бушуеву на всю жизнь запомнился гигантского роста сержант Андрей Подберезский, застреливший душмана, который, вынырнув словно из-под земли, оказался в трех шагах от Дмитрия и с торжествующей ухмылкой вскинул автомат Калашникова. Опоздай Подберезский хотя бы на секунду, Дмитрий бы наверняка расстался с жизнью. Кроме Подберезского, Бушуев запомнил командира батальона майора Рублева. Именно благодаря его решительным действиям рота была спасена от полного уничтожения.
Во второй раз людей, подобных Рублеву и Подберезскому, рядом не оказалось. Рота, пополненная такими же зелеными, необстрелянными бойцами, была взята в кольцо при зачистке горного кишлака. Едва офицеры поняли, что наводка была ложной и жители покинули кишлак, роту начали обстреливать из гранатометов и легких орудий. Били с четырех сторон, буквально сметая все живое. Потом душманы занялись тем, что собирались делать русские, – зачисткой. Около десятка солдат было взято в плен, остальных хладнокровно зарезали. Бушуеву, раненному в руку, повезло. Он оказался среди пленников. Будь ранение в ногу, его бы ждала верная смерть. Американский инструктор чем-то выделил Дмитрия среди остальных пленников. Ему показалось, что у Бушуева типичное лицо русского человека. Дмитрия не стали пытать, не требовали, чтобы он помогал воевать против своих. С ним тихо-мирно побеседовали. Спросили, готов ли он добровольно уехать в Америку и там рассказывать о тяжелой жизни советских людей. Идиотский вопрос. Да Бушуев был готов убраться хоть к черту на рога, лишь бы подальше от головорезов в потных халатах, всегда готовых прикончить любого советского солдата.
Но не все было так просто. Дмитрия отправили куда-то на границу Афганистана и Пакистана. Там в учебном лагере шла серьезная подготовка афганских бойцов. Там же осуществлялся новый американский проект. Ради него отобрали двадцать пленников и привезли средних лет женщину. Как оказалось, графиню, чьи родители сразу после революции эмигрировали в США. Графиня учила пленников английскому языку. Для ускорения процесса хитрые американцы пообещали отдать худшего ученика душманам.
Дмитрий и не подозревал у себя таких способностей к языкам. Через три месяца каторжной зубрежки он уже понимал английскую речь и сам мог худо-бедно изъясняться. Бушуева переправили в США, без проволочек выдали зеленую карту. Месяц повращавшись в англоязычной среде, он заметно улучшил свою речь. Конечно, она была далека от идеала, но координаторы проекта к этому и не стремились. Если русский пленник заговорит на чистейшем английском языке, ему никто не поверит. А говорил Дмитрий о жизни советского гражданина, причем правду и только правду, которая, если зайти с другой стороны, была ложью, поскольку он ни разу не упомянул о бесплатной медицине (впрочем, за такую медицину было грешно платить), бесплатном жилье и некоторых других достижениях советской власти. При этом никто не мог упрекнуть его в обмане. Живем бедно? Да. Давимся в очередях за элементарными вещами? Ежедневно. Лишены достоверной информации? Целиком и полностью. Можем только мечтать о поездке за границу? Так уже и мечтать перестали.
Несколько месяцев Бушуев колесил с гастролями по Северо-Западным штатам, пока интерес к нему полностью не угас. После этого Дмитрия вышвырнули, как ненужную вещь. Типа мы тебе жизнь спасли, только за это ты должен на нас молиться. Не считая такой «мелочи», как вид на жительство. Два года он мыкался, перебиваясь случайными заработками, и при этом не расставался с учебниками. Те в общей сложности шесть месяцев афганского плена перевернули его сознание, а многочисленные соблазны, окружавшие в Америке со всех сторон, добавили целеустремленности. Бушуев решил поступить в строительный университет, поскольку это был единственный бесплатный вуз, который он знал. Дмитрий выучился на дорожного инженера и почти сразу устроился на работу. Правда, для этого ему пришлось отправиться в другой город. Там он встретил Аманду, женился, купил в кредит собственный дом.
Шли годы. Бушуев из начинающего инженера превратился в ценного работника с большим окладом и солидным положением в компании. Однажды его вызвал хозяин фирмы и неожиданно спросил:
– Кажется, вы русский?
Дмитрий не стал отрицать этого очевидного факта.
– Очень хорошо. Вы бы хотели наведать свою родину?
– Я иногда подумываю об этом. Раньше меня бы расстреляли как изменника, но сейчас все изменилось, мне нечего бояться. Вот только жена категорически против. Ей жалко тратить отпуск на такую экстремальную, с ее точки зрения, поездку.
– Я неслучайно задал свой вопрос. У меня для вас есть серьезное поручение. Россия – очень заманчивый рынок для дорожников. У меня там появился знакомый, работающий в правительстве. По его словам, у нас есть шансы получить хороший подряд. Я хочу, чтобы вы поехали туда и на месте разведали ситуацию.
– И это все, что от меня требуется? – удивленно спросил Бушуев.
– В идеале хотелось бы, чтобы вы вернулись сюда с конкретными договоренностями, – разрушил его иллюзии шеф.
Глава 4
Тумасов с такой силой сжал паркеровскую ручку, что раздался тихий хруст.
– Черт бы побрал эти совковые атавизмы, – бросил он вслух, добавив крепкое словцо.
Сравнительно недавно Илье Фридриховичу достался подряд на строительство дороги, часть которой проходила по заказнику. Тумасов лично съездил туда и вернулся в полном восторге. Какие дивные места, можно сказать, образец красоты русской природы! Все есть: и лес с настоящими корабельными соснами, и живописная речушка, и аккуратное лесное озеро, и даже маленькая березовая роща.
У Тумасова как-то сразу возникло желание стать хозяином хотя бы частички этого чуда. Тем более что на этом можно заработать хорошие деньги. И не то чтобы у Ильи Фридриховича неожиданно возникла катастрофическая нехватка финансов. Просто он уже где-то инстинктивно старался заработать на всем, что подворачивалось.
Тумасов слегка пошевелил извилинами, и у него родилась гениальная идея. Обычно вдоль дороги шла полоса отчуждения шириной десять метров. В зависимости от обстоятельств ее размеры менялись. Так почему бы не увеличить полосу до ста метров? Это не жалкие десять метров, тут можно развернуться, как душа пожелает. И себе взять, и выставить на продажу. Матерые юристы компании помудрят и напишут такое обоснование, разобраться в котором сможет лишь такой же юрист. А все эти крючкотворы – продажные людишки, любого можно купить с потрохами.
И что характерно. Когда Тумасов узнал, что в Китае за убийство уссурийского тигра полагается смертная казнь, он рассудительно заметил:
– Ну и правильно. Уссурийских тигров в мире осталось несколько сот, а китайцев больше миллиарда. Понятно, что жизнь тигра гораздо ценнее. И вообще природу надо беречь любыми способами, а то превратим ее в окружающую среду.
Но едва дело коснулось его собственных интересов, Илья Фридрихович поступил с точностью до наоборот.
Юристы компании помудрили, и все бумаги легли на стол очередного чиновника. А вскоре их копия оказалась в обществе охраны природы. Какая-то сволочь из управленческого аппарата подсуетилась! Любители природы тут же подняли вой. Мол, совсем доморощенные толстосумы распоясались. Любыми правдами и неправдами норовят прибрать к рукам все лучшее, чем так щедро природа наградила Россию-матушку. Вбили себе в головы, что деньги могут решить любую проблему. Надо вообще разобраться, почему дорогу прокладывают через заказник. Кто разрешил? Неужели так сложно обогнуть его, не тревожить заповедные земли?
Начали писать бумаги в различные инстанции. Но там же в основном свои люди сидели, прикормленные. Они дружно отвечали:
– Ничего не знаем, для решения подобных вопросов есть суд.
Использовал Тумасов и хорошо проверенный способ, попытался, как он выражался, договориться деньгами. Заслал к природолюбам самого пройдошистого и медоречивого из своих юристов. Вернувшись, тот лишь развел руками:
– Не берут.
– Как «не берут»! – потрясенный Илья Фридрихович нервно вскочил на ноги. – Они же нищие как церковные крысы! Такие должны брать. Небось ты им мало предложил.
– Да я вообще не успел назвать сумму, – возразил юрист. – Дело было так. Пришел я, огляделся. «Скудная у вас обстановочка, – говорю. – Давно пора сделать капитальный ремонт. Если хотите, можем устроить. Да что ремонт! Это мелочь! У нас есть куда более заманчивые предложения». Думаете, они хоть на секунду заинтересовались этими предложениями? Ничего подобного. Тут же начали выяснять, кого я представляю. Я сначала уклонялся от конкретики. Мол, какая вам разница, кого я представляю. Куда важнее, что вы будете с этого иметь. А они опять за свое: «Мы должны знать, кого вы представляете и что вам от нас надо». Я по своему прежнему опыту решил, что они хотят определиться с ценой вопроса, говорю: «Расслабьтесь, вас не обманут. Будете довольны».
Тут юрист сглотнул и вытер со лба капельки пота.
– И что дальше? – нетерпеливо спросил Илья Фридрихович.
– А дальше один из них заявил, что они видят меня насквозь и не надо им совать мои паршивые деньги. Мол, до меня их сотни раз пытались подкупить, и ничего из этого не вышло. Понимаете, Илья Фридрихович, я в это время пристально изучал их лица. Хоть бы один человек дал слабину, каким-нибудь жестом дал понять, что он согласен договориться. Нет, все они с какой-то извращенной радостью отказывались от денег. Им, видите ли, нетронутая природа дороже!
– Ладно. Тогда будем судиться, – хладнокровно сказал Тумасов.
Его юристы тщательно подготовились к процессу. Свое выступление главный крючкотвор компании начал с того, что подчеркнул государственную важность строящейся магистрали. Он привел цифры. Из них следовало, что дорога значительно облегчит путь из Москвы в один из областных центров. Благодаря ей существенно уменьшатся затраты на перевозку грузов и только за год экономия составит несколько десятков миллионов долларов. Кроме того, гораздо проще станет отечественным автолюбителям. Они получат современное шоссе, ехать по которому одно удовольствие. Но дело не только в удобстве. Все знают, что существенный процент автомобильных аварий, в том числе со смертельным исходом, происходит из-за отвратительного состояния дорог. Новая магистраль исключит подобные ситуации, поможет спасти человеческие жизни. А это вообще нельзя измерить никакими деньгами. Можно ли из-за каких-то мелких недоразумений задерживать осуществление проекта, а тем более запрещать его? Да, охрана природы – дело важное, однако нельзя ставить ее выше общественных потребностей, благополучия людей. Что же касается заказника, то здесь весьма специфические условия местности, которые требуют особой подготовки.
